Ночные огни Токио

Айко, потрясённая произошедшим, медленно побрела в сторону заброшенной детской площадки. Это место было символом её дружбы с Татоши - там они часто сидели, разговаривали, делились своими мыслями, смеялись и мечтали о будущем. Но теперь всё изменилось. Его слова продолжали звучать в её голове, как болезненный эхом: «А я думал, что всегда был для тебя важным человеком. Но сейчас... я не знаю, кто ты.»

Эти слова въелись в её душу, оставив глубокую рану. Она даже не осознавала, как сильно его потрясли её молчание и скрытность. Айко никогда не любила открываться, никогда не рассказывала никому о своих настоящих чувствах. Она привыкла быть сильной, скрывать свои переживания, прятать их от глаз окружающих, не позволяя себе быть уязвимой. Но сейчас, сидя на холодной лавочке, она чувствовала, как весь её мир рушится.

Вечер становился суровым и холодным. Ветер холодный и колючий набирал силы, и Айко инстинктивно обвила себя руками, пытаясь согреться, но холод казался ей незначительным. Она не чувствовала его. Её душа была как пустое место, где не осталось ни тепла, ни покоя. Всё внутри неё было онемевшим. Она чувствовала, как часть её самой ушла вместе с Татоши. Она не могла представить, как его мог ранить её секрет, её молчание. Да и был ли это вообще секрет? Для неё это было просто частью её сущности - не открываться, не рассказывать о том, что она переживает. В своей внутренней борьбе она никогда не считала это чем-то важным, но сейчас ей казалось, что, возможно, это и была главная причина, почему он ушёл.

Айко знала только одно: она разбила его сердце. Безумно, без всякой злой воли. Она просто не понимала, как её закрытость и неспособность открыться могли так повлиять на него. И теперь она сидела здесь, на холодной лавочке, одна и потерянная, не зная, как исправить всё, что пошло не так.

Слёзы тихо катились по её щекам. Она не пыталась их остановить, не хотела. Её сознание было разрушено, как хрупкий стеклянный предмет, который упал на твёрдую поверхность и разлетелся на осколки. Вся её жизнь как будто разорвалась на части. Она не знала, как жить дальше, не зная, как вернуть всё на свои места. Она свернулась в комочек на лавочке, сжала колени руками и просто погрузилась в себя, в этот внутренний хаос, который невозможно было остановить. Единственное, что оставалось - это тихо плакать, иногда хлюпая, как маленький ребёнок, потерявший своё главное убежище.

Как бы она ни старалась, как бы не пыталась оправдаться перед собой, одно оставалось ясным: она причинила ему боль, и теперь она была одна в этом огромном и холодном мире.

Сама того не заметив, силы покинули её тело. Айко сидела на лавочке, сжалась в клубок, словно пытаясь защитить себя от всего, что происходило в её душе. Она больше не могла сдерживать боль, не могла понять, что происходит. Время стало терять смысл, и мир вокруг неё словно затуманивался. Внезапно, как будто что-то глубоко в её сознании отстало, и тело, оставшееся без всякой поддержки, начало терять свою осознанность.

Она провалилась... Точно ли это был сон или бездействие, она не могла понять. Череда размазанных образов, туманных и беспорядочных мыслей, смешанных с пустотой, заполнила её сознание. Всё стало каким-то далеким, неважным. Казалось, она больше не была собой, а лишь каким-то слабым, почти призрачным существом, скользящим между реальностью и забытьем.

Последнее, что она ощутила, было уколом жгучего холода. Этот холод, будто бы пронзил её тело насквозь, заставив каждую клетку её организма болезненно напрячься. Страх пронзил её мгновенно, и она попыталась вдохнуть, но воздух был тяжёлым, слишком густым и болезненным, как будто каждое дыхание отрывалось от её груди с болью. Тело отказывалось работать, словно она не могла дышать. В голове становилось всё темнее, и холод продолжал наполнять её, заставляя её сознание всё дальше уходить от неё.

Айко не могла понять, что происходило, и в ту последнюю секунду, когда боль становилась невыносимой, она уже не могла различить, что именно было реальностью, а что - темной бездной, в которую её унесло беспокойство, боль и потеря.

Когда Сатору наконец подъехал к дому Айко, его сердце билось в груди как сумасшедшее. Он выскочил из машины, не обращая внимания на жгучую боль в спине - та, что оставалась после татуировки, знойно тянущей кожей. Всё, что ему было важно сейчас, это найти её. Он посмотрел на окна квартиры Айко - в одном из них горел свет. Это было хоть какое-то утешение.

Войдя в подъезд, он быстро пошёл к её двери, его шаги отражались эхом от серых стен. Он не стал стучать робко, а барабанил в дверь с яростной настойчивостью. Его мысли были заняты лишь одной целью: увидеть её.

Через несколько минут дверь открылась, и перед ним стоял старик. От него несло алкоголем, едким запахом грязного тела, и его глаза были мутными, словно он ещё не отошёл от предыдущего опьянения.

- Эээ... кто вы? Что вам надо? - его голос был хриплым, а взгляд скользил по юноше, который явно не был в его круге. Юнги внимательно оглядел Сатору, будто оценивая его статус.

- Где Айко-сан? - спросил Сатору, стараясь сохранить строгий, уверенный тон. Он не мог себе позволить быть мягким, особенно с тем, что творилось внутри.

- А, ээ, это дочь моя... - старик слегка морщился, пытаясь собрать мысли. - Ну, она наверняка у своего дружка, Ямакудзе Татоши. А собственно, зачем она вам? Неужели пропустила оплату? - он спросил, его взгляд становился подозрительным. Очевидно, он подумал, что этот молодой человек был одним из коллекторов, пришедших требовать деньги.

Сатору, едва сдерживая себя, чуть не взорвался от ярости.
- Что?- он выдохнул, поражённый и одновременно оскорблённый таким предположением. - Какую оплату? Старик, ты явно пьян! - не дождавшись ответа, он резко развернулся и направился к выходу. В его голове уже начиналась гонка мыслей, и он не мог позволить себе терять больше времени на этого старика.

Юнги, почесав затылок, лишь махнул рукой, пьяным шагом вернувшись в свою квартиру.

Выходя на улицу, Сатору почувствовал, как его напряжение нарастает. Он знал, что время уходит. Прежде чем сесть в машину, он подошёл к своему водителю, который стоял неподалёку.

- Найди мне адрес Ямакудзе Татоши. Немедленно.

Сторонник кивнул и вскоре вернулся с нужной информацией.

- Это буквально через дом от квартиры Айко, - доложил он, передавая листок с адресом.

Сатору почувствовал, как его сердце кольнуло от ревности и гнева. Он не знал, что думать о Татоши, но их последняя встреча не была тёплой. Напротив, он помнил, как в тот раз всё закончилось угрозой. Как Татоши слишком высокомерно и жестоко повёл себя, будто бы имел право ставить в угол его, Сатору. И теперь эта ситуация стала ещё более запутанной. Почему Айко не отвечала на его звонки? Почему она всё это время была у него, у этого проходимца?

Сатору сжал зубы, и его взгляд стал твёрдым.

С каждым шагом сердце его наполнялось решимостью. Встреча с Татоши была неизбежной, и теперь он был готов.

Сатору стоял у двери Ямакудзе, его кулаки сжимались в напряжении, как пружины, готовые рвануть в момент, когда дверь откроется. Он был в ярости, чувства переполняли его. Как только она приоткрылась, Сатору не стал ждать - с яростной решимостью он схватил Татоши за горло и резко прижал его к стене, заставив того выдохнуть воздух с хрипом.

- Где она!? - его голос был ледяным, но в нём таился такой гнев, что даже Татоши едва сдерживал дрожь. Сатору заглядывал в его глаза, не скрывая свою ярость, его пальцы сжимались вокруг шеи с такой силой, что Татоши едва мог дышать.

- Т...ты... - еле выдавил из себя Татоши, его лицо стало багровым, но Сатору, ощущая, как тот начинает задыхаться, ослабил хватку. Он отбросил Татоши в сторону и вошел в дом, продолжая осматривать всё вокруг, даже не обращая внимания на своего противника.

- Где Айко? - громко проговорил Сатору, как если бы его вопрос был уже заключением. Он повернулся и встретился взглядом с Татоши.

Тот снова откашлялся, пытаясь прийти в себя, и с видимым раздражением ответил, глядя на Сатору.

- Её здесь нет! Она приходила ко мне, мы поговорили и она ушла. Что тебе от неё нужно? Раз ты её ищешь, значит, она не желает видеть тебя. - ядовито выплюнул Татоши, ощущая в его голосе всё больше злобы и агрессии. Он явно был доволен тем, что мог таким образом нанести удар.

Но Сатору не обратил внимания на его слова. Он сделал шаг вперёд, вплотную подошёл к Ямакудзе, его лицо стало серьёзным и опасным.

- О чём вы говорили? - произнёс он с таким строгим и властным тоном, что Татоши почувствовал, как внутри у него зажалась враждебность.

- Тебе какая разница? Ты вообще кто такой?! Разве я не говорил тебе убираться с нашего района? - с набухшим от ненависти лицом Ямакудзе, почувствовав какое-то превосходство, начал наступать на Сатору, пытаясь выглядеть уверенно.

Сатору лишь усмехнулся, а потом одним быстрым движением схватил его за грудки, резко прижал к себе, так что Татоши едва мог дышать.

- Не заставляй выбивать из тебя слова! - злобно прорычал Сатору, в его глазах снова плясали ёкаи. -Отвечай на мои вопросы!

Татоши почувствовал страх. Он отчаянно пытался сохранить своё достоинство, но не мог скрыть смятения в голосе.

- Я... я... Мы поссорились, я выпроводил её. Я не знаю, куда она ушла дальше, я не видел... - его голос был слабеющим, он явно был не готов к такой напористости.

В этот момент, когда напряжение в комнате достигло пика, в дверях появился один из соратников Кадзунари. Он сделал шаг вперёд и проговорил с лёгким волнением:

- Господин, мы нашли девушку. В пяти минутах отсюда. Поспешите!

Сатору резко перевёл взгляд на своего соратника, затем откинул Татоши в сторону и, не теряя времени, направился к выходу.

Татоши стоял, всё ещё потрясённый, и внезапно выкрикнул, не в силах сдержать свою ярость:

- Это же ты! Сатору Кадзунари, да?

Сатору остановился на мгновение, слегка обернулся и посмотрел на него, не скрывая угрозы в глазах.

- Он самый. - коротко ответил он, а в его взгляде горело предупреждение. Это было предупреждение не только для Татоши, но и для всего его мира.

Татоши стоял, глядя ему в след с яростью, но с отголосками страха. Он знал, что с Сатору лучше не связываться.

Когда Сатору уже почти был у двери, снова в дверях появился тот же человек, который привёл его к Татоши. Он обратился к Сатору с тревогой в голосе:

- Господин, Айко-сан без сознания.

Слова этого человека словно пробили сердца обоих мужчин. Сатору почувствовал, как боль, как тяжесть, вдруг сжала его грудь. Сердце билось учащённо, и он рванул в сторону двери, не давая себе даже секунды на размышления. Он не мог потерять её. Теперь, когда он наконец узнал, где она, он знал - нужно действовать немедленно.

Они оба, без слов, помчались за своим соратником, стремглав бросив все сомнения и волнения в этот момент.

Сатору и Татоши бежали по улице, напряжение висело в воздухе. Сатору, весь переполненный тревогой, не мог думать о ничем, кроме Айко. Его лицо было бледным, а глаза - полны решимости и ужаса от того, что с ней может случиться. Каждая секунда казалась вечностью.

И вот, наконец, они у заброшенной детской площадке. В тусклом свете фонаря, едва пробивающегося сквозь облака, Сатору увидел Айко. Она лежала на холодной лавочке, её тело было словно изломанное, замёрзшее. Лицо побледнело, а волосы, словно павшие, покрывали её плечи. Она не двигалась. Это был ужас.

Татоши встал, словно окаменевший, его дыхание прервалось. Он смотрел на Айко, и сердце сжалось от боли и стыда. Сколько раз он мог бы подойти, сколько раз он мог бы быть рядом, поддержать её? Но вместо этого он её выгнал, сам же остался в своём гордячем уединении. И вот, теперь она лежала здесь, без сознания, а он стоял и ничего не мог изменить.

"Айко..." - слабо прошептал Татоши, чувствуя, как боль сжала его грудь. Он не знал, что делать, его поступки теперь казались абсолютно беспомощными и ошибочными.

Сатору, не теряя ни секунды, резко подошёл к Айко и опустился на колени. Он потряс её плечо, пытаясь привести в чувства. На его лице было столько тревоги и отчаяния, что казалось, всё внутри него тронулось. Но когда он почувствовал её холод, его сердце сжалось ещё сильнее. Она была почти заморожена, её кожа была каменно холодной, и дыхание едва заметно, как если бы она была на грани между жизнью и смертью.

- Айко... проснись... - прошептал он, проводя ладонью по её лицу, осторожно гладя её холодную кожу. В его голосе звучала не только паника, но и абсолютная забота. Он не мог позволить себе думать о чём-то другом, кроме того, как она должна быть в безопасности.

Татоши, стоя позади, почувствовал, как в нём поднимается волна стыда и сожаления. Он даже не знал, что сказать, он просто стоял, наблюдая за Сатору, и знал, что вряд ли теперь может что-то исправить. Айко была не просто девушкой для него - она была частью его жизни, и теперь он понял, как сильно ошибался.

Сатору, не обращая внимания на Татоши, аккуратно подхватил Айко на руки, как хрупкую куклу, обняв её с такой осторожностью, как если бы она была единственным, что оставалось в его жизни. Её лицо оставалось безжизненно-покрасневшим от холода, а тело дрожало в его руках.

- Мамору! - громко позвал он одного из своих людей, который был с ним. Мамору быстро подошёл, увидев картину, он сразу же понял, что ситуация критическая.

- Позови охрану. Мы едем в больницу. Срочно! - Сатору проговорил, не скрывая паники в голосе. Он должен был спасти её. Он не мог позволить, чтобы с ней было что-то плохое.

Мамору кивнул и быстро позвонил нужным людям, одновременно подавая сигнал остальным. Сатору не мог позволить себе терять ни секунды. Он продолжал держать Айко, ощущая, как её тело продолжает отдавать холод. Он поспешно направился к машине, почти бегом, держа её на руках. Его мысли были разбиты, и он не мог думать ни о чём, кроме того, чтобы доставить её в больницу как можно быстрее.

В его голове эхом отдавались слова Татоши, его собственные мысли, не давая покоя. Он был уверен только в одном - Айко не заслуживала этого. И он сделает всё, чтобы ей стало лучше.

Татоши, стоя немного в стороне, продолжал смотреть на них, его взгляд был полон боли и самобичевания. Он наконец понял, что потерял, и теперь было слишком поздно для сожалений.