Рассеки линию
Он начал двигаться. Не спеша, будто бы ветер сам направлял его шаги к ней. Том никогда не торопился, особенно теперь, когда с каждой секундой всё вокруг будто теряло очертания, оставляя только её. Кэтрин.
Она чувствовала этот взгляд. Не просто взгляд, а внутренний толчок — будто в груди пульсировала тревога. Он видел в ней что-то, чего она сама ещё не понимала. И всё бы было проще, если бы не Райнер.
Райнер продолжал играть — легко, ловко, будто репетировал партию в театре. Шутки, флирт, легкие касания — слишком легко. Слишком хорошо. Он не замечал, как эти прикосновения начинали резать его самого. Он заигрался. И в какой-то момент понял: он смотрит на неё уже не как игрок. Она была центром. Игра сменилась чувствами, а это — опасно.
Том это почувствовал. О, ещё как. Он отреагировал без слов — сдержанно, но жестко. В тот день, когда Кэтрин отошла в ванную, Том приблизился к Райнеру. Один резкий шаг. Холодный, близкий взгляд. Словно удар под дых, хотя и без физического касания.
— Хватит, — прошептал Том, не отводя взгляда. — Ты перешёл черту. Второй шаг — будет последним.
Голос — спокойный. Но Райнер почувствовал, что это не угроза. Это приговор.
Когда Кэтрин вернулась, атмосфера в комнате была другой. Райнер молчал. Глаза его метались, но губы больше не строили игривых фраз. Она заметила. Конечно, заметила. Но не задала ни одного вопроса. Она чувствовала: Том приложил руку.
И всё же, она следила. Она начинала наблюдать за Томом, как он наблюдал за ней.
Словно два убийцы, идущих по заминированному полу — ни один не хочет первым наступить на мину, но оба держат руки на спусковом крючке.
Вокс начал торопить. Вокс — голос, что казался ей из другого мира.
— Пора, Кэт. План уже готов. Хватит оттягивать. Убери его.
Но она не могла.
Что-то в Томе рушило её волю. Не слабость — наоборот. Слишком многое он вскрыл в ней, словно вытянул наружу. И теперь, каждая минута рядом с ним — это выбор.
Между собой и приказом.
Между прошлым и тем, кем она могла бы стать.
Между убийством и… чем-то другим.
А он…
Он делал шаги. Маленькие, почти незаметные. Подавал кофе. Случайно касался руки. Замедлялся, когда она шла рядом.
Он не говорил вслух. Но в его взгляде было всё: «Я вижу тебя. Я знаю тебя. И я не отступлю».
Райнер не сдавался. Он тоже продолжал. Шутки, новые попытки, даже какие-то откровения. Но что-то изменилось. Внутри. Его слова стали неловкими, прикосновения — редкими.
Он понял. Он уже проигрывал. Потому что влюбился по-настоящему.
А Кэтрин молчала.
Никому. Ни словом, ни жестом.
Её глаза — единственное, что выдавало её внутренний шторм.
Они метались между ними двумя.
Они не могли выбрать.
Пока что.
---
С того дня всё начало меняться. Незаметно, как яд, что проникает в кровь капля за каплей.
Том не торопился. Он не делал громких шагов, не бросался в глаза. Но его присутствие — как лезвие под кожей. Кэтрин ощущала его взгляды: то острые, то тихие, будто изучающие. Он будто наблюдал за каждым её вдохом. Она старалась не показывать растерянности, но сердце билось с перебоями. Всё чаще ловила себя на том, что наблюдает за ним в ответ.
Райнер, в свою очередь, вёл себя иначе. Он словно вступил в игру — но забыл, с кем играет. В его поступках появился налёт лёгкости, даже ухмылки, как будто Кэтрин была одной из его "миссий". Он всё чаще подходил ближе, разговаривал чуть тише, смотрел чуть дольше. Флирт был тонким, как шепот дождя — но Том слышал его, словно грохот грома.
И вот однажды…
Когда Райнер в очередной раз позволил себе слишком вольную улыбку в сторону Кэтрин, Том стоял у стены в тени. Молча. Лицо его было спокойным, но только до той минуты, пока он не остался с Райнером наедине.
– Ты любишь играть, – тихо произнёс Том, подойдя ближе, голос — сталь с примесью холода. – Но ты ведь знаешь, во что играешь?
Райнер усмехнулся. – Ты ревнуешь?
– Я предупреждаю.
Он не кричал. Его голос не повышался, не дрожал. Но каждое слово будто оставляло ожог. Райнер почувствовал, как воздух в лёгких стал тяжелее.
Кэтрин позже заметила: что-то изменилось. Райнер стал сдержаннее, меньше улыбался. Иногда — избегал её взгляда. Она не слышала разговора между ним и Томом. Но… догадывалась.
Она взглянула на Тома. Он стоял у окна, задумчиво глядя наружу, будто там, за стеклом, разворачивалась целая драма. Но стоило ей задержать взгляд — он повернулся, и теперь уже смотрел на неё. И не отводил глаз. Ловил.
Это был новый уровень молчаливого контакта. Бессловесное напряжение.
А потом появился "Вокс".
Его голос в передатчике был резким, раздражённым, будто теряет терпение.
– Ты затягиваешь. План должен быть завершён. Он не должен выйти отсюда. Это твоя работа, Кэтрин.
Она смотрела на комнату, на Райнера, на Тома. Сердце снова сбилось с ритма.
"Это твоя работа…"
Но могла ли она это сделать? Могла ли действительно довести до конца?
Пальцы дрожали. Мысли путались. Райнер больше не был просто телохранителем. Том уже не был просто целью.
Её молчание стало тяжелее слов.
Она не знала, как поступить. Но знала: шаг будет стоить слишком многого.
---