Выколите мне глаза
Ревность у мужчины складывается из эгоизма, доведенного до чертиков, из самолюбия, захваченного врасплох, и раздраженного тщеславия.
Оноре де Бальзак
Тим
Знаю, что подло читать чужие письма, но я парень не с самыми высокими моральными стандартами, как считает Лия.
Грудь вздымается от учащенного дыхания, а влажные руки слабеют, промахиваюсь мышью, кликая по папке «Входящие», меня потряхивает. Будто я воришка, пробирающийся в чужую спальню, пока владельцы спят.
В почтовом ящике Лии три прочтенных письма от EricMayer@mail.ru с интервалом всего в один день и одно письмо от самой себя.
Почему я никогда даже не слышал имени этого типа? Может, кто-то с летней практики? Или уже новый ухажер?
Готов ли я увидеть эту переписку или лучше закрыть на фиг от греха подальше? Не прочитаю — не узнаю. Может, не всё так страшно?
Делаю глубокий вдох и выдох. Ну, погнали. Открываю самое раннее письмо с каким-то вложением:
«Хэй-хэй!
Мне дико повезло, что мое письмо будет первым в твоем новеньком почтовом ящике. Исторический момент.
Спасибо за сегодняшний день.
Надеюсь, отметка на твоем внутреннем столбике счастья поднялась немного выше.
Отправляю обещанные фотографии.
С пожеланием спокойной ночи!
Эрик».
Фу, какие мерзкие сопли с сахаром. Чувак, тебя волнует не её счастье, а удовлетворение кое-каких потребностей. Ну камон, надеюсь, она не купилась на его трёп?
Без промедления открываю первый файл с фото. Из-за тормознутого интернета картинка загружается невыносимо медленно, проявляется полосами, начиная сверху. Что-то темное. Ещё полоса — какие-то искры, макушка головы. Следующая минута — вырисовываются знакомые лоб и брови.
Бесит. Сколько ещё ждать? Машинально нервозно постукиваю ладонями по столу и дергаю коленями. Эта девчонка скоро превратит меня в конченого психа. Врубаю громче в плеере «In the end» Linkin Park.
I tried so hard
Я так старался
And got so far
И сделал так много,
But in the end
Но, в конце концов...
It doesn't even matter
Это даже неважно.
I had to fall
Я должен был упасть
To lose it all
Чтобы всё потерять.
О, неужели, не прошло и года, загрузилось. На фото Лика ещё со своими вишневыми волосами, заплетенными в косу, облизывает ложку, в другой руке держит банку сгущенки. Что за извращенское фото?
Внутренний детектив моментально прибегает к дедуктивному методу и составляет логические умозаключения. Так, здесь у неё прежний цвет волос, значит, это произошло еще до окончательной размолвки.
Получается, что Лика водила меня за нос ещё с лета и параллельно мутила с каким-то сраным иностранцем (кто он там, черт его побери, фамилия-то нерусская), который кормил её сгущенкой у костра. Романтик паршивый. Когда это было? Мне просто жизненно необходимо докопаться до всего. Это хуже удара в спину. Как она могла? Клялась же в любви, плакала, когда родители хотели нас разлучить.
Открываю следующее письмо и кручу вниз, чтобы посмотреть, что ответила эта лицемерка:
«Привет, Эрик!
Спасибо за фотографии. Это не только первое электронное письмо, но и первые электронные снимки в моей жизни.
Я эгоистка, так зациклилась на себе, что до сегодняшнего дня так и не поблагодарила тебя за ту ночь. Я очень обязана тебе. Спасибо, что приехал тогда.
Хорошего дня!
Лика».
Ночь? Да вы издеваетесь? Блин, как же хочется хорошенько долбануть что-нибудь. Универовские стены сдвигаются вокруг меня и сдавливают. Хочу бежать отсюда без оглядки. На воздух.
Но не могу. Я должен сделать усилие и прочитать всё до конца. Вдруг недопонял, накрутил себя. Да разве ж есть тут место двусмысленности? Она ясно говорит про то, что этот кретин приехал к ней ночью.
Переспала с ним, ещё и благодарит за это?! Чёрт, да я не притрагивался к ней все эти годы, благоговел, как перед ангелом, не считая последних выходок. А оно вот как всё выходит? Что ж, даже платина растворяется в горячей серной кислоте. Хотя и о-очень медленно. Может, стоило повременить, не напирать на неё, и сама бы попросила, а потом ещё и «спасибо» сказала.
Зачем полез смотреть их переписку? Как же больно, черт, черт, черт! Да за что же? Месть такая что ли?
«Привет, студентка.
Да, у меня до сих пор всё живо перед глазами: как ты тяжело дышала, тело лихорадило, что-то всё время причитала, а потом тихонько плакала. Когда ты уснула, я понял, что сделал бы всё, что угодно для тебя.
Впереди много-много счастливых моментов. Не грусти, пожалуйста.
Ну как, уже ощутила все прелести электронной почты?
Что делаешь в выходные? Ты же помнишь про мои планы осчастливить тебя? Там осталось еще несколько пунктов.
Твой ангел-хранитель, Эрик».
Меня сейчас стошнит. Что за дешевка его письмо? Неужели она купилась на все эти банальные слова, вырезанные и наспех склеенные из попсовых песен и низкопробных фильмов для молодых дурочек? Он лишил её девственности, и она потом плакала у него на руках? Ей было больно, а он смакует эти воспоминания, изврат. Блин, не могу избавиться от того, что представил сейчас в своей голове. «Осчастливить»? Так он это называет?
Next. Подыхать, так подыхать. Давай, детка, всади мне нож поглубже. Но разве может быть хуже?
«Привет, Лика.
Вдогонку к прошлому сообщению. Возле театра открылось новое интересное местечко. Думаю, тебе там точно понравится.
Ребята — гении. Называется «Читальный клуб». Открывая старинную дверь бирюзового цвета с окошками, проходишь через комнату, уставленную стеллажами с книгами. Сразу о тебе подумал, когда там оказался.
Выбираешь что-то почитать. В следующей комнате смотришь меню, пишешь записку бариста и опускаешь в специальный ящик. В окошке чьи-то неведомые руки выдают твой заказ. Короче, рай для интровертов. Говорить ничего не нужно.
Проходишь в зал, где все окна зашторены плотными занавесками, поэтому здесь в любое время царит атмосфера уютного вечера. Изумрудного цвета кресла с высокими спинками развернуты так, что посетители не видят друг друга. И только включенный рядом торшер дает понять, что там кто-то сидит. И никого не волнует, чем ты занимаешься: пьешь кофе, читаешь или просто спишь.
Мне понравился у них кофе с мороженым. Пробовала такой?
Удалось тебя заинтриговать? Сходим в пятницу после работы?
Каким будет твой положительный ответ?)))
Эрик».
Сломал случайно карандаш и не заметил, пока читал их переписку.
Значит, он работает. Очень удобно, один молодой простачок для души (то есть я), а другой при деньгах — для приятного времяпрепровождения. Всё сходится, я ведь совершенно не знаю, чем она на самом деле занимается по вечерам, как и Лика не знает о моих вечерних похождениях. Мы видимся только в университете.
Куда её отец смотрит, интересно? Отпускает с ним и домой по ночам приезжать разрешает? Или этот Эрик тайком пробрался к ней?
Меня бомбит и разрывает. Не выдерживаю и нажимаю «Написать письмо» прямо в её ящике.
Набираю: «Ну ты и стерва, Лия!» Стираю. «Как тебе твой первый раз?». Опять жму «DELETE».
Да чтоб тебя! Что мне написать-то ей? И какой смысл в моем письме? Ну напишу, и что дальше?
Трясёт от злости. Хочется прибить её, его, а потом и себя. А лучше выколоть себе глаза. Как я буду смотреть теперь на неё, зная, что она не та, кем её считал? Свихнусь, ожидая её чертова свидания с ним в пятницу. Как развидеть всё это?
Может, просто закрыть почту и пойти домой? Или врезать кому-то хорошенько, чтобы выпустить пар?
Как же мне хочется увидеть, кто этот придурок-романтик. Неужели так хорош, что она отдалась ему, а не мне?
Что ж, попробуем воспользоваться твоим слащавым орудием, таинственный незнакомец, раз оно так нравится Лике:
«Дорогая и любимая малышка!
Прости, что залез в твою почту, но ты сама виновата, дятел.
Нажимай кнопку «Выход» в правом верхнем углу своего почтового ящика, чтобы не разбивать мне сердце.
Увидел, что ты переписываешься с каким-то прЫнцем на белом коне. Что сбылась наконец-то твоя мечта о достойном мужчине? Дело твое, но не понимаю тебя. Честно...
Я не могу спать... до сих пор. Хочешь верь, хочешь нет.
Мне приятно, что могу хоть как-то с тобой пообщаться. Хотя бы через это письмо.
И поздравляю с появлением твоего первого e-mail.
Не ожидал, что три года нашего знакомства — для тебя пустой звук. И уж тем более не думал, что у тебя был кто-то ещё до нашего разрыва. Отлично умеешь имитировать наивность. Аплодирую. Присмотрись к студенческому театральному кружку.
Жаль, что не могу так легко прыгнуть в чьи-то объятия и забыться, как это сделала ты.
Всё еще люблю тебя, детка, хотя и хочу убить.
Целовать на прощание не буду, ты же этого не любишь делать... СО МНОЙ.
Тим».
Не готов сегодня увидеть её. Да, зараза, я не знаю, буду ли когда-то к этому готов. Надо убираться отсюда ко всем чертям.
***
Белое покрывало небрежно скомкано и сиротливо пристроилось у самого края высокой кровати, где начинаются ступни с розовыми ноготками. Они перетекают вверх гладкими молочными волнами в икры со скульптурными щиколотками, слегка согнутые, скрещенные колени, упругие бёдра. Крошечный кусочек красной кружевной ткани, будто бант на подарочной упаковке, прикрывает ягодицы с едва заметным глазу светлым пушком.
Рука с отчетливо выступающими венами и длинными аккуратными пальцами невесомо прикасается к этой бледной коже, лишенной солнечных ласк, вызывая на ней мурашки. Металлическая застёжка спортивных часов провоцирует резкую дрожь, нечаянно коснувшись внутренней части бедра девушки. Наверное, металл слишком холодный по сравнению с её кожей.
Это заигрывание заставляет девушку лениво, как сонная кошка, перекатиться на спину, отчего открывается вид на две золотистых застежки по бокам её кружевных трусиков.
Глаза не в силах сопротивляться желанию посмотреть выше. Под полупрозрачной красной тканью спрятались нежные, нетронутые и такие желанные розово-бежевые кругляшки на её груди. И всё та же рука движется по направлению к ним, касаясь кончиками пальцев её живота, рисует знаки бесконечности на ребрах, гладит талию и забирается прямо под красное кружево. Отчего в моих ушах раздаётся резкий громкий вдох и знакомый женский шёпот.
Всё это проделывал не я с ней. Будто только подглядывал. Руки чужие, более жилистые, пальцы другие, слишком длинные, с подстриженными ногтями, и часов таких у меня нет.
В глазах темнеет, больше ничего не вижу, зато прекрасно всё слышу. Сбитое дыхание, какое-то мурлыканье, причмокивание, всхлипывание, глубокий мужской голос, говорящий «я тебя люблю», их ласковые перешептывания и даже смех. И это просто ужасно, невыносимо. Хочется зажать руками уши, орать во всё горло, чтобы заглушить звуки, но это не помогает.
Открываю глаза. Доброе утро, девятнадцатилетний девственник-рогоносец. Эти кошмары теперь будут преследовать тебя каждую ночь.
Как она могла мне изменить?______________________________
Вопрос от автора.
Дорогие мои, очень нужна помощь зала😅
Не опошляет ли повествование последняя сцена?
Для меня это довольно деликатная и сложная тема всегда. С одной стороны была цель показать терзания Тима от того, что он там себе напредставлял, с другой стороны не хочется превращать историю вот что-то вульгарное.
Было задумано, как можно изящнее это описать.
Что думаете на этот счёт?
Оставить, убрать или переписать сцену?🙄