Одиннадцатая часть.
У меня не была особо привлекательная внешность. Широкое лицо, большой выступающий подбородок, массивная, выдвинутая нижняя челюсть относительно верхней, то есть мезиальный прикус, опущенные уголки глаз и губ, и губы были тонкие, ещё был маленький курносый нос. Я была немного полноватой, но родители меня принимали и такой. Научилась говорить я довольно быстро, и движения или были уже развитыми к двум годам, но моя походка была детской. Я была тихой и спокойной, и просила, чтобы меня назыаали Бетти, но потом я привыкла к имени Амадэя Амайя Маршалл. Оно мне даже понравилось. Целыми днями я пыталась найти Ричарда Харриса, гадкого подонка, лишившего жизни многих детей. И пыталась найти своих родителей. Однажды я сидела на кухне и пила молоко, как увидела , что в мамином шкафу есть старая пачка молока... С моим фото! Из прошлой жизни, конечно. У меня произошла резкая вспышка пробуждения. Я поняла, кем тогда была! Поняла, почему тысяча девятьсот семьдесят девятый год так для меня много значит. Вспомнила всё до единой детали! Даже интерьер комнаты и день моей смерти, и даже адрес моего дома. Я позвонила моим прежним родителям, хотя их номер было довольно тяжело вспомнить. Пошли гудки. Я сидела в гостиной, на диване, и набирала домашний своих родителей – Мэтью и Даниэлы. Нада квартира была во французском стиле. И мы жили в небольшом многоквартирном доме в старинной улочке с видом на Эйфелеву башню.
Агата,то есть мама любила баловать меня одеждой. Разные платьица, юбочки, кардиганы... Пошли гудки. Раз, два, три... – Алло, - раздался голос по ту сторону трубки. – З-здравствуйте, - запинаясь от страха промолвила я. Это было такое необыкновенное чувство! Звонить людям из твоей прошлой жизни! Это Даниэла Андреа?, - спросила я.
– Да,
– Простите за некорректный вопрос, это у вас убили дочь Бетти?
– Извините, а почему вас это волнует? И сколько вам лет?,- мама сказала это смирившимся голосом, будто уже привыкла к моей смерти и таким неуместным вопросам. Они с папой страдали из-за меня.. Много страдали.
– Я хочу вам сказать, что Бетти убил Ричард Харрис. – К-кто??,- выдала Даниэла. – Стойте. Он жил и живёт сейчас недалеко от того поля, помимо Бетти он убивал и других детей, а их трупы мужчина топил в болоте или реке.
– Кто это говорит?,- поинтересовалась мама.
– Это... Я. Знаю, ты не поверишь, но я... Я замолчала на две секунды, – Но я твоя дочь! Бетти Андреа! Я могу с вами встретиться! Собрав всю свою волю в кулак, стала дожидаться ответа на моё предложение. Я знала, что она мне и не поверит,но мне важно было сказать ей про это. А хотя...
– Стойте, что Вы сказали? Неужели , вы моя дочь? Я так долго это ждала! Вселенная исполнила моё единственное желание хоть единожды услышать голос моей любимой дочурки!, - мамин голос дрожал, ы сразу поняла, что она плачет. – Умоляю, ни в коем случае не вздумайте менять втой домашний номер, я вам обещаю , мы ещё увидимся!
Я положила трубку. И пошла гулять. На улице был чудесный запах после дождя. Он у меня ассоциировался с тем, что я , будучи Бетти, играла с бабушкой во дворе в бадминтон.
Как там жили бабушка и дедушка? А Аднот? Я была охвачена нетерпениеи дикого коня. Через какое-то время я возвратилась домой. Пришел папа. Мама уже была дома и готовила ужин. Макароны с кетчупом. Это было моё любимое блюдо! Просто пальчики оближешь! Папа сообщил, что мы едем в Ларнаку. Неужели это правда? Это была просто потрясающая новость. Меня переполняли чувство радости. Я убежала в свою комнату, даже не доев макароны, и быстрее сделала запись в своём личном дневнике. Ведь самые яркие вспышки радости у нас обычно возникают от неожиданной искры.
Папа, Джеймс, сообщил, что он летит в Ларнаку по работе, и что он хотел бы взять меня с собой. Мама отказалась я потому что у неёе была командировка в Италии. Мне было немного жаль, что придётся лететь туда не всей семьёй. Но так распорядилась судьба. У тому же, мама Агата, как и Даниэла, увлекалась эзотерикой, а в особенности – реинкарнацией. Это наука о переселении души. Меня она тоже интересовала. В мамином шкафу в её комнате стояло много книг по этой теме , и я их начала читать с трёх лет. Маму это всегда умиляло. Ведь её дочка переняла не только внешность, но даже увлечения! Агата как-то сфотографировала меня. Как я в красной футболке и в черном джинсовом комбинезоне и в светло коричневых носках, внимательно читаю, стараясь запомнить каждое слово. Но мама и не догадалась, кто́ живёт в её дочери. И кто она на самом деле.
Пятого мая мы с папой улетели в Ларнаку. И арендовали квартиру там , недалеко от Ричарда и того злополучного поля! Папе надо было срочно уехать по делам, и потому он отставил меня дома одну, и дал ключи. Только вид был, правда, не совсем на море. Я одела жёлтое платье, и побежала в дом к Ричарду. Идеально запомнив дорогу, я была полна желания мести и раскрытия личности убийцы. Что ж, когда я прдошла к его дому, то постучала. Но никто мне долго не открывал. Я ждала очень долго, но никого не было. Я вышла на дорогу, на трассу. И стала ждать такси. Когда я его поймала, то попросила меня отвезти по адресу , где всё ещё должны были жить мои родители. Мы приехали. Я оплатила водителю, поблагодарила его и стала подходить к своему прошлому подъезду. Мне бесконечно нетерпелось узнать , как же они живут сейчас. Поднявшись по лестнице. Я постучала в светлую дверь. Мне открыла женщина с седеющими волосами и морщинистым лицом, одетуб в розовый халат. На её руке я увидела свой же браслет , что подарила мне Когда-то Августа. Неужели , это мама? – Извините, вы Даниэла Андреа? , - спросила я. – Я... Стой, неужели это ты? Бетти? Да? Я права? Ответь пожалуйста, Умоляю!
– Мама,- промолвила я.
Мы обнялись. Я зашла к ней в дом.
– кто это там?,- спросил мужчина из кухни. Это был мой папа. Он читал газету. – Мэтью, срочно, сюда! Это наша Бетти! Он отложил газету, снял очки и побежал к нам с мамой. Мама не переставала меня обнимать и плакать. Папа подбежал , тоже обнял меня, и расплылся в улыбке. Они проводили меня на кухню, усадили за стол. В интерьере ничего так и не изменилось. Мама налила мне тёплого топлёного молока, и шоколадное рассыпчатое печенье. Это было моё любимое. Мама стряпада его по выходным. – Спасибо, ты помнишь, что это было моё любимое печенье,- сказала я. Они пришли в шок. Я рассказала им всё, что произошло. И родители сидели с глазами на лбу от удивления.
Я прошла в свою комнату по коридору. Всё та же кровать, тот же стол, одеяло, плед, моя одежда. Я заглянула в шкаф. Там были чьи-то детские игрушки. А в шкафу висела моя фотография, хотя у меня такой никогда не было. – Мам, разве у нас была такая фотография? Я что-то её не помню, - сказала я. Мама быстрым шагом пробежала в мою спальню. – Ах, Бетти, то есть, Амадэя Амайя, у тебя есть сестрёнка, Сьюзи, Сюзанна ей четыре годика и она тоая полная копия, - ответила мама. Я услышала приближающиеся мелкие шажки к себе в комнату. Туда вбежала девочка, которая выглядила абсолютно так же, как и я. Только у меня были разноцветные глаза, а у неё – голубые. Глаза цвета океана. У девочки были светлвн кудрявые волосы, с чёлкой, густые, но уже не афрокудри, как у меня. Сьюзи была в моей одежде. Светлый кардиган, белая футболка и джинсовая мини-юбка с необработанным низом. Ей это очень шло. – Да, моя копия,- заметила я. Я поиграла с Сьюзи. Она мне показывала свои рисунки, и говрила то, что она любит слушать музыку, и то, что у неё была сестрёнка Бетти, но её больше нет. – Сьюзи, Бетти – это я. Я никуда не ушла. Я прямо здесь. – Ты обманываешь!,- закричала девочка и убежала. Пришла мама и сказала, что Сюзанна очень чувствительная, и плакса. Может расплакаться даже по пустякам. Я расстроилась, что к них вместо траура по мне завели ещё одного ребёнка... Я рассказала, что знаю, кто убил меня и других детей, и что я знаю, где он живёт. Папа привёл нас в машину, в ту же самую , что у нас и была. Голубая. И мы поехали. Ехали долго, и но всё же достигли цели. Мы приехали. Постучали в дверь. Я ожидала, что сейчас нам откроет седой старик, Ричард. Но нам открыла молодая женщина. А в глубине двора послышаличь детские голоса. Я спросила, где находится Ричард Харрис. А она нам ответила, что старик умер в прошлом году от рака мозга и рака желудка. Его уже наказала судьба. Впрочем, мы поехали в тот сарай. Я помнила дорогу. Мы открыли сарай, и увидели, что там всё точно так же, как и в день моей смерти. Капли крови и ружье валялось на полу. Кто его очередная жертва? Что ж, папа увидел фотографию погибшей дочери Тамилы, – Астрид Трейси Осборн. И полно других детских фото и вещей. Прибавились новые браслеты и кулоны, и бусы, и бантики...
Мы вызвали полицию. Она приехала. Родители рассказали о случившемся. А полицейские только прибавили :"Если хочешь что-то скрыть – положи это на видное место." И они были правы. Мужчины вызвали бриагу полиции, и они начали обыскивать сарай и болота с рекой. Что ж, им удалось найти многих пропавших без вести детей. Родителям, уже потерявшим надежду на возвращение их детей, всё же пролили свет на правду. Теперь они не будут безумно долго ждать возвращение своих чад, зная , что их уже никто не вернёт. А родители живых детей будут очень осторожны, и не будут упускать их из виду. Фестиваль всё ещё празднуют раз в год. Но теперь там стоит много камер и охраны, и внимательно за всеми следят, – за детьми и особенно за подозрительными взрослыми, вроде Ричарда Харриса.
Я, будучи Амадэей, долго сидела у окна нашей съемной квартиры на Кипре. Я долго не могла переварить случившееся со мной. Я записала в дневник чудесную цитату: Вид моря производит всегда глубокое впечатление. Оно — воплощение того бесконечного, которое непрестанно привлекает мысль и в котором она непрестанно теряется. (Анна-Луиза Жермена де Сталь). Помнила те веснушки, разноцветные глаза, тот свитер, машину Ричарда Харриса, ту самую встречу, Аннет , плед, которым мужчина укрыл меня, больница, поле, мои детские фотографии, кота Аднота, бабушку с дедушкой, своих одноклассников, Кэролин и Патрисию, которые ходили на мои похороны, дневник, кассеты, музыку, оранжерею...
Через какое-то я время забыла случившееся со мной, и стала жить обычной жизнью. Окончила школу, институт, работаю на профессии мечты, вышла замуж и родила троих прекрасных детей. Беатрис, Амелия и Виталия. Иногда, смотря в их голубые глаза Амелии , серые глаза Виталии и разноцветные глаза Беатрис, всё таки можно заметить проблеск чего-то вроде взгляда из прошлой жизни... Может быть, кто-нибудь из девочек это моя подруга Аннетт, которая погибла в автокатастрофе, или Августа, с которой мы подружились в том кафе, когда нам было по десять лет. Августа умерла от инфаркта, когда ей было всего двадцать лет... Мы всё таки с ней встретились, когда я ездила в Лос Анжелес. Интересно, как там мои родители и сестрёнка Сьюзи, помнят ли они меня, Амадэю. Я думаю, что да...
Меня убили восемнадцатого июля, в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Меня звали Бетти, а моя фамилия – Андреа, что означает «родился на берегу Адриатического моря». Мне тогда было тринадцать лет, и это наверное, навсегда. Мы жили в Ларнаке, Кипр.
Всем спасибо, кто меня читал.