Аллея

Нет необходимости что-либо запрещать, если можно убедить. Кто не способен понять, в силу своих когнитивный способностей, уже ёрик. Но чувство, эмпатия, как и глупость убивают в человеке рациональность и логику. Взгляд страдальца сужается до размера слезинки, которая в его представлении равна океану несправедливости.

Авто высадило Дениса у входа в инспекцию. В атриуме снова было пусто, он подошёл к стеклянному глазу на ресепшен, и привычно произнёс:

- Денис Тонин, стажер.

- Бирюзовая дорожка аудитория 118. –машинным голосом ответил глаз.

- Вот, так! Тёска-психолог в бирюзовом комбинезоне и дорожка бирюзовая, шифруются, стратеги! – размышлял он, ища глазами бирюзовую полосу.

Дверь аудитории 118 – закрыта. Денис дважды пытался открыть, один раз от себя и один раз к себе. Решил подождать, прижался спиной к стене у двери, чтобы не мешаться в проходе. Он стоял и думал о возможном разговоре, с кем и о чём? Его беспокоила закрытая дверь:

- Буду вот так стоять и терпеливо ждать, постою минут десять или пятнадцать, если никто не откроет, вернусь к ресепшен. «Может у нас в инспекции психолог дальтоник, всё-таки бирюзовый и зелёный легко перепутать». – стажёр улыбался под свои умозаключения.

От начала коридора, быстрым шагом, к нему приближалась фигура в униформе цвета дорожки по которой шла. - О... это тёска Алекса! –вспомнил Денис.

- Здравствуй стажер, ждёшь? – спросил «бирюзовый».

- У меня выбор небольшой, жду. – ответил на выдохе Денис, показывая интонацией спокойствие.

Тёска открыл, на себя, дверь и указал рукой, что можно войти и прокомментировал свой жест:

- Денис, входи, выбери себе место по удобней. Денис вошел и увидел, что в большом помещении нет окон, а бежевые, словно ткань халата, стены увешены картинами с яркими геометрическими фигурами, такими как рисуют дети пищевыми красками в начальной школе. На деревянном дощатом полу расставлены три пары коричневых кресел, которые, казались надутыми так, что если сесть, то можно утонуть или беспорядочно кувыркаться, в поисках нужного положения тела.

- Садись на любое место. – еще раз попросил тёска, ожидая пока Денис примет решение. Стажер, не очень выбирая, сел в кресло, которое располагалось в средней паре между стеной и дверью, сидеть - удобно, даже не понять сидишь или лежишь. Его сопровождающий занял место, напротив. Он достал свой планшет, включил его, свет голубого экрана добавил загадочности в обстановку коричневых и бежевых тонов интерьера. Сейчас можно разглядеть уже знакомого Денису мужчину, читающего с экрана планшета: в его широкую грудь уперся круглый подбородок без складок, тонкие широкие губы немного косили набок, прямой массивный нос расходился симметричными густыми бровями в форме домика над широко-раскрытыми улыбающимися газами и лоб – высокий морщинистый лоб завершал всю конструкцию овального лица под зачёсанными назад русо-седыми волосами. Минутка молчания, тёска оторвался от планшета и представился:

- Алексей Сашин, психолог инспекции, как ты уже догадался, ко мне можешь обращаться по имени, но признайся, насчёт тёски не смекнул, или я ошибаюсь? – Алексей улыбался, его глаза бегали по лицу Дениса, ища подтверждения.

- Нет вы не ошиблись, я не подумал, что «Алекс» можно и к «Алексею», и к «Александру», ещё и к фамилии. – ответил Денис, и осёкся - «не фамильярно ли получилось?». Алексей рассмеялся негромко гортанными звуками. Хотя это сравнение он уже слышал, но так как произнёс юноша – быстрой и смело, было впервые. Продолжая улыбаться спросил:

- Денис, когда ты последний раз плакал? – и через паузу добавил: - если вообще плакал?

- Вчера, а причину, вы наверняка знаете, – ответил Денис ровно без запинки, но звучно. Алексей приложил к своим губам ладонь, указывая этим жестом, что можно говорить не так громко. Денис подумал: - хорошо, что он не знает о «рыдании» после смены.

- Причина мне известна, но реакция на неё не соответствует указанному уровню твоей эмпатии. Смотрю данные, а там написано – «умеренно»? – Алексей сделал вопросительную мину.

- Я прошёл тестирование, как остальные стажеры, если нужно можете протестировать снова, я готов. Мне нечего скрывать, и оправдываться незачем. – ответил Денис твёрдым тоном, подозревая что Александр пытается вызвать у него раздраженность.

- Да, у тебя нормальный уровень эмпатийности, но твои эмоциональные проявления могут мешать работе - чувствительность мешает пониманию людей. Денис, как тебе кажется, ты понимаешь людей? – неожиданно спросил Алексей. Денис замялся, опустил глаза в пол и ответил вопросом:

- А для чего мне их понимать? – вопрос был таким наивным, что стало заметным, как смутился Алексей, но он быстро замял смущение и поправил:

- Например, когда ты увозишь ёрика из семьи, ты понимаешь, кто он и что хотят его родные?

- Понимаю, что ёрика нужно изолировать и понимаю, что для родных горе – терять дорогого человека. Знаю, что в момент, когда человек стал ёриком он перестал быть человеком, и чувствую, что пока они видят любимого, пусть даже в обличии невменяемого существа, они надеются, что вдруг это не так, вдруг не всё потеряно, но я в отличии от них точно знаю, что всё - всё кончено и нет никакой надежды.

- Ты жалеешь их – родителей Риты? – спросил Алексей, пристально разглядывая лицо Дениса.

- Нет, я их не жалею, мне обидно, что ничего нельзя сделать, что я ничего не могу.

- А если ты ошибаешься?

- В чем – в том, что утилизирую бывших людей, а кто и почему сделал человека ёриком? Я знаю, читал и слышал о преступника, о полицейских, о наркоманах и прочих девиантах, сама болезнь их уничтожает, а как же те, кто к ним не относится? – снова ответил Денис вопросом на вопрос. Алексею показалось, что в беседе с этим молодым человеком он теряет инициативу, он спокойно ответил:

- Когда пожарный тушит огонь, он не думает о том, кто его разжёг, он утилизирует пламя – это его помощь дому, в котором пожар. Точно также, как и ты увозишь ёрика из семьи. Но твоя проблема в том, что ты ищешь поджигателя. Для чего ты его ищешь? – спросил Алексей и пристально посмотрел на Дениса.

Денис думал, что психолог знает всё о его догадках, о поиске Лизы, Тани. – Ну и что, что знает, разве это запрещено, в какой инструкции написано, что у меня не должно быть элементарной потребности знать. А я боюсь, переживаю, за что – за правду или за себя? Но оправдываться я не буду! - подумал и ответил:

- Ищу потому, что хочу знать, хочу быть спокоен, что всё справедливо.

Алексей снова дотронулся пальцами к своим губам, указав тем самым, что не обязательно так громко... Сменил своё положение в кресле, опёршись на правую руку, стал спрашивать:

- Мы с тобой сидим в одном из помещений инспекции, напротив – корпус лаборатории, еще дальше исследовательский... и ещё - и ещё. Вокруг нас сотни людей, как ты думаешь, они хотят знать, что всё справедливо, хотят справедливости? – Алексей после вопроса смотрел на Дениса и ждал его ответа. Денис молчал, Алексей продолжил:

- Хорошо, сейчас я задам вопрос, ты должен подумать и ответить. Слушай внимательно, не перебивай! – Алексей пристально смотрел в глаза Дениса, продолжал:

- Ты провел собственный анализ – расследование и тебе известно, что Рита, Софи, Елизавета и Татьяна в течении двух суток одна за другой перешли в состояние ёриков... - Алексей сделал паузу. Денис был шокирован, что в инспекции знают о его действиях. Психолог дождался пока стажер «переварит» часть вопроса и продолжил:

- Ты уверен, что трое из них не проявляли никаких девиаций, а я тебе подскажу, Татьяна также, как и трое - без поведенческих отклонений... - Сейчас ты это знаешь, и причина... - Алексей сделал еще одну паузу и произнес твёрдо и четко, чтобы каждый слог был понятен:

- Все четверо отбракованы системой, как абсолютно бесплодные. – и снова психолог сделал паузу. У Дениса начали шевелится скулы, казалось перетираются зубы, он проскрипел словами:

- Разве бесплодие — это девиация, кому это мешает?

- Это противоречит благополучию общества, я просил тебя не перебивать, теперь ответь на вопрос... Что ты намерен делать, зная это? – Психолог изучал лицо Дениса, и ждал ответа.

- Это не справедливо, так не должно быть, бесплодие – это болезнь... они не виновны в этом... - стажер бормотал, опустив глаза.

- Денис, что ты намерен делать, зная это? – Алексей Сашин повторил вопрос. Встал, отошел к углу комнаты где был вмонтирован шкаф с водой, достал две бутылки и вернулся обратно в кресло, открыл одну из бутылок и протянул угрюмому Денису, который явно сдерживал свои эмоции.

- Возьми попей.

- Спасибо, - стажер сделал несколько глотков, посмотрел на Сашина и произнес:

- Не знаю, но так не должно быть.

Психолог сидя напротив стажера, еще минуту, разглядывал его лицо, затем встал и сказал:

- Вот что, Денис, тебе до следующей смены более суток, постарайся отдохнуть, подумать, и завтра сформулируй ответ. Езжай домой, отдохни, я вызову авто. – сказал Алексей и бережно потрепал Дениса за плечо: - Отдохни дома, как следует. Я тебя проведу до выхода.

В авто Денис вспомнил, что последний раз завтракал вместе с Тоней, почувствовал голод, ему так хотелось есть, что все мысли направляли к еде. Когда авто высадило его напротив дома, он бежал через лужайку, через крыльцо и прихожую, через гостиную на кухню к шкафу с печеньем. Денис суетливо разорвал упаковку и жевал – проглатывал - жевал - глотал - жевал – глотал, кусочки падали на пол. Когда печенье закончилось, он наклонился к полу, чтобы собрать, упавшие крошки.

Прошёл месяц. Инспектор Александр Митин увозил из Ёр-бокса Нины Павловны разбухшего ерика по кличке Стажер. Фургон с ёриком въехал на территорию Мариса, проехал мимо инспекции за лабораторный корпус, в котором работала Тоня, потом выгрузил тело ёрика в контейнер, где биологическая масса бывшего человека будет исследоваться и перерабатываться, а затем утилизируется во имя спокойной, беззаботной жизни Аллеи.