Глава 29
Мерный и мирный гул самолетных двигателей навевал то ли сон, то ли дрему с яркими, будто запечатленными на цветной пленке видениями.
Вот молодой солдат Фархад набивает косяк и, повернув голову к подходящему Саше, улыбается и отдает ему папиросу. Так они познакомились...
Вот Саша и Фархад танцуют какой-то дикий танец посреди казармы, обняв друг друга за плечи. Это день, когда они узнали о дембеле...
А вот они, обняв друг друга за плечи, идут по части, и солнце уже почти скрывается за гребнем ближайшей вершины. И говорят. О вещах, которые не всегда можно выразить словами.
- Я не знаю, прощаемся вроде, получается? - сказал тогда Саша.
- Да перестань! - уверенно, как всегда, ответил Фархад. - Ты знаешь, один философ сказал: если души не умирают, значит, прощаться - это отрицать разлуку...
А вот они с автоматами уходят в караул по горной тропе. Саша почему-то отстает, не может нагнать друга, а тот постепенно скрывается в утреннем тумане. Не догнать его. Никак не догнать...
«Наш самолет, следующий рейсом «Душанбе-Москва» через двадцать минут произведет посадку в аэропорту «Домодедово».
Над Сашей склонилась стюардесса:
- Простите, вам плохо?
- Мне хорошо.
Стюардесса протянула ему поднос с «Взлетными».
«Какие «Взлетные», когда уже Москва?» - подумал он, но конфетку взял.
***
Встречали его все вместе - Космос, Варька, Фил.
- Здорово, братья! - как всегда, обнялся со всеми по очереди. Варю нежно поцеловал в области шеи.
- Здорово! Ну, как погода? - не удержался от любимого вопроса Космос.
- Жарко, - усмехнулся в ответ Саша.
Фил чуть придержал Белого перед выходом из аэропорта:
- Братишка, мы их нашли.
- Кто?
- Поехали.
***
В маленьком серебристом магнитофоне крутилась пленка. Звучал голос Каверина: «Абсолютно левый азиат. Работает с Белым, но не при делах». Ему отвечал голос Бека, явно что-то в этот момент жующего: «Ну, тогда сведи его с пацанами». Дальше все только трещало и шипело.
Палец Каверина нажал кнопку «стоп», а глаза его смотрели то на стоявшего рядом Фила, то на жену Белова - Варвару. Слышал он об этой девушке много: смелая, красивая, дерзкая. «Насекомое в юбке». И Каверин даже отметил, что мордашка у неё не кукольная, а что не наесть красивая, с шармом. И что только в Белове нашла?
Космос постукивал пальцами по краю стола. Но все молчали, ожидая, что скажет Белый, который стоял в стороне ото всех, отвернувшись к окну, будто надеялся за ним найти ответы на все мучавшие их вопросы.
Так и не обернувшись, Белый спросил довольно резко и неприязненно:
- А с чего ты нам помочь решил?
Каверин пожал сначала левым, потом правым плечом. Физиономия его выражала полное недоумение и даже обиду:
- Я не знал, что Бек его валить будет... А с вами, - и он вновь обвел взглядом присутствующих, - мне с вами ссориться не хочется.
Саша резко повернулся от окна:
- Ты извини, но мы тебя обыщем. Вдруг ты и нас тоже пишешь, а потом кому-нибудь пленку передашь?
- Это разумно, - согласился Каверин едва ли не с удовольствием.
Во всяком случае, удивления или возмущения он явным образом не демонстрировал.
Фил быстро и профессионально охлопал Каверина по бокам, спине, между ног. И отрицательно покачал головой: весь его «улов» состоял из початой пачки «Мальборо», которую он тут же и отдал хозяину.
- Угощайся, - предложил Каверин.
- Не курю, - ответил ему Фил.
Повисла неловкая пауза, которую разрешил, наконец, Саша Белый:
- Будем считать, что мы друзья.
Рукопожатие было крепким. Но не слишком дружелюбным. Этот Володя показался Саше типом достаточно скользким. Хотя, конечно, об истинных чувствах Каверина Саша и не подозревал. И даже представить себе не мог, что его скромная персона вызывает у этого лысоватого потрепанного господина столь сильные эмоции.
Декабрь 1993 года
К новогодним праздникам Москва была готова, хотя до Нового года оставалась почти неделя. Но так уж повелось, что праздновать начинали с католического Рождества, чтобы потом гулять аж до Старого Нового года. Город сверкал огнями, на улицах было полно народу, хотя было холодно. Очень холодно.
Сашу везли культурно отдыхать: в театр. Вообще Белов долго противился этой идеи, но ради Вари согласился так, как она утверждала, что это подарок её родителям к Новому Году. Они ехали по веселящейся что было сил Тверской.
Порядком подмерзший Дед Мороз отплясывал негритянский танец возле наряженной елки. Впрочем, он и был негром, этот заиндевевший «дед».
- Иси наступаюшьим Новьим Годом! Тики-тики-тики-ту, я из пушки в небо уйду! - что было сил вопил черный Мороз, выдавая замысловатые коленца. Его тяжелая шуба ходила ходуном. Окружавшая его пьяненькая толпа подростков радостно кричала, запивая веселье водкой из пластмассовых стаканчиков.
Из-за пробок приехали впритык. У консерватории было многолюдно и тоже шумно, хотя водку, похоже, не пили.
- Тёще с тестем открой, - попросил Саша Макса, сам помогая выбраться из машины Варе.
Макс, которому Белов наконец-то начал доверять, последнее время совмещал должности его шофера и телохранителя.
- Сколько по времени постановка идет? - нейтрально поинтересовался он у жены.
- Два часа, потерпи, родной, - засмеялась радостно возбужденная Пчёлкина.
- Ах ты, моя маленькая... - он поцеловал ее за ушком. Сладко пахнуло духами.
- Мы опаздываем? - забеспокоилась Анна Сергеевна.
- Нет, нет, время еще есть, - успокоил её Павел Дмитриевич и подал супруге руку. Их места были в директорской ложе. В первом, между прочим, ряду.
Усадив дам и тестя, Саша, было, достал мобильник. Варвара мягко, но решительно взяла телефон и отключила его.
Наконец начали постановку.
- «Мастер и Маргарита», - шепнула мужу Варя. Саша прикрыл глаза. Два часа - это совсем не мало. Музыка на фоне постановки приятно убаюкивала. Но Саша не спал. Не имел на то права. А Пчёлкина знала, что главное сегодня происходило не в этом зале, а в других местах.
***
От «Белорусской» по Тверской катил Большой в своем почти новом джипе «чероки». Настроение у него, понятное дело, было выше крыши, как и денег. Мало того, что пацаны помогли тачку у какого-то барыги по дешевке купить, еще и новая работа намечалась на днях - перед самым Новым годом. И это было как раз кстати.
Возле магазина «Подарки» его машину тормознула роскошная девица в шубке едва ли не на голое тело. Большой, само собой, остановился, приоткрыл дверь:
- Ну, чего, принцесса, замерзаешь?
- До Маяковки подбросишь? - кокетливо поинтересовалась та.
- Садись, если не боишься.
- Вы на что намекаете? - тоном, уже вовсе не оставляющим сомнений в ее любвеобильных намерениях, проговорила девица.
- Садись, холодно, - поторопил ее Большой.
- Холодно, черт, - согласилась та, присаживаясь рядом с ним на переднее сиденье.
Но тут еще какой-то тип постучал в стекло со стороны Большого.
- Тебе чего? - раздраженно рявкнул Большой, опуская стекло и глядя на парня в светлой куртке.
И это было последнее, что в своей жизни он видел. Оказалось, что не только он был мастером втыкать заточки в жизненно важные места человеческого организма. Его сегодняшний визави оказался не хуже. Заточка вонзилась в шею Большого ровно на три сантиметра ниже затылка...
Маленький решил справить с друзьями-нигерийцами католическое Рождество в их общаге возле университета Патриса Лумумбы. Не очень-то роскошно, зато
- экзотика, да и свежую дурь хотелось будущим коллегам продемонстрировать.
Негры танцевали под звуки какой-то зажигательной мелодии. Маленький сам готовил на всех отвар из чистейшего героина. Его подружка Ритка, чуть приплясывая, рядом с каждой тарелкой на уже сервированном столе раскладывала по одноразовому шприцу и по жгуту. Это они сами, вместе с Маленьким, придумали. Этакий прикол джентльменский.
Кто-то постучал в дверь комнаты. Чертыхнувшись про себя, Маленький вышел в узкий коридорчик и открыл входную дверь. Некто в черном капюшоне, скрывавшем лицо, сделал быстрый шаг к нему. Заточка вошла легко, пронзив сердце насквозь. Все было кончено мгновенно. И тихо. Рита еще не закончила изысканную сервировку, а чернокожие друзья были слишком увлечены своими танцами. Только Маленького уже ничто в этой жизни не волновало...
Бек и Лева только что выбрались из парной. Тяжело отдуваясь, они присели на мраморную скамью. Между раскаленным паром и прохладной водой бассейна надо было сделать хотя бы маленькую паузу.
- Ну что, мартышек, что ли, свистнуть? - лениво предложил Лева.
- Давай, на дорожку, - согласился Бек. - А потом - за стол.
«Мартышки», две голые девицы, уже и сами промчались мимо и со смехом попрыгали в бассейн, подняв неимоверные брызги.
- Эй ты кто? - Бек с изумлением разглядывал незваного гостя, появившегося в их заповеднике.
- Доктор, - бросил, не оборачиваясь, незнакомый мужик в белом халате и марлевой повязке на лице. Откуда он взялся?
- Я не понял... - начал возмущенно подниматься со своего места огромный Бек.
«Доктор» быстро прошел к бассейну. Он сделал девицам столь красноречивый жест, что те мгновенно скрылись под водой. В руках его будто из воздуха материализовалась граната. Аккуратно вынув чеку, «доктор» катнул гранату по кафельному полу. А сам выскочил обратно за дверь, из-за которой мгновением раньше и появился.
Взрыв не заставил себя ждать. Девиц, к счастью, не задело. Они выскочили из бассейна и с визгом промчались в предбанник. Там в гордом одиночестве стоял богато сервированный стол. А Бек опоздал, безнадежно опоздал на эту трапезу.
Все когда-нибудь кончается. Даже «Мастер и Маргарита». При последних сценах спектакля Саша включил мобильник, который тотчас же залился соловьиной трелью.
- Браво! - взорвался зал. Павел Дмитриевич, Варя и Анна Сергеевна вскочили, аплодируя. - Браво!
Саша выслушал звонившего и твердо сказал в трубку в унисон с залом:
- Браво! - и, уже в зал, перекрывая хилые женские голоса, крикнул с чувством, разделяя слово на слоги. - Бра-во!!!
29 Декабря 1993 года
Крестились все вместе, в один день, в церкви Воскресения, что в Сокольниках.
Держа на руках сына, Саша со счастливой улыбкой вышел из церкви. Рядом с ним, держа его под руку, спускалась по ступеням паперти Варя.
- Ты у нас полноценный теперь человек, - глядя в глаза сына, сказал Саша. Впрочем, слова эти он говорил пока больше для себя и для Пчёлкиной, которая так хотела, чтобы все это произошло. Сыну он потом, позже объяснит.
- С крещением, Данечка! - Сашина мама и Катя протиснулись, наконец, к ним поближе. Анна Сергеевна и Павел Дмитриевич стояли чуть поодаль.
Увидев Макса, настраивающего фотоаппарат, Саша крикнул ему:
- Макс, теперь всех нас сними!
- Ну, что? - Пчёлкина с некоторой иронией поглядывал на окрещенного Космоса.
- Ну, что, поздравляю... - Космос, хотя и улыбался, но все произошедшее с ними только что воспринимал вполне серьезно. А еще сын профессора астрофизики!
- Поздравляю, - обнимая Коса, повторила вслед за ним и Пчёлкина Они еще потоптались друг против друга. Космос, наконец, решился:
- Ну что, теперь папа вроде я? - нашел время и место подначить Холмогоров.
- Нет, ты - крестный, - на полном серьёзе ответил подошедший Саша. - А я все равно остался папой.
- Макс, давай! - кричали уже все, выстроившись полукругом на фоне храма.
- Покучнее встаньте! - руководил ими Макс.
- Даню, Даню разверните! - причитала Анна Сергеевна.
- Есть! - доложил, щелкнув кнопкой, Макс.
- С наступающим всех! - радостно крикнула Варя. - Помните, в пятницу - у нас!
Космос, развернувшись лицом к церковным дверям, истово, широко осенил себя крестным знамением. Слева направо, соответственно.
- Справа налево надо, чукча, - охладил его религиозный пыл Фил.
- Это тебе кто сказал? - недоверчиво расширил глаза Космос, но совету все ж внял, еще раз перекрестившись. На сей раз - правильно. Но не менее истово.
- Ну, как ощущение, Кос? - дождавшись, когда тот обернется, поинтересовался Саша.
- Сань, благодать! Ну, как заново родился! - И было видно, что Космос сейчас не паясничает ни на йоту.
Теперь все они - полноценные люди.
Отстав от остальных, Саша вынул свой простой новенький крест, поцеловал его и троекратно перекрестился.
Бог ты мой! По ступенькам в храм поднимался не кто иной, как господин товарищ Введенский с симпатичной женой в дорогой шубе и сыном лет девяти.
- С наступающим! - бросил на него испытующий взгляд Саша.
- Вас также, - ответил тот, пряча усмешку.
Варя издалека, но внимательно наблюдала за этой сценой на церковных ступенях.
- Сань, кто это? - недоверчиво спросила она мужа.
- Просто человек. Такой же простой, как и мы, - уточнил Саша. - Из Министерства добрых дел.
- Что-то я не слышала о таком министерстве, - что-то, видимо, начала понимать Пчелкина, и достала сигарету.
- Значит, ты счастливая, радость моя! Не кури - храм!
***
Генерал Хохлов мог быть доволен. Дела шли отлично: социальные бури пережили, бизнес продолжал развиваться, все было под контролем. Как и завещал Феликс Эдмундович. Сегодня Андрей Анатольевич созвал совещание, чтобы подвести итоги уходящего года и наметить планы на год следующий.
Докладывал Игорь Леонидович Введенский:
- Кстати, объект уволен из рядов МВД в девяносто первом году в связи с превышением служебных полномочий. Отличается высокими оперативными способностями, способен на решительные действия, питает личную ненависть к Белову. Находясь в тени, разработал и спровоцировал конфликт между Беловым и группой Бека, приведший к ликвидации Бека. Став у руля обезглавленной группы, объект немедленно предоставил нам компромат на Белова.
Единственное, чего он не учел, что последний находится в нашей орбите... - ухмыльнулся Игорь Леонидович. - Ну, в конце концов, он не Джеймс Бонд.
Сделав паузу, Введенский обвел взглядом коллег:
- Вообще-то объект - порядочная сука, но я считаю целесообразным принять его в разработку для создания противовеса активно развивающейся бригаде Белова.
Возражений не последовало.
***
Володя Каверин был сегодня почти счастлив. По крайней мере, до этого гребаного счастья оставалось еще всего-то несколько шагов. Светка - дура, еще ничего, ничегошеньки не понимает! Как они скоро заживут!
Примеряя маску Деда Мороза, Каверин глядел на себя в зеркало:
- Гений! - не мог он удержаться от комплимента самому себе.
Но этого было мало. Уж так его распирало!
Света в спальне натягивала на свое раздобревшее тело платье с глубоким декольте. Каверин, скинув маску, рванулся к ней:
- Светка! Твой муж - гений!
Светке возразить было нечего. Ровным счетом нечего!
Новый год - семейный праздник. Они и были большой семьей - Бригадой. Праздновали у Белого.
- Кабану привет. Давай, пока. - Саша закончил разговор по телефону и развернулся к крутящиеся у зеркала жене.
- Как я выгляжу? - спросила она, оглаживая волосы.
- Как будто только что у тебя был лучший секс в жизни, - дразнил он, и Пчёлкина закатила глаза: вечно Саня найдёт повод подколоть её.
- Фу, Белов не опошляй.
- Ты выглядишь прекрасно. - Саша отпечатал горячий, сладкий поцелуй на губах любимой женщины как раз в тот момент, когда в дверь позвонили.
Варя бросилась открывать, а Белов отправился в детскую. Оставался у него в старом году еще один должок.
Сын спал. Саша тихонько сел к столу, задержав взгляд на портрете Вари в свадебном платье. Пчёлкина загадочно улыбалась ему, прижимая к груди цветы. Сейчас, моя маленькая, я помню, что обещал... На большом листе он печатными буквами писал жене записку. Ту, что не закончил писать тогда, в роддоме.
А гости уже ввалились в квартиру. Шумные, веселые. Все друзья и коллеги - при барышнях или женах. Как же? Праздник ведь! Варя в длинном красном декольтированном платье встречала гостей одна - Сашка застрял где-то в недрах большой квартиры.
Стол ломился. Варя с Анной Сергеевной целый день пекли, резали, жарили. Саша с тестем с рынка возили еду аж три раза.
Макс Карельский застрял в коридоре. Что за дела! Побросали ему на руки свои шубы и свалили к столу! Он огляделся - вешалки не наблюдалось. Недолго думая, Макс кинул свой груз прямо на пол. Обнаружив, наконец, шкаф, он загрузил туда все это мохнатое хозяйство. И только тогда присоединился к компании. В конце концов, у него тоже праздник!
Только он облюбовал себе местечко за столом, зазвонил мобильник. Черт!
- Да! - Макс поднес телефон к уху, но ответа дождался извне, от Фила.
- Макс, брат даю установку всё отлично. Расслабься!
Анна Сергеевна принесла из кухни последний салат с лососем и присела за стол рядом с супругом.
- Ну что, праздник-то будем начинать? - Филу уже хотелось выпить. И поесть, соответственно. - А где Саша-то? Случайно не приболел? - он с дружеским интересом взглянул на Пчёлкину, немного повзрослевшую и необыкновенно красивую в этом длинном вечернем платье.
- Саш! - крикнула Варя, собираясь отправиться на поиски потерявшегося в трех соснах мужа.
- Варенька, не волнуйся, сейчас позову, - остановил её отец.
Саша был обнаружен в детской комнате возле кроватки спящего сына.
- Саша, ну что ты как барин? Давай к столу. Все тебя ждут.
- Сейчас иду. - Саша положил записку в карман и осторожно, чтобы не разбудить, погладил Даньку по голове. - Вот он, мужик! - восторженно прошептал он и запустил карусель из погремушек.
Сладкая мелодия сопровождала кружение уточек, курочек и еще каких-то непонятных птичек, лебедей, что ли...
- А вот и я! - появился в гостиной Саша. Не один, а с куклой-марионеткой. Он умело вел мальчугана, чем-то похожего на Даню. - Иди, открой Кате, - попросил он Космоса, среагировав на звонок в прихожей.
- А где мама? - спросил Фил.
- Я ее в Анталию отправил. Пускай отдохнет немного.
Пробравшись на центральное хозяйское место рядом с Варей, он постучал ножом по бокалу. Дождавшись тишины, начал тронную речь.
- Уважаемые братья и сестры! Извините, что заставил вас так долго ждать. Я хотел бы поднять этот тост... - сквозь бокал с шампанским он осмотрел готовых к празднику гостей. - Сейчас Катя с Космосом подтянутся... - Саша предвкушал готовящийся сюрприз, - поднять тост за уходящий девяносто третий год. Он был нелегким, он был, надо сказать, очень трудным. Но, тем не менее, несмотря ни на что, мы все-таки живы! А это главное в нашем деле. Поехали! - он поднес бокал к губам, но успел предупредить, смеясь: - Пидорасы пьют сидя.
В комнату шумно ввалилась сладкая парочка. Катерина, наряженная Дедом Морозом, и Снегурочка-Космос со смешными длинными косицами.
- Тетка, я люблю тебя! - радостно заорал Саша, перекрывая общий возбужденный гам. - Катюша, я тебя обожаю!
- У крылечка на площадке... - завела детский стишок Катерина, поигрывая длинной седой бородой.
- Ковырял я снег лопаткой... - подхватил фальцетом Космос, сверяясь с записью, накарябанной ручкой прямо на ладони.
- Я не помню, что там дальше, про снег-то? - запнулся Дед Мороз.
- Только снега было, типа там, мало... - уже подпивший Кос отыскал на шпаргалке нужную строчку.
- Я Снегурочку слепила... - дальше Катя помнила.
- В коридор поставила... - изо всех сил старался говорить по-женски Космос.
- А она растаяла!!! - грянули они хором под дружный хохот.
- Я люблю вас! - кричала уже Пчёлкина комичной парочке.
Телевизор выдал картинку с торжествующим президентом Ельциным.
- Двенадцать! - крикнула Варя.
- Двенадцать! - панически подхватили остальные.
- О, бьет! Ну, открывайте! Космос, не спи! Осторожно! Ну, скорей, скорее! Не успеем!
Захлопали пробки шампанского. Пенящийся божественный напиток лили в подставляемые бокалы щедро. Скатерти тоже досталось. Телевизор выдал перезвон, предваряющий бой курантов.
- Дорогая братва! - Саша заговорил голосом Ельцина. - Поздравляю вас с наступающим годом Собаки. Желаю, чтоб никто из нас не стал сукой, понимаш ли.
Анна Сергеевна поджала губки и укоризненно посмотрела на дочь. Но тут муж сделал ей «страшные» глаза.
- Чтобы у нас все было без базара, - продолжал Саша, ловко имитируя характерные интонации президента, - а в лопатах полно зелени!
Дружное «ура!» совпало с боем курантов.
Под куранты Саша и отдал Варе мятый листок, который выудил из кармана. На нем крупными печатными буквами было написано: «Вареник мой, в отличие от меня наш сын будет человеком. Я люблю тебя. Будь со мной всегда».
- А как я-то тебя... Ты даже не представляешь. Все у нас будет, как ты говоришь, по уму, - прошептала Варя.
Новый год они встретили поцелуем. Нежным-нежным. Длинным-длинным. Почти как когда-то на свадьбе. Только теперь - исключительно по собственной инициативе.
- Девочка моя, - прошептал Саша. И посмотрел на друзей и родственников. - Ну, с Новым годом, с новым счастьем!
Год кончился. Они повзрослели, словно Фархад унес с собою их юность.
Год начинался - 1994-й. Каким-то он будет? Этого не знал никто.