Touch me..

- Мы почти на месте, - сказала я. Мы уже несколько минут шли, стараясь восстановить дыхание. Кейл молчал с того самого момента, как грозился убить меня, а теперь только глазел, будто у меня выросла вторая, а потом - сразу - и третья голова. Меня распирало от вопросов, но вопросы могли и подождать.

Наконец мы добрались до горчично-желтого домика в новоанглийском стиле на другой стороне железнодорожного полотна, обошли его сзади по узкой, выложенной камнем дорожке и подошли к железной подвальной двери, выкрашенной в черный цвет. На ней жирно, в технике граффити, было выведено белым: «Замок Курда». Я дважды громыхнула крышкой люка и подождала. Через пару секунд дверь с громким стуком отворилась, и из нее высунулась башка, украшенная пурпурно-белым шипованным ирокезом. Это Курд. Кивнув нам и чересчур приветливо, будто нас давно ожидали, улыбнувшись, Курд пригласил нас внутрь.

Спустившись по темной бетонной лестнице, мы вошли в слабо освещенную комнату. Она была на удивление опрятной - никаких обычных для комнаты семнадцатилетнего парня деталей типа грязных тарелок или пустых банок из-под содовой. Ни разбросанных всюду дисков с видеоиграми, ни журналов. Даже постеров с похабными тетками в непристойных позах - и тех не было. Это вовсе не означало, что Курд не был кобелем. Комната была чисто убрана, хотя в ней пахло и сексом, и травкой.

Курт Курди - или просто Курд для тех, кто его обожал, - на все руки парень, особенно если у вас проблемы с тем, как организовать тусовку. Пиво в бочонках, травка, кино для взрослых - Курд все мог достать. Большой человек в сообществе рейверов, настоящий босс, Курд был среди организаторов Самрана. Эта тусовка, крупнейшая тусовка рейверов четырех наших районов, должны была состояться через неделю, и Курд был занят выше головы.

- Дез, детка, - Курд провел пальцем вверх по моей руке, затем локоном завернул на него прядь моих волос, - мне было бы гораздо приятнее, если бы ты пришла одна, без собачки на поводке. Ладно, что для тебя сделать?

- Это не визит вежливости, Курд.

Я посмотрела на Кейла. Он застыл у двери, уставившись на палец Курда, которым тот все водил по моей руке. Кейл встретился со мной взглядом, и холодок пробежал по моей спине. Стряхнув с себя минутное оцепенение, я прошла мимо Курда в комнату.

- У меня опять проблемы с папашкой, - сказала я. - Мне нужно на время залечь на дно. Твоя нора ближе всех.

Курд бросил на меня разочарованный взгляд и хлопнулся на японский хлопчатобумажный матрац, забросив ноги на маленький шатающийся столик.

- Не бери в голову, детка. С чем он тебя поймал на этот раз?

Я изобразила озорную улыбку и дернула плечами:

- Да как обычно.

Ткнула пальцем в Кейла.

- Папашке не понравился полуголый пацан в дочкиной спальне.

Я надеялась, что это как-то объяснит, почему на Кейле явно не его одежда.

- Вот чертова ведьма!

Курд издал губами звук сочного поцелуя. Чересчур сочного. Судя по ухмылке, которая скользнула по его лицу, он представил себя на месте Кейла.

- И почему это мы до сих пор с тобой не замутили?

Я устроилась на стуле напротив.

- Не люблю деловых.

- О, точно, помню! Как я мог забыть?

Курд кивнул в сторону Кейла:

- А как зовут нашего немого?

- Это Курд, а это Кейл, - представила я их друг другу. И снова: - Это Кейл, а это Курд.

Неожиданно тишину прервал голос Кейла:

- Я ведь только прикоснулся к тебе...

Курд заржал:

- Если ты валялся в ее постели, ты, естественно, прикасался не только к самому себе.

Он повернулся ко мне:

- Он что, из этих?

Я сверкнула на него глазами.

Курд пожал плечами:

- Ладно. Вы, отморозки, пить хотите? Пойду за содовой. Или вам чего покрепче?

- Мне содовой, - сказала я, закатив глаза.

Кейл подождал, пока Курд скроется в конце длинной лестницы, ведущей на первый этаж, и шагнул ко мне.

- Я же прикоснулся к тебе, - вновь сказал он.

- Да.

Это было все, что я смогла выговорить - взгляд его голубых глаз пригвоздил меня к стулу. Буря эмоций ревела в моем мозгу. Желание узнать все про мужиков в таинственных трико перебивало желание узнать все про Кейла. А тут еще папашка с пистолетом...

- А ты не умерла...

- А что, должна была?

И опять тот же взгляд: будто он стоит перед невесть каким мифическим созданием, и ему гарантировали исполнение годового запаса желаний. Мне стало не по себе. Мне вообще-то не в новинку, если кто-то на меня пялится; справедливости ради, я и сама сегодня пялилась выше крыши. Но теперь все по-другому. Степень интенсивности совсем другая - такого у меня еще никогда не было.

Он приблизился на шаг, слегка наклонив голову.

- Такого еще никогда не было. Никогда, - произнес он.

Потом протянул руку, но, поколебавшись, отвел ее назад.

- Можно... можно я опять прикоснусь к тебе?

Наверное, у меня бы крыша съехала от такого вопроса. В любой другой день - точно. Но глаза Кейла горели таким любопытством, таким изумлением! И куда подевалось то холодное выражение лица, которое не покидало его у меня дома? Его голос обрел мягкость, но сквозь эту мягкость сквозило яростное желание, от которого у меня пересохло во рту. Я отогнала чувство дискомфорта, кивнула и встала.

Несмотря на приличный рост, он двигался удивительно быстро: мгновенно обогнул кофейный столик и встал напротив меня. Близко. Совсем близко. Мы буквально дышали одним воздухом. Я думала, он возьмет меня за руку или за плечо, но вместо этого он поднял правую руку и мягко коснулся ладонью моего лица.

- Какая теплая! - проговорил он с трепетом в голосе, а его пальцы - легче пуха - касались кожи у меня под глазами, словно он отирал мне слезы. - Такая нежная! Никогда ничего подобного я не чувствовал.

Я тоже. Скользнув по моей коже, его пальцы оставили на ней след в виде легких покалываний, которые теперь пронзили все мое тело. Его дыхание мягко овевало мой лоб и щеки, дыхание теплое и ласковое, кружащее голову...

Грохнуло что-то наверху. Это Курд. Что-то уронил. Я очнулась, перевела дух:

- Ну, и где спасибо?

Он словно не слышал.

- Ты помогла мне уйти от Кросса, - проговорил он. - Почему? Я пытался тебя убить, а ты помогла мне спастись.

Я пожала плечами:

- Мой папашка ублюдок. У меня хобби - доставать его. К тому же ты и не пытался меня убить. Ты просто испугался.

- Я не могу испугаться.

- Все могут.

Но нам было не для споров. Мне нужны ответы. Голова вспухла от всякой всячины. Папашка. Странные ночные звонки. Неурочные поездки в офис. Если бы я тогда обращала внимание, я бы поняла - это сигналы тревоги.

- Ты сказал, мой отец убийца. Это что, в переносном смысле? - спросила я.

- Я - одно из его орудий, - ответил Кейл.

- Орудий?

- Он меня использует.

То, как он это произнес, пробило меня холодом. На этот раз жутковатым.

- Для чего? - спросила я. - Ты шпионишь за клиентами его конкурентов?

Я понимала, что все это чушь, но мое подсознание, как за соломинку, держалось за мысль: твой отец - юрист...

- Нет.

Я сложила руки на груди. Раздражение нарастало.

- Ну так хоть намекни. Что ты делаешь для моего папашки?
Сделав два шага вперед, он сверкнул глазами и тихо произнес:

- Убиваю.

Я сморгнула и попыталась представить своего отца большим плохим парнем. Не смогла. Или не захотела? Понятно, он стал чем-то вроде машины, и мы не разговаривали уже много лет. Но чтобы он был убийцей? В голову не лезло.

Подняв руки и повернув их ладонями вверх, Кейл стал сгибать и разгибать пальцы.

- Они приносят смерть всему, чего я касаюсь.

Я вспомнила землю, где он стоял - там, возле ручья. В ней что-то было не так. Вот что: она была лишена цвета. Я тогда списала это на воздействие пива, которое было во мне, но теперь...

Он отскакивал всякий раз, когда я подходила достаточно близко, чтобы коснуться его...

Он так и не снял мои кеды...

Воздух свинцом застыл в моих легких, а комната начала сжиматься в размерах.

- Твоя кожа... - начала я.

Я бы назвала это все дерьмовой чушью, но из всех людей я была именно тем человеком, кто знал: дерьмовая чушь - вещь реальная.

И зря что ли среди рейверов ходят разговоры о пацане, которого семь лет назад арестовали во время Самрана. Фишка была в том, что пацан устроил короткое замыкание голыми пальцами прямо на тусовке, куда его загнали полицейские. Но его забрали, и никто его потом не видел.

- Несет смерть, - подхватил он, - всему живому.

Он протянул руку и легким движением прошелся по линии моего подбородка и щеке.

- Кроме тебя. Как это получается, что я могу к тебе прикасаться? Любой другой уже умер бы страшной смертью.

Голос Кейла был столь же мягок, как и кожа на его руке, которая скользила по моему лицу. Я отступила назад.

- Так, секунду, дай сосредоточиться. Ты пытаешься мне впарить, что мой папашка использует тебя в качестве оружия? Но против чего конкретно?

Его лицо помрачнело:

- Не чего, а кого.

- Ну и кого?

Вряд ли я хотела услышать его ответ. Тут одно из двух: либо мой таинственный красавчик чокнутый, либо мой папашка... И от любого варианта будет несладко.

- Людей, - отозвался Кейл. - Он использует меня, чтобы наказывать людей.

Я носилась по комнате, растирая виски - еще немного, и башка взорвется от напряжения.

- Ты прикасаешься к людям, и они умирают? - переспросила я. - И это тебе велит делать мой отец?

- Именно так.

И совсем не так! Я никак не могла представить своего отца персонажем триллера. Он ведь просто долбаный трудоголик с мозолью во всю задницу от бесконечного сидения в офисе. Ну, бывают у него залеты. Ну, есть у него пушка - значит, есть на то причины.

Я перестала носиться по комнате и, остановившись перед Кейлом, произнесла тоном, которым старалась убедить скорее себя, чем его:

- Ты врешь. Мой отец юрист.

- А что, юристы убивают людей?

Кейл с иронией смотрел на меня.

- Конечно нет, - принялась я объяснять. - Они избавляют всех нас от плохих парней, ну, чтобы те никому не вредили, и вообще...

Не самое точное объяснение, но лучшее, которое я могла придумать.

- Тогда это совсем не то, что делает твой отец. Это делаю я. Я. Корпорация «Деназен» использует меня, чтобы наказывать тех, кто поступает плохо. Я - Шестой. И я не юрист.

Ничего себе! Час от часу не легче. Объяснил!

- Что за Шестой, черт возьми?

- Так нас зовут.

Ладно, пусть зовут.

- Значит, вы наказываете тех, кто поступает плохо? А кто вам говорит, что плохо и что хорошо?

- Конечно «Деназен». - Кейл нахмурился и отвернулся. - А я принадлежу ему.

- А где, черт возьми, твои родители?

- У меня нет родителей, - тихо отозвался Кейл.

- Ты человек, а не орудие! - возмутилась я. - Ты не можешь никому принадлежать. И, конечно, у тебя есть родители, даже если ты не знаешь, где они.

Вконец обозлившись, я вытащила из заднего кармана маленькое кожаное портмоне, в котором носила кредитную карточку, и достала оттуда крохотную фотографию. Это моя мама. Я нашла ее фото много лет назад в нижнем ящике стола в кабинете у папашки. Я узнала, кто это, только по надписи, выполненной синими чернилами на оборотной стороне. Отец отказался говорить о ней. Сказал просто, как ее звали, пробормотал еще нечто невразумительное - и все. Я росла и все больше становилась похожей на эту женщину на фотографии, поэтому, наверное, папашка меня и ненавидел. В конце концов, в том, что мамы больше нет, была моя вина - она умерла родами.

- Смотри, - проговорила я, размахивая фотографией перед носом Кейла. - Моя мать умерла, но это не означает, что ее у меня не было.

Кейл придвинулся и взял фотографию. При этом он, как я думаю, намеренно коснулся пальцами моего запястья. Быстрая улыбка скользнула по его лицу.

- Это твоя мать?

Я кивнула.

- И ты не видишься с ней?

- Как я могу видеться с ней? Она же умерла!

- Она не умерла. Она живет со мной в комплексе.

Кейл отошел в сторону, по-прежнему держа фото в руке. Нашел в углу пару старых башмаков Курда и, прислонившись к стене, сбросил мои кеды. Кеды упали на пол с тяжелым стуком.

Мир остановился. Воздух в комнате, стены, сама комната куда-то исчезли.

- Что?

Кейл поднес фотографию к глазам, вгляделся.

- Это Сью, - промолвил он.