Глава 2
Во мне столько злости, будто я кипящая вода в кастрюле, которая выливается из неё наружу.
Я бегу за ней по лесу и слышу стук собственного сердца.
На ней белое платье, которое ещё сильнее подчеркивает её фарфоровую кожу и белые балетки к нему.
Каштановые волосы развиваются на ветру, а в больших карих глазах стоят слёзы.
Она выглядит такой хрупкой, от чего мне хочется ещё сильнее её сломать.
— Мэри, я прошу тебя, пожалуйста, не надо, — умоляюще пищит девочка, а я раздражаюсь ещё больше.
Мои ноги будто приобретают дополнительную силу и начинают быстрее бежать за ней.
Мне удаётся нагнать девчонку и схватив за волосы, я резко торможу её.
— Нет, — взвизгивает она.
Я настолько в гневе, что даже не соображаю, пелена накрывает мои глаза.
Толкая девочку к дереву, всё ещё держа за волосы, я скриплю зубами от злости.
А затем её лицо встречается с деревом, она пытается увернуться в последний момент, но не выходит и щека проезжается по коре ствола.
Её милое личико поворачивается ко мне и я вижу окровавленную левую щеку.
Проснувшись, я распахиваю глаза, убираю сырую прядь с лица и смотрю в потолок, пытаясь успокоить дыхание.
Медленно посчитав до десяти, тянусь к телефону, чтобы посмотреть время.
Почти шесть утра, через десять минут должен прозвенеть будильник. Я отключаю его и встаю с кровати.
Улеглась в одежде с дороги и не помылась, просто супер.
После утреннего душа, который смыл остатки плохого сна, я спустилась вниз.
За барной стойкой, на высоком стуле сидел маленький худенький мальчик, он копался в тарелке с овсянкой.
Его светлые кудряшки напоминали шерсть барашка, большие зелёные глаза обрамляли белые реснички и такого же цвета широкие брови, небольшой курносый нос был направлен в тарелку, а пухловатые губы были немного перепачканы и недовольно выпячены.
Вторая копия мамы.
— Привет, — поздоровалась я и открыла холодильник.
— Доброе утро, мама приготовила нам овсянку, — скривившись, ответил мальчишка.
— Хм, спасибо, что сообщил, — сказала я, взяв тарелку и направившись к плите.
— Она невкусная, — предупредил он.
— Зато полезная, — сообщила я.
— Шоколад тоже полезный и очень вкусный, давай мы поедим его? — отодвинув тарелку, предлагает малой.
Я в шоке от того, как он со мной держится, будто все свои четыре с хвостиком года меня знал.
— Дай угадаю, мама каждое утро заставляет тебя есть кашу и не разрешает шоколад, поэтому ты решил воспользоваться моментом? — всё же, откладывая тарелку и подходя обратно к холодильнику, интересуюсь я.
— Мой друг рассказывал, что его старшая сестра всегда ему помогает, даже нарушать правила мамы, — говорит он.
Я усмехаюсь и достаю шоколадку из холодильника:
— Знаешь, Арсений, я боюсь давать его тебе.
— Почему? — удивляется он.
— Потому что шоколад полезен для ума, а ты итак слишком умный мальчик.
— Моя воспитательница – Ирина Васильевна также говорит, — болтая ногами, весело сообщает малой.
Я улыбаюсь и подаю ему кусочек шоколада.
В этот самый момент на кухню заходит женщина, встречу с которой я откладывала до последнего момента.
Анна обладает статной фигурой и ростом, чуть выше среднего.
Её шикарные кудрявые волосы по плечи здорово блестят на свету, в изумрудных выразительных глазах появляются слёзы, красивые брови зачёсаны гелем, маленький нос вздёрнут наверх, аккуратно очерченные губы расплылись в неподдельной счастливой улыбке, оголяя безупречно-белый ряд зубов.
Можно было описать её одним словом: идеальная.
— Мэри! — восклицает она, быстро ставит горшок с землей и несётся ко мне.
Я не успеваю даже ответить, как меня тут же сжимают в материнских объятиях.
На моём лице появляется полуулыбка, а в глазах предательски начинает щипать от слёз.
— Мама, — хриплю я и хватка женщины ослабевает.
— Девочка моя, какой же красавицей ты стала!
Я в смущении отвожу глаза в сторону, а когда пауза в начавшемся разговоре затягивается, начинаю переминаться с ноги на ногу.
— Знаю, мы много лет не виделись, но на то были причины, конечно, это не оправдание, почему я не приезжала к тебе, просто появился Арсений и столько дел после развода...
По всей видимости, на этой кухне не только я была в растрёпанных чувствах. Белокурая женщина была взволнована, её руки немного подрагивали.
— Ты сказала, что тебе нет оправданий, а потом начала их перечислять, — я подняла бровь, пытаясь ровным тоном произнести слова.
Анна нервно хохотнула, затем резко перестав дрожать, она расправила плечи и сглотнув накопившуюся слюну, произнесла:
— Я не буду просить тебя простить меня, на твоём бы месте я тоже себя не простила, когда-нибудь ты узнаешь всё до конца и надеюсь, поймёшь меня. А сейчас, может, мы могли бы попробовать хотя бы немного наладить наше общение?
О чём она вообще говорит? Узнаю всё до конца? Я итак уже знаю! Моя мать не принимает меня такой, какая я есть!
Анна меня ненавидит. Её девочка раньше была доброй, честной и открытой.
Как только оказалось, что она на самом деле жестокая и бездушная, то дочка стала ей не нужна, эта женщина решила спихнуть её на отца.
Но я пообещала папе, что отучусь последний учебный год в частной школе в Московской области и закончу хорошо, ведь это важно для моего будущего поступления.
Поэтому я готова терпеть эту идеальную семью, которая выкинула меня из-за того, что я испортилась.
— Поживём-увидим, — дала я короткий ответ и повернулась к Арсению, давая понять, что эта тема разговора закончена.
— Ах ты маленький хитрец! Уже умудрился выпросить у своей сестры шоколадку! — быстро переключившись на моего брата, воскликнула мать.
— Мама, ты что, не знаешь? Шоколад полезен для ума! Ты говорила, что питаться нужно полезным, вот мы и кушаем шоколадку! — с улыбкой произносит мальчик, который уже немного измазал рот.
— А юный вундеркинд знает, что от сладкого выпадают зубы? — придвигая тарелку с кашей к Арсению, спросила Анна, видимо, она не собиралась проигрывать эту битву.
— Дак у меня ещё вырастут! Это вам уже его нельзя, а то будете беззубые ходить! — вскрикнул мальчишка и захохотал.
Я прикрыла рот ладонью, чтобы не засмеяться вместе с ним, глядя на обескураженное лицо женщины.
— Так не пойдёт, молодой человек, сначала каша, а потом уже шоколад, договорились? — придя в себя, улыбнувшись, предложила мать.
— Договорились, — без особого энтузиазма согласился малой, беря в руки ложку, — Мэри, ты будешь есть со мной?
Анна посмотрела на меня с надеждой в глазах, ведь она знала, если я откажусь, то Арсений не будет есть эту овсяную кашу.
— Да, конечно, я с тобой поем, — садясь на ближайший высокий стул, ответила я.
Мама кивнула мне с полуулыбкой и положила мне каши в тарелку, а затем произнесла:
— Виктор отвезёт вас сегодня в школу, будь готова к семи двадцати.
— Хорошо.
Затем Анна подняла горшок с землей и направилась на веранду.
На самом деле, я удивлена, что наша первая встреча после пяти лет прошла более менее удачно и спокойно.
Я много раз прокручивала её у себя в голове и почти всегда срывалась и кричала на неё, задыхаясь слезами.
Наверное, если бы я все эти годы не ходила к психологу и давясь от обиды, злости, недостатка материнской любви, то так и произошло бы.
Как только с кашей было покончено, мы с братом приступили к шоколадке, Арсений сразу же повеселел.
После этого я поднялась в комнату собираться и искать в шкафу новую школьную форму.
Встав около зеркала, поправила на себе темно-синий пиджак и стала рассматривать себя.
Через отражение на меня смотрела молодая девушка семнадцати лет, среднего роста, стройная, немного запутанные волосы до лопаток обрамляли бледное лицо, в зелёных глазах с коричневыми крапинками в середине читалась тревога, нос пуговкой добавлял внешности миловидности, чего не скажешь о характере, а полные губы были постоянно сухими и искусанными до крови.
Я спустилась вниз, Виктор был готов, мама уже собрала Арсения, она посадила его на детское сидение сзади и мы отправились в частную школу.
— Как настрой? — поинтересовался Виктор, после заданного вопроса я пожалела, что не надела наушники.
— Нормальный, — сухо ответила я, не отворачивая голову от окна.
Оставшуюся дорогу дядя меня не трогал, а болтал с братом.
Чем ближе мы были к школе, тем сильнее волнение охватывало меня.
Я начала лихорадочно расправлять синюю юбку на своих ляжках и кусать губы.
Может быть, спустя пять лет они забыли...
Успокоить себя не получилось, так как в глубине души понимала, то, что сделала я, не забывается.
Этот липкий и неприятный след остался с ними не только снаружи, но и внутри.
Он есть и со мной, преследует меня во снах и когда я одна.
Может быть, они отомстят мне и станет легче?
Если мои бывшие друзья не изменились, то навряд ли...
Мы остановились у школы и дядя Виктор спросил меня:
— Мэри, поможешь Арсению выползти из машины?
— Да, — ответила я и направилась помогать брату.
— Спасибо, — поблагодарил меня Арсений, когда я вытащила его из машины и обхватил мою руку своей, маленькой.
Я слегка ему улыбнулась, испытывая тепло в груди, мы попрощались с дядей Виктором и пошли к главному входу.
— Ты готов к первому дню в саде? — поинтересовалась я, ведь помнила, что когда меня отводили в детский сад, приставленной к моей школе, мне было трудно из-за насыщений программы.
— Всегда готов! — с восторгом ответил мальчишка и начал прыгать, тянув мою руку вниз.
— Мне бы твой энтузиазм...