Бессердечная

Холодная вода помогла прийти в себя. С волос медленно капали остатки, стекая по бледной коже. Свет от маленькой лампочки отражался в этих маленьких каплях, так быстро бегущих по изгибам стройного женского тела.

Выйдя из уборной, Лидия первым делом застала спокойного Хартлесса и только потом – чёрное мужское пальто в пол.

— В связи с произошедшим, я подумал, что вы не сможете поехать домой в таком... Обворожительном виде. Поэтому я буду очень признателен, если моё пальто окажется на ваших плечах, доктор Грин.

Доктор Хартлесс подошёл вплотную, накидывая на холодные плечи тяжёлое и тёплое пальто. Внутри девушки разлилось приятное тепло и было непонятно из-за чего оно. Из-за физической реакции на тепло накинутого пальто или на само прикосновение этого странного человека. Человека, чьи мотивы не мог разгадать никто, в том числе и проницательная Лидия, которая может с лёгкостью заметить любые изменения всего лишь по выражению лица собеседника.

— Не стоит так обо мне заботиться, доктор Хартлесс. Но я благодарна, хоть и не хочу этого признавать.

— Рад слышать. А теперь позвольте отвезти вас домой.

— Я не буду удивлена, если вы знаете где я живу.

Хартлесс лишь ухмыльнулся. Да, он прекрасно знал, где живёт его коллега. Он знал её номер. Даже звонил на него. Он знал всё.

— Нужно будет спуститься на парковку. Советую вам поплотнее запахнуть пальто, а то, боюсь, другие увидят то, что могу видеть только я.

— Я не позволю вам пялиться на мой бюст, доктор Хартлесс. Мы не настолько близки.

— А вы бы хотели близости?

— Предлагаете увалиться в вашу постель?— в голосе Лидии уже не сквозили холодные нотки, наоборот, ей нравилась их словесная перепалка. А возможно ей нравился этот неоднозначный человек. Кто знает.

— Нет, конечно нет. Но если вы сами этого захотите...

Лидия впервые за всё последнее время рассмеялась. Звонко и по-девичьи. Так, что эхо её смеха прокатилось по пустым коридорам, по которым они шли.
Напряжённые плечи наконец расслаблено опустились, признавая поражение. Глаза, уставшие и печальные, засветились от какой-то незримой радости, резко начавшей преследовать жёсткое нутро доктора естественных наук.

Когда они спустились на парковку, первое, на что обратила внимание Лидия – это было полное отсутствие каких-либо автомобилей. Кроме чёрного, блестящего под белыми длинными лампами, мотоцикла.

— А вы не упоминали того, что умеете водить мотоцикл.

— Вы не спрашивали.

Хартлесс надел чёрный тонированный шлем и такой же отдал в руки Лидии. Тот был тяжёлым и не очень удобным на голове, но, ради безопасности, девушка решила стерпеть.

Заревел мотор, Хартлесс выжал газ и новый мотоцикл помчался сквозь синюю пелену ночного города.
Мимо проносились неоновые высотки, яркие дорожные фонари и изредка – невысокие кипарисы, растущие по обочинам дороги.

Лидия почувствовала внутри лёгкость, будто не было внутренностей и было лишь сердце, сжимающееся от каждого поворота и каждого пролёта сквозь широкие туннели. Грудью она чувствовала ровное дыхание Хартлесса, его напряжённые мышцы спины и живота. Дыхание девушки же было частым и сбивчивым, но не осмеливаясь думать о другом, Лидия свалила это на остатки цианистого калия в организме.

Впереди показался Мальхольд-Драйв. Большое скопление жилых стеклянных небоскрёбов и обеспеченных людей. Когда-то очень давно на этом месте были старые, захудалые десятиэтажные дома. Но время шло так быстро, что никто и не заметил вместо серых бетонных панелей – высокие здания, облицованные пуленепробиваемым стеклом.

За Мальхольд-Драйвом расположилось небольшое озеро, в центре которого на небольшом пьедестале величественно стояла новая Статуя Свободы. Высокая статуя женщины, укутанной в металлические ткани и держащей навесу факел. Когда-то подобная стояла на Манхэттене, но спустя долгое время та проржавела и теперь была разобрана по частям и отвезена на свалки. А вместо неё установили новую, олицетворяющую новый мир и новую свободу.

Когда мотоцикл остановился у солидного на вид многоэтажного здания, Лидия аккуратно слезла, еле как сдерживаясь чтобы не споткнуться об ровный бордюр.
Затем слез Хартлесс, одновременно снимая увесистый шлем.

— Вам придётся заплатить за поездку, мисс Грин.

— Вы шутите? Не смешно.

— Отнюдь нет. Но я не принимаю денег. Вы расплатитесь своим... Телом.

— Послушайте, доктор Хартлесс. Я не работник медицины, но могу с уверенностью сказать, что у вас явная озабоченность. Я думаю, вы знаете пару мест, где вам помогут с такой... Проблемой. Извините, но мне пора. Я и так задержалась. Спасибо ещё раз за всё.

Лидия начала снимать с плеч пальто, чтобы отдать его доктору, но тот вовремя остановил её, надевая его обратно.

— Нет. Отдадите мне его после выходных. До свидания, доктор Грин.

Хартлесс в последний раз ухмыльнулся и уехал, оставляя чёрные полосы от шин на асфальте.
Уже стоя у входной двери, Лидия достала из кармана пальто телефон, на экране которого виднелись несколько пропущенных от брата.

Пройдя немного по квартире и встав на пороге кухни, девушка сразу заметила сгорбленного над прозрачным стаканом с синей жидкостью, брата. Его белёсые волосы были слегка мокрыми, а руки судорожно дрожали, сжимая стакан до предела.

— Илон...? Илон, что с тобой? Что случилось?

— Что случилось? Это ты мне скажи, дорогая сестра. Почему ты мне не сказала?

— О чём ты говоришь?— конечно, Лидия догадывалась, что он имеет ввиду. Но внутри всё противостояло этой версии, сжимаясь так сильно, что к горлу подкатил горький комок.

— Об инициации. Я скоро умру. А ты даже не удосужилась сказать мне об этом. Уйди, я не хочу тебя видеть. Лучше бы ты исчезла.

Сердце мгновенно рухнуло вниз, разбиваясь на мириады осколков также, как и стеклянный стакан в руке брата.