Глава пятая
Я очнулась от жгучей боли – кто-то рванул за волосы так, будто хотел вырвать их с корнем.
Темнота комнаты была густой, почти осязаемой, и в ней, как призрак, вырисовывался Энтони. Его пальцы впились в мои пряди, холодные и жесткие, словно не плоть, а стальные когти. Лицо его было бледным пятном во мраке, но глаза... Они горели. Не огнем, нет – ледяным, мертвенным блеском, будто в них застыла пустота глубже космоса.
— Ты думала, просто отлежишься?— Его голос просочился сквозь тишину, как лезвие по шепоту. Тихий. Ровный. Бездонный. И от этого – в тысячу раз страшнее любого крика. Воздух вокруг сгустился, будто сама тьма затаила дыхание, ожидая, чем закончится этот миг – удушьем, болью... или чем-то хуже.
Я не успела ответить. Рывок. Он дернул так сильно, что я слетела с кровати, ударившись плечом об пол. Перебинтованные раны на боках вспыхнули огнём, но крик застрял в горле — он уже тащил меня за собой по холодному паркету, волоком, как мешок с мясом. Он меня убьет. Убьет за то что я украла у него деньги. Какая же я дура. Не я украла, а он мне дал. Ведь кто будет оставлять сейф открытым. Только тот, кто знает все мои шагам на перед. Он знает все мои мысли. Он знает все обо мне.
— Нет! Энтони не надо!— я вцепилась пальцами в его руку, но он лишь ударил меня по лицу тыльной стороной ладони. Губа разрезалась о зуб, кровь тут же наполнила рот. Слезы.. Их нет. Я не плачу.
— Заткнись,— сказал он и швырнул меня в середину комнаты. Я ударилась спиной об ножку тяжелого дубового стула — что-то хрустнуло, и боль разлилась по позвоночнику, как кипяток.
Энтони расстегнул манжеты рубашки, медленно, словно наслаждаясь моментом. Мой разум помутился от боли. Потом наклонился и поднял с пола тяжелую металлическую цепь, которая лежала за столом. Неприятный звук метала прошелся чуть по полу. От такого звука охото закрыть уши. Это как вилкой провести по тарелке.
Мне конец.
— Руки,— спокойный тон. Тон айсберга.
Я зажмурилась, но не подчинилась. Я не буду его вещью. Не буду. Я человек. Живой. Но тут. Звук метала. Удар. Цепь врезала мне в голую ногу, оставляя после себя кровавую полосу.
— Я сказал — руки!—рявкнул громко. Так громко, что у меня задрожали перепонки.
Второй удар — уже по предплечью. Кость затрещала, и наконец я закричала. Губы дрожали, боль ноющая и жгучая. Кости ноют.
— Пожалуйста!..— Мой голос сорвался на крик— Энтони. пожалуйста!
Он схватил мое запястье и притянул к себе, намотал цепь на обе руки и затянул так, что кожа порвалась под давлением металла. Слезы наконец-то потекли по щекам. Я смотрела в его безжалостные глаза..
— Ты сбежала.— Его голос стал мягким, почти ласковым. — Ты выбрала смерть.
Щелчок. Из кармана он достал складной нож. Лезвие блеснуло в тусклом свете ночника. Молчание.
Мне конец.
— Но я дам тебе выбор,—его голос стал тихим, тон заботливый, что пугает. Он придавил меня коленом к полу, разорвал рубашку — та, что была на мне. — Скажешь, зачем ты полезла в мой сейф?— его тон стал насмешкой.
Я затрясла головой. Меня убьют. Хочу жить. Хочу жить...
— Нет?— его брови поднялись в знак удивления моему протесту.
Лезвие ткнулось мне в живот — не глубоко, но достаточно, чтобы кровь тут же выступила каплями. Я перестала дышать, боясь даже пошевелиться. Я стала молиться всем богам. Мои тихие всхлипы и хриплое дыхание Энтони наполняли комнату.
Паркет леденил спину, но раны на боках горели, будто кто-то влил в них кипяток. Я дернулась— и тут же пожалела: звенья цепи впились в мясо, оставляя на коже рванные полосы, как от раскалённой проволоки.
— Ты хотела сбежать?— он смотрел мне в глаза с такой интенсивностью ,что у меня сжался желудок и боль будто прошла.
— Да!— выдохнула я, больше не в силах терпеть.— Хватит. Прошу. Хватит.
Он замер, потом рассмеялся— тихо, страшно. Мне страшно. Он убьет меня. Убьет.
— Хорошая попытка,— его глаза стали чуть с безумным блеском, а рот растянулся в улыбке.
И вонзил нож мне в бедро. Я завыла, дергаясь в цепях, но он прижал меня сильнее, проворачивая лезвие в ране. Мой крик наполнил комнату, будто сейчас стекло или зеркало треснет. Меня всю трясло. Вытащил нож. Кровь хлынула на пол. Я скулила от боли, слезы катились ручьем, смешиваясь со слюной. Кровь стекала по моему бедру. Больно. Глаза жжет. Раны на бедрах полыхают, запястья горят.. Меня трясет. Губы дрожат, словно стираная стиральная машинка. Я чувствую, что задыхаюсь. Я задыхаюсь. Сердце колотится, в висках пульсирует. Паническая атака! Я смотрела не на Энтони, я смотрела в пустоту. Кровь воняла смешиваясь с запахом пота. Меня сейчас стошнит.
На секунду боль отступила. Я увидела себя с потолка: сломанную, с растрепанными волосами в луже крови. Это я? Губы шевелятся, но звука нет. Рука дергается, но болит нет. А потом — щелчок. И я снова в теле, и боль возвращается, в тысячу раз сильнее.
— Ты искала компромат,—сказал он нежным тоном.— Хотела продать меня,— Он встал, отшвырнул нож в угол.—Я не убью тебя. Но ты будешь молить о смерти, Виолетта.
—Убей меня.. Пожалуйста,— прошептала я, но тут же сразу передумала. Нет. Я не хочу умирать. Я хочу, чтобы он умер. Чтобы его глаза лопнули от крови, чтобы он... Я вдохнула— и меня ударило в нос: медная вонь крови, его одеколон с нотками мяты... и что-то еще. Сладковато-гнилое. Мой страх.
Удар ногой в живот. Я согнулась, захлебываясь кровью и слюной. Удар отдался мне по ребрам, мои всхлипы наполнили комнату. Энтони наклонился, схватил за волосы и притянул мое лицо к своему. Через пелену слез я увидела у него в глазах разочарование. И бросил меня на пол, как тряпку. Дверь захлопнулась. Одна. Разбитая. Истекающая кровью. Но живая.
Пока что.
А он был прав — лучше бы убил. Лучше бы добил, чем оставил вот так, с раздробленными мыслями, с телом, которое больше не слушается, с душой, которая рвётся на куски. Слезы не останавливались. Они текли, смешивались с кровью, с потом, с этой проклятой дрожью, которая выворачивала меня изнутри. Меня трясло. Знобило. Даже воздух обжигал, как лезвие.
Каждый вздох — боль. Каждое движение — пытка.
Вибрация отдавалась в бедро, в ребро, в самое нутро, будто кто-то методично долбил по трещинам, расширяя их, превращая меня в руины.
«Умереть. Просто умереть. Сейчас. Сразу.»
Мысль билась в голове, как пойманная птица. Я не вывезу. Не переживу. Он сломает меня. Убьёт. И даже не моргнёт.
А Кармела? Неужели она... терпит то же самое? Но нет — в её глазах было счастье. Настоящее. Яркое. Лючио явно не такой. Не он. А ещё... Энтони. Разочарование. Первая человеческая эмоция, которую я увидела в его взгляде. Но нет.Он не человек.
Он — монстр.
Чудовище, притворяющееся одним из нас. Псих. Убийца. Существо, для которого чужая боль — воздух, без которого он задохнётся. И теперь его жертва — я. И он не остановится. Пока не добьёт.
Я чувствую, что начинаю терять сознание от боли. От страха. Комнату наполняет только звук моего сердца, которое колотится быстро. Вот вот остановится. Шаги за дверью. И я уже погружаюсь во тьму, но увидела только одно. Рука. И это не рука Энтони. Где-то в дали скрип двери, но я уже не слышала. Этот звук утонул в темноте моего разума. Я увидела маму. Она смеялась. Мамочка.. Боже, мама. Забери меня, я уже не могу. Пожалуйста.
Забери меня к себе..