19. Будет очень больно
— Ну как тебе, ангел, наш новый дом? — самодовольно спросил Том, скрестив руки на груди.
— Красив снаружи, но ужасен внутри, — процедила я.
— Оу, ну ты погоди, ты же даже не посмотрела еще, что внутри там так же красиво, как снаружи.
Я посмотрела ему в глаза и по-странному улыбнулась, понимая, что он не осознал моих слов.
— А-а-а, — протянул Том, рассмеявшись, — я понял, что ты имела в виду... Какая ирония, — выдохнул Том.
— Да, Том... Красивый дом, но внутри меня ожидает ад. Ты похож на этот дом... С виду даже не подумаешь, какой ты аморальный человек внутри.
— Ух ты, какой комплимент, я знал, что я тебе нравлюсь, — после этих слов Том довольно направился в дом.
Я лишь отчаянно простонала и последовала за ним, дом и внутри был действительно красивым, сделанный по большей части под дерево с темной мебелью. С мысли меня сбил шум ребят, Георг и Билл издевались над друг другом так беззаботно, и казалось это милым, так, будто ребята даже не кошмарили всю Японию. Где-то я заметила сидящего Густава, и, кажется, на коленях у него сидела девушка. Со спины она была похожа на...
— Азуми?! — удивленно спросила я.
Азуми быстро повернулась в мою сторону и завизжала, как маленький ребенок: «Лана!» — протянула она мое имя.
Та быстро подбежала ко мне в крепком объятии: «Милая, что ты тут делаешь?» — с тоской в голосе спросила Азу.
Но Том от услышанного тихо усмехнулся: «Моя игрушка должна быть рядом, детка».
На что Азуми испуганно опустила голову вниз, а я злобно фыркнула.
— Мне так жаль, правда, очень жаль, — тихо сказала Азуми, чтобы услышала ее только я.
Нас перебил Том: «Детка, пошли спальню покажу нашу».
— Нашу?! — возмущенно переспросила я.
Том внезапно посмотрел на меня тем самым взглядом, от которого кровь в жилах переставала поступать. На это лишь мне пришлось промолчать. Том пошел подниматься на второй этаж, а я за ним, но меня остановила Азуми, схватившая мою руку: «Лана, пожалуйста, не груби ему, ты и так вся избитая, и я даже не стала спрашивать при нем, что случилось, я и так знаю, чьих это рук... Беги к нему».
Я поднялась на второй этаж вслед за Томом. Здесь было так же светло и просторно, как и на первом этаже. Я заметила несколько спален и еще одну гостиную. Одна из дверей была открыта, и, похоже, это была наша с Томом комната.
Я вошла внутрь и была не менее поражена, чем при виде нашего дома. Комната оказалась огромной. В центре стояла большая кровать с черным постельным бельем. Собственная ванная, оформленная в том же стиле, что и в квартире Тома, завершала интерьер. А еще здесь был просторный балкон, выходящий в лес. На нем стояли маленький круглый столик и два кресла.
Том подошел ко мне сзади, пока я наслаждалась свежим воздухом на балконе. Он обнял меня за талию и прижался ближе..
— Как тебе? Тут мы с утра с тобой будем пить кофе, есть круассаны.
— Ммм, как же романтично прозвучало, но есть во всем одном одно «но».
— Какое же?
— Ты мне противен!
Том повернул меня лицом к себе и прижал на перила, давая мне почувствовать полную неустойчивость за моей спиной, что он за одну секунду может скинуть меня оттуда, он вцепился в мои губы жадным поцелуем.
— Фу, — провопила я от отвращения.
Он схватил меня за шею, сильнее прижав меня к перилам, тем самым половина моего тела оказалась изгнана вниз.
— Так и хотел бы тебя отсюда скинуть за твой острый язык, но... — он ахнул, опрокинув голову назад, словно я его удовлетворила, он начал играть языком со своим пирсингом. — Я не наигрался тобой, ангел, не почувствовал твоего тела, не успел услышать, как ты будешь стонать мое имя и кричать, чтобы я не останавливался. — Его глаза спали с моих глаз до губ, скользя до груди. — А зачем мне ждать? — ухмыльнулся Том и сразу же затащил меня обратно в комнату, прижимая меня к стенке, за доли секунды он расстегнул пуговицы на моей рубашке, обнажая меня до бюстгальтера, он быстро перешел к ремню моих джинс.
— Том, прекрати!
— А если нет, что ты сделаешь?
— Я не хочу, Том, отпусти меня, ты мне противен.
Мои слова разозлили его, и я услышала, как он зарычал. В его глазах вспыхнул огонь, готовый сжечь всё дотла.
Том
Гнев переполнял меня из-за этой девчонки. Милосердие к ней постепенно иссякало, но её острый язык сводил с ума, как и её тело, которое я страстно желал. Я сорвал с неё свободную рубашку, которая так сексуально на ней сидела. Она начала сопротивляться, но силы были не на её стороне. Я бросил её на кровать и сразу же оказался сверху. Её крики только разжигали меня сильнее. Я прильнул к её груди, покусывая и облизывая. Её крики доносились до первого этажа, и я резко прижал руку к её рту.
— Тише, малыш, расслабься... Я не буду груб, — прошептал ей я, желая, чтобы она послушалась меня, хотел, чтобы она действительно насладилась этим процессом. Рука моя все еще держалась на ее губах, а она тихо постанывала, пытаясь высвободиться, начал спускаться с ее груди до живота, ее нежное и хрупкое тело начало трястись, джинсы ее были свободными, и мне не доставило труда скинуть с нее их, она снова закричала как резанная.
— Если ты сейчас не успокоишься, вместо того чтобы просто насладиться этим процессом, я сделаю тебе очень больно, и твой первый раз превратится в адскую боль.
Мои слова успокоили ее, и она, кажется, смирилась с судьбой, которая ее ждет. Ее грудь быстро вздымалась и опускалась, а слезы текли по ее лицу. Я остановился, наблюдая за ее реакцией. Спустив ее стринги, я не сводил глаз с ее лица. Ее начало трясти сильнее, тяжелое дыхание манило меня, но слезы не прекращались. Моя рука скользнула под стринги к тому месту, которое она так защищает. Внезапно она закричала так, что ее услышали остальные. Я не сдержался и ударил ее по лицу. Она попыталась закрыть лицо руками, но я их перехватил.
— Я обещаю, тебе будет очень больно, хоть один раз мне стоит наказать тебя.
Я снова прильнул к ее губам, на которых уже сочилась кровь, смешанная с ее слезами. Отстранившись, я начал расстегивать ремень на штанах. Мгновенье, оказавшись без нижнего белья, я оказался между ее ног, крепко прижимая ее к себе. Наши тела были прижатыми друг к другу, и она ненароком уткнулась лицом мне в шею, и я услышал, как она, прикусив губу, тихо заскулила от страха.