Курьер для киллера

Время: 8:30.

Я проснулась от резкой, словно удар, головной боли. Всё вокруг плыло, будто я смотрела сквозь мутное стекло. Простонала, закуталась в одеяло, и только тогда до меня дошло — я была абсолютно голая. Паника накрыла с головой.

Я села, стараясь не двигаться резко — голова гудела, как после мощного удара или жёсткого похмелья. Осмотрелась. Комната была незнакомой: облезлые, давно выцветшие обои, кровать с твёрдым матрасом, мебель старая, перекошенная, словно ремонт здесь делали лет сто назад — если делали вообще.

Вдруг дверь скрипнула.

— Доброе утро, тусовщица, — в комнату вошёл Дима с подносом, на котором стояла тарелка с завтраком и стакан воды. Он улыбался, будто всё было в порядке.

— У меня полно вопросов, — прошептала я, прижимая одеяло к телу до самого подбородка.

— У меня тоже, — не теряя улыбки, сказал он и сел рядом, поставив поднос на покосившуюся тумбочку.

— Какого чёрта я голая?! — сорвалось с меня. Злость моментально сменила растерянность. Мне хотелось наброситься на него, ударить, убить.

Он лишь усмехнулся, что только сильнее вывело меня из себя.

Я снова осмотрелась. Где мои вещи? Сумка? Телефон?

— Где моя сумка? — зло спросила я, не сводя с него взгляда.

— Я её тебе не отдам, — спокойно ответил он. — Там пистолет и нож. Давай поговорим без оружия.

— Сука... — прошипела я, прожигая его взглядом.

— Что ты помнишь? — задал он вопрос, внимательно наблюдая за мной.

Я нахмурилась. Память была как в тумане. Стоило напрячься, как боль в висках усилилась. Я схватилась за голову, скривилась.

Он протянул мне таблетку и воду.

— Выпей. Полегчает, тусовщица.

— Хватит называть меня так, — раздражённо пробормотала я, но всё же взяла таблетку и проглотила её.

Сил сидеть не было. Я снова легла, не отпуская одеяло. Он всё ещё улыбался, словно контролировал ситуацию, а я — будто актриса в фильме, сценарий которого писала не я.

— Ну так что? Что ты помнишь? С какого момента начать рассказ? — его голос был спокойным, почти ласковым, но внутри у меня всё кипело.

— Во-первых, как ты нашёл меня в клубе? Во-вторых, почему, чёрт возьми, я голая? И где моя мать твою одежда?! — прошипела я.

Он чуть наклонился ко мне, не убирая улыбку:

— Только не перебивай...

От лица Димы.
Время: 23:40.

Ночь. Я снова колесил по городу, разрезая темноту фарами. Улицы были пусты, и в этом было что-то особенно грустное. Вечер, который я хотел провести с Майей, пошёл под откос — она предпочла подругу.

Майя... С первого дня я знал, что она особенная. Сложная, закрытая, упрямая. Но именно такие и цепляют. Я влюбился. Не сразу, не глупо, а глубоко. Я знал: она мне не доверяет. Её жизнь — не сахар. Она выросла среди лжи и опасности. Поэтому и не пускает никого ближе, чем на вытянутую руку. Но если бы я был ей совсем безразличен — она бы меня уже давно убила. А так… терпит. Присматривается. А это уже что-то значит.

Телефон зазвонил. Сердце екнуло — Майя.

Я быстро поднял трубку.

— Алло? Ты передумала? — с надеждой спросил я.

В ответ — смех, музыка, шум. Она была в клубе. Пьяная.

— Майя? — насторожился я.

— Приве-е-ет! — завизжала она, хохоча с подругой. По голосу я сразу понял — она не просто выпила. Она в дым.

— Ты в каком клубе? Я приеду.

— Приезжай! Нам скучно! — донесся голос её подруги, а потом — гудки.

Я резко развернул машину. Ладно. Придётся объездить все элитные клубы города. Что поделать — она стоит того.

Время: 00:00.

Очередной клуб. Воздух густой от запаха алкоголя, дыма и дешёвого парфюма. Музыка гремела, люди кричали, танцевали, сливаясь в одном пьяном потоке.

Я двинулся к барной стойке. Там была толпа, в основном — мужчины. И неудивительно. В центре их внимания извивалась Майя. Она танцевала, крутя бёдрами, проводя руками по телу, словно дразня каждого из них. Зрелище было завораживающим… но меня выворачивало от злости. Она должна так танцевать только для меня. Только мне улыбаться. Только меня дразнить.

Я застыл, наблюдая за ней, теряясь в каждом изгибе, каждом её движении. Сердце колотилось — от желания, ревности, злости.

Наконец, она остановилась, села за стойку.

— Что будете? — спросил бармен.

— Ничего ей не нужно, — сказал я, подходя.

Она повернулась. Её глаза сияли, зрачки расширены.

— О, Димка! — воскликнула она и с радостью бросилась ко мне в объятия. Я машинально обнял её, но тут же отстранился.

— Так… — я заглянул ей в глаза. — Ты что-то приняла?

— Совсем чуть-чуть… — прошептала она и засмеялась. — Только никому не говори! А то репутация!

Она пахла алкоголем, духами и чем-то сладким. И даже в таком состоянии была прекрасна.

— Пошли, — сказал я и поднял её на руки. Она без сопротивления прижалась ко мне.

— Какой ты сильный… — пробормотала она. — Ты такой… классный…

Если бы она сказала это трезвая — я бы с ума сошёл от счастья.

— Сразу видно, что ты пьяная, — усмехнулся я и вышел с ней в ночь.

Я посадил её на переднее сиденье и нагнулся, чтобы пристегнуть ремень.
В этот момент она обхватила моё лицо ладонями и заглянула в глаза. Её взгляд был тёплый, полный чего-то нежного… и пьяного.
— Ты очень даже красивый, — прошептала она, — поцелуй меня…

Эти слова звучали в моей голове эхом. Я мечтал о них. Только не так. Не в этом состоянии. Не сейчас.

Я аккуратно убрал её руки.
— Если я это сделаю, а ты это вспомнишь утром… — я вздохнул и пристегнул её. — Мне не видеть жизни. А знаешь, мне пока хочется пожить.

Я захлопнул дверь и обошёл машину. Когда сел за руль, она уже спала, тихо дыша, с лёгкой улыбкой на губах. Я смотрел на неё и не мог не улыбнуться в ответ. Эта девчонка умеет пробираться под кожу.

Пока я ехал, она ёрзала, ворочалась и что-то бормотала.
— Как же неудобно… — пробормотала она и вдруг поднялась, уставившись на меня. — О, Димка…

Она снова улыбнулась и положила руку мне на пах. От этого жеста я напрягся.
— Убери руку, — мягко, но твёрдо сказал я.
В ответ она хищно усмехнулась и провела ладонью по моему торсу.

Я схватил её запястья и отвёл в сторону.
— Майя, хватит. Ты не в себе.

Она надула губы и отвернулась к окну, а потом вдруг сжалась, прижав руку ко рту.
— Эй! Только не в моей машине! — в панике остановил я у обочины. Открыл ей дверь, и она вывалилась наружу, пошатываясь.

Я вышел за ней. Она стояла на коленях, держась за голову.
— Какая же жалкая жизнь… — прошептала она.

Я молча подошёл и присел рядом. Положил руку ей на спину.
— Всё ещё будет хорошо, слышишь?
— Не будет. Уже никогда. — и она разрыдалась.

Я обнял её. Она вцепилась в меня, как тонущий в спасательный круг.
— Я с тобой, Майя, — прошептал я. — И я тебя не отпущу.

Минут через пять она вытерла слёзы, глубоко вдохнула и кивнула:

— Пошли.
Она попыталась встать, но упала, засмеялась сквозь остатки слёз.
Я поднял её на руки и понёс к машине.
— Твоя спасательная операция продолжается, тусовщица, — пробормотал я с улыбкой.

Дома я уложил её на кровать, снял с неё туфли и накрыл одеялом.
Уже хотел выйти, но она вдруг села и начала расстёгивать платье.
— Эй! Что ты делаешь? — я резко обернулся.

Но она уже лёгла, её тело частично обнажилось. Она устроилась на подушках, не скрываясь, и почти сразу заснула.

Она была невероятно красива даже в таком состоянии. Её грудь размеренно поднималась, губы слегка приоткрыты. Я тихо подошёл и сел на край кровати. Осторожно, почти не касаясь, убрал с её лба прядь волос.

Пальцы скользнули по щеке — лёгкое касание, как шелест ветра.
Я хотел запомнить этот момент. Не потому что она была полураздета. А потому что впервые была такой уязвимой, настоящей. Без маски. Просто Майя.

Я сидел рядом, глядя на неё.
Одеяло давно упало на пол. Её грудь обнажена, кружево трусиков туго облегает бёдра. Я будто онемел от её близости.

Медленно, не отрывая взгляда, я потянулся и провёл пальцами по её бедру, выше, к тонкой ткани. Она не шелохнулась. Лишь дышала глубоко и размеренно, словно впуская меня в свой сон.

Я не знал, зачем это делаю. Хотел ощутить тепло её тела, почувствовать, что она — реальна, что она сейчас рядом. Пальцы едва коснулись кружева. Один, второй.
Тонкое трение, едва уловимое — и всё внутри меня вспыхнуло.

Я знал, что совершаю ошибку. Огромную. Но остановиться было мучительно.

Пальцы задержались на границе между тканью и кожей. Я закрыл глаза, стиснув зубы. Хотел не просто её тела — хотел всего. Чтобы она смотрела только на меня. Чтобы утром улыбнулась, потому что я рядом.

Она застонала во сне, тихо, почти жалобно, и повернулась на бок. Её тело стало недоступным — и, к чёрту, это спасло меня.

Я с шумом выдохнул, поднялся и прошёлся по комнате, будто хотел от себя убежать.
Потом вернулся, укрыл её, задержал взгляд на её лице и одёрнул себя в последний раз.

— Прости, родная… Не сейчас. Не так.

Я вышел, закрыв за собой дверь, сжав кулаки до белых костяшек.