15
Крид продолжил.
— В общем, я, наконец, добрался до бабули, но она лежала на диване и не дышала. Я
проверил пульс, она оказалась мертва. Затем я сделал пару звонков, и мои люди помогли
избавиться от тела…
— Это ведь не место преступления.
— И что же? Ты думал, я заплачу тысячи долларов за достойные похороны? Не знал, что
ты такой шутник, — рассмеялся Крид. — Зато теперь не придется тратить деньги на эту
дряхлую старуху, ведь она никогда ни хрена для меня не делала.
Я бросил трубку.
— Черт! — проревел я в пустой квартире и тяжело выдохнул, в сердце словно
зародилась пустота и зазияла огромная дыра. Как бы ни хотелось остаться и проверить
правдивость слов Крида, я понимал, что мне пора уходить. Уже было глупым решением
вернуться сюда, потому что моя квартира находилась этажом выше, и в любой момент я мог
нарваться на вооруженных "русских". Но я очень хотел узнать, что случилось с женщиной,
которая была мне как мать.
А еще я жаждал зайти в «Пьяную Гарпию» и избавиться от тела Крида после того, как
воткну нож для колки льда ему в голову. Но на этот лишний риск не было времени. Ситуация
нелегкая, и мне необходимо было просчитать каждый свой следующий шаг. Все хорошо
продумать. Кроме того, я до сих пор не знал, известно ли Криду или кому-нибудь еще из
парней о Валю.
«Валя!»
Я так отвлекся, что совершенно забыл об одинокой девушке, которую отправил в
мотель.
«А что, если у нее не получилось добраться? Что, если "русские" нашли ее и снова
похитили? Черт!»
Я, покачав головой, в последний раз окинул взглядом квартиру Дарины Максимовой
«Разберусь с этим позже», — мелькнула мысль. — «Пора возвращаться к Вали».
Я уже собирался уходить, когда обратил внимание на висевшее на стене фото, то, где
мы с Яшей Антоновичем играли в карты в «Пьяной Гарпии». Я встал перед фото и
всмотрелся в него, опечалившись тому, что теперь оба они мертвы.
Неожиданно для себя я решил взять фотографию с собой. Это была единственная
память об этой семье, и я знал, что Крид просто выбросит картинку в мусорный бак, так
как ее не продать.
Я схватил фотографию в рамке, снял со стены и услышал непонятный дребезжащий
звук. Перевернув ее, отодвинул заднюю стенку рамки, и на пол выпал серебряный ключ с
маленьким белым листком бумаги. Ключ. Сердце забилось быстрее, когда я вспомнил, как
Дарина Максимова говорила о желании ее мужа отдать ключ мне.
«Ключ от двери?», — подумал я, покрутив предмет в руках.
Затем я развернул листок бумаги и увидел послание, написанное ручкой:
«ÇßSH021001088 429 Финчли Хэмпстед-Роуд: если выбора не будет, а свет
превратится в темноту».
«Что за хрень?»
Я поймал себя на мысли, что расхаживал взад-вперед, закусив губу, как делал всегда в
ситуациях, которые сбивали с толку. Времени на расшифровку этого сообщения не было,
поэтому положив ключ и записку в карман кожаной куртки, я выбежал из квартиры Дарины Максимовой с намерением вернуться к Тесс.
Мотель назывался «Слипи Сон», но некоторые буквы в вывеске отсутствовали.
«Место как раз для меня», — подумал я.
Здание было построено из светло-коричневого кирпича, а у входа стоял автомат с
сигаретами. Автоматические двери не работали, к ним был приклеен кусок картона с
небрежно написанной просьбой: «Толкни сильнее». Подойдя ближе, я увидел шест, который
являлся флагштоком. На его острие висели остатки красной-белой-синей ткани.
Вода в бассейне была грязной, в ней плавали разные предметы: пластыри, клочки
бумаги, ручки и шар с предсказаниями.
«Получится ли у меня выбраться из этого дерьма, магический шар? Ах, спросить еще
раз попозже? Отлично».
Мотель был двухэтажным: номера первого этажа находились в тени балконного навеса,
окружившем здание по периметру. Я заметил молодую женщину в коротком ярко-розовом
платье, задравшимся до самой задницы, которую сопровождал мужчина в сером деловом
костюме. Вместе они как раз шли по балкону.
С трудом открыв дверь, я вошел в холл. У женщины, встретившей меня, были темно-
желтые зубы и выпученные глаза. Вся ее кожа покрылась морщинами, а прыщи расползлись
от подбородка по шее. Ногти у нее были накладные, длинные и покрытые фиолетовым
облупившимся лаком.
Рядом со столом стоял автомат с жевательной резинкой, у стены располагался ряд
пластиковых стульев, а на стене висела доска с ключами от номеров. Помещение было
заполнено густым, тошнотворным дымом. Уверен, дамочка курила не только сигареты. Она
сидела на чем-то вроде вращающегося стула; во время разговора вертелась из стороны в
сторону, облизывала губы и оглядывала меня с головы до ног.
— Хотите снять номер или вам нужны «особые услуги»? — флиртовала она,
затянувшись сигаретой.
— Снять номер, — ответил я. — На одну ночь.
— Имя?
— Без имени.
Женщина помолчала, выпустив дым изо рта.
— Ты довольно симпатичный. Когда-нибудь думал о карьере модели?
— Нет, — ухмыльнулся я, изогнув бровь.
— Я знаю того, кто мог бы предложить тебе работенку….
— Неинтересно, — отрезал я. — Мне нужен номер.
— Ладно. Но ты многое теряешь, малыш, — дамочка сделала еще одну затяжку. —
Одноместный или двухместный?
— Одноместный.
— На одну ночь?
— Я же сказал, что на одну.
— И одноместный номер…
Я наклонился в ее сторону.
— Издеваешься, мать твою?
Женщина драматично положила руку себе на грудь.
— Больно! И очень обидно! — затем разразилась гогочущим, зловещим смехом. Он был
таким громким и неожиданным, что я сделал шаг назад.
— Шучу! — хихикнула дамочка, вытерев с глаз выступившие слезы. Она, очевидно,
никогда не слышала нормальных шуток. — Шучу!
— Смешно, — сухо ответил я. — Один номер. Одна кровать. Одна ночь. Сколько?
— Восемьдесят долларов, малыш.
— Это стоит потраченных денег, — сказал я, протянув ей стодолларовую купюру.
Она серьезно кивнула, будто постоянно слышала подобные вещи, а затем нажала кнопку
на кассовом аппарате. Тот издал звук, и из него выдвинулся ящичек. Женщина положила в
него деньги, протянула мне двадцатидолларовую купюру, а в другой руке зажала ключ от
номера большим и указательным пальцами.
— Бассейном можно пользоваться с девяти утра до пяти вечера, но не ночью, потому
что мы любим подсматривать за людьми. Ты не поверишь, что там вытворяют.
— Думаю, мне лучше держаться подальше от бассейна, — ответил я, уходя прочь от
стойки. Я открыл дверь и обернулся.
— Эй! Если тебе станет одиноко… я буду здесь, малыш, — крикнула мне вслед
администраторша.
Валя сидела на скамейке напротив здания. Я кивнул ей, молча приказав следовать за
мной.
Девушка кивнула в ответ, встала, посмотрела влево и вправо и стала переходить улицу.
Я направился к лестнице, что вела на длинный балкон. Роскоши никакой, но по крайней
мере, у нас был номер с хорошим видом из окна.
— Ты совсем спятил? — ругала меня Валя,расхаживая взад и вперед у кровати.
Я наблюдал за ней, развалившись на спине и закинув руки за голову. Номер в мотеле
был невелик, но девушка все же нашла место, чтобы тут расхаживать. Над кроватью висела
выцветшая картина с изображением долины. Когда-то стены были зелеными, но теперь
стали безликими и бледно-коричневыми. Ванная комната находилась так близко к кровати,
что я мог пнуть дверь, не поднимая задницы.
«Ну и местечко», — улыбнулся я про себя, услышав скрип потолочного вентилятора. Он
крутился и кружился, пытаясь выдуть жалкие клубы прохладного воздуха.
— Ты оставляешь меня одну, а потом возвращаешься туда, откуда нам пришлось уйти!
— Чувствуешь запах? Пахнет дезинфицирующим средством, — я принюхался. — По
крайней мере, здесь чище, чем у меня, это уж точно.
—Егор! Хватит меня игнорировать. Значит, хочешь, чтобы нас убили? — спросила
Валя, роясь в своем чемодане.
— Черт! Я забыл свою сумку.
— Какую сумку?
— С оружием.
— В своей квартире? — перебила она. — Ты же не собираешься туда снова вернуться?
— Неа. У меня есть два пистолета. Все будет в порядке. Патроны ведь в твоем
чемодане?
Девушка кивнула.
«Черт! Что со мной случилось? Я никогда не делал ошибок. Эта женщина затуманила мой разум, из-за нее я ошибался, как дилетант».
Валя все болтала и болтала.
— Потом стучишь в окно кафе, и все — абсолютно все — оборачиваются! Разве это
разумно? И ты так чертовски быстро ходишь!
Она сняла черную толстовку и быстро надела белое летнее платье с принтом из красных
цветов. Я успел рассмотреть сексуальный розовый кружевной лифчик и трусики, когда она
переодевалась. Платье подчеркивало длинные гладкие ноги и дразнящее декольте. Даже
несмотря на то, что мы находились в опасности, член встал на нее. Я облизал губы, снова
уставившись на вентилятор под потолком. Затем наступила пауза, и я заметил, как Валя
махнула рукой в сторону кровати.
— И что это такое?
— Что?
— Кровать-то одноместная.
— Проблема?
— И как это будет выглядеть? Ты спишь на полу?
Я рассмеялся.
— Ты охренеть какого высокого мнения о себе, если думаешь, что я буду спать на полу.
По-моему, ты уже бывала в моей постели, — напомнил я Вали.
— Неважно, — она прищурилась. — Даже знать не хочу, что творится в твоей голове.
— Наверное, это к лучшему, — лукаво улыбнулся я.
— Все, что тебя волнует — убийство и секс. Самому не страшно?
— Неа. Я просто готовлюсь к тому, что произойдет дальше.
Валя уперла руки в бока и принялась расхаживать взад-вперед по тесной комнатушке.
Номер наполнился легким ароматом ее женского тела: в одно целое смешались пот, духи с
запахом розы и мыло. Я почувствовал, как член стал еще тверже.
— Я просто не понимаю, как можно хотеть… этого. Как можно возбудиться после всего
произошедшего?
— Иногда мужчина возбуждается, сам того не замечая. И если я засну рядом с тобой,
проснусь со стояком… то трахну тебя.
— Как романтично, — сверкнула глазами Валя. — Не забудь про красные розы и
гребаную открытку.
— Не забуду, — усмехнулся я. Она хоть представляла, как сексуально выглядела, когда
хмурилась? Догадывалась, как на меня действовала? — Когда ты, наконец, признаешь, что я
тебе нравлюсь?
Валя закатила глаза, подавив улыбку, отчего я рассмеялся еще громче. Меня очень
забавляло провоцировать ее на гнев. Она разрывалась между желанием сопротивляться и
желанием отдаться мне. Это читалось в каждом ее движении, в том, как она наклонялась ко
мне, в том, как постоянно хотела дотронуться. Она была моей, хотела этого Вали или нет.
— Что тут смешного, можно узнать? Подумать только, всего два года назад меня больше
всего волновала книга.…
Я расхохотался. Просто не смог сдержаться. Ее невинность так возбуждала.
— Перестань смеяться! — улыбнулась Валя. — Реально, это была единственная
серьезная проблема в моей жизни. По ночам я лежала без сна, с тревогой думая о сочинении,
которое предстояло написать, о попытке получить степень. Нужно было прочитать книгу и
написать по ней эссе, и в то время это было самой большой трудностью. Я бы с удовольствием вернулась в прошлое и посоветовала той наивной девушке: не принимай это
как должное. Не профукай момент. Наслаждайся каждым днем. Жизнь никогда больше не
будет такой беззаботной, потому что однажды на хвосте появятся гребаные " русские" , и
придется делить постель с сумасшедшим киллером в мотеле, в котором воняет как в зоне
химической войны!
— Прошлое — это прошлое, Валь, — пожал я плечами. — С ним уже ничего не
поделать, так зачем о нем говорить? Просто оставь все как есть и не накручивай.
— Наверное, ты прав, — согласилась она. Несколько минут Валя молчала, и я не видел
причин нарушать тишину.
Лежа на кровати, я размышлял о ключе, шифре на клочке бумаги и о том, что сделаю с
"русскими", укравшими мои деньги. У меня еще не было определенного плана, но разум
наполнился мыслями о мести. Я буду зверем, которого слишком долго держали в клетке и
наконец выпустили на свободу. Убью мудил любым оружием, которое найду. Каждого из
них.
— Егор…?
Я понял, что Валя перестала расхаживать по комнате, и теперь сидела на краю кровати,
рядом с моими ботинками.
— Что?
— Ты говорил, что твой брат Даня был мягким человеком. Что произошло…
— Не смей упоминать моего брата! — я резко сел.
— Воу! Прости! Не хотела тебя расстраивать! — Валя подняла руки в защитном
жесте. — Может, все-таки расскажешь, что с ним случилось?
— Прекрати, — потребовал я, непрошеная эмоция взяла надо мной верх. Эффект был
внезапным и шокирующим. Мышцы напряглись, а под кожей вздулись вены. Господи
Иисусе, я был полным идиотом, когда сказал Вали о Дане.
— Какая от этого польза? — спросил я, мои глаза горели гневом. — Я чувствую себя
достаточно виноватым в его смерти. Мы торчим тут в тесном номере, Ларионов и его " русские"
ублюдки за нами охотятся. Босс рано или поздно узнает, что я солгал, и тогда нас будет
преследовать еще и гребаная криминальная семейка Бьянки. Надо разобраться со всем этим
дерьмом, а тебе приспичило поговорить о моем мертвом брате?
Девушка выдержала мой взгляд. А я вот первым его отвел. Выражение лица Вале было
слишком мягким, слишком понимающим. Существовал риск, что я бы что-то почувствовал,
продолжив смотреть на нее слишком долго, и идти на этот риск мне не хотелось. Пришлось
заковать свое черное сердце в лед. В противном случае однажды меня начала бы грызть
совесть или стыд, а если киллер испытывает подобные эмоции, то вскоре ощутит жало пули.
— Егор…?
— Что?
— Извини.
Я не ответил, и Валя тяжело вздохнула.
— Я лишь хочу спросить… зачем рисковать всем ради меня? Не надо было спасать меня
от тех " русских " в переулке. И уж точно не нужно было отводить меня к себе домой… Можешь
ответить хотя бы на этот вопрос?
— Потому что у тебя тело, за которое стоит умереть, и потому что ты моя. Вот зачем.
Девушка покраснела и скрестила ноги. Прижала лодыжки друг к другу, а я подумал о
том, какие они на вкус; о том, как сильно хотелось их прикусить и услышать женский крик......