Глава 7
В страхе отползаю к изголовью кровати, в голове полный швах — парень не шутит, он заберёт меня к себе и надругается, неизвестно как жёстко, и останусь ли я цела после этого. Как же мерзко. Я живая, я человек, я не вещь, не игрушка, не кусок мяса, и тело, и мозг отвергают то, что мной воспользуется уже второй мужчина в этом месте. А хуже всего то, что я ни в чём не виновата. Почему именно я?
— Ты же знаешь, что я ничего не делала, он должен был сказать тебе не трогать меня! — пытаюсь защитить себя как могу, паника нахлобучивает волнами. Прошибает холодный пот. Бросаю взгляд на подруг и вижу в их глазах то же, что испытывала сама, когда забирали их. Они рады, что в этот раз участь их миновала. Черт! Черт!
— Да мне до пизды, если честно, кто из вас что сделал, — опустив уголки тонких губ, говорит Серый. — Стрела за тебя ничего не сказал. — Приближаясь ко мне, он продолжает крутить свой нож и выпускает его из рук, холодное оружие отлетает в сторону, прямо к кровати Киры. Чертыхнувшись, Серый идет к ней, чтобы вернуть свою игрушку, и в этот самый момент происходит то, что приводит меня в шок. Кира, скинув одеяло с ног, поднимает нож с пола и, крепко ухватившись за рукоять, забивается в угол.
— Кир, ты что? — ошеломленный голос Оксаны звучит как будто издалека. Я не свожу глаз со своей взбалмошной подруги, понимая, что если она не остановится и не отдаст нож Серому, нам всем придет конец. Но она держит его лезвием вперёд и не собирается сдаваться. Никогда бы не подумала, что Кира, скромная, боязливая, на это способна.
— Эй, а ну отдай, — Серый медленно приближается к ней. — Ты чего удумала, конченная? Верни нож.
— Отойди, — её голос дрожит.
— Да я-то отойду, ты что с ним делать собралась, а? Отдай и все нормально будет, — в отличие от самой Киры, парень уверен в своих возможностях. Только я бы на его месте не была так самонадеянна, скромные девушки просто так за нож не хватаются.
— Кира, отдай ему нож! — Оксана в панике не меньше, чем её подруга. Сидит на краю кровати, то и дело подскакивая.
— Отпусти нас! — Кира будто ничего не видит и не слышит вокруг себя. Рука, сжимающая рукоять, трясётся. Это точно добром не закончится, либо он покалечит её, либо слетит с катушек и достанется всем.
— А ещё что сделать? — ухмыляется Серый. Он уже совсем близко, делает выпад в сторону подруги и она быстро, но совсем неуверенно рассекает ножом воздух. Я понимаю, что произошло только когда парень, истошно завопив, хватается за щёку и направляется к выходу, изрыгая проклятия. Похоже, Кира неслабо полоснула по его щеке — кровь вытекает сквозь пальцы, бежит по руке. Кира совсем бледная, всё ещё держит нож и нервно озирается по сторонам, словно помимо нас здесь есть кто-то ещё. Серый уходит, хлопнув дверью.
— Ну и что ты натворила?! — кричит на подругу Оксана, подскакивая с кровати. — Куда вот он ушёл, а? — она бежит к двери, выглядывает, оставив её приоткрытой.
— Взять что-нибудь потяжелее, — говорю я и, поднявшись, подбегаю к ней. Серый не успокоится, пока не прибьёт одну из нас, а у меня нет ничего, чем можно защититься. Трудно думать в такой ситуации, адреналин кипит в крови, но это не помогает, а делает только хуже. Взгляд притягивает стеклянная пепельница на столе. Оксана, словно уловив мои мысли, быстро выбегает из камеры, хватает эту пепельницу и возвращается обратно. Слышны приближающиеся шаги.
— Давай со мной! — подперев дверь плечом, говорит она мне.
— Как это поможет вообще? — пытаюсь отмазаться. Парень поджарый, но он явно сильнее нас двоих вместе взятых. Удерживать дверь — только оттягивать неизбежное. — Ты зачем пепельницу взяла?
— Да не знаю я, вообще нихрена не знаю что делать! Ты поможешь или нет?
Уверенная, что из этого не выйдет ничего хорошего, соглашаюсь держать оборону вместе с подругой. Парень уже стучит с той стороны, толкает дверь. Кира присоединяется к нам, опрометчиво бросив нож на пол и упирается в дверь своими тонкими руками. Надежда, что всё обойдётся, не отпускает меня до последнего. До того момента, когда Серый пинает дверь и мы разлетаемся в разные стороны. Даже боли в бедре не чувствую от вспышки жара по всему телу — разъяренный парень заходит в камеру, и первое, на что я обращаю внимание — пистолет в его руке. Теперь нам точно хана. Всем троим...
— Ну что, доигралась? — подняв свой нож, сложив и убрав в карман, он наклоняется к лежащей на полу Кире, хватает подругу за волосы. Рука с пистолетом медленно поднимается к её голове. Кира пищит и стонет от боли, и стон резко прерывается, когда Оксана, крепко сжимая пепельницу в руке, резко поднимается на ноги. Серый не успевает среагировать — подруга действует быстро и точно, глухой стук — и обмякшее тело придавливает Киру к бетонному полу. Меня поражает то, как Оксана смогла сохранить самообладание в такой момент. А она смогла — даже руки не дрожали, когда она треснула Серого по голове. Положив пепельницу на пол и вырвав пистолет из его руки, помогает Кире скинуть с себя бездыханного парня.
— Давайте быстрее, ищем ключи и сваливаем отсюда, — командует она, вертя огнестрельное оружие в руках. — Тяжёлый какой. Как стрелять-то из него...
Я помогаю Кире найти ключи. В одной связке около десяти одинаковых, но с разными зазубринами, все новые, будто сделаны пару дней назад.
— Надо запереть его здесь, — предлагаю я. — Чтоб не побежал за нами. Эти неизвестно когда приедут.
Подруги соглашаются и, покинув камеру, мы быстро находим ключ и поворачиваем в замке два раза — для надёжности. С входной дверью приходится повозиться, нужный ключ попадается только с пятой попытки. Дверь открывает нам тёмный проход в какое-то заброшенное здание. Огромные прямоугольные окна с выбитыми стеклами, судя по густой растительности за ними — выбитые именно ветвями деревьев, не людьми. Прорешины в крыше, повсюду груды проржавевшего металла. Вероятно, это был склад или завод. Благо, что сейчас не кромешная тьма, только сгустились вечерние сумерки. Мне одной повезло — я надела тапки, и не так больно наступать на мелкие камни, в отличие от подруг, они ступают осторожно и шипят от боли. Здание оказывается не единственной заброшкой — вокруг несколько таких объектов, все покинутые, поросшие кустарником, а вокруг — ничего. Бесконечный пустырь. К этому месту ведет только одна дорога, посыпанная мелкой галькой.
— По дороге идти опасно, — говорю я, — если они уже возвращаются?
— В магазин что-ли уехали? — спрашиват Оксана. — Вдвоём? Как думаешь, далеко до трассы?
— Может, в магазин, а может, за Диной. И то и другое плохо. Не знаю, они же специально нам глаза закрыли, — отвечаю сразу на всё её вопросы. Кира молчит, хватаясь за подругу, стряхивает мусор с голых стоп.
— Надо было телефон еще у него забрать, — вздыхает Оксана, не прекращая оглядываться по сторонам. На улице прохладно, как осенью, идёт пар изо рта — я в своем тонком свитере продержусь максимум одну ночь, обе подруги в футболках замёрзнут через пару часов. Не до смерти, но обеим придётся несладко.
Уходим подальше от дороги и идем параллельно ей. Тапки приходится скинуть — начав путаться в траве, я теряю много времени и отстаю от подруг. Надежда не угасает, чем скорее дойдем до трассы и поймаем попутку, тем быстрее будем спасены. Я запомнила номер Дины и как только появится такая возможность, тут же позвоню ей и всё объясню.
Спустя несколько минут нашего тернистого пути крик одной из подруг вырывает меня из пучины мыслей.
— Машина! Едет сюда!
— Может, к дороге пойдем? — предлагает Кира.
— Кто ещё сюда поедет, кроме них? — огрызается Оксана.
Быстро, почти скачками добравшись до подруг, я всматриваюсь в даль и вижу свет автомобильных фар. Мы уже прилично отошли от заброшенных зданий, прятаться негде. В голову приходит только одно — лечь, чтобы нас не засекли, подождать пока они проедут и бежать, постоянно оглядываясь. Только так можно спастись. Если еще не поздно.
Кратко высказав свой план подругам, получаю одобрение и падаю в колючую траву.
— Если что, кто умеет стрелять? — спрашивает Оксана. Все это время она держала пистолет в руке. И зачем только забрала его, если не знает, как с ним обращаться? Даже я не знаю, хоть и стреляла в тире пару раз. Но то был пневматический пистолет, а этот вероятнее всего, огнестрельный. Протягиваю ладонь, и подруга неуверенно передаёт мне оружие.
— Надеюсь не пригодится, — вздыхаю я. Глубокие вдохи не помогают избавиться от волнения. Даже если они проедут мимо, всё равно отправятся на поиски. Мы может не успеть добраться до дороги, а даже если и доберёмся, не факт, что первый встречный водитель согласится нам помочь.
Минивэн двигается почти бесшумно, и я боюсь поднимать голову, чтобы проверить, как далеко сейчас машина. Какое-то время в поле царит тишина, а потом до ушей доносится негромкий хлопок. Взгляд Оксаны нельзя передать словами — подруга поняла, что произошло. Они остановились неподалеку и вышли из машины.
— Эй, девушки, хватит прятаться, вставайте, мы вас видели! — грозный голос Стрелы слышен так чётко, будто он находится совсем рядом.
Я лежу, сжимая пистолет в руках. Взгляд Оксаны мечется от оружия к моему лицу и обратно. Я не хочу стрелять. Не умею. К тому же, вряд ли они безоружны — поймаю пулю раньше, чем нажму на курок. В уголках глаз скапливаются слезы. Всё пропало...
Судя по звукам, он один. Шагает уверенно, что-то бормочет себе под нос. Оксана велит Кире не двигаться и заткнуть рот ладонью, а я, понимая, что нет другого выхода, встаю. Он и правда пошёл на поиски в одиночку — второй парень стоит, подперев задом капот минивэна. Ладонь вспотела и я едва могу удержать пистолет. Стрела замечает его в моей руке, но продолжает приближаться, держа руки в карманах брюк.
— Это не девчачья игрушка, малыш, — говорит с издевкой. Ухмыляется.
— А я и не девочка, — выдаю первую глупость, что пришла мне в голову. Подняв дрожащие руки, целюсь ему в грудь. Даже один глаз прикрываю для правдоподобности. По спине подходит холодок, по телу ползут мурашки. Даже в подвале мне не было так страшно, как сейчас.
— Брось пистолет, поднимай своих подружек и пойдем по-хорошему.
— Нет, — выпаливаю я, и в момент, когда мужчина, оказавшись на опасном расстоянии, протягивает руку, я чувствую, что от страха больше не могу управлять своим телом, и палец сам давит на курок.