12
После двухчасовой игры Роган и Катя возвращаются в дом. Они переодеваются и через час усаживаются в столовой. Катя смотрит на горячие блюда и откуда они здесь. Она не видела на кухне повара.
– На какой срок мы здесь?
– На неделю. Хочу отдохнуть от городского шума и суеты.
– А я люблю Нью-Йорк, – Катя отводит назад волосы и стреляет глазами в Эреона. Его глаза задерживаются на её лице.
– Знаешь, ты похожа на мою мать.
– Правда? И чем же?
– Многим. Цветом волос, глазами и, наверное, этой озорной улыбкой. Я плохо её помню, но она была красивой, изящной, доброй. Невысокая, хрупкая, всегда юная, подвижная.
– Как она познакомилась с вашим отцом?
– Она была балериной, рассказывала, что Энрике сначала задаривал её цветами, как настойчивый поклонник, а потом украл, увёз в Мексику и изнасиловал. Родился я.
– У меня с твоей матерью несколько похожие истории, не находишь?
– Нет. Я забрал тебя, чтобы только ты не повторила судьбу Майи.
– Всё так плохо? У тебя так много врагов?
Роган отвлекается на блюдо. Катя, так и не дождавшись ответа, принимается за ужин. Они молча едят. Катя без особого аппетита, после двух вилок салата откладывает прибор и отвлекается на бокал с вином. Роган утирает губы салфеткой, берёт бутылку с вином и предлагает девушке пройти с ним в гостиную. Катя с радостью соглашается, думая, что сейчас он ей всё расскажет о себе. Роган разваливается на диване, Катя с блокнотом усаживается в кресло и снимает с ног туфли.
– С чего хочешь, чтобы я начала писать книгу?
– А ты как думаешь?
– Я думаю, читателей заинтересует начало неожиданности, напряжения, опасности, ощущения саспенса.
– Гм... тогда намнём с тюремного заточения.
Катя, поперхнувшись вином, прокашливается, прикрывая ладошкой рот.
– Прости, я ослышалась?
– Тебя это удивляет? Да я сидел в тюрьме два года.
– Господи и за что?
– За то, что не подчинялся законам порядка.
Катя, часто моргая, опускает глаза и пишет маленькими буквами: «Тюрьма».
– По тебе не скажешь, что ты сидел, – оглядывает она его. Он небрежно раскинулся на диване. Её глаза невольно опускаются на выпуклость его брюк. Роган делает большой глоток с горлышка бутылки.
– Мда. Говорят, она ломает людей, не знаю, меня она научила отличать людей от говна. Там сидела одна большая мафиозная группировка, всех там строили. Они и меня пытались подчинять их законам, силой требовали присоединиться к ним, выполнять их грязные делишки, подставлять зад, быть псом на поводке у главаря. Но у меня были другие планы. А присоединиться к мексиканской мафии это всё, пожизненно. Выйти из неё ты можешь только двумя способами. Либо тебя убивают, либо ты вечно скрываешься.
– И что ты сделал? – почти шёпотом произносит Катя.
– Зарезал их главаря, когда он спал.
Катя передёргивается и закрывает глаза ладошкой. Лучше бы он ей этого не говорил. В комнате становится слишком душно и тяжко дышать.
– Не бойся, Катюша, – зверски он улыбается, отчего ей становится не по себе. – Я сделал услугу обществу, прикончив эту сволочь. Знаешь, скольких по его заказу убили хороших парней, простых людей, женщин, детей, а сколько насилий совершили над безвинными девочками? Убивая ублюдка, я ничего к нему не чувствовал.
– Господи Эреон, это конечно, всё ужасно, но я об этом писать не буду.
– И не нужно. Но люди должны знать, с чего я начинал. Тюрьма сильно на меня повлияла. Я встречал там людей без души и мозгов. Людей гнилых, злых, просто дикарей. Это даже не люди, а звери, голодные гиены, убить для них человека, да что там маленького ребёнка ничего не стоит. Их нужно не в тюрьму сажать, а сразу на электрический стул.
– И как ты вышел из тюрьмы?
– Сбежал. Оглушил охранника в туалете, переоделся в его униформу, спокойно сел в автомобиль и уехал. Я слышал после моего побега, ужесточили свободу в стенах тюрьмы для заключённых, – отпивает он с бутылки.
– А потом ты подался в соединённые штаты?
– Угу. Я незаконно пересёк границу, за мной полиция охотилась два месяца. Меня приютила одна милая вдова.
– Сколько тебе было лет?
– Около девятнадцати.
Катя делает ещё одну заметку. Роган продолжает рассказывать про свои многочисленные связи с женщинами и учёбу в университете. Катя временами продолжает вписывать слова.
– Эреон, а кто тебя научил играть в покер?
– Дядя.
– И ты никогда не проигрывал?
– Я лишь подыгрываю сопернику. Но если мне надо выиграть, я вытрясаю из противника всё до последней копейки.
– И тебе не жалко их?
Роган хохочет.
– А кто заставлял придурка садиться со мной за стол? Они бросаются деньгами, смотрят на меня, как на неопытного юнца, а когда проигрывают свои машины, дома и бизнес, вид у них такой, как у раздавленного помидора.
– И они вот так легко отдают всё, что проигрывают?
– Не всё, многим я иду на уступки. Если их бизнес мне не нужен, они расплачиваются со мной товаром. Вот этот коттедж я тоже выиграл у одного еврейского банкира. Долго психовал, схватился за пистолет, начал мне угрожать. Испугал всех постояльцев казино, вмешался мой заместитель и всё доходчиво ему объяснил. Этот придурок думал, что я мухлевал, мне пришлось снять пиджак, рубашку и подтвердить, что я не прячу карты в рукавах.
Катя представляет эту сцену, как он обнажается перед всеми и разводит руки в стороны, заставляя женщин залюбоваться его атлетическим телосложением. Катя сглатывает, оглядывает гостиную в стиле барокко и не верит своим глазам. Он либо дьявол, либо везучий человек.
– Ты мне так и не сказал причину своего заключения.
Роган минуту молчит и делает глоток вина.
– Меня осудили за связь с группировкой, торгующей кокаином.
Они переглядываются. По его глазам Катя не может прочитать лжёт он или говорит правду, хотя это похоже на правду. От его пронизывающего взгляда по телу бегут мурашки. Катя ёрзает на кресле и сжимает пальцами ручку.
– Мне стоит тебя бояться? – вырывается у неё. Он молчит и продолжает бурить её глазами. Роган гипнотизирует, пожирает, заставляет её чувствовать себя голой. Катя облизывает губы и ползёт на спинку кресла. Ей хочется встать и выйти, но понимает, что не сможет этого сделать, пока он не разрешит.
– Если тебе хочется, можешь бояться.
Катя облегчённо выдыхает и потирает рукой вспотевшую шею. Ей ещё не было так тяжело брать интервью.
– А что было потом?
– Я покинул Америку, перебрался в Испанию и лет пять там жил, работал, открыл в Барселоне первое казино.
– Ты так рассказываешь, точно у тебя никогда не было проблем.
– Проблем? Не так уж и много. Днём я работал, продавал в магазине оружие, ночью играл в казино.
– Друзья у тебя были?
– Да. У меня друзья по всему миру, но врагов больше.
– Почему?
– Чтобы заработать быстро большие деньги, приходилось заниматься денежными махинациями. Расплачиваться ненастоящими деньгами.
– И скольких ты таким способом обманул людей?
– Давай сразу уточним, что это были не пенсионеры и не бедняки, а подонки, с которыми мне приходилось иметь дело.
– Да уж.
– А ты как хотела? Если бы я действовал как законопослушный гражданин, то так и жил в мексиканских трущобах. Приходится рвать когти. Но сейчас я этим не занимаюсь.
– А то, что твои любовницы рассказывали про себя это правда?
– А зачем им лгать? Если им нравится эта правда, они ею делятся.
Катя теребит уголок блокнота и смотрит на список слов. Этого мало, для написания истории.
– Я начну завтра ты не против? Я напишу пару глав и покажу тебе. Если тебя это устроит, я продолжу, но у меня могут появиться к тебе вопросы.
– Хорошо, – кивает он.
Катя встаёт и понимает, что её ноги онемели и она не в силах сдвинуть с места. Ей хочется уйти, как можно скорее, но ноги не слушаются.
– С тобой всё в порядке? – он сбрасывает ногу на пол и ставит бутылку на столик.
– Отсидела ноги, сейчас отойдут...
Роган поднимается с дивана. Катя дёргается в сторону и, спотыкаясь о край ковра, падает на четвереньки. Эреон усмехается и помогает ей встать на ноги.
– Хочешь выпить? – стягивает он с плеча лямку платья. – Не бойся меня, женщин я люблю и не причиняю им боль без их желания, – спускает он вторую лямку.
– Роган, что ты делаешь? – Катя прижимает руки к груди и не даёт сорвать с себя платье. Он запускает пальцы в её волосы, обхватывает рукой затылок и склоняется. Катя вдыхает древесно-пряный аромат, горячие губы обжигают кожу на шее, голова отклоняется, веки тяжелеют. Катя хватается в его пиджак, он обвивает руку вокруг талии и теснит к своему горячему твёрдому телу. Теряя голову и слабея от его нежной утончённой ласки, Катя и не хочет и боится его оттолкнуть, она замирает и позволяет Рогану подвести себя к стене. Он впивается в губы, властно скользит языком в рот и рвёт на ней платье. Катя стонет, ему так не терпится? Катя стягивает с его плеч пиджак, он срывает рукава и поворачивает её лицом к стене. Роган грубо дёргает её за волосы и проводит языком вверх по шее. Его поцелуи с открытым ртом и покусываниями заводят.
Ощутив, как его член давит в поясницу, она вся сжимается, сводит колени и оседает. Он обхватывает её грудь и вплотную прижимает к стене. Катя пытается воспротивиться и вцепляется в его руки, он поднял её так, что она едва касается пальцами пола. Роган так крепко зажал её между собой и стеной. Она силится ослабить хватку его мускулистых рук, но это то же самое, что разводить пальцами тиски.
Катя чувствует, как его жадные губы оставляют засосы на шее и плечах, он что-то говорит низким басом на португальском языке и терзает пальцами напряжённые соски. Как всё быстро обернулось, минуту назад, они спокойно сидели, разговаривали и вот его рука уже ныряет между её ног, а пальцы с нетерпением ищут вход. Катя упирает руки в стену и отталкивается от неё. Роган бросает её на пол.
– Не сопротивляйся мне, – рычит он. – Я всё равно возьму то, что хочу.
– А без насилия никак? – встаёт она на колени и прикрывает рукой грудь.
– Но ты же хочешь быть изнасилованной, – берёт он её за волосы и грубо тянет, заставляя девушку откинуть голову. Шлёпает членом по её губам. – Открой рот и я покажу, как тебя нужно трахать, чтобы ты осталась довольной.
Он это серьёзно? Он уверенно говорит, точно наперёд знает, что минет, может ей понравиться. В тот раз хоть и под дозой галлюциногенов он не толкал ей в рот член, а сейчас смотрит таким властным взглядом, что Кате совсем не хочется говорить – нет.
Девушка закрывает глаза и покорно обхватывает губами головку члена. Он собирает в кулак её волосы и насильно толкается в её тёплый рот. Катя с приглушённым мычанием кусает его, он тут же вырывается и бьёт по губам.
– Будешь кусаться, будет больно, – предупреждает он.
– Я не могу взять его так глубоко.
– А ты расслабься и открой рот пошире.
– Ты садист?
– Для тебя, да. Ещё раз, – толкается он в её губы. Катя упирается руками в его бёдра, он наматывает на кулак её волосы и насильно тянет на себя. – Расслабься, – процеживает он. Она не сразу прислушивается к его требованиям, но когда понимает, что это неизбежно и он будет продолжать толкать член, Катя прогибается, крепче обхватывает губами член и засасывает глубже. Она вцепляется в его брюки, движения становятся почти механическими. Он отступает и даёт ей возможность перевести дыхание. – Ещё раз. Но на этот раз открой глаза и оближи его.
Катю трясёт, она открывает глаза и проводит языком по всей длине. Она ласкает пальцами крепкие яички и обсасывает член. Ей ещё не приходилось ласкать мужчину подобным образом, но по его хриплым стонам ему это нравится. Катя смелеет, дразнит языком уздечку и перехватывает его затуманенный взгляд. Он гладит её по голове, оттягивает её за волосы, склоняется и целует взасос. Катя ловит его язык и сосёт. Ей не терпится ощутить его внутри себя. Ещё никогда, она не испытывала такой потребности в мужчине. Ради этого она готова ублажать его, ощутить удар тяжёлой руки или всего того, на что он её подтолкнёт. – Ещё раз, – повторяет он и в этот раз, Катя с жадностью впивается в его член губами. Он прав, ей это непросто нравится, а возбуждает. Она опускает руку и трогает себя между ног. Дрожь прокатывается по всему телу. Она скользит в себя пальцами, нужда в нём становится навязчивой мыслью. Роган снова оставляет её рот и целует.
– Эреон, я хочу тебя.
– Правда?
– Да, скорее же.
Он поднимает девушку с колен и поворачивается к себе спиной. Крепко удерживая девушку за талию, Роган двигается между её тесно сомкнутых бёдер. Он не торопится, дразнит и ждёт насколько хватит её терпения. Пальцами она ловит его за рубашку и тянет на себя. Роган берёт её за плечо и толкает вперёд. Катя покорно наклоняется и одним сильным толчком получает его в себя. Её довольный крик распаляет его ещё сильнее. Роган дёргает её на себя, вонзаясь до упора. Колени девушки подгибаются от слабости, но он не даёт ей упасть.
Стук сердца в ушах вторят пронзительные удары глубоко внутри. Ощущения близкой эйфории заставляют их с усилием толкаться друг к другу. Стоны становятся громче, удары сильнее, быстрее. Тела изгибаются, ища положения, что подстраивают их под новый ритм. С жаждой ощутить силу её оргазма, он опускает руку и дразнит набухший бугорок. Она отзывается ноющими стонами. Вздрагивает всем телом и с ненасытной потребностью и кружившим голову наслаждением рвётся навстречу его толчкам. Роган растворяется в ней и в последнюю секунду пытается сдержаться, выйти, но слишком поздно, остановиться нет сил. Эреон впервые чувствует себя таким слабым и удовлетворённым. Всё ещё крепко прижимая к себе девушку, он кусает её за мочку уха и медленно оседает с ней на колени.
– Боже, что это было? С тобой всегда так?
– Как?
– Мощно.
– Кому как, – улыбается Роган. – Я тебя ещё не шлёпал и в задницу не трахал. Ты меня поторопила.
Катя зажмуривается. Это хорошо, что она его поторопила. В следующий раз нужно держаться от него на расстоянии.
– Эреон..., я могу позвонить родителям и на работу?
– Когда вернёмся в Манхеттен, позвонишь. А сейчас поднимай зад и принимайся за работу.