14.14
Я присела на корточки, опираясь на асфальт руками.
— Кто она такая? Кая?, — прошипела я, томно вздыхая.
— Это его бывшая, с которой он постоянно сходится, — Ярик присел ко мне, — уже как четвертый год.
— Это должна быть я! Не она, а я! Я же люблю его, — шептала я, сжимая в кулаках края длинного платья, — почему он женится на ней?
Никто не отвечает мне. Я встаю, поднимая голову кверху и разглядывая темное небо, покрытое ярким блестящими звездами. Ветер дунул, раздувая распущенные волосы. Забыться. Я молча убегаю от пары, по пути - снимаю туфли и бегу по холодному асфальту босиком. Бутылка красного вина и сыр косичка спасают меня. Я останавливаюсь на потрескавшийся зеленой скамье, предварительно открыв вино штопором в магазине. Я смотрю в даль: одинокие темные улицы освещают тусклые фонари; бегают кошечки, собаки. Теперь я могу выплеснуть все свои эмоции, скопившиеся внутри за этот вечер. Я склоняю голову вниз, пихая асфальт кончиками стоп, заедаю сыром косичккой, который кажется более соленым из за нахлынувших горьких слез.
Сидя на лавочке я встречаю красивый рассвет, ощущая рядом лишь холод и одиночество. Вставая с нее, я падаю от сильного опьянения, разрывая ткань платья об неровности асфальта. Сдирается кожа и через секунды кровь медленно подтеками стекает по ноге, принуждая упасть всем телом назад. Сильный и пронзающий удар приходится в голову. Она будто раскололась на части; отлетела от шеи. Мои попытки встать становятся безуспешными и я отчаиваюсь, склонив голову вперед и подперев её рукой - с новой силой начинаю плакать в голос. Боль, пронзающая мою душу истерзает меня до самых костей, кроша их тоже. Я погибла, прямо там, где моя мечта испарилась, будто её не было. Моя душа раскололась, превращаясь в ненужную пыль, оседающую внутри. Почти севший телефон звенит в сумочке и , мои ослабевшие пальцы всеми силами пытаются ее открыть и удержать звенящий телефон. Громкий голос Ярика оглушает меня и я морщусь, отстраняя телефон от уха, роняя его на дорогу, но быстро схватывая покрепче и поднимая.
— Ты где, Мила?, — беспокойно спрашивает он. Я чувствую тяжесть в голове и сырость, которая копится между моей головой и асфальтом. Свет от восхода солнца ослепляет меня, заставляя прикрыть глаза.
— На лавке, — отвечаю я, — точнее под ней. Возле дома номер...восемь, — я с прищуром пробегаюсь глазами по серому дому, стоящему передо мной. Через несколько минут к этому зданию подъезжает такси, из которого выбегает Ярик и оглядывает лежащую меня, аккуратно прикасаясь к моему затылку. Он быстро затаскивает меня на заднее сиденье, подкладывая под голову свой пиджак. Я прикрываю глаза, окунаясь в другой мир: мир темноты и страха. Распахнув глаза, я начинаю задыхаться, глубоко глотая воздух, чувствовать боль в голове. Там будто образовалась сквозная дыра, которая пропускала все мои мысли и тревоги, опустошат мой разум.
— Что такое?, — спрашивает парень, обернувшись на меня. Он видит мое озабоченное лицо и тянет руку, поглаживая по животу, — Мила, все отлично. Мы едем домой, все хорошо, — моя голова идет кругом. Я крепко хватаю Ярика за ладонь, которую он вытянул с переднего сиденья, впиваясь тонкими пальцами в его кожу, стягивая её. Мои глаза беспокойно бегают по салону машины; сердце бешено бьется в груди; дыхание сбивается и становится более тяжелым. Я будто отключаюсь, теряюсь в пространстве и нахожусь в размытой среде. Все плывет и я не могу сфокусировать взгляд на чем то одном. Страх, смешанный с алкоголем - бурлит внутри меня, заставляя мою грудь неравномерно вздыматься. Я пытаюсь что то сказать, но получается лишь тихое шипение, на которое Ярик хмурит брови и просит водителя ехать быстрее. Потолок надавливает на меня и я вжимаюсь в сиденья всем телом, пытаясь растворится в них. Мое тело будто перестало иметь вес и чувства. Я протягиваю руку к шее, сжимая её и пытаясь полноценно пропустить воздух в легкие. С заиканием я вздыхаю и дергаюсь. Дилблин переживает, сжимая руку на моем теле сильнее. Он поворачивается ко мне, ослепляя улыбкой, но вернув голову обратно - я замечаю его страх и небольшую злость в боковом зеркале. Он сжимает губы, двигая челюстью и прикусывая щеки. Все внутри меня сжимается и медленно отпускает меня, оставляя без каких либо ощущений.
— Я умираю?, — тихо спрашиваю я, водя глазами по салону. Брюнет снова оборачивается, махая головой в разные стороны и поглаживая мой живот ещё сильнее.
— Не-е-ет! Ты что? Мы просто едем домой, — он пожимает плечами. Я киваю ему, сжав губы и опуская свою руку по дрожащему телу, хватаю тонкое запястье друга, сильно сжимая его. Руки тянуться к окну, но кожу стягивает пронзающая боль, режущая мое тело. Кровь брызгами распространяется по салону, стеклам и моему телу. Размытая картина перед глазами - убаюкивала меня, призывая к тишине и спокойному сну. Позже я очнулась, чуя на своем теле пару сильных рук, заворачивающих мое обессиленное тело во что-то теплое и мягкое. Поморгав глазами, я сморщилась, ощущая невыносимую боль, сфокусировала взгляд на пожилом полысевшем мужчине, чьи руки были вытянуты вниз, ко мне. Он мельком глянул на меня, щелкая губами и улыбаясь. Небо было ясным и безоблачным, ярко-голубым. Черные птицы порхали, размахивая длинными крыльями и раздувая свои перья порывами ветра, они спешили вдаль, теряясь в небесном просторе. Я следила на ними глазами, совсем не двигая головой и шеей, упуская их из поля зрения. Меня занесли в здание с белыми потолками и едким запахом медикаментов, слившимся с монотонными голосами старух и других людей. Женщина средних лет, с ярко-рыжим цветом волос ласково погладила мое тело, сжимая губы. Ее халат издавал тихие звуки трения ткани, заставляя меня вздрагивать от каждого малейшего шума. Строгие очки почти скрывали её сожаление, которое играло в темных глазах. Её брови хмурились, когда она, щупая мою кожу, слышала шипение и бурчание, исходящие из разбитых губ. Она что то быстро проговорила и послышался писк. Режущий мои уши, заставляющий закрыть глаза так сильно, что они заболели. Мои глаза быстро скитались по чистому белому потолку и женщине, сидящей напротив меня. Её руки лежали на моем теле, нежно поглаживая.
— Где Ярик?, — с силой прошипела я, заставляя рыжую склонить голову надо мной.
— Он в коридоре, — сказала она, подаваясь вперед шеей, слегла повернула голову набок, качая ей взад-вперед и процедила:
— Что же вы себя не бережете, молодые ведь!
Я плотно закрываю глаза, чувствуя всю боль, которая уничтожает меня. Моя голова сильно болит и я, с огромной силой, протянув руку к ней, я ощущаю вязкую консистенцию, смешавшуюся с моими волосам. Сморщив лицо, я растираю её между пальцев и тяну руку обратно, разглядывая мутным взглядом темно-красную жидкость на кончиках пальцах. Меня тут же кидает в холод, пот мелкими каплями скапливается на лбу и спине, пропуская мурашки. Женщина что то бурчит и проносит надо мной иглу, быстро вставляя её в мою руку. Я теряюсь через пару секунд, ощущая головокружение и неприятный сладостный привкус во рту. Глаза тяжелеют и смыкаются, воздух слабо ощутимым, оседая на меня, но я чувствую его каждым миллиметром тела.
Мои глаза раскрылись и щурились, привыкая к яркому свету улицы, исходящему из окна. Я покрутила головой по подушке, осязая боль внутри головы. Сместив взгляд вниз, я заметила множество белых проводов, которые тянулись от моего тела к разным мониторам. Громкий писк резал мои уши так же, как и какое-то время назад в этом же месте. Теперь вдохи давались намного легче и спокойнее, а тело слегла пропускало мандраж, слабость и несильную боль. Белое одеяло укрывало мое тело, едва пропуская холодный воздух, царивший в тишине этой палаты. Мой мозг нагружался раздумьями. Я хмурила брови, пытаясь вспомнить хоть что то из своей жизни, но на ум приходило солнечное лето и мутное лицо высокого парня. Саша.. точно!
Я улыбнулась, вспоминая почти все его детали, кроме лица. Его я смутно помнила. Это мне казалось таким странным, ведь раньше я была внимательна к деталям и случаям. Я помнила все, кроме осени и это меня смущало. Я ведь не могу уснуть летом и проснуться в другом времени года! Прокашлявшись, я уловила взглядом белый халат, который развивался: женщина стояла, гордо поправляя очки на носу, и держа в другой руке несколько листов, скрепленных планшетом. Она стояла в дверном проеме, задерживая своим телом медленно закрывающуюся дверь, с тихим скрипом.
— Доброе утро, Радмила, — процедила рыжая, подходя к окну и закрывая его ручкой, — Как ваше самочувствие?
— Вроде нормально, — ответила я, переводя свой взгляд в потолок и глотая ком в горле, слипшийся из моего нечеткого понимания происходящего.
— Вы может заметили что-то странное за собой сейчас?, — она выпрямляет спину, доставая из переднего кармана белого халата ручку, ловко ухватившись за неё кривыми пальцами, приготавливается записывать.
— Я ничего не понимаю, — тихо говорю я, сжимая в кулак одеяло и ощущая толпу мурашек по телу, — мне холодно и хочется есть, — я жмурю глаза. Слышится тихое звучание ручки по листку бумаги и мычание рыжеволосой.
— Я- Татьяна Николаевна, — она улыбается, — Ваш лечащий врач. Деточка, ты получила травму головы. Особенность которой в том, что ты повредила определенные нервные клетки. Это может привести к серьезным проблемам, — её тон в миг становится серьезным, улыбка сползает с лица, а пальцы сильнее сжимают планшет, — Скажи, ты помнишь что-то, произошедшее в тот день?
— Ничего, — поглядев в потолок, я сморщилась, пытаясь вспомнить малейшую деталь от того дня. Я заметно потухаю, пропуская несколько слез из глаз и, отвернув голову, спрашиваю: — Где Александр Парадеев?
— Он первые дни сидел здесь, ожидая нашего решения. Скорее всего он дома, — она разводит руками и пожимает плечами, сжимая губы, выкрашенные в ярко-красивый цвет, а я облегченно вздыхаю и понимаю, что он всё же любит меня. Значит моя травма - просто случайность. — но прием к вам временно закрыт. Поверьте, мы должны убедиться, что в будущем проблем с вашей нервной системой не возникнет, — женщина отходит назад, открывая дверь и растворяясь в белых коридорах, оставляет меня в тишине и писке проводов. Шелест одиноких веток деревьев за окном привлекал меня, опустошая мою голову от мыслей.
Каждый день сменялись темные тучи и сильные дожди, барабаня по слою из опавших на землю листьев. Я так же лежала на койке, слушая тишину и одиночество, окружающее меня. Меня возили на разные процедуры, которые определяли мою дальнейшую судьбу.
Но самое интересное и терзающее меня сейчас было за пределами этой больницы. Каждое утро я просыпалась, молча поглядывая в окно и разглядывая пустующую комнату. Днем меня водили на процедуры, которые определяли мое будущее. Вечером я опять ложилась в постель, портативную моим запахом слабости и боли. С Татьяной Николаевной я сдружилась за счет моего откровения, что моя жизнь действительно меняется. Она смутилась, недоверчиво записывая что- то на бумагу и благодаря меня за честность, женщина приказала участить мои проверки на целостность сознания.
Я ощущала, как менялось мое сознание и как постепенно стиралась моя грань между пониманием этого мира. Я тосковала, почти не разговаривала, лишь ждала прихода своего парня. Я помнила все лето, которое я провела с Сашей, нашу любовь и в моей голове крутился лишь один вопрос: «Где он?» но эти мысли отгоняла другая: «ведь прием ещё не открыли» я успокаивалась, улыбаясь и ожидая скорейшего визита парня ко мне. Его поцелуи и объятия. Я не сомневалась, что даже при условии, что я не помню все осень - Саша оставался со мной. Я была уверенна в нем и внутри меня после этих мыслей почему- то было так пусто. Я хотела бы ощущать веселье, радость и любовь. Но на душу приходила грусть и тревожность. Иногда мне казалось, что после того, как я пришла в себя - мир стал другим и мне становилось неуютно, хотелось убиться, лишь бы не ощущать этого чувства меланхолии и тяжести в голове. Она заживала, совсем не оставляя следов травмы и боли.
Ещё через какое-то время обследований, Татьяна выдохнула и разрешила прием. Я обрадовалась, хлопая в ладони и ожидая скорейший визит Саши. Моего Саши, по которому я так соскучилась.
В тот день я сидела, сложив руки в замок и прижав их к груди, ожидая увидеть в дверном проеме счастливое лицо своего парня. Но послышался тихий стук и показались брюнетистые волосы парня.
— Ярик?, — я изогнула брови и расцепила пальцы, замечая сзади него низкую девушку, — а это кто?, — я нахмурилась и стала говорить грубее, — где мой Саша? Он должен придти! Мы же встречаемся!
— Мила, он занят, придет потом, — парень вытянулся в полный рост, протягивая в руках пакет со фруктами, — ну как ты?
— Ярик, я ждала Сашу!, — я оглядела девушку, что неловко переминалась сзади высокого парня, — а ты привел ещё какую то девушку? Авы вообще кто?
— Мил, это моя девушка - Аня, — брюнет вздохнул, присаживаясь на кровать, — врач предупредила, что ты ничего не помнишь. Пожалуйста, успокойся, — он погладил мою руку и подозвал к себе черноволосую. Я ахнула, отодвигаясь назад и сжимая иссохшие губы. Мои глаза замерцали влагой грусти и Ярик тут же встал, протягивая руки вперед.
— Милая, Саша он очень занят, — неуверенно тихо сказала девушка, гуляя по моему лицу своим неловким взглядом, — но он придет. Обязательно!
Она переглянулась с Дилблином и ласково улыбнулась, хватая его за плечо. Ярик подтверждающе кивнул, одаривая меня своей улыбкой. Я расслабилась, отпуская из рук одеяло и громко выдыхая.
/ чат, я думаю вы понимаете, что истинная история любви Саши и Радмилы закончена и теперь будет описываться болезнь Милы/