Ночные огни Токио

Сатору сел в машину, машинально жестом приказав водителю двигаться. Он откинулся на сиденье, прикрыл глаза и попытался перевести дыхание, но перед его внутренним взором снова возникли её губы - Айко, её неровное дыхание, тот момент, когда их лица почти коснулись, когда она была так близка, что его сердце едва не вырвалось наружу. Он собирал в своей памяти этот момент по крупицам, как драгоценный камень, теряющийся в потоке мыслей. Всё остальное исчезало, кроме её глаз и её неповторимого присутствия.

Но его размышления оборвал звонок мобильного. Он взглянул на экран и увидел имя Нарис. Несомненно, она была не вовремя, но, вздохнув, Сатору всё же ответил. Его голос прозвучал коротко и резко:

- Слушаю.

На другом конце провода послышался жалобный, наигранный голос девушки:

- Сатору, милый! Наконец-то я дозвонилась до тебя! Ты так занят, что даже обо мне забыл...

Её голос был как шёлк, но в нём слышалась лёгкая нотка капризности, которая сразу же раздражала его. Он ответил без особых эмоций:

- Да, у меня много дел по приезду.

- Ох, дорогой господин, нельзя ведь всё время быть таким занятым! Надо иногда расслабляться, - в голосе Нарис был соблазнительный оттенок, словно она уже представляла, как они окажутся вместе.

- Я буду ждать тебя у себя, - сказал Сатору, не желая углубляться в этот разговор. Он скинул вызов, ощущая, как напряжение спадало, но не хватало сил отпустить мысли о ней - о той девушке с серыми глазами, которая теперь не выходила из его головы.

Машина приближалась к дому. Сатору вышел на своём этаже, и его взгляд сразу упал на Нарис. Она стояла у порога, вся в коротком платье, с макияжем, будто специально подготовилась, чтобы соблазнить его. Она была словно искушение в обёртке, но он был далеко от того, чтобы поддаться.

Мужчина молча прошёл к двери, открыл её, впустив её в квартиру. Войдя внутрь, он снял пиджак и бросил его на кресло, не говоря ни слова. Подойдя к окну, он взглянул на панораму ночного города. Окна отражали свет, как будто сами города были одеяльцами огня, блестящими на фоне зимней тьмы. Он заметил, как облака опустились ниже, создавая на горизонте лёгкую дымку. Скоро пойдет снег.

Тем временем, Нарис обошла его сзади, подойдя вплотную. Она, будто привыкшая, что всегда была в центре его внимания, по хозяйски провела руками по его мышцам, скользнув по его груди до самого ремня.

- Мой суровый господин, соизволил обрадовать меня своим вниманием, - её голос был нежным и манящим, словно бы сдавленное желание. - Зачем ты стоишь у окна? Я вот здесь, - она поднялась на носочки и нежно, словно по команде, стала покрывать поцелуями его шею.

Сатору не двинулся с места, не ощущая ничего, кроме отдалённого беспокойства. Его взгляд был устремлён в окно, но мысли снова возвращались к той самой девушке, с серыми глазами. И вот, когда Нарис посмотрела в его отражение, он увидел в её глазах те самые серые глаза, которые не выходили из его разума. Это был взгляд, который оставался в нём, вызывая беспокойство и странное чувство, которое он не мог до конца понять. Это были глаза, в которых он будто утопал, а его сердце сжалось, словно от боли.

Он резко оттолкнул её от себя, почти грубо, и холодным голосом приказал:

- Убирайся.

Девушка хотела было возразить, но он схватил её за локоть и буквально вытолкнул к двери. На лице девушки удивление сменилось обидой, но Сатору не остановился. Он даже не оглянулся, когда хлопнула дверь. Она осталась за пределами квартиры, а внутри всё затихло, кроме его собственных, невыносимых мыслей.

Он прижался лбом к двери, закрыв глаза. Внутри него бушевала буря. Он почувствовал разочарование и пустоту, как будто перед ним оставалась лишь одна непроходимая стена. Он тихо выдохнул, глядя в пустоту и вновь задавая себе тот же вопрос, который преследовал его:

- Что ты сделала со мной, красавица Айко?

Этот вопрос оставался без ответа. Сатору знал, что в его душе разгорается неуправляемый огонь, и причиной глаза, которые стали его проклятием.

Он знал, что от этого не избавиться. И что будет делать с этим огнём? Он не знал. Но одно было ясно - его жизнь изменилась.

Через мгновение раздались настойчивые, грубые стуки в дверь. Сатору резко отпрянул от двери, настороженно открыл её и увидел на пороге своего отца и дядю. Образ их лиц, их взгляды - всё говорило о том, что это будет не просто беседа.

Первым ударил отец - кулак пришёлся в лицо. Сатору не успел уклониться, кровь сразу хлынула из носа, а губа заныла. Он схватился за нос, взглянув на старика с презрением, скрывая боль. Его взгляд был ледяным, он не боялся, но это не значило, что ему было всё равно.

Дядя Кейтаро, высокий и спокойный, прошёл внутрь, закрыв дверь за собой, и сел в кресло. В его глазах было то самое бесстрашие, которое могло угрожать даже самому Сатору. Он привык к этому спокойствию, знал, что за ним стоит сила, но теперь оно было как бы зловеще тихим.

- Мы должны были просто поговорить, а ты что творишь, отчаянный? - прохладно произнес Кейтаро, обращаясь к брату.

- Поговорить?! - вскричал Сатоши, продолжая махать руками, словно готов был снова напасть на сына. - Этот щенок обвел меня вокруг пальца! Палки в колеса вставлять решил, да?!

Сатору стоял, не двигаясь, его лицо оставалось без выражения. Он не уходил от удара, наоборот, взглянул в глаза отцу с таким вызовом, что казалось, готов был принять любой удар и дать ответ. Но их прервал резкий, грозный голос дяди.

- Довольно! Приди в себя, Сатоши! Это твой сын! - выкрикнул Кейтаро, встав с места и встал между отцом и сыном.

Сатору, переведя взгляд с отца на дядю, молчал. В его глазах не было ни страха, ни сожаления, только твердое намерение. Он чувствовал, что этот момент, эта сцена, всё, что происходит - это лишь начало того, что ему предстоит.

- Куда ты дел документы?! - снова рявкнул Сатоши, не желая успокаиваться.

Сатору, подняв брови, ответил с явным презрением:

- Какие документы, папочка? - его голос был наигранно невинным, будто он сам ничего не знал.

- Не выводи меня из себя, Сатору Кадзунари! Ты знаешь, как я могу быть, когда в гневе! - почти рыча, прокричал отец.

Дядя снова вмешался, спокойно, но твёрдо:

- Сатору, сынок, мы лишь хотим удостовериться, что ты не собираешься поступать плохо со своей семьей. Скажи, зачем тебе эти бумаги? Если бы ты хотел вступить в дело, тебе достаточно было это сказать, мальчик мой.

Кейтаро взял салфетку, подошёл к Сатору и предложил ему вытереть кровь с носа и губ. Отодвинув Сатоши в сторону, он мягко, но твёрдо продолжил:

- Мы не хотим, чтобы твои поступки повлияли на нашу семью. Ты должен понять, что это не только твоя жизнь на кону.

Сатору вытер кровь, не спеша, и, взглянув в глаза своему дяде, спокойно ответил:

- Я не хочу вступать в ваши дела, но я не позволю вам достичь того, что вы так яро желаете. Это мой выбор.

Отец, сдерживая ярость, нахмурился, но потом разразился новым словесным выпадом:

- Ты слышал его?! Сопляк! Тебе совсем голову отбило, Сатору?! На кону жизни! Ты это понимаешь?!

Кейтаро снова прервал его, резким и отрезвляющим голосом:

- Тише ты! Мои уши уже устали от твоих воплей!

Затем, глядя прямо в глаза племяннику, он продолжил:

- Сатору, объясни нам причину твоего поведения. Ты прямой и единственный наследник нашей династии. Ты не можешь так ставить под угрозу всё, что мы построили. Твои действия могут повлиять на всю семью.

Сатору молчал. Он знал, что дядя говорил правду, но на его лице было написано только одно - решимость. Он не был готов изменить своё мнение, несмотря на угрозы и уговаривания.

- Мне наплевать на вашу династию, - произнес он с ледяной решимостью, как будто эта династия и всё, что она символизировала, было для него не более чем обременением. - Я потоплю его, - он указал на отца, - а затем всех, кто причастен к смерти Амики Кадзунари.

Сатоши, осознав, что дальше кричать бесполезно, сдержал гнев и устремил взгляд на своего брата. Но Кейтаро, не отворачиваясь, сказал:

- В смерти твоей матери нет виновных. Это был несчастный случай, Сатору. Ты должен понять это.

Но для Сатору это была ложь, которую он не мог принять.

- Ложь! - вскричал он, не в силах больше сдерживаться. - Я помню всё! Я знаю, что произошло! Вам не удастся меня переубедить! Я уничтожу всех, кто стоит за её смертью!

Кейтаро, не повышая голоса, подошёл к нему, но его взгляд был таким же твёрдым, как и всегда.

- Довольно, Сатору, - сказал он с тяжёлым вздохом. - Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Я всегда говорил, что ты должен был быть моим сыном, а не его, - он указал на брата. - Мы уходим сейчас. А ты подумай. Хорошо подумай, что ты делаешь. Не вынуждай меня соглашаться применить меры, которые твой жестокий отец захочет использовать против тебя. Мы - одно целое. Мы должны чтить своих предков и идти по намеченному пути наших старших. Не глупи.

Сатоши не сказал ни слова. Он встал и молча пошёл к двери, Кейтаро последовал за ним. Его жест был чётким и авторитетным: разговор завершён.

Когда дверь за ними закрылась, Сатору почувствовал, как в нём начинает бурлить ярость. Он с силой вонзил кулаки в стол, и всё вокруг стало размытым. Он знал, что это не закончится так просто. Он найдет того, кто его предал, и расправится с ним. Гнев бурлил в нём, как неутомимый шторм.

Прошло несколько минут, прежде чем он смог успокоиться. Его дыхание стало ровным, но его разум был сосредоточен только на одном: он должен быть готов к следующему шагу. У него не было времени на слабость. Он должен был действовать быстро, иначе весь его план разрушится словно карточный домик. И в этот момент ему пришла мысль: "Я не могу позволить им победить. Я должен стать тем, кто уничтожит этот змеиный мир , эту династию, и в конце концов, я стану тем, кто принесет справедливость."

Потому что его путь был уже выбран, и отступать он не собирался.