останься
Чонгук лежит в темноте и смотрит в потолок. Юнги любит его, Чонгук точно это знает. Юнги не любит только все эти формальности отношений, вроде «вместе и навсегда». Они встречаются уже два года, но до сих пор зачастую спят в разных комнатах — только на этих условиях Юнги согласился перебраться в маленькую чонгукову квартирку. Иногда они, конечно, всё же спят вместе, но в такие дни Юнги просто заворачивается в одеяло с головой и отползает на самый краешек кровати, оставив Чонгуку большую её, холодную часть. Обнимать старшего во сне всё равно, что обнимать тумбочку — даже подушка гораздо мягче и сговорчивее, поэтому Чонгук уже даже не пытается этого делать и уходит к себе сразу же, как старший начинает готовиться ко сну. Как и сегодня.
Юнги необходима свобода, Юнги необходимо личное пространство. Чонгук понимает это, хотя иногда и не может заснуть в одиночестве, зная, что за тонкой стенкой есть тёплый и уже ставший родным Юнги. Который, конечно же, любит его. Сегодня одна из таких ночей, когда заснуть в одиночестве категорически не получается. Чонгуку рано вставать, пить снотворное никак нельзя, а тёплый душ перед сном только принёс бодрости. Поэтому, промучившись в кровати минут двадцать, Чонгук решается на отчаянные меры. Он выскальзывает из-под одеяла, делает несколько беззвучных шагов в темноте и приоткрывает дверь в слабо освещённую комнатку. Юнги лежит с книгой в кровати и настолько поглощен своим занятием, что не замечает Чонгука, пока тот не плюхается рядом с ним.
— Что делаешь?
Юнги отрывается на мгновение от книги и жмёт плечами, ленясь отвечать, но улыбается краешком рта, когда Чонгук подбирается ближе и шутливо бодает старшего в плечо. За окном ниже нуля и зловеще завывает ветер, а в маленькой комнатке тепло и уютно — гораздо теплее, чем в той, пустой. Чонгук льнет к старшему, и тот приобнимает его в ответ, ероша волосы и едва заметно улыбаясь. Чонгук слишком хорошо знает, что значит такая улыбка. Одного мгновения хватает, чтобы решиться, и вместо того, чтобы сказать хену, какой он теплый и домашний сегодня и просто свернуться у него под боком, Чонгук осторожно забирает у Юнги книгу, кладёт её на тумбочку и лезет руками под просторную футболку старшего. Ладони ложатся на вмиг напрягшийся живот, но Юнги, хотя и хмурится, младшего не останавливает, слегка откидывает голову и ждет следующего хода. Чонгук довольно усмехается, радуясь, что старший сегодня в настроении. Пальцы крадутся вверх по бледной коже, щекочуще скользят по ребрам, обводят соски, и Чонгук с удовлетворением замечает, как дергается кадык старшего. Чонгук обычно скуп на ласки, как и Юнги, но если до них всё же доходит, никто не остаётся недовольным.
Юнги выгибается в спине, когда Чонгук задирает его футболку под самое горло, слегка приоткрывает рот, тихо выдыхая и словно приглашая себя поцеловать. Чонгук пользуется приглашением, нарочито неторопливо касаясь губ Юнги, скользя ладонями по груди старшего, и чувствует руки Юнги, смыкающиеся на пояснице. Чем теснее Юнги прижимает его к себе, тем громче стучат сердца, тем глубже хочется целоваться, но Чонгук терпит, дышит размеренно, чтобы не сбиться и не нырнуть в этот омут с головой.
— Что с тобой сегодня? — разорвав поцелуй, почти беззвучно шепчет Юнги прямо в его губы. Чонгук покрывается мурашками от прикосновения ладоней старшего, сжимающих ягодицы, но остается непреклонно неторопливым. Чонгук садится на бедра Юнги и снова льнет к старшему, играет языком с сережками в его ушах, целует шею, вылизывает проступающие трепещущие жилки, трется пахом о его пах, срывая с влажных губ первый стон. Юнги предпринимает попытку стянуть с младшего трусы, но Чонгук непреклонен, беззвучно шепчет: «Не сейчас», поймав мутный взгляд из-под ресниц, и Юнги читает по губам, снова стонет — на этот раз от разочарования. Руки старшего перемещаются на спину, слегка царапают кожу ногтями; парни снова целуются, и на этот раз Чонгуку гораздо тяжелее сдерживаться. Хочется быстрее, грубее, глубже, хочется стонать в поцелуи, кусать чужие губы и задыхаться в восторге единения двух в одно. Но Чонгук терпит — потому что только он может потянуть время и помочь обоим насладиться друг другом сполна. Возбужденный Юнги слишком порывист и, такой хрупкий с виду, скрывает в себе силу, заставляющую Чонгука замирать в экстазе от каждого прикосновения. Чонгука это вполне устраивает.
— Я хочу тебя, — бормочет Юнги, слегка отстраняясь. Его глаза так близко, в них — каприз напополам с мольбой, и Чонгук не может сопротивляться этому взгляду, даже если бы и хотел. Он поддается, позволяет стянуть с себя футболку и опрокидывается на кровать под напором старшего. Юнги почти рычит, когда колено Чонгука упирается ему между ног и встает преградой между ними; Чонгук не против, но обожает дразнить.
Юнги гораздо менее сдержан, все же добавляет укусы в поцелуи, но Чонгука это заводит ещё больше. Он только раззадоривает старшего, скользит рукой в его шорты, водит ладонью поверх нижнего белья, заставляя Юнги выгибаться и хрипло дышать в чонгукову шею. Пальцами неторопливо оттягивает резинку, обхватывает возбуждённый член ладонью и снова ловит взгляд старшего.
— Хочешь, чтобы я тебе отсосал? — шепчет Чонгук, и Юнги сглатывает, глядя в его глаза, но внезапно моргает и отстраняется.
— Не сейчас, — хрипит старший, повторяя недавние слова Чонгука, и младший не успевает опомниться, как оказывается перевернутым на живот. Теперь Юнги садится на него, вжимает в кровать, кусает за ухо и тихо шепчет: «Помню, тебе нравилось кое-что другое». Чонгук готов раствориться в одном этом горячем шёпоте. Юнги шарит холодными руками по его моментально покрывшейся мурашками спине, посасывает мочку уха, и Чонгук тихо стонет, чувствуя твёрдость упирающегося в его ягодицы члена. Юнги лижет выступающие позвонки в основании его шеи, оставляет дорожки мурашек и едва заметные красноватые следы, с поцелуями двигается всё ниже, в финале настойчиво тянет с Чонгука бельё, и младший поддаётся.
Юнги медленно разводит в стороны его ноги, дразняще поглаживает бёдра, и Чонгук замирает, чувствует себя пойманным окончательно и бесповоротно. Юнги знает его наизусть, знает, как Чонгук ненавидит и одновременно обожает эти мгновения, знает, сколько нужно помедлить, чтобы Чонгук начал умолять его продолжить. Знает, и продолжает ровно в тот момент, когда Чонгук уже готов просить об этом.
Юнги раздвигает его ягодицы, и Чонгук замирает, когда старший неторопливо проводит между ними языком. Чонгук чувствует, что безудержно краснеет, но хотя мог бы прекратить это единственным словом, не делает этого. Чонгук тихо стонет от горячих, влажных и щекочущих прикосновений, жмурясь и чувствуя влагу под животом, там, где на смятые простыни сочится смазка, пытается дышать размеренно и всё же сбивается на беспорядочные полувздохи-полустоны — в ритм с порывистыми движениями острого языка Юнги. Чонгук невольно раздвигает ноги ещё шире, стонет в сгиб локтя от контраста ощущений, от того, какой у Юнги горячий язык и какие ледяные пальцы. Он никогда ещё не кончал от римминга, но сегодня всё происходит слишком быстро, а хочется слишком сильно, и Чонгук уверен, что если так и будет продолжаться дальше, то скоро он всё же получит этот опыт. Но у Юнги другие планы. Старший останавливается так же внезапно, как и начинает, и Чонгук давится стоном разочарования, слыша, что Юнги поднимается с кровати. Чонгук по-прежнему лежит распластанным, пытается привести дыхание в норму, но понимает, что ему это вряд ли удастся, слушает, как старший роется в тумбочке и быстро возвращается. Юнги садится на кровать и шлепает младшего по ягодицам, заставляя вздрогнуть.
— Давай проведем эксперимент, — предлагает Юнги. Чонгук вопросительно оборачивается на него, видит лёгкую улыбку и понимает, что старший держит что-то в руке.
— Ты же хотел мне отсосать, верно? — уточняет Юнги, дожидается осторожного кивка и продолжает:
— Только когда ты просто сосешь, все заканчивается слишком быстро. Я хочу проверить, справишься ли ты, если тебя отвлекать.
Чонгук непонимающе хмурится, а Юнги бросает что-то на простыни, и младший тщетно пытается разглядеть это в тусклом свете лампы. Взгляд выхватывает только знакомый тюбик лубриканта, когда Юнги щедро смачивает слюной палец и вводит его в Чонгука. Уже расслабившийся младший вздрагивает от неожиданности, но тут же снова расслабляется и вглядывается в черный продолговатый предмет, брошенный рядом с тюбиком.
— И чем ты собираешься меня отвлекать? — шепчет Чонгук, опознав в странном предмете вибратор и, в общем-то, уже поняв, к чему ведет старший. Юнги вводит ещё один палец, и Чонгук кусает краешек подушки.
— Вибратором, конечно, — наконец хмыкает Юнги. — Не знаю, позволит ли это анатомия, но я очень хочу попробовать. Что скажешь?
Чонгук уже не может сказать ничего, потому что хочет Юнги слишком сильно, чтобы терпеть, но всё же выдыхает слова согласия. Юнги одобрительно урчит и тянется за тюбиком лубриканта.
— Будешь сверху, — распоряжается Юнги, ложась на спину, и Чонгук покорно встает над ним на четвереньки. Поза странная, и Чонгуку хочется сжаться, но свести ноги он не может — между ними лежит хён, которого сегодня тянет на эксперименты и который незамедлительно к ним приступает. Чонгук замирает, чувствуя едва уловимое прикосновение. Юнги водит пока выключенным вибратором по его ягодицам, и Чонгуку щекотно и возбуждающе одновременно.
— Что ты делаешь? — интересуется Чонгук, ежась от непривычных ощущений.
— Хочу, чтобы ты привык к нему, — поясняет Юнги. — Не бойся.
Чонгук и не боится, наоборот, хочет, чтобы всё пришло к развязке побыстрее, потому что возбуждение уже кажется невыносимым, да и Юнги давно не держался так долго. Только вот торопить старшего Чонгук всё же не осмеливается, поэтому просто наклоняется к члену Юнги и медленно облизывает головку — так же медленно, как скользит вибратор по его коже. Слышится тихий вздох Юнги, и Чонгук не останавливается на достигнутом, обхватывает головку губами, берёт пока не глубоко, осторожно водит языком, неторопливо двигая головой. Юнги это явно не устраивает.
— Кажется, ты уже готов, — хрипит Юнги и, не дождавшись ответа от Чонгука, вводит вибратор.
Чонгуку обычно хватает не больше десятка минут, чтобы ртом довести Юнги до оргазма. Только вот никогда еще он не делал минет под ритмичные движения непривычного предмета внутри. Юнги пока не включает вибратор, медленно вводит его глубже и снова вытаскивает, имитируя фрикции, и Чонгуку этого уже достаточно для того, чтобы потерять концентрацию. Юнги всё-таки хорошо знает его, меняет угол и скорость движений, экспериментируя, а Чонгук уже чувствует себя совершенно затраханным, только кончить не может. Он упрямо сосёт, жмурясь, едва держась на ослабевших руках, глухо стонет, когда Юнги в очередной раз задевает чувствительные точки. Порой старший останавливается, поджимает пальцы на ногах, но не издает ни звука, только дышит тяжело и хрипло.
— Руками не помогай! — шипит Юнги, когда Чонгук обхватывает его член ладонью.
— Я же сейчас языком не пользуюсь.
— Это нечестно! — возмущается Чонгук, дрожа всем телом. Юнги вводит вибратор чуть глубже, и младший снова исходится в тихом стоне.
— А как ты тогда хочешь? — хмыкает Юнги, замирая на мгновение, но Чонгук непроизвольно дергается и вместо ответа насаживается на вибратор так сильно, как может.
— Вот и отлично, — шепчет Юнги и нажимает на кнопку.
Чонгук не может сдержать стон, настолько необычно и приятно ощущение. Вибрации легкие, но отвлекают жутко, и Чонгук, попытавшись взять глубоко, доходит только до половины и задыхается в стонах. Рукой он непроизвольно тянется к своему члену, но одергивает себя ещё до того, как Юнги это замечает и меняет режим вибраций на более интенсивный, не снижая темпа движений, и спустя несколько мгновений Чонгук перестает даже пытаться делать минет, стонет что-то неразборчивое и практически ложится на Юнги, не выдерживая происходящего.
— Совсем не впечатляюще, Чонгук-и, — хрипит Юнги, ерзает под младшим, и Чонгук тихо вскрикивает, чувствуя, что Юнги обхватывает губами его яички. Язык горячо и влажно проходит по чувствительной коже, снова и снова, и Чонгук совершенно теряет связь с реальностью, бессильно утыкается лбом в бедро Юнги и только хрипит что-то умоляюще-неразборчивое, когда старший сжимает его член у основания.
— Кажется, я выиграл, — раздается где-то на периферии сознания. Юнги вытаскивает вибратор, Чонгук тяжело дышит, вытирает дрожащей ладонью слюну с подбородка и мечтает просто завершить начатое. Юнги, кажется, хочет этого не меньше, потому что сталкивает младшего с себя, и тот послушно переворачивается на кровати. Чонгук как сквозь пелену смотрит в лихорадочно блестящие глаза Юнги и облизывает пересохшие губы.
Выдержки старшего хватает только на то, чтобы сунуть подушку Чонгуку под поясницу, а потом Юнги резко входит в него и сразу задает бешеный темп. Чонгук только благодарен ему за это. Так и не успевшее уйти возбуждение снова нарастает до потерянных высот; Чонгук в исступлении хватает старшего за руки с такой силой, что завтра наверняка придется считать синяки, но Юнги не против. Он пригибается к Чонгуку, жмется теснее, хрипит что-то неразборчивое, но Чонгук явно различает «люблю» и пару матерных слов.
Чонгук кончает первым, отключается от всего происходящего, слыша только шлепки бедер Юнги о его ягодицы. Старший опаздывает ненадолго, замирает, запрокинув голову к потолку, и хрипло стонет. Чонгук смотрит на его надломленные брови, на приоткрытый рот, на искусанные до крови губы. Чонгук смотрит на него, кажется, целую вечность, и осознает, насколько сильно его любит.
Юнги устало валится на кровать рядом с ним, закрывает глаза и бормочет что-то неразборчивое, а Чонгук перекатывается на живот и утыкается лбом в плечо старшего. Тот молчит, и спустя какое-то время Чонгук внезапно понимает, что уже начинает дремать, распахивает глаза и ловит на себе внимательный взгляд Юнги. Тот, наверное, смотрит так на него уже несколько минут, и Чонгук чувствует, как внутри что-то тает липким мороженым в жаркий день от выражения в глазах старшего.
— Останься сегодня, — тихо, но отчетливо просит Юнги, не бормоча, как обычно делает, когда ему приходится переступать через свои принципы. — Пожалуйста.
И прости за все те ночи, которые мы провели не вместе из-за моей глупости.
Чонгук, сам упрямый и ершистый до невозможности, даже не хочет спорить, а глупо и счастливо улыбается и тянет к Юнги руки. Тот, однако, уворачивается, соскальзывает с кровати быстрее, чем Чонгук успевает его поймать, и тоже улыбается в ответ на растерянное выражение лица Чонгука.
— Я в душ, — хмыкает Юнги. — Но если хочешь, идём вместе.
Чонгук хочет.