ВНУТРИ

Неожиданный звонок застал Джейн за рулём старенького «Мерседеса». Она потянулась за телефоном к соседнему сиденью, и выругалась, случайно уронив его. Затем нагнулась, подняла вибрирующий айфон, не отрывая левой руки от руля, и, перед тем, как ответить, посмотрела назад - на пятилетнего сына. Женщина покраснела, испытав стыд - она на секунду забыла про него и не уследила за языком. Впрочем, слово «блядь» малец так или иначе уже знал - он всё ещё слишком хорошо помнил своего отца, а тот был любителем хорошенько выругаться и покричать, особенно после того, как пропустит стаканчик другой. Любил тот и распустить руки - врезать жене по лицу или выпороть её до крови ремнём с тяжёлой пряжкой. А однажды он ударил её пустой бутылкой. Та, треснув, раскололась на две части, одна из которых рассекла плоть Джейн до самого черепа и застряла у неё в голове. После этого женщина не выдержала - рассказала всё подруге, работавшей в прокуратуре, а та возбудила на Криса уголовное дело и позаботилась о том, чтобы мужчину не подпускали ни к Джейн, ни к её ребёнку. Тогда-то, на фоне стресса, у него и развился острый реактивный психоз. Его поместили в психбольницу, а после того, как он сбежал и избил незнакомку с ребёнком, приняв их за свою жену и сына, он оказался в психиатрическом отделении тюрьмы Херстедвестер в Альбертслунне...

- Хай, Джейн, - раздался из телефона низкий мужской голос, - у нас прорвало чёртову трубу! Поработаешь сегодня из дома? Ларс привезёт тебе рукописи, окей?

Это был начальник и Джейн поймала себя на мысли, что за всю её карьеру редактора в литературном журнале «Датские Ужасы», его звонок приносил ей облегчение раз во второй или в третий.

- Эм-м-м, конечно. - День, казалось, уже удался.

Возможно, первый раз лет за десять.

- Окей? - повторил мужчина.

Он всегда повторял «окей» и всегда с вопросительной интонацией.

- Твой адрес у меня есть!

Гудки... Ещё бы у него не было её адреса! Ей пришлось попотеть, чтобы получить эту работу. Джейн ещё не родила тогда и была похожа на модель с обложки «Плейбоя», да и начальник её был неплох собой. Сейчас он посидел и от тогдашней бодрости и сексуальности остались только пальцы - длинные пальцы, умеющие доводить до оргазма в постели и нежно поддерживать подбородок во время поцелуя. Джейн снова налилась краской, словно мальчик на заднем сиденье мог прочитать её мысли.

Она закинула сына в детский сад и направилась в продуктовый магазин на улице Глюксбург, а уже потом к себе домой. К тому моменту, как она вошла в прихожую, от хорошего настроения осталось мало - Джейн устала и запарилась. Тогда-то она и уловила странный, знакомый до зуда в зубах запах. Пахло чересчур резким мужским лосьоном для бритья - сандалом, кожей - и сигаретами «Винстон», которыми баловался её бывший муж Крис. Это её напрягло, на секунду, но женщина быстро успокоилась: Крис - больной на голову жестокий ублюдок - сидел в тюрьме уже год и будет там ещё долго. А она - просто утомилась.

Джейн налила себе холодного чая с ягодами, но, осушив напиток залпом, задумалась на секунду и наполнила тот же стакан полусладким вином - совсем другое дело! Плюхнулась в кресло, включила телевизор. На канале «Нэшенал Джеографик Уайлд» шёл выпуск, демонстрирующий довольно жестокие кадры: самка богомола сожрала самца, которого превосходила по размеру почти в три раза, прямо во время спаривания. Она оторвала ему голову, откусила своими мощными челюстями, продолжая трахать изуродованное тельце! Джейн поморщилась и, впервые с рождения сына, закурила прямо в помещении. Тонкая сигарета с капсулой из полупустой пачки, припрятанной в столе, уютно задымилась, но даже вдыхая её аромат, женщина ощущала запах Криса, ощущала некую непонятную, нарастающую с каждой, проведённой напротив экрана в своей гостиной, минутой, тревогу - такую, какую испытываешь, когда кажется, что вот-вот произойдёт нечто плохое, но ты ещё понятия не имеешь, что именно.

Прошло несколько часов. Ларс написал, что задержится и Джейн начала перечитывать старые, уже отредактированные ей, рукописи. Она читала, но не улавливала сути. Вставала и нарезала круги по комнате, суетливо курила и опять садилась за тексты. Снова и снова выключала телевизор, чтобы не отвлекаться, но каждый раз включала его почти сразу же, не в силах выдержать тишину. Джейн вдруг подумала о том, что тревога на самом деле - это не чувство. Это существо. Живое. Голодное. Злобное. Оно не нападает, когда ты ждёшь его нападения. Оно поджидает в углу сознания. В звуке капающей воды. В тени, проскользнувшей по стене. Оно знает, когда ты уязвим. И выбирает именно этот момент... Вот и сейчас - всё казалось обычным. В пустом дом царило спокойствие. Но где-то на самой границе восприятия что-то дрогнуло. Беззвучно. Незаметно. Как кем-то задетая ваза, неустойчиво стоящая на самом краю стола. Или как шорох в сухой высокой траве, который, кажется, даже расслышать то невозможно... Но Джейн расслышала. Тревога развернулась внутри неё. Медленно, как разбуженная змея. Ваза с грохотом рухнула и разбилась на осколки. Монстр вылез из зарослей травы... Джейн не знала, чем его спровоцировала. Может быть, ключевую роль сыграл, померещившийся ей запах. Тот самый - табака и лосьона, которым пользовался Крис. Или пустота - такая же, как тогда, в те ночи, когда она лежала с запёкшейся на губах кровью, затаив дыхание, и ждала: решит ли её муж устроить ей «второй раунд»... Тревога была не вспышкой - она была туманом. Она расползалась по телу, просачивалась в мысли, искажала реальность. И в тревоге этой было что-то болезненно знакомое. Что-то родное, как старая рана, как, полученный ещё в детстве, шрам. Это было не просто чувство страха - это было знание. Джейн знала: грядёт нечто злое. Нечто, преследующее её уже давно. «Ты помнишь меня?», - прошептал грубый мужской голос у неё голове. Да, конечно же, она помнила. Помнила, как Крис однажды прижал её грудью к раскалённой плите. И как он душил её, сев прямо на неё сверху. И как он насильно вводил ей в рот свой член до упора - так, что она задыхалась и захлёбывалась. Так, что её собственная слюна начинала вытекать у неё же из носа. Она помнила это, хотя так отчаянно пыталась забыть. Каждый удар. Каждую ночь. Каждое унижение. Она помнила всё... Теперь тревога перешла в страх. И неожиданно внимание Джейн привлёк выпуск экстренных новостей по телевизору: полный мужчина в клетчатой рубашке и с лицом, украшенным солидными усами, оповестил всех зрителей о том, что трое заключённых сбежали из тюрьмы Херстедвестер - двоих почти сразу же удалось поймать, а один всё-таки скрылся, убив охранника. Имена преступников полиция раскрывать отказывалась, но просила соблюдать бдительность. Предположительно, криминал «залёг на дно» где-то в Копенгагене...

- О, нет, - прошептала Джейн, - нет-нет-нет!

Кожа женщины побледнела так сильно, что цвет её сменился с нежно-розового на молочно-белый.

Она знала, что преступник не в Копенгагене, и, хоть каких-либо доказательств не было, знала, кто именно - этот беглец, которому удалось скрыться. Знала, что её бывший муж - на свободе и что он не пытается прорваться за границу, не скрывается в каких-нибудь трущобах и даже не собирается найти её. Он уже её нашёл! Крис - в доме, и сомнений в этом у Джейн не было и быть не могло. Мужчина затаился где-то тут, рядом и застыл в ожидании идеального момента, а, возможно, он уже дождался - и стоял прямо за ней, сжимая в руке свой ремень с массивной железной пряжкой! Джейн обернулась, не в силах сдержать напряжение. Дом выглядел всё таким же пустым, но женщина ощущала присутствие кожей. Ощущала присутствие... и ужас. Она решила, что нужно звонить в полицию, но сумка с телефоном была оставлена ею же на кухне. В коридоре был и домашний телефон, но если Крис явился сюда заранее, скорее всего, уже перерезал провода. Стараясь двигаться тише, Джейн направилась к кухне. Казалось, что каждый её шаг отдавался гулом в самой глубине черепа. Женщина дышала рвано, поверхностно, как будто воздух стал гущей, как будто он сопротивлялся, не желая попадать в её лёгкие. Босые ноги цеплялись за холодный пол, будто бы он сам пытался удержать её, не дать двигаться вперёд, будто он желал, чтобы Крис настиг её, разорвал на куски... Всего несколько шагов.

Джейн знала, что он где-то здесь. Слушает её дыхание, прячась в тени. Он и сам всегда был тенью - даже когда сидел напротив, пил кофе и улыбался. Волк в овечьей шкуре... Когда-то она думала, что любит его. Теперь - боялась даже вспоминать.

Джейн остановилась у дверного проёма. Прислушалась. Сердце грохотало так, что, казалось, стены дрожат. Женщина вспомнила, как её сердце металось в грудной клетке быстро-быстро, туда-сюда - каждый раз, когда Крис заходил в их спальню, а она просто лежала и гадала, наброситься ли он на неё...

Сейчас он снова пришёл к ней... Слёзы подступили к глазам, но Джейн не позволила им упасть. Если она заплачет, то проиграет. Справившись с собой, женщина вошла на кухню, молясь, чтобы телефон оказался там. Она увидела его сразу же. Но увидела и ещё кое-что, помимо мобильника, и это «кое-что» совсем ей не понравилось. Телефон лежал не в сумочке, а на столе. На этом же столе, прямо на его углу сидел её бывший муж. Он постарел: под глазами располагались синяки, от былой мускулатуры ничего не осталось - кожа да кости, а бледное лицо обрамляла седая, неровная борода.

- Ну здравствуй, детка! - произнёс он.

Мужчина сохранил свою гримасу: мерзкую-мерзкую гримасу, что могла означать лишь одно - он пьяный, злой, а значит насилия не избежать. Джейн вспомнила, как он улыбался так перед тем, как выпороть её. Особенно в её память врезался тот случай, когда она только-только забеременела и ей ужасно захотелось маринованных огурцов с чесноком, так что она взяла из тех, что Крис купил себе на закусь, и слопала полбанки. Это ужасно взбесило его, но он не подал виду и нежным голосом попросил её подойти. А когда она приблизилась, опрокинул на стол, прижав к нему животом, стянул с неё брюки и принялся лупить ремнём, пока кожа не покраснела и из пор не выступила кровь. Джейн плакала и просила сжалиться, но Крису было плевать. Тогда в ней что-то сломалось - в тот самый миг, когда она кричала, а никто не пришёл. Ни соседи, ни Бог, ни та самая удача, о которой ей рассказывали в детстве. Она осталась одна. Совсем одна. Во всём мире - только она, боль, ужас и пустота внутри... Даже сейчас она во всех деталях помнила, как воздух тогда пропитывался злом, становился жирным, удушающим и затекал ей в глотку словно едкое желе, пока она орала до хрипоты, а Крис только смеялся. Или молчал. Порой это было даже страшнее - его молчание. Эта чудовищная сосредоточенность, с которой он наблюдал, как её кожа краснеет от ударов или как она падает и её ногти царапают пол, пытаясь отползти. В те минуты время исчезало. Оно переставало существовать. Казалось, что всё в мире сузилось до одного тупого, неумолимого ощущения, что это - никогда не закончится. Что Крис будет бить её вечно. Что она умрёт здесь. И самое страшное - она начала верить, что так и должно быть. Что выхода нет. Что это - её судьба. Что любовь - просто красивая ложь, а настоящая жизнь - вот она: с кровоподтёками, ссадинами и душой, что вся в дырках, как решето...

- Выметайся из моего дома, сукин ты сын! - прошипела Джейн.

К её страху добавился гнев - такой гнев, от которого кишки скручивает узлом. Она тихо поклялась себе быть сильной и ни в коем случае не плакать! По крайней мере, до того, как весь этот кошмар закончится. «Потом - сколько угодно», - сказала она себе, - «Но не сейчас. Не когда он смотрит!» Ей почему-то вдруг вспомнилось, как мужчина терял над собой контроль всякий раз, когда они занимались сексом. Он грубыми толчками входил в неё, не обращая внимания на то, как больно ей было. Изо рта его в эти бесконечные минуты всегда свисала слюна, а глаза становились большими и, казалось, вот-вот выкатятся из орбит...

- Не смей со мной так, - отвечал Крис. - Это и мой дом тоже.

Он пытался сохранять спокойствие, но дрожь в голосе выдавала его раздражение.

- Уже нет, - хмыкнула Джейн.

Мужское самолюбие и гордость Криса были не в силах выдержать неприкрытой насмешки, и он вскочил, перевернув стул и прохрипел, тыкая в бывшую жену пальцем.

- Ты ходишь по тонкому льду!

Джейн ощутила сухость во рту и очередной приступ ужаса, но вместо того чтобы поддаться приступу паники, она, как ни в чём не бывало, подошла к холодильнику и, открыв его, достала из него полупустую бутылку красного вина. Ей был необходим повод, чтобы отвернуться от Криса и перевести дух. Женщине не хотелось, чтобы он видел испуг на её лице. Этот мужчина был словно бешеный пёс, который набирается смелости, когда чувствует чей-то страх.

- Смотри на меня, когда я с тобой говорю! - вскрикнул Крис и, сильно сжав её плечи, повернул к себе лицом.

Бутыль выскользнула из рук и разбилась. Бордовая жидкость растеклась по полу. «Как кровь в дешёвом хорроре», - испуганно подумала Джейн, а сама заорала, брызгая мужчине слюной в лицо.

- Последний раз говорю! Убирайся!

Глаза Криса холодно заблестели, и женщина тут же пожалела о повышенном тоне и обо всём, что наговорила, но было поздно. Сейчас начнётся. Этот момент можно было, нет, нужно было оттянуть, но вот, он уже настал. Крис поднял руку для пощёчины и Джейн успела подумать, что хоть была жената на этом человеке и жила с ним несколько лет, ни разу не смотрела ему в глаза. По крайней мере так, как сейчас. Он ударил и ровно в этот момент в дверь позвонили. «Полиция!» - воскликнул внутренний голос, - «Слава Богу!» Но уже через секунду надежда улетучилась и женщина поняла, что это - всего лишь Ларс, принёсший ей рукописи для редактирования. С Ларсом она была знакома довольно неплохо - они работали вместе почти полтора года и даже ходили на свидание. Именно поэтому Джейн знала, что со своей нетерпеливостью, он не станет ждать её, если она не откроет сразу же.

- Помогите! - её крик оборвался прежде, чем успел выбраться из горла.

Кулак Криса врезался ей в живот, и она сжалась, опустившись на пол, прямо к осколкам стекла, и лихорадочно пытаясь вдохнуть. Раздался глухой стук.

- Эй, Джейн! - да, это был Ларс.

Чуть-чуть выждав, он положил конверт на крыльцо и уже собирался уйти, решив, что женщина потягивает бренди, лёжа в своей ванне или вообще смоталась куда-нибудь в город, пользуясь неоднозначной ситуацией на работе. Кто-кто, а уж эта баба пользовалась любой ситуацией - Ларс знал это точно. Он вспомнил, как однажды приехал в офис пораньше и направился в кабинет босса обсудить кое-какие дела. У начальника тогда ровно две недели назад умерла жена от рака лёгких и это был его первый день на работе после случившегося. Ларс заранее пообещал себе, что выскажет свои соболезнования сухо и будет вести себя также, как и до трагедии - по деловому, так, словно ничего особенного не произошло, но на самом деле, внутри, ему было тошно, некомфортно и жутко. Ещё более странно он себя почувствовал, когда увидел Джейн. Она вышла из кабинета шефа с наполовину расстёгнутой рубашкой, поправляя причёску. Они буквально столкнулись, а та даже не смутилась: только захихикала и поздоровалась настолько милым голосом, что Ларса чуть не вывернуло прямо на месте. Голосом таким наигранно милым, как у актрис в порнухе. А на следующий день она получила прибавку к зарплате. И это всё - ещё до её развода. После суда у неё и вовсе стало столько поблажек, что об этом неприкрыто болтали все коллеги. «Грязная шлюшка!» - злорадно подметил Ларс, - «Неудивительно, что её муж свихнулся! С такой, чёрт подери, любой свихнётся!» Своё отвращение мужчина продемонстрировал, ещё раз стукнув костяшками пальцев по двери... И в этот момент он вдруг ощутил ужасное, почти животное желание обогнуть дом и войти в него со двора: здесь в Лименхейме никогда не запирали заднюю дверь. Ларс представил, как проходит в уборную, а там совсем голая Джейн мастурбирует, сидя в ванной. Он бы отымел эту сучку! Показал бы ей, где её место!.. Вдруг дверь в дом распахнулась сама и сперва Ларс, ожидая увидеть женщину в халате, подумал, что это судьба, но потом увидел седого мужчину с суровым взглядом и пистолетом «Хеклер и Кох». Он услышал Джейн из глубины дома, которая смогла, собравшись с силами, выдавить из себя хриплый крик, но, увы, слишком поздно. Раздался выстрел! Раньше Ларс слышал их только в кино и решил, что это - просто гром. Он постоял несколько секунд. Кровь уже капала с его подбородка, а Крис разглядывал улицу и кусочек неба через дырку в его голове. Пуля прошла навылет. Сквозь лобную кость, мозг, затылок. Мужчина упал замертво, а дверь снова закрылась. Убитый так и остался лежать - прямо у порога, в луже крови, рядом с большим жёлтым конвертом!

Джейн не разрыдалась. Всё происходящее казалось ей ночным кошмаром или спектаклем, но способность объективно оценивать ситуацию и ясно мыслить постепенно возвращалась. Теперь она располагала двумя новыми фактами: во-первых, её бывший вооружён, а во-вторых, он ужасно небрежен и даже если никто не вызывает полицию прямо сейчас, услышав выстрел, в скором времени какой-нибудь прохожий обязательно увидит труп. Значит, всё, что от неё требуется, - потянуть время и дождаться, пока не приедут копы... Крис вернулся на кухню и посмотрел на неё сверху вниз. «Ну что?» - говорили его глаза. - «Я серьёзно настроен, ты видишь? Видишь теперь?». Женщина поёжилась. Она видела. В её голове неожиданно всплыло воспоминание того, как пару дней назад ей пришлось кричать на маленького сына, чтобы тот успокоился и перестал размахивать, полной хлопьев с молоком, ложкой, раскидывая еду повсюду. Он всегда слушался, когда она кричала, но ей часто было страшно: что если в один день он вдруг не обратит на её голос внимания? Не услышит её или просто-напросто перестанет повиноваться? Что случится тогда? Что будет?.. Крис опустился на корточки рядом с ней и бесцеремонно сдавил её грудь рукой, не сжимающей пистолет. Он с силой мял её и Джейн было больно, но она не подала виду. Женщина знала, что ей нужно сдерживать эмоции, пока это возможно. Она понимала, что Крис изнасилует её так или иначе, а её боль и страх только сильнее раззадорили бы его. Раньше Джейн специально давала волю слезам, надеясь, что так мужчина быстрее кончит и оставит её, но сейчас ей впервые хотелось заставить Криса трахать её как можно дольше, ведь, испытав оргазм, он убьёт её. В этом она не сомневалась... Мужчина сместил руку с груди на внутреннюю часть её бедра.

- Помнишь, как мы делали это впервые? - спросил он, - тебе же нравилось, помнишь?

Ей не нравилось. Женщина тогда жмурилась, чтобы он не видел её слёз. Зажмурилась она и сейчас. Мощным рывком, Крис подмял её под себя. Он нависал прямо над ней - потный и возбуждённый. Его дыхание участилось. Джейн чувствовала тот самый ненавистный запах и грубые касания, от которых пыталась спрятаться столько лет... Мужчина сорвал с неё брюки и трусы. Она задержала дыхание и стиснула зубы, перед тем, как ощутить, как что-то твёрдое входит в неё. Не член. Нечто холодное. Мёртвое... Она не смогла подавить крик до конца и хриплый, полный нестерпимой боли и отчаяния стон сорвался с её губ. Тошнота собралась в горле комом. Дуло пистолета входило в её влагалище, натирая плоть до крови... В ту первую ночь, когда всё началось, Джейн сжимала простыню. Будто бы так терпеть легче. Смешно, однако сейчас она хотела сделать тоже самое, только вот сжать было нечего. Её рука скользнула по полу. Рядом не было ничего, кроме кафеля, разлитого вина и... стекла. Сердце Джейн ушло в пятки. Она сдавила осколок так сильно, что прорезала им ладонь до кости! И снова испытала гнев. Он пересилил испуг. «Нет-нет, лучше просто терпеть! Полиция уже едет!», - кричал ей то ли разум, то ли осторожность, но ненависть в ней оказалась сильнее! Ударив наотмашь, женщина полоснула насильника по лицу! Кусок бутылки зацепил его правый глаз и щёку. Крис закричал и завалился набок, прижимая ладонь к ране, и несколько раз выстрелил! Всё - в молоко. Джейн вскочила, забегая за стол, будто это укрытие могло бы защитить её от пуль. Будто этот стол был её спасением. И в этот самый момент женщина услышала нечто, что прозвучало музыкой между выстрелами - чужие голоса!

С шумом в дом ворвалась группа захвата - четверо мужчин в бронежилетах и с винтовками! Ещё двое проникли в дом через заднюю дверь. Началось месиво: по полу покатились дымовые гранаты и всё пространство окутала плотная завеса. Кашель, выстрелы, крики перемешались и заполнили здание рычащим грохотом! Пули выбивали окна, врезались в тела и разрывали человеческое мясо на лоскуты!..

Джейн поняла, что всё кончено лишь когда на её плечи опустился плед. Только сейчас она открыла глаза. И увидела свет. Тот сразу же жадно впился в них и те мучительно заныли под ослепительными солнечными лучами, но эта боль была облегчением. Джейн окружали люди: криминалисты, врачи, полиция... Она втянула воздух сквозь зубы. Каждая мышца, каждый сантиметр её тела напоминали о пережитом. Боль доказывала, что кошмар был реален, а нечто внутри не давало пробудиться и стряхнуть его окончательно. Левая рука женщины всё ещё сдавливала осколок бутылки. Заляпанное кровью стекло отражало её лицо: уродливое, всё ещё перекошенное от страха, с опустошёнными глазами. Неожиданно для себя Джейн подумала о том, что стареет. Нет, не просто стареет, она - уже старуха! Даже хуже - ходячий труп! И женщина поймала себя на мысли, что, окажись она рядом с Крисом сейчас, позволила бы ему взять себя, позволила бы ему делать с ней всё, что угодно - лишь бы ощутить внутри себя хоть что-нибудь, лишь бы снова почувствовать себя живой! Глаза её привыкли к свету и теперь солнце за окном снова казалось Джейн тусклым - точно таким же, как и всегда. Она громко всхлипнула. И расплакалась.