Всё кончено?..
Ключ провернулся в замке, и Алина вошла в свою квартиру, неся тяжёлый чемодан. Знакомая обстановка, обычно приносящая уют и спокойствие, теперь казалась чужой, холодной и враждебной. Каждый предмет мебели, каждая картина на стене, каждый уголок комнаты казались ей насмешливыми свидетелями её разбитого сердца, напоминая о надеждах, которые теперь казались смешными и нелепыми.
Она бросила сумочку на пол, и из её груди вырвался тяжёлый вздох, словно последнее дыхание надежды. Макияж, тщательно нанесённый перед встречей с Ростиславом, давно поплыл от слёз, растекаясь тёмными ручейками по лицу. Её отражение в зеркале было ужасным: размазанные тени, опухшие глаза, бледное лицо — живая иллюстрация её внутреннего состояния. Она была похожа на призрака, на тень самой себя.
Она медленно подошла к чемодану, поставила его в дальний угол комнаты, не желая его открывать. Этот чемодан был напоминанием о потерянном времени, напрасных надеждах и её собственной глупости. Она оставила его там, в углу опустошения и безмолвия.
Алина опустилась на диван, тело её было тяжёлым и вялым. Диван, обычно мягкий и удобный, теперь казался жёстким и неуютным. В голове кружилась пустота, а в душе царила тоска, глубокая и неизмеримая. Она понимала, что всё кончено. Она не сможет вернуться к Ростиславу. Их отношения безнадёжно разрушены. Возможно в этом была и её вина тоже, но думать об этом совсем не хотелось. Это осознание давило на неё, словно бетонная плита. Она чувствовала себя запертой в клетке своих собственных ошибок и разочарований.
Внезапно её прорвало. Она вскочила на ноги, её тело трясалось от истерики. Из глаз хлынули слёзы, застилая ей обзор. Она забилась на диван, сжавшись в комок от боли и отчаяния. Она дрожала от рыданий, тело сотрясалось от спазмов.
—Зачем! Зачем я ему позвонила?!— выкрикнула она, её голос прерывался рыданиями. —Зачем! Зачем! Зачем! На что я вообще надеялась?!…— Она била кулаками по подушкам, рвала на куски свой шарф. Её крик был похож на безмолвное эхо отчаяния, на эхо её разочарования.
Чувство беспомощности захлестнуло её с небывалой силой. Она чувствовала себя сломанной игрушкой, которую бросили после игры. Она видела в своих сжатых руках только собственное бессилие, свою глупость, свою наивность. Её надежда, хрупкая и нежная, была безжалостно растоптана.
Она вспомнила, как он ушёл. Как он ушёл, даже не попрощавшись. Как он оставил её одну в тот момент, когда им нужно было поговорить, объяснить друг другу свои чувства. Это предательство разрывало её изнутри. Это было не просто расставание, это было унижение, оскорбление её чувств.
—Как он мог… как он мог так поступить…— прошептала она, её голос едва доносился сквозь слёзы. Гнев смешивался с болью, отчаяние – с разочарованием. Её крики смешивались с рыданиями, а слёзы не прекращались. Она была опустошена.
Истерика постепенно ослабевала, сменяясь глубокой усталостью. Слезы иссякли, оставив после себя пустоту в душе. Силы быстро покинули её. Тело ослабло, руки и ноги покрылись мурашками. Она опустилась на пол, тело её было тяжёлым, вялым. В её глазах уже не было слёз. Только пустота. Пустота, которая поглотила все её чувства, все её эмоции.
Она так и осталась сидеть на полу, среди разбросанных вещей, в тишине. Ей было холодно, тело дрожало. Она не переодевалась, не смывала макияж. У нее попросту не было на это сил. Она осталась лежать там, на холодном полу, опустошенная и безмолвная. Только в таком состоянии она смогла заснуть. Сон пришел внезапно, тяжелый и бессознательный, как убежище для измученной души. Её сон был безмолвным эхом надежды, которая была потеряна..