Глава 3
"Выбью из тебя всю дурь", — эти жуткие слова повторяются в моей голове, как назойливая песня на заевшей кассетной плёнке. Он привел меня к себе, чтобы избить? Зачем тогда, подняв на ноги, швыряет на кровать? Для чего он резко и так больно сжимает мою грудь, а другой рукой лихорадочно, со злостью, расстёгивает молнию на своих брюках? И тут до меня доходит — меня не изобьют, во всяком случае, если буду вести себя покорно. Меня изнасилуют, и, скорее всего, в грубой форме. Справившись со своими брюками, он дёргает за верх моих джинс и чуть не сорвав пуговицу, резкими движениями, стягивает их с меня. Я не могу бороться, страх сковывает тело, каждая клеточка в огне, я в панике.
— Не трогай меня, — пищу как мышь и в ту же секунду жалею о сказанном. Он не отпустит, как бы я не умоляла. С самого начала трое мужчин, толкая нас в свой минивэн, показали, что не шутят. Оксану и Киру уже используют как хотят, чем же я лучше них? Стрела так и пышет ненавистью ко мне. Помешательство это или я действительно забыла что-то очень важное, не имеет значения. Для него я — никто и ничто, это видно в налитых кровью глазах.
— Не трогай меня, — передразнивает он, кривляясь. — И что ты мне сделаешь? Будешь визжать? Так мне похуй, ори сколько хочешь, я просто въебу тебе и всё, заткнёшься. Или ты угрожаешь мне? Угрожалка не выросла еще, — с этими словами он стремительно запускает пальцы между моих ног, не снимая трусики, проталкивает их дальше. От боли в промежности, кусаю губы, пытаюсь отползти назад, но уже некуда, позади меня изголовье кровати.
— Нет, пожалуйста, прекрати, — выгибаю спину, и он ослабляет свой напор. Склоняется надо мной, так низко, жёсткое, искажённое гневом лицо прямо перед моим.
— Больно тебе, да? Может, добавить? Как давно был твой этот первый раз?
— Год назад, — отвернувшись, отвечаю я. Мне неприятен его взгляд и я боюсь надолго задерживаться на нём, словно могу сгореть, глядя ему в глаза дольше, чем нужно.
— Блядь, да не верю, что тебя никто не трахает. Ты кого строишь из себя?
Похоже, что бы я ни произнесла, будет приводить его в ярость. И за что мне всё это? Почему этот свирепый мужик достался именно мне? В чём моя вина?
— Никого не строю, это правда.
— Слушай, ну ты напросилась. Что, если я проверю? — отодвинув трусики, он снова суёт в меня пальцы. Глубоко, растягивая влагалище. Что мне остается? Только лежать, плотно закрыв глаза и молиться, чтобы он поскорее закончил. Боль будет адская, вытерплю ли? Как он собрался проверять? Слышала, что при слишком грубом сексе кровь может быть и во второй, и в третий раз. И даже когда у женщины давно не было секса с проникновением.
— Угу, — мычу я, изо всех сил стараясь вытерпеть его натиск. Он обращается с моей киской, словно я — кусок мяса. Его собственность, которой можно без последствий делать больно раз за разом.
— Я не спрашивал твоего разрешения, сука, — рычит сквозь зубы, тянет ткань хлопковых трусов, и я приподнимаю таз, чтобы он не порвал моё единственное нижнее белье. Оставшись перед ним полуобнаженной, прикрываю лобок ладонями, слёзы уже текут по щекам, и тяжело успокоиться, особенно когда он оголяет свой агрегат. Он не слишком длинный, но толстый, шириной как моё запястье.
— В рот возьмёшь, — утвердительно сообщает он и поднимается, поглаживая свой орган. Меня колотит крупной дрожью. Я не умею "брать в рот". Если я сделаю что-то не так, он меня ударит или, вообще, убьёт. Он давит на макушку своей крупной ладонью, и меня накрывает истерика:
— Нет, нет, я не могу, я не буду! НЕТ! — кричу, мотаю головой, заливаясь слезами.
Жгучая боль обжигает левую щёку, затылок бьётся об деревянное изголовье, и я теряюсь в пространстве от боли и головокружения, перед глазами все плывёт. Спустя пару секунд до меня до меня доходит, что он дал мне пощёчину. Просто шлёпнул ладонью по щеке. Что будет со мной, если в лицо прилетит кулак? Закрыв лицо ладонями, реву навзрыд, и Стрела, не обращая внимания на страдания, раздвигает мои ноги, устраивается сверху.
— Не умеешь сосать, так и скажи, нечего орать как резаная. Недотрога, блядь. Садиться пьяная за руль научилась, а ебаться как следует не научилась.
— Я никогда не садилась за руль, — хнычу я, испытав новую порцию боли, когда он снова полез в мою киску. Он либо сам не умеет обращаться с женщинами, либо специально старается сделать мне как можно больнее. Стрела не слышит меня, отвлекшись на крики за стеной. Не женские крики.
— ААА, СУКА! — надрывая связки, орёт один из парней. За этим отчаянным воплем следует глухой стук, и Стрела, чертыхаясь, слезает с меня.
— Сиди и жди меня, поняла? — говорит он, застёгивая брюки. — Выйдешь, я тебя урою, помяни моё слово.
Мне ничего не остаётся, как послушно кивнуть, и он быстро покидает комнату. Воспользовавшись моментом, я нахожу на полу свои трусы и быстро надеваю. Что бы ни случилось, это очень серьёзно — похоже, одна из моих подруг сделала очень больно своему мучителю, и сейчас он бьёт её. Вряд ли это Кира, она слишком боязливая, никогда я не замечала за ней дерзости. Другое дело — Оксана, эта девушка умеет постоять за себя и может взбрыкнуть в самый неподходящий для этого момент.
Щека еще болит, кожа гораздо теплее, чем с другой стороны — он хорошо прижёг меня своей тяжёлой ладонью. Что-то говорил про пьяную езду за рулём. Точно чокнутый, я даже не знаю, где находится педаль газа, а за руль садилась только в детстве и то, понарошку. Может, они нас с кем-то спутали? Или только меня? Дай бог, с подругами будет всё хорошо, я обязательно выясню, не знают ли они чего-то, о чём я не в курсе.
Джинсы надевать не рискую, сижу на кровати, в тревожном ожидании, слушая перепалку из-за стены. Судя по разговору, парня укусили за член, и он избил девушку в отместку. Это точно была Оксана, только она способна на такое. Стараясь отвлечься от тяжёлых ударов собственного сердца, прислушиваюсь к звукам — стонующую от боли подругу выводят из комнаты. Спустя пару минут Стрела возвращается и, бросив на меня разъяренный взгляд, кивает на дверь:
— Пошла отсюда.
Я не жду второго приглашения — быстро подняв джинсы с пола, выхожу из комнаты. Взгляд притягивает дорожка из капель крови на бетонном полу, ведущая к нашей тюремной камере — иначе это никак не назвать. Стараясь не наступать на кровь, замедляюсь, и получаю толчок в спину.
— Шевелись!
Я была права — досталось Оксане. Лежит на кровати, свернувшись в клубок, рядом на полу устроилась взъерошенная Кира. Вторая, как обычно, тихо рыдает, гладя подругу по голове.
— Не расслабляйся, завтра я займусь тобой, — бросает напоследок мужчина, запирает за собой дверь, свет в помещении гаснет.
— Кир, — двигаясь на ощупь, подхожу к девушкам и присаживаюсь рядом, держа в руках свои джинсы. Оксана жалобно постанывает, в воздухе пахнет свежей кровью. — Как вы? Что случилось?
— Отхерачили меня, что случилось, — слабым хриплым голосом отвечает Оксана. — Сначала трахнул, потом член свой мерзкий мне в рот засунул, я укусила. Кто ж думал, что он такой ебнутый окажется.
— Оксан, ну зачем ты, а? Ну себе же хуже сделала, — причитает Кира. Я поддерживаю подругу. Моя истерика — ничто, по сравнению с тем, что сделала Оксана. Если бы мне пришло в голову укусить Стрелу за член, он бы и мокрого места от меня не оставил. Даже думать об этом страшно. Сомкнуть бы веки и, вновь распахнув глаза, осознать, что всё это было страшным сном, и Стрела, и его подельники — не более, чем плод моего воображения.
— Затем, что надо защищаться как-то, — откашлявшись, хрипит подруга. — Вами пользуются, а вы довольны. Ну как, понравилось тебе сосать, а, Диана?
Я понимаю злость подруги, и как ей больно сейчас, поэтому не в обиде на неё.
— Он не успел ничего сделать, — отвечаю я. — Пока что.
— Повезло тебе, — вздыхает Кира. — А меня два раза успел.
На языке вертится вопрос, но я решаю оставить избитую Оксану и пребывающую в шоке Киру в покое. Начинает мучить жажда, но я боюсь стучаться в дверь, чтобы попросить воды, и спустя некоторое время, когда Оксана заявляет, что хочет пить, за меня это делает Кира. На удивление, её просьбу выполняют, и, когда открывается дверь, я вижу, как один из парней сует ей в руки пятилитровую бутылку с водой.
Напившись, я стараюсь уснуть, с содроганием представляя, как Стрела будет повторять попытку вторгнуться в моё тело. Что-то подсказывает мне, что это снова будет он. Он испытывает ко мне жгучую ненависть. Узнать бы только, почему...