Глава 6:"Как с неба свалилась". Репродукция
Галлюцинация (лат. alucinatio — бессмысленная болтовня, бредни, несбыточные мечты)
- Я скоро, Гриш.
- Жду.
***
Она поднималась по гнусно дребезжащей лестнице на крышу здания, расположенного по адресу Советская 10.
Гриша сидел на самом краю крыш и спокойно поджигал сигарету. Курил он, как всегда «Chapman», но в этот раз все было иначе. Гриша перестал быть статистом. Он стал актером.
- Привет, сестренка! Как добралась? – Любезно поинтересовался Гриша.
- Все хорошо, но зачем тут? Гриш, мы переживаем. Когда ты вернешься домой? Поехали сейчас.
- Не торопись, сестренка. Присаживайся, история будет долгой.
Она подошла ближе и Гриша, предварительно закурив новую сигарету, начал:
- Знаешь, я иногда задумывался, для чего мы созданы? Люди, то есть. И я никак не мог найти ответ, но недавно я прозрел. У каждого. У меня. У тебя. У каждого есть своя роль, миссия, если угодно. И я нашел нашу миссию. Он указал мне ее. Помнишь, в детстве, после смерти отца, у меня начались галлюцинации. – Женя кивнула. – Я думал, что это проклятье. Но нет! Это дар! Великий дар! И я совсем недавно додумался до этого. Шел домой, как обычно, и слышу, будто что-то упало. Это была женщина. И упала она прямо с этой крыши. Я естественно испугался и убежал. Уже три дня меня не отпускает это событие. Конечно, это галлюцинация, безусловно, но прокручивая тот момент сотни раз в голове, я осознал одну вещь. Тот, кто скинул эту женщину, представляешь, это был я! Он подсказал мне, что делать. Но я не знал кого. Кого мне нужно принести ему. Сейчас я вижу. Я все вижу.
Женя испуганно одёрнулась от него.
- Тебе нужно в больницу! – В ее голосе слышался ужас.
Но Гриша продолжил, будто и не слышал этого возгласа.
- Я потерял слишком много. Я убил двух человек. И если я не сделаю этого ОН лишит меня всего, что осталось!
- Чего не сделаешь?! – Женя продолжала кричать.
- Я люблю тебя.
***
Она не издала ни единого звука, кроме приземления. Глухого давящего звука ломающихся костей.
Гриша долго смотрел на тело Жени. Он плакал. Повернувшись обратно, Гриша поднял, красное от слез, лицо и в сумеречно-синее небо крикнул:
- Спасибо! Прости меня! И прощай!