Снег на костях

I

Солнце взошло. Они покинули укрытие, как только первый луч света коснулся его крыши. Первое, что увидели, была смотровая вышка, превратившаяся в щепки и теперь валявшаяся подле. После же их взгляды застыли на складе, разрушенном до сгоревших развалин. Обуглившееся дерево и расплавившиеся металлические пласты со всем оружием отныне погребены под обвалившейся крышей. Стояла тишина, и лишь время от времени долетало случайное движение в озере. Они старались вести себя как можно тише, чтобы ненароком снова не столкнуться с тем, что пряталось в его глубинах.

Следы на ближайшие несколько километров застыли, взявшись льдом, который окаймил четкие линии сотен непохожих узоров на нем. Белого порошка на кустах и деревьях не осталось — резко выступила перед Джеем с Эдвином почти черная нагота, не прикрытая зеленью.

Кинув взор на порт, ожидая застать неподалеку от него два снегохода, Джейдену захотелось рвать и метать. Их средства передвижения превратились в бесполезные куски железа.

Они направились обратно в сарай — было необходимо открыть внедорожник. Нервы сдавали. Понимая, что они могли застрять тут надолго, Уэллинг, не выдержав, начал долбить в окно, после чего притащил тяжеленный камень. Мужчина колотил им, игнорируя мешающего и останавливающего его Эдвина. У него получилось лишь выбить небольшой скол. Но Джею хватило и этого: он нашел в сарае тонкий металлический прут. Вдев его в тот промежуток между дверью и сколом, мужчина поддел механизм изнутри и открыл машину. Следующие попытки завести «Хаммер» с помощью проводов закончились неудачей. Остались они ни с чем.

— Куда теперь? — спросил Росс, всматриваясь вдаль и прикрывая рукой красные глаза.

— На восток. — Джей кивнул, закусывая нижнюю губу и морщась на разрушенные строения позади. «Как же достала эта чертова паршивость...»

Внутри обоих бушевала буря. Безысходность смешалась с отчаянием и усталостью. Усталостью бороться, когда хотелось жить, но сил становилось все меньше и меньше. Создавалось ощущение, что все на свете препятствовало им, но они не сдавались вопреки всему.

Они шли. Шли долго и молча. От ветра, иссушающего глаза, было больно их открывать и даже легче казалось идти вслепую, ведь белоснежная равнина — это и есть та самая пустота, пожирающая их разумы и тела. Мысль сдаться начала приходить Эду все чаще с того момента, как они стали находить записки: все, кто хоть как-то пытался биться за свою жизнь, умирали. Оказывались в пастях у обитателей, в этих проклятых краях, конца которым, как думал Росс, нет. И сколько бы они ни шли, Эдвин считал, что чем дальше, тем опаснее. Но и это ему уже казалось безразлично — тень смерти, падающая на них, то приходила, то отступала. И с каждым ее появлением он все чаще удостоверялся, что после мучения закончатся. За ней и борьба. Нужно всего-навсего кинуться к тем выродкам — они только этого и ждут, и потому следуют по пятам. Неужели им не на кого рассчитывать?

Зачем возвращаться? Что ждет его там, в обычной жизни? Серость и бессонница? Одиночество? Скорое самоубийство? А может дом для психически больных? Уж лучше броситься в качестве мяса зверью, чем закончить жизнь, оказавшись в рядах одного из безликих. Какая это жизнь? А что же это за выживание? Умереть за считанные минуты намного легче, пусть даже тебя будут терзать, пожирать, насыщаясь твоей плотью, но это хотя бы не медленная и мучительная смерть от голода или холода, когда будешь чувствовать, как части тела одни за другими отнимаются.

Нередко Эд кидал сумку и падал. Тогда Джей поднимал ее и пинал Росса, но тот отказывался вставать, и Уэллинг принимался его тащить. Превозмогая отчаяние, и все же не теряя гордость, он поднимался. Мужчина все время сжимал в кармане маленький талисман, подаренный некогда женой. Еще на службе он убедился в одной вещи, и ее-то он вспоминал даже сейчас: невыносимые физические нагрузки лишь сначала кажутся непосильными, к тому же мало развивать тело — нужно следить и за умом. Как бы то ни было, но если организм дает сбой, то ты, несмотря на адскую боль, еще держишься на ногах. И это будет не колоссальная развитая выдержка, а результат работы над разумом и волей.

Оба уже лишались рассудка. Однако Джей терпел до последнего, не выкидывал из головы то, ради чего все еще дышит и мыслит. Лишь воспоминания подогревали в нем огонек жизни и не давали надежде в сердце дотлеть. Чтобы облегчить себе груз, Джей выкинул из сумки винчестер — толку от ружья не было — патроны не серебряные. Воду из озера Уэллинг так и не набрал — страшно было просто к нему приближаться, а представляя, как щупальце может разом схватить за руку и утащить на дно, хотелось, по крайней мере, уйти подальше, будучи под мнимой эгидой спокойствия. Но если не видишь опасность, это еще не значит, что ее нет.

Когда безжизненный кусок, дарящий свет, ушел за черту горизонта, у которого вырисовывался подлесок, они не остановились. Сколько бы Джей не зарекался, но иногда так же, как и Эдвин, припадал к снегу — жажда мучила, а вобрать хотя бы каплю значило то же, что и получить второе дыхание.

Но стоило сгуститься тьме, как начали мерещиться зелено-голубые огни, точно обступающие их со всех сторон. Уже дойдя до подлеска и уже пробираясь через ели на ощупь, Джей с Эдвином уже не брали во внимание хрусты с шорохами. Тем не менее, присутствие инородного ощущалось.

Они перестали смотреть по сторонам — знали, что призрачные мерцания следовали за ними, скрываясь в черноте огромного пятна леса.

В сознании Джея всплывали неясные картины силуэтов на фоне полыхающего здания и разные уродливые силуэты, среди коих ему врезались в память цвета их глаз или же только их подобий. Но то, чем они горели, нельзя описать, ведь обычными животными — что бы это ни было — назвать невозможно. И у Уэллинга затуманился рассудок. Он не понимал, куда брел, но слышал ревы и гортанные звуки с клокотанием.

Позволить себе остановиться приравнивалось к неизбежной смерти — даже Эдвин перестал падать в снег и кусты, понимая, что столкнулись они на этот раз с совершенно другими созданиями. И пока существа были готовы ждать, Росс с Уэллингом кинулись искать убежище. Оба уже давно не придавали значения укусам холода — кровь кипела в жилах, здравый смысл бился в истошных криках, в то время как парни пробирались сквозь лесную чащу. Поистине страшно стало, когда Джей потерял из виду Эдвина. Он осознал это только после того, как вышел из леса, а перед его глазами предстали дома. Теперь возможность укрыться волновала мужчину не так сильно, как исчезновение напарника. Одна мысль о том, что тот стал кормом для исчадий ада, вонзала в него тысячи игл вместе со страхом и происходящим ужасом вокруг. Он огляделся, не опуская сумку наземь, и тут же заметил человеческие очертания слева у ели в нескольких метрах. Открыв сумку и сунув туда руку, Джейден не обнаружил там фонаря — забыл, что оставили его на складе, еще не зная, что все сгорит и превратится в руины. Тогда Уэллинг, судорожно нащупав в кармане зажигалку, осветил ею на расстоянии руки приблизившихся к нему почти вплотную. И увидел, что это вовсе не Эдвин, а двухголовая, уродливая тварь с парой рук и ног, обтянутых серой пятнистой кожей с гематомами.

Закричав от неожиданности и убрав зажигалку, Джей отпрянул от выродка среды, спиной почувствовав твердую поверхность — стену дома, как подумал он — и тварь эта ринулась к нему. Джейден уронил сумку, одним движением вынул из кармана нож и воткнул его нападающей сущности в отросток головы справа. Оно упало, и в ту же секунду сзади Уэллинг услышал рычание — он уперся отнюдь в такое же двухголовое чудовище.

Уже достав револьвер трясущимися руками, нервно сглатывая, он выстрелил выродку в обе головы сразу. Донесся вопль человека, раздирающего горло.

— Джей!

— Росс! — воскликнул мужчина в ответ, отстреливаясь от десятка существ, обступивших его. — Где ты?!

Но в ответ он слышал только выкрики его имени и возгласы о помощи, сменяющиеся ором. Прекратив отстреливаться, Джейден кинулся на звук, обнаружив Эдвина в лапах таких же существ, пытавшихся сквозь куртку разодрать плоть. Устранив всех пятерых почти точными выстрелами, мужчина помог ему подняться.

Лишь отойдя на пару метров, перед ними вновь предстали двухголовые отродья. Пройдясь по черепам, вгоняя лезвие в глаза, Эдвин первым пробрался через ораву, оставив Джея. Уэллинг старался пользоваться ножом, экономя драгоценные патроны в револьвере. Но темно-серые пятна в блеклом свете луны сгущались вокруг него, не оставляя лазейки.

Эд кинулся обратно, отбрасывая в стороны и вкалывая в головы тварей нож. Вытянув Джейдена за руку, они побежали к дому — у двери его уже сошлись клацавшие клыками исчадья — ловить добычу.

И пока Эдвин отвлекал внимание малой части, Джейден, оббегая дом, направился к крыльцу, но, поскользнувшись и упав, ударился затылком. Острая пульсирующая боль словно раскроила его черепную коробку изнутри. Джей зажмурился не в силах открыть глаза и даже шевельнуться — в сантиметре от его ладони лежал револьвер. Он не чувствовал ничего, кроме боли и обжигающего холода, и слышал лишь чье-то рычание с топотом. Мужчина попробовал спустя минуту поднять голову, и взгляд его впился в расплывчатый человеческий силуэт, который отмахивался от зелено-голубых мерцаний.

Но все затихло, когда послышался знакомый рев. Принадлежавший вендиго и прозвучавший совсем близко к ним. А еще чуть позже из чащи донеслась слишком знакомая фраза: «Вызывает Хоук с Блэквуд Пайнс».