9. Проклятье рода Морроу
Северус выскользнул в узкий коридор для преподавателей и едва подоспел к главному входу в Большой зал. Грейнджер... тьху ты, девчонка с отрешенным видом пересекала вестибюль. Северус схватил ее за локоть и поволок в подземелья.
– Что... – она осеклась, увидев, кто схватил ее за руку, и покорно пошла вперед.
Уже у кабинета Северуса она вдруг всхлипнула и начала хватать воздух ртом. Мерлин, у нее что, истерика? Северус затолкал ее в кабинет, и девчонка тут же рухнула на стул и взахлеб зарыдала. Северус даже немного растерялся – он давно не видел таких горьких рыданий. Девчонка будто жизнь свою оплакивала, честное слово. Хотя, совсем не факт, что она не должна этого делать, раз у нее пробудилась сила Гиневры.
– Эт-то... к-как у... как у... – все еще хватая воздух ртом, пыталась сказать девчонка.
– Сила, как у вашей матери, – избавил ее от мук Северус. – Не поверите, я знаю.
Его ирония, наверно, задела девчонку. Она прекратила всхлипывать и шмыгнула носом, исподлобья глядя на него.
– Теперь все узнают? – сухо осведомилась она.
– Что узнают? – не понял Северус.
– Что я ее дочь, – передернула плечами девчонка.
– Нет, конечно, – фыркнул Северус. – Вы же Грейнджер. Никто не сделает столь смелых предположений.
Она помолчала, явно сомневаясь в его словах.
– Нотт на меня так смотрел...
– Он был убежден, что маглорожденные на подобное не способны, – заметив промелькнувшее на ее лице возмущение, Северус добавил: – И они не способны. Для всех слизеринцев вы будете редким исключением. Как самочувствие?
– А как вы думаете?! – взвилась девчонка. – Моя мать...
– Я не о том, – холодно оборвал ее Северус. – Усталость или бодрость во всем теле?
Девчонка крепко сжала губы. Разумеется, она считает, что заслуживает всяческого сочувствия. У нее ведь такое позорное кровное родство.
– Отвечайте, – приказал Северус. – Я пытаюсь определить, на что вы способны.
Девчонка уставилась в сторону.
– Я хорошо себя чувствую. Лучше, чем в последние дни, – неохотно призналась она.
– А что было в последние дни? – не без профессионального интереса спросил Северус.
Отлично. Если она чувствует себя хорошо, значит это далеко не все, на что она способна. Будь она посредственной колдуньей (той же маглорожденной, к примеру), то после такой вспышки стихийной магии ее еще неделю приводили бы в чувство. Кажется, костям предков все же не придется ворочаться в могилах.
– Мне снились кошмары, – выдавила девчонка. – Абсолютно бессмысленные, просто огонь, но выспаться после них было невозможно. И мне постоянно душно.
– И сейчас?
Она отрицательно покачала головой.
– Сейчас я чувствую себя хорошо.
– Превосходно, – пробормотал Северус.
– Что «превосходно»? – воинственно осведомилась она. – Что со мной? Разве стихийная магия напоминает болезнь? И вообще, Талия Стивенсон сказала мне спросить у вас о моей матери. Почему-то мисс Стивенсон уверена, будто Гиневра Морроу не способна просто убить семью волшебников. У нее на то якобы особые причины... – девчонка немного помолчала. – Она... больна?
– Можно и так сказать, – неохотно произнес Северус.
Ему не хотелось посвящать ее в подробности, чтобы не паниковала раньше времени, но Стивенсон все испортила. Чего и следовало ожидать от пассии тугодумного Блэка.
– То есть? – требовательно промолвила девчонка.
Северус помолчал, собираясь с мыслями.
– Что вам известно о родовых проклятьях? – на всякий случай уточнил он, хотя в ответе не сомневался.
– Ничего, – подтвердила его догадку она.
Северус вздохнул и начал рассказ:
– В Средние века одним из любимых занятий магов было накладывание проклятий на своих недругов и всех их потомков (сейчас это, разумеется, карается законом). Большинство проклятий накладывалось без должной степени ненависти к объекту, поэтому со временем выдохлись и потомками ныне не ощущаются. Но некоторые продолжают действовать. Отсюда всяческие патологии в роду, наследственные недуги и тому подобное. Естественно, те семьи, чьи проклятья продолжают действовать, тщательно скрывают это, к тому же, большинство магов не верит, будто такие атавизмы еще не отошли в прошлое безвозвратно, ибо почти у каждого проклятого рода нашелся в свое время гениальный предок, который смог преобразовать проклятье в какое-нибудь полезное качество.
– Род Морроу проклят? – напряженно спросила девчонка.
Северус медленно кивнул.
– В роду Морроу всегда рождается двое потомков, и одному из них достается проклятье, – говорить об этом оказалось неожиданно тяжело. – Магия огня делает своего обладателя полубезумным, разжигает сильнее все эмоции, ее обязательно нужно вымещать, иначе эта сила постепенно... сжигает своего носителя изнутри.
– И что бывает потом? – звенящим голосом произнесла девчонка.
– Потом... – Северус внимательно посмотрел на нее. – Потом бывает смерть.
Она всхлипнула, прижав ладонь ко рту, и усердно замотала головой.
– Нет, нет, не хочу... – ей не хватило воздуха, чтобы договорить.
Северус опустил глаза, чтобы не смотреть на нее: однажды Гиневра шептала почти те же слова, когда они говорили про ее болезнь. Гиневра не хотела так страшно закончить свою жизнь, и еще больше она боялась передать проклятье своему ребенку. Северус подумал, что обязан сделать все от него зависящее, чтобы положить конец этому проклятью. Все-таки он немало смыслит в магии крови, к тому же, в случае с Гермионой есть некоторая надежда на более благополучный исход.
– Думаю, мы, – он на секунду запнулся, так странно звучало это «мы», – мы можем попробовать сбросить проклятье.
Она замерла, приходя в себя, затем выпрямилась на стуле.
– Как?
– Попытаемся сделать то, что не получилось у ваших предков.
– Я не смогу, – девчонка сокрушенно опустила голову.
– Сможете, если в вас достаточно сильна кровь рода Принц, – уверенно сказал Северус.
Она недоуменно воззрилась на него.
– В моем роду нередко случалось так, что до юношеских лет ребенок не демонстрировал выдающихся способностей, но потом резко набирал силу. Это называется «дремлющая магия». В вашем случае эта маленькая особенность пошла на пользу: она оградила вас от лишнего влияния проклятья Морроу, которое имеет обыкновение прочно срастаться с психикой своего обладателя. Думаю, у вас есть все шансы подчинить себе огонь, отделив его от своих эмоций раз и навсегда.
– Каким образом? – скептично поинтересовалась девчонка.
– Посредством окклюменции, – невозмутимо ответил Северус.
Она озадаченно моргнула.
– Но я...
– Во вторник. В семь. Без опозданий, – отчеканил Северус и удалился в свою лабораторию, дав понять, что разговор закончен и оспариванию не подлежит.
Час от часу не легче. Он только что добровольно вызвался учить окклюменции эту... свою... дочь.
***
Главной темой разговоров в слизеринской гостиной стала гриффиндорская грязнокровка. Прямо-таки научная дискуссия развернулась. Однако консенсус не был достигнут – многих очень задевала талантливость грязнокровки, ведь они сами были далеко не так сильны.
– Довольно уже! – рявкнул Тео Нотт. – Вот увидите, завтра она даже с постели подняться не сможет! У нее будет магическое истощение, и Грейнджер на месяц отправится в больничное крыло.
– А если нет? – усмехнулась Эстель Мальсибер. – Что тогда, Тео?
Он гневно сверкнул на нее глазами. Терпеть не мог, когда кто-нибудь перечил ему.
– Ага! – подхватил брат Эстель, Рей Мальсибер. – Представляете, если Грейнджер – внебрачная дочь какого-нибудь лорда или леди?
Несколько мгновений царило озадаченное молчание, потом все дружно рассмеялись.
– А что? – оскорбился Рей. – Бывало ведь такое в истории!
– Рей, тебе нужно поменьше читать средневековые пьески, – насмешливо посоветовал Драко Малфой.
Блейз Забини отвернулся к камину. «Внебрачная дочь», – повторил он про себя. В Британии есть только один род пирокинетиков. «Нет, чушь, – Блейз мотнул головой. – Завтра она не придет на занятия».
Утром следующего дня Грейнджер, как ни в чем не бывало, сидела за гриффиндорским столом.
– Что ты скажешь теперь, Тео? – промурлыкала Эстель, проходя мимо с подругами.
– Исключение, подтверждающее правило, – отчеканил Нотт.
Под взглядом его черных глаз девушки сникли и тихо пошли дальше.
На трибуну поднялся директор.
– Что-то старик больно доволен, – проворчал Драко.
– Доброе утро и приятного аппетита, – бодро начал профессор Дамблдор. – У меня хорошие новости для всех любителей ЗоТИ и для будущих авроров в частности.
– Ясно, – дружно буркнули Тео и Драко.
Дамблдор широко улыбнулся.
– Новым преподавателем ЗоТИ назначен хорошо известный многим из вас профессор Ремус Люпин.
Три из четырех столов взорвались аплодисментами, хотя Люпина в зале не было. Блейз мысленно присоединился к ним. По его мнению, лучшего преподавателя ЗоТИ у них быть не может.
– Поверить не могу, – покачал головой Драко.
Блейз незаметно покосился на гриффиндорский стол. Грейнджер восторженно обговаривала новость с друзьями. Нет, она вовсе не похожа на Морроу.