The Last of Us: Предел

Я шла по главной улице и наблюдала, как со всех сторон стекаются люди и мы, в едином потоке, направляемся на праздник в Столовую Мардж. Я пошла из любопытства. Праздники в моей жизни можно было пересчитать по пальцам, а сидеть дома с Томми не хотелось. Стены давили на меня свинцовой тяжестью, а присутствие отца смущало. Нам обоим нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу.

Холодный ветер, не по-весеннему резкий, гнал мелкую снежную крупу по дорожкам вечернего города, заставляя меня кутаться в куртку и прятать нос в мягкий ворот. При свете фонарей городок выглядел ещё милее, чем днём. На улице горели несколько фонарей, а из окон некоторых домов пробивался тёплый свет. Удивительное место. Здесь царила какая-то домашняя атмосфера.

Чем ближе я подходила к Столовой, тем громче становилась музыка, доносящаяся изнутри. Когда я вошла, зал был неузнаваем. Он буквально ожил: толпа людей, музыканты, виртуозно играющие на гитаре и ещё каких-то инструментах. Не знаю как называется этот стиль музыки, но под нее можно танцевать ну или притопывать в такт.

У самого входа меня встретила Мардж. Всё в том же пёстром костюме, но уже без передника.

— Пришла, моя красавица! — крепко обняла она меня, прижимая к себе. — И платье одела, умничка. Ох, как тебе идёт! А курточку вот сюда вешай, ага.

Шёлк платья, легкий как перышко, приятно щекотал тело. Когда я надела его перед выходом, я залюбовалась его небесным цветом и перламутровыми камушками, которые Мардж называла жемчугом.

— А где папа? — спросила она, поглядывая за моё плечо.

Папа. Это слово вызывало чувство неприятия. Поэтому своего папу, я называла Томми. Так проще и мне, и уж точно ему.

— Я пришла одна. А Томми, может, потом зайдёт.

Вошла новая компания, и мы потеснились к стене. Я бросила взгляд на входную дверь, невольно выискивая среди людей ту самую высокую фигуру.

— Так, давай садись за стол, моя хорошая, — мягко подтолкнула меня Мардж. — Вон тот, видишь? Сегодня ты сядешь с ребятами своего возраста. Познакомишься. И попробуй пирог обязательно. А ещё у нас сегодня бургеры! Представляешь? Ох, если бы не наши мальчики, не знаю, как бы мы выжили. Многие из них уже здесь, а Джоэла ждём позже.

Джоэл... Упоминание его имени заставило меня сглотнуть. Я снова взглянула на вход.

— Коди! Дуй сюда! — Мардж окликнула юношу из зала.

И как по команде, к нам подошёл парень в зелёной клетчатой рубашке и ковбойской шляпе, которая явно была ему велика.

— Селена, это Коди. Он тебя представит ребятам.

— Привет! Пойдем провожу.

Светлые волосы парня выбивались из-под шляпы. Он смотрел на меня с широкой улыбкой, а я смотрела на его милые веснушки на курносом носу.

Коди подвёл меня к столу, за которым сидели его друзья. Среди них я запомнила только двоих — девушку с короткой стрижкой под мальчика п имени Сью и Мака, который заявил ударив себя в грудь, что иногда дежурит на Стене.

Я ковыряла вилкой в пироге. Почему-то кусок в горло не лез. Подловила себя на том, что постоянно смотрю на дверь.

Мардж прошествовала в центр зала и хлопнула в ладоши.

— Минутку внимания! — позвала она, и зал затих. — Дэвис, потише, — кивнула музыканту, и тот отпустил струны. — В Джексонвилле у нас есть тёплые дома, вода и даже работают плиты! Правда, Лу?

Она обратилась к тучному мужчине с густой бородой, на голове которого красовался белый колпак. И тот отсалютовал ей начищенной поварёшкой.

— И самое главное, у нас есть то, что вы сейчас видите на своих столах, — продолжила Мардж под довольные отклики людей. — Еда! Всё это — благодаря им! Сегодня мы празднуем возвращение наших защитников! Ура!

Люди зааплодировали, а кто-то с кличем поднял бокалы вверх. Музыканты взяли новую мелодию, а гости начали танцевать.

Вдруг широкие двойные двери распахнулись. Музыка оборвалась. Все оглянулись, я вместе с ними.

В зал вошли Всадники, костяк банды Джоэла. Человек десять. А впереди них вышагивал ОН. Одетый в чёрную рубашку, которая обтягивала его бицепсы и широкую спину. Тёмные волосы с прядями седины зачёсаны назад. В последний раз когда я его видела, на его лице была густая щетина. Сейчас она стала короче, подчёркивая его резкие скулы. И его скулы визуально стали еще более очерченными. Он двигался спокойно, уверенно, будто не замечая взглядов, направленных на него.

Всадники прошли вдоль столов и расселись за дальний, напротив меня.

Снова заиграла музыка, вернулся гомон толпы, смех. И я услышала как люди за соседними столами переговариваются.

— Что Джоэл здесь делает?

— Я впервые его вижу вблизи.

— Я тоже.

— Вот бы попасть к нему в отряд, — Коди протянул у моего уха, глядя на Всадников с мальчишечьим восторгом.

— Ты что, самоубийца, что ли? Двое из них так и не вернулись, — с полуприглушённым голосом вставил Мак, наклоняясь к столу.

— Ага, и небось этих двоих Джоэл сам и пришил, — Сью провела большим пальцем по горлу.

Коди фыркнул, остальные ребята рассмеялись. А мне стало жутко. Перед глазами всплыла картина, как Рыжий падает, захлебываясь своей же кровью, а леска глубже врезается в его горло. Я передёрнула плечами, стараясь вытеснить это воспоминание.

Я отпила из бокала сладкий напиток. Вкусный, терпкий. И как назло красного цвета. Снова ковыряю вилкой в пироге.

Понимаю, что хочу поднять голову и продолжить его рассматривать. Вроде бы в этом ничего такого нет — посмотреть на Джоэла. Многие сейчас шушукаются и бросают взгляд в его сторону. Но у меня от этой идеи засосало под ложечкой, что даже кончики пальцев держащие вилку занемели.

Внутренний диалог не отпускал.

Посмотри на него. Это же просто взгляд. Ты же видела его не раз. И даже...целовала!

О Боже... от воспоминаний о поцелуе сердце ушло в пятки и я резко подняла голову, устремив на него взгляд.

Джоэл по-хозяйски откинулся на спинку стула. Ворот рубашки распахнут и мне видна мощная смуглая шея. Какая-то первобытно дикая сила скрывалась в этом человеке, бугрилась у него под кожей, растворяясь в его ауре, наполняя воздух тягучей насыщенностью.

Я поймала себя на том, что любуюсь им.

РедСокс, неизменно в своей кепке, что-то напряжённо говорил ему, а Джоэл медленно жевал зубочистку, крутя в руке бокал. Но несмотря на его внешнюю расслабленность, в нем ощущалась смертоносность и сила. Потому что жестокость живет в каждом его жесте.

У их стола мельтешили девушки, подливая в бокалы напитки и расставляя дымящиеся блюда. Кажется, до Падения таких работниц называли официантками. Среди них я заметила Лори с ярко-красными губами (чем она только смогла их подкрасить?). Она бегала с подносом за спинами Всадников, её лицо стало цвета губ, когда Голубоглазик схватил её за руку и притянул ближе, что-то прошептав на ухо.

Лори потом будет этот момент вспоминать всю жизнь. Гарантирую.

— Я работаю на ферме. Коров у нас немного. Они только для молока. Это хорошо, потому что я не смог бы их убить, — говорил Коди, ковыряя вилкой в тарелке. — Ну знаешь, вида крови боюсь и всё такое. Зато Бад обещал научить меня стричь овец. С шерстью работать интереснее...

Коди еще что-то говорил мне, но я его не слышала, потому что словно в замедленной съемке наблюдала за женщиной в обтягивающем красном платье, которая шла сквозь танцующих людей.

Шикарная. Женственные, чуть полные формы. Плавная походка. На лодыжке золотистый браслет, а на ступнях красные, полупрозрачные туфельки. Леденцовые. Не помню когда в последний раз видела такую яркую и красивую женщину, особенно в подобных одёжках.

Я округлила глаза, когда она, улыбаясь, направилась прямо к НЕМУ.

Она села к нему на колено, а Джоэл по-хозяйки обхватил её за бедро. Женщина положила руку на его широкое плечо и, откинула волосы, что те чёрной волной по плечам спустились.

Джоэл что-то ответил РедСоксу, потом перевёл взгляд на неё, на её большую грудь, которая, казалось, вот-вот уткнётся ему в лицо. Он рассматривает её из-под слегка опущенных ресниц.

Хлопнул брюнетку по бедру и уголки его губ приподнялись в подобие улыбки. Интересно, а её он тоже целовал? Конечно! И не только целовал... Они любовники. Может даже он её любит...ну как женщину свою.

Я тогда не понимала, почему при этой мысли внутри всё скручивало, а в груди кололо. Прижала ладони к щекам, а они пылают. Шумно выдохнула. Стало неприятно на них смотреть. Мне нужно в уборную — срочно окунуть лицо в холодную воду, чтобы продышаться. Здесь душно, как в клетке.

Я стянула салфетку с колен и уже собиралась встать, как вдруг Джоэл резко повернул голову в мою сторону. Наши взгляды встретились. Его улыбка погасла. А я забыла, как дышать.

Смотрит на меня в упор своими чёрными глазами, в которых нет ни намека на радость. Его взгляд опустился ниже, задержался на вырезе моего платья. Мне казалось, что его взгляд прожигает ключицу и шею, как прикосновение горячей ладони. Я инстинктивно начала дышать глубже, грудь невольно приподнималась с каждым вдохом. А он всё также на вырез смотрит, обжигает взглядом ключицу, волосы, шею, губы... Когда наши глаза встретились снова, я увидела, как его челюсть сжалась. Его ноздри дрогнули, а в глубине взгляда появилась острая неприязнь, обжигающая, как ледяной ветер.

Мне стало страшно.

Ему не нужно даже разговаривать, достаточно этого убийственного взгляда из-под черных бровей. Пробивает насквозь как иголками, будто он готов приказать своим головорезам прикончить меня прямо здесь, превратив этот праздник в мои поминки.

Я физически почувствовала смену его настроения. И это ощущалось словно стоишь под солнцем, которое резко накрывает чёрная туча. Я не знала Джоэла достаточно, чтобы его понять. Но одно стало ясно: он — человек контрастов. Даже его лицо — смесь противоположностей. Кривой шрам на щеке, пересекающий уголок глаза, едва успел затянуться. Рана не портит лицо, но всё же обезображивает одну сторону, тогда как другая красива своей грубой, мужской притягательностью. Казалось, я смотрю на самого дьявола, который обладает силой одновременно пугать и притягивать.

Он притянул брюнетку ближе к себе и отвёл от меня взгляд. Работницы Мардж всё также продолжали подливать напиток в его и так полный бокал.

Я резко встала, больше не в силах оставаться за столом, и быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

Пробежав по узкому коридору, я заметила спасительную табличку с дамской шляпкой и надписью «WC». Заперевшись в кабинке, я уставилась на своё отражение в зеркале. Щёки горят, глаза блестят, дыхание сбито, а грудь вздымается от волнения.

Я коснулась подушечками пальцев своих губ, там, где они соприкасались с его. Их жгло и покалывало от... желания ощутить ещё хотя бы раз его прикосновения. Я вывернула кран, брызнула на лицо ледяной водой и ударила себя по щеке.

— Соберись, Сел, это неправильно, — прошептала я, глядя на капли воды, стекающие с подбородка.

Неправильно. Грязно. Запретно. Он мой... дядя.

Я выдохнула, открыла дверь и, выскочив из уборной, врезалась в кого-то.

— Ч-чёрт, извини! — выпалила девушка с короткими каштановыми волосами, собранными в хвост.

Одета в завернутую рубашку до локтей, на одной руке татуировка спускающаяся узором по предплечью. В мужской одежде, она походила скорее на очень молодого юношу и, если бы не высокая грудь под рубашкой, и не женский голос, я бы все же решила, что передо мной парень, пусть и весьма женоподобный.

— Элли! Ах вот ты где! — из-за её спины выбежала другая девушка с густыми чёрными волосами, собранными в пучок. Она взяла её за руку, повернула к себе и, обняв, поцеловала в губы.

Я смущённо отвела взгляд, глядя в пол.

Значит, это та самая Элли, про которую спрашивал Джоэл, когда мы вошли в город. А я думала, что Элли — это та шикарная женщина в красном платье, что сейчас извивается на его коленях.

Девушка с тёмными волосами оторвалась от Элли и перевела на меня немигающий взгляд чайных глаз из-под чёрных густых бровей.

— Ты дочка Томми? Я видела тебя у стены. Ты была с Джоэлом.

Элли посмотрела на меня, и её бровь с маленьким шрамом приподнялась в удивлении.

— Да... Я Сел, его дочь, — кашлянула от того, что в горле запершило. — И Джоэл меня привел в город.

— Наслышаны, — медленно произнесла Элли, рассматривая мое лицо, — Я Элли, как ты уже поняла, а это Дина.

Она кивнула в сторону девушки, что держала её за талию. Дина обладала крупными восточными чертами лица, её можно было бы назвать довольно симпатичной.

— Мы сегодня были у него. И что-то он бесится после возвращения. Понять не могу почему, — Элли пробивает меня пристальным взглядом. — Даже играть со мной на гитаре сегодня отказался. Хер упрямый.

Они рассмеялись, и я невольно присоединилась, хотя мой смех звучал чуть натянуто.

Мимо нас грузно прошёл Слон, заметно прихрамывая на левую ногу.

— А что это со Слоном? — провожая его взглядом, спросила Дина.

Элли медленно повернула голову ко мне, и на её лице расползлась насмешливая улыбка.

— А это его Джоэл так...

— За что? — перебила её Дина, нахмурив брови.

— Он сам бы мне ни за что не рассказал, но кое от кого я слышала... Джоэл отбил ногу Слону за то, что тот за Сел в пути не доглядел.

« — Эээ...слыш, Рыжий. Ты что творишь? Джоэл не велел же, кадык вырвет.

— Мне не вырвет. Он ее уже трахнул, а теперь и со мной поделиться пора.

— Ну ты ему это лично предложи. А от девки отойди, я за нее башкой отвечаю »

И он ответил. Ногой. Бедный Слон!

Девушки переглянулись, и на доли секунды я уловила что-то вроде молчаливого обмена мыслями между ними. Это была связь, которая оставила меня с чувством, будто я упустила что-то важное.

— И немудрено, — Элли провела взглядом по мне, отчего я почувствовала себя крайне неуютно. — Ну ладно, увидимся ещё. Если захочешь, приходи к нам. Мы живём в доме на ранчо у границ периметра, — подмигнув, сказала она.

Девушки, держась за руки, направились к лестнице.

— Элли! — окликнула я её, прежде чем успела передумать.

— Мм? — обернулась она, а Дина прижалась к ней ближе, уткнувшись носом в её шею.

— Кто ты для него?

Элли одарила меня загадочным взглядом, чуть мерцающих зелёных глаз.

— Спроси у него сама.

И Дина утянула её вниз за собой, где они растворились в толпе.

***

Я увидел её сразу, как только просканировал взглядом зал.

Безумно красивая. Настолько красивая, что у меня кости ломит от желания прикоснуться к ней. Её внешность притягивала, заставляла смотреть снова и снова. Нравится за ней наблюдать. Потому и пришёл.

Одела платье, что я ей подарил. Как идиот, я вынес его из ангара, представляя, как оно будет смотреться на ней. Голубой шёлк подчёркивает белизну её кожи, отливающей перламутром. Светлые волосы вьются большими витками, спадая по хрупким плечам. Почти физически ощущаю каждую прядь своими пальцами.

А ещё она умела удивлять. Первое впечатление оказалось обманчивым. На вид бесхребетный, жалкий птенчик оказался яркой птичкой, показавшей свой клювик. Даже успела пригрозить мне ножом. Маленькая и отчаянная дурочка. Протест в ней был, в её взгляде, жестах. В ней была порода, несмотря на юный возраст, несмотря на то, что она мало говорила и практически ни на кого не смотрела. Стать читалась в ней.

— Разведка вернулась. Зейман пока притих. Но есть новости, и они тебя удивят. Кое-кто по твою душу пришел. Тебя искали, — Кирк отпил из бокала, проследил за моим взглядом, а потом снова посмотрел на меня.

— Меня много кто ищет. Не удивил. Но продолжай.

— Малолетки, зелёные. Наши парни с ними поговорили, чуток поднажали. Они оказались из Цикад.

— В живых оставили кого-нибудь? Языка взяли?

— Конечно. Здоровая такая, мускулистая сучка. Посадили на цепь. Молча сидит. Выбить из неё информацию?

— Я сам. Живой оставьте.

Кирк согласно кивнул.

— С остальными что?

— Пустили в расход прямо на месте.

Кэтти уселась мне на колено. Молчит и ведёт себя осторожно. Она знает меня. Знает мою стойкую аллергию на женщин, которые вообразили себя чем-то большим, чем просто объектом для секса.

— Когда в арсенал выдвигаемся?

Арсенал, рядом с погребённой ядерной шахтой, хранил ценнейшие запасы оружия. Целый. Не разграбленный. Знал об этом только Кирк и ещё пара человек из разведки.

— Через месяц.

— Согласен, раньше никак. Сэй говорит, что нужно время, чтобы кабели протянуть, систему перезапустить и защиту взломать. Да и хер сейчас в снегах шахту откроешь так то, — Кирк выдал то, что я и так знал.

Кэтти проводит по моему плечу рукой, выгибается, облизывая полные губы. Ждёт, что позову её сегодня. А я кроме Птенчика не вижу никого, перед глазами у меня стоит, даже когда на Кэтти смотрю. И от этого пальцы всё сильнее сжимаются в кулак.

Девчонка откинула голову, щеки горят, глаза сверкают. Одна бретелька платья сползла, обнажив нежную ямочку у плеча. Она небрежно вернула её на место, волосы заправила за ухо.

Перед глазами вспыхнула картинка, как я наматываю эти локоны на кулак и набрасываюсь на её пухлый, по-детски наивный рот.

Накинуться и сожрать, зажевать, затянуть... попробовать ещё раз на вкус её слюну, дыхание, всхлипы, слезы. Сосать её язык и вылизать десна и небо. Впервые мне вообще чего-то хотелось, кроме как совершать фрикции. Она вызывала эти непонятные и чуждые мне ощущения. И эта грудь... Большая для её хрупкого телосложения, упругая, вздымающаяся от её дыхания. От вида груди я готов был шипеть.

Смотрю ей в глаза и понимаю, что впервые за всю мою жизнь испытываю такие эмоции к женщине.

Не к женщине — к племяннице.

И вдруг как ударом молотка в рёбра. Неожиданно и до спазма в лёгких.

И плевать, что мир давно пал и остатки морали вместе с ним. Чтобы выжить, я убивал, резал, пытал, уничтожал людей и тех, кого людьми назвать было нельзя. Моралистом я не был. Но всё же не настолько отбитым ублюдком, чтобы на племянницу позариться.

Или настолько?

Потому что сейчас я смотрел на неё и оторваться не мог. Не мог, сука! Осознание приходило постепенно с приступами едкого неприятия, отрицания и ненависти к нам обоим. К ней — за то, что посмела оказаться дочерью Томми. К себе — за то, что я оказался сраным извращенцем

Глядя на её тонкую шею, хотелось попробовать её на вкус там, где бьется яремная вена. А потом сжать до характерного хруста, чтоб это наваждение ушло.

Стиснул бокал пальцами.

Девчонка встаёт, поднимается по лестнице. А я глазами пожираю её, каждое её движение. Платье сидит на ней, как влитое. Голубой шёлк подчёркивает тонкую талию и округлые бёдра. И через шёлковую ткань линию белья видно. Бляяять...

И пусть только этот сопляк в шляпе попробует двинуться следом. Я ему все кости переломаю. Прямо на месте.

Краем глаза замечаю движение. Тяжёлая рука ложится мне на плечо.

— Джоэл, давай выйдем. Поговорить надо, — Томми наклонился к уху.

— Иди погуляй, — стянул Кэтти со своих колен.

Выходим на улицу. Холодный воздух бьёт в лицо. Я глубоко вдыхаю, пытаясь сбросить всё это дерьмо из головы.

Томми переминается с ноги на ногу, взгляд метается между мной и перилами крыльца. Что-то его жгло изнутри, это было видно.

— Когда ты собирался мне сказать?

Поднёс к губам сигарету, чиркнул спичкой и прикурил.

— О чем?

— О том, где эти скоты базируются.

Найду того, кто брату слил эту информацию, и печень ему отобью. Я знал, что как только Томми узнает хоть что-то о месте, где скрываются убийцы его жены, он немедля пустится по их следу.

— На рассвете я выхожу за ними. Я должен их найти, — заявил он.

Я выдохнул дым, глядя на тёмное небо.

— Через месяц выйдем, Томми. После того, как арсенал разберём. Они на острове базируются, их просто так хер достанешь.

— Да не могу я ждать месяц! — взорвался он. — Нахер мне ждать? Сейчас лёд ещё держит, я могу пройти на лошади. Но он уже тает, Джоэл! Тает, блять! Ещё пару недель — и всё!

— А еще помимо острова, у них стены двойные и снайперы по периметру. Тебе об этом напели? — я выдержал паузу, давая ему переварить. — Они тебя снимут сразу. А через месяц, как арсенал обчистим, у нас будут даже дроны. Мы их выкурим. Стены снесём из М1*. И к тому времени, машины смогут пройти.

Он провел пятернёй по волосам.

— Собственно, я у тебя разрешения и не спрашивал. Ты их руководитель, — он ткнул пальцем в сторону здания, откуда доносилась музыка, — но не мой.

Да, брат. И тебе единственному я позволял то, что любому другому пресёк бы на корню.

— В таком случае, я иду с тобой.

— Нет, — он сжал переносицу и выдохнул. — Потому что я хочу тебя попросить кое о чём.

Я затянулся. Чувствую, просьба будет из разряда неординарных.

— Присмотри за моей дочкой, — выпалил он.

Чуть не подавился дымом. Выпустил струю дыма в сторону, чтобы не закашляться.

— Скажи-ка Томми. Я на воспитателя похож? Или мне заняться нечем?

Он посмотрел на меня в упор.

— Ты её видел, Джоэл? Кому я её здесь доверить могу? Мардж? Или может повару? Или Кирку, блять?

Видел, брат. И под таким углом, что тебе и в страшном сне не приснится.

— Это твоя дочка. Займись ей. Ты сколько лет её не видел? Папаша, херов. У тебя шанс есть. Редкий, который ещё заслужить нужно было. А тебе авансом дали. Шанс стать тем отцом, которым ты ей никогда не был, — докурил сигарету за две быстрые затяжки. — Когда снег сойдёт, выедем на машинах, лодки на цепь возьмём. Найдём мразей и всех убьём, заживо закопаем. Я слово даю, Томми.

А он смотрит куда-то вдаль. Молчит. Из Столовой доносятся звуки музыки.

— Чтобы ты сделал, если бы у тебя была возможность поквитаться с убийцами твоей дочери, Джоэл?

Словами всадил нож до кости.

Я резко схватил его за ворот куртки и притянув к себе, сильно тряхнул.

Убью, сука.

Знал же, что говорить мне про это нельзя. Опасно. И всё равно ударил по самому больному. Прокрутил нож в ране так, что я аж физически это почувствовал. У раны от смерти ребёнка, который истекал кровью на моих руках, нет срока годности, нет времени для забвения.

Держу его за ворот и лицо сквозь красную пелену вижу.

— Джоэл! Я должен это сделать! Пойти следом и убить ублюдков! Иначе сдохну сам! Я каждую ночь дуло к виску подношу! Это моя месть! Только МОЯ! Не твоя! Я должен их найти, понимаешь?! Должен! — кричит мне в лицо, а я с трудом удерживаюсь, чтобы не размозжить его голову о ближайшую стену.

Отпустил, откинул его от себя, потому что ещё секунда, и я за себя не отвечаю.

— Ну и вали нахер.

Он одёрнул куртку, глядя на меня горящими глазами, и пошёл вниз по тёмной улице. Его не отговорить. Бесполезно. Упёртый сукин сын. В этом мы с ним похожи. Но если я его сейчас не окликну, он точно полезет на ублюдков с голым задом. И брата я больше не увижу живым.

— Томми!

Он остановился. Повернул голову, тяжело дышит.

— Бери всё необходимое. Я отдам приказ Кирку. И... о ней я позабочусь.

Он кивнул, не сказав больше ни слова, и пошёл прочь, растворяясь в темноте.

Это была моя ошибка. Фатальная ошибка.

Если бы я тогда знал, к чему приведёт моё решение, к каким выворачивающим наизнанку последствиям... Я бы приковал его наручниками к батарее. И пошел бы вместо него. Один. И сдох бы прямо там на льду.

Но это ОНА станет моей смертью. Уже стала, когда я впервые ее увидел. Но пойму я это позже.

Моя лютая страшная смерть. Нескончаемая агония и война. Та, что совсем скоро разнесёт меня сильнее и точнее любой снайперской пули.

***

Первые лучи рассвета уже проникли сквозь серые облака, однако именно на доме Джоэла всё ещё лежала тень. Он находился в конце улицы и стоял поодаль от остальных строений. С виду обычный деревянный дом, но значительно больше тех, что я видела в этом городе. И не было в нем ничего милого и приветливого, как и в его хозяине.

Томми проводил меня до порога. Его руки держали моё лицо, а голос звучал мягко:

— Мы всё наверстаем, когда я вернусь. Подожди меня немного, хорошо?

Он смотрел мне в глаза, а я кивала головой. Но внутри ничего не дрогнуло. Было пусто. Я давно привыкла к тому, что Томми всегда выбирал не меня. Его выбор всегда был в пользу чего-то другого. А сейчас он выбирал месть. Грандиозное Рандеву Мести. И я вдруг ощутила странное, болезненное чувство... зависть. Зависть к мёртвой Мэри. Он любил её. И за неё был готов отдать всё.

Когда его фигура скрылась за поворотом, я осталась одна. Одна перед этим холодным, мрачным домом. Навязанная ошибка. Именно так я себя чувствовала, ступая по широким ступеням его крыльца.

Дверь была приоткрыта, впуская в дом холодный воздух. Я переступила порог и сразу увидела его. Он стоял на кухне, чуть в стороне, спиной ко мне. Одна рука держала бокал с янтарной жидкостью, другая сжимала спинку стула так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Сделала шаг ближе. Не поворачивая голову в мою сторону, он осушил бокал до дна.

— Значит так. Слушай. Повторять дважды не стану, — отрывисто и хрипло сказал он.

Его не нужно было предупреждать. Он знал, что это была я. Джоэл всегда каким-то невиданным образом чувствовал меня, моё приближение, мой взгляд.

Я сглотнула, сделав шаг ближе. Он так близко. Словила себя на мысли, что у него очень красивое тело, такая мощная спина, и если протянуть руку, то можно дотронуться до этой суровой красоты...

— До приезда отца поживешь со мной, — хрипло бросил он, всё так же спиной ко мне. — Я тебе не нянька, и если выкинешь что-то, я тебя вышвырну на конюшню, говно убирать.

Слова почувствовала на себе физически. Будто наотмашь ударил.

— Я же не знала...что ты...что мы... — начала оправдываться, но сама не понимала, зачем и в чём.

Он напрягся. Спина стала ещё более прямой, а пальцы сильнее сжали стул. Я чувствовала, что он в ярости, но сдерживался и эта сдержанность пугала и заставляла паниковать.

— Заткнись. Я не договорил.

Мне стало холодно. Настолько холодно, что по всему телу побежали мурашки от озноба.

— Твоя комната на втором этаже, справа. Вещи уже принесли. Ведёшь себя тихо и на глаза мне не попадаешься. Приходишь до заката. А если с пацаном каким-то зажиматься по углам начнёшь, задушу обоих.

На последних словах он резко повернулся ко мне, и от неожиданности моё сердце перестало биться. Я еще не видела у него настолько безумного взгляда. Волосы упали ему на лицо и сквозь челку вижу вздувшуюся вену на лбу. Смотрит на меня с обжигающей ненавистью, оставляющей ожоги и незаживающие раны.

Хлопаю на него слипшимися от слез ресницами и смотрю испуганно, недоуменно. Одно неверное слово, одно движение — и он протянет руку, переломит меня, как спичку.

— А теперь пошла к себе.

— Джоэл....я...

— ПОШЛА К СЕБЕ Я СКАЗАЛ! — прокричал так, что я дернулось, как от удара хлыста, что бьёт до кости.

Всхлипнув от обиды на отца, на Джоэла и на весь мир, я побежала наверх. К себе. Как он и приказал. Кажется, за спиной его шагов не было, но мне всё равно казалось, что он может последовать за мной.

Добежав до комнаты, я захлопнула дверь и заперла её на замок. Смешно. Этот замок не спасёт, если он решит войти. Он просто разобьёт дверь в щепки.

Я сползла на пол, прислонившись спиной к двери, спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Тихо, почти беззвучно.

__________________________

* М1 — американское название ручного гранатомёта.