ГЛАВА 3: Метка.
⸻
Глава 3: Метка
!!! если хотите больше эмоций, включите музыку - Gyroscope !!!
Рейка проснулась с головной болью.
Голову будто сдавливали изнутри — пульсирующий гул расползался по черепу, как рой мошек. Во рту — привкус железа и горечи. Её живот ныл, как после судорог. Простыня под ней была смята, влажная, будто она всю ночь металась.
Она повернула голову и увидела его.
Нил сидел на краю кровати. Голый по пояс, бледный, покрытый тонким блестящим потом. Его спина поднималась и опускалась медленно, словно он медитировал. В руках — стакан с чёрной жидкостью. Она не знала, что это. Он держал его, как будто там было что-то... живое.
Он посмотрел на неё.
— Ты спала как ангел, — сказал он, голосом, будто пропитанным густым медом. — Мне нравится смотреть, как ты дышишь. Это... возбуждает.
Она покраснела. Смутилась. Неловко натянула на себя простыню.
— Я... мне кажется, я плохо спала. У меня пульсирует всё.
— Это просто усталость, — его голос был липким. — Может, стресс. Позволь мне позаботиться о тебе.
Он протянул ей чашку кофе. Тот самый, что он только что готовил на кухне, где она слышала странные звуки.
Рейка взяла чашку. Горячая. Аромат насыщенный. Горький. С какой-то сладкой ноткой. Почти... химической.
Она сделала глоток.
Он наблюдал. Очень внимательно.
— Ты в нём... сахар добавил?
— Нет. Это просто... новый сорт. Особенный. Только для тебя.
Она не спросила больше. И допила чашку. До дна.
⸻
Минут через двадцать она начала чувствовать, как тело становится... мягким.
Словно оно тонет. В собственной коже. Как будто кости начали растворяться. Кончики пальцев стали тяжёлыми, дыхание — вялым. Но голова... в голове было что-то другое.
Пульсация.
Жуткая, медленная, почти приятная. Как в наркотическом сне. Мир плыл. Всё было как в тумане.
И в этом тумане он поцеловал её.
Не нежно. Не осторожно.
Жадно. Голодно. Ртом до крови. Зубами. Языком, словно змеиным, обвивающим её. Он царапал кожу. Грыз губы. Сжимал горло до хруста. Она не могла сопротивляться — даже не хотела. Только тихо хрипела, будто забыла, как говорить.
Он был над ней. Внутри неё. В каждой поре. В каждом куске тела, что дрожал и покорялся.
Он шептал:
— Ты моя, моя, моя. Я в тебя войду так глубоко, что не сможешь вырвать меня даже скальпелем.
Он облизал её шею. Оставил след. Прикусил сосок до крови. Смеялся, когда она вскрикивала, почти беззвучно, онемевшая.
Затем взял что-то из-под кровати. Маленькую коробку. Чёрную. Закрытую на замочек. Открыл.
Внутри — тонкий хирургический нож.
Рейка не поняла, не почувствовала сразу — слишком мутная была в голове. Только, когда он сел на неё, держа лезвие, сердце её дёрнулось. Но тело не слушалось.
Он наклонился.
— Я оставлю тебе подарок. Память. Метку. Теперь ты не просто моя. Теперь ты — часть меня.
Он провёл лезвием по её животу. Осторожно. Медленно. Словно писал письмо.
Кровь вытекала в такт его движениям.
Боль была тупой, размазанной. И он улыбался. Дышал быстро, будто каждый рез возбуждал его сильнее. Он прижался губами к свежему порезу, провёл языком по буквам, как будто целовал имя своё, вырезанное на её теле:
N I L
Она закричала.
Но не голосом — телом. Дрожью. Конвульсией. Слеза покатилась по щеке. Он поймал её пальцем, слизал.
— Не плачь, ангел. Ты не понимаешь сейчас... Но потом ты оценишь. Это и есть любовь. Истинная. Та, что сквозь плоть.
Он снова вошёл в неё, медленно, как будто хотел растянуть боль на вечность.
И каждый его толчок отзывался в разрезе на животе. В крови, что капала на простыню. В крике, что никто не услышал.
⸻
Когда всё закончилось — она лежала. Едва живая. Слабая. Внутри всё горело. Кожа на животе пульсировала, как рана, которую облили солью.
Он ушёл в ванную.
И оставил дверь приоткрытой.
Она слышала, как он поёт. Тихо. Как колыбельную. И звук воды, что не смывал кровь, а только разводил её по телу.
На полу осталась чашка, в которой осела тёмная слизь. Остатки «особенного» кофе.
И на полу — тонкая, почти незаметная капля крови, вытекшая не из её тела, а... из двери напротив.
Из той самой, что он запретил открывать.
⸻