Глава 24
Логан.
Despicable - grandson
Видимо, я ёбаный мазохист. Я позволил Ронану оттрахать меня в душе. Не просто позволил — я заставил его. И, блядь, это был лучший оргазм за долбаные годы. За много-много лет. Видеть его подо мной, чувствовать его ненависть и покорность, видеть, как он выглядит… как он выглядит… это проникло глубоко в мою душу и разбудило во мне то, что давно спало.
Я развлекался с тех пор, как Грейсон умер, но всегда делал это настолько отстранённо, насколько мог. То парень дрочит мне, то минет делает, но не более того. Я никогда не позволял себе по-настоящему наслаждаться этим. Цель — просто почесать зудящее место. Почесал и пошёл дальше. Я даже пытался позволить это девушкам, но мне от этого ничего не было. Ни-че-го.
Но в этот раз? На этот раз я сделал это и ненавижу себя за это.
Я расхаживаю по кухне. Я знаю, что не должен оставлять Ронана одного, но я не могу быть рядом с ним прямо сейчас. Не могу. То, как он смотрел на меня своими карими глазами, полными ненависти. В тот момент он выглядел испуганным, обиженным, отвращённым.
Это должно вызывать у меня отвращение. Я сделал это с ним. Я взял его и заставил дрочить мне.
Вместо этого мне захотелось поцеловать его.
Я надеваю и снимаю кепку, снова и снова. Я словно чувствую, как картинка на ободке обжигает мне затылок.
— Как я посмел почувствовать желание поцеловать другого мужчину? — спрашиваю я себя.
Как будто Грейсон здесь, говорит мне, что я его предаю. Говорит мне, какой я отвратительный, что навязываюсь Ронану. Что Ронан скорее умрет, чем трахнет меня. Я закрываю глаза, чтобы не видеть его за углом.
Мне нужно что-нибудь. Что-нибудь, что могло бы снять напряжение. Обычно помогает убийство ужасных людей. Но сейчас, похоже, я ёбаная нянька. Так что я довольствуюсь тем, что могу что-нибудь пожевать. Я открываю шкафчики в поисках чего-нибудь.
Достав крендельки, я замечаю Буффало на прилавке. Он заваливается на бок, и я сажаю его обратно. Его шерсть жёсткая, и я стою, глядя на него, целую секунду. Ронан любит эту штуку. Наверное, это единственное, что он любит на самом деле. Его больше беспокоит кровь на ней, чем собственная смерть.
Меня переполняет гнев. Я хватаю игрушку и швыряю её на шкаф.
— Будь проклят Ронан! — выдыхаю я. — Будь проклят он и, что ещё важнее, будь проклят я.
Потому что сегодня я кое-что почувствовал. И как бы я ни хотел бросить это, я не могу. Я не мог четырнадцать лет назад, не могу и сегодня.
Я, чёрт возьми, не закончил с Ронаном.