Душа Под Объективом

Огонь. Огонь струился со всех уголков комнаты, он пожирал всё, к чему дотягивался, оголял зубы и кусал, до крови, до ожогов, до немой боли, что терялась в глотке и застывала в глазах.

«Глазах».

Глаза были огромными. Они смотрели на него. Они видели его. Они были огромными. Пестрили золотом и так пугали, что казалось – не было мира вокруг, кроме них. Не было жизни, кроме них. Не было его самого, были глаза.

И в них плясал этот огонь. Они и были его источником. Они убили маму. Никто ему не верил, а он кричал, срывал глотку в крике, говорил: ВОТ ОН, ПОСМОТРИТЕ, УМОЛЯЮ, ВОТ ОН, ПРЯМО ПЕРЕД ВАМИ, ПАПА, ПОЖАЛУЙСТА, УВИДЬ ЕГО, ОН ТУТ ЖЕ, ПОСМОТРИ, – но никто не видел, и он понимал, что это был конец.

Его собственный конец. Мальчик был убит. Мальчика больше не существовало. Мальчик всё забыл, потому что был мёртв внутри головы. Он потерялся. Он был убит. Ссукины дети, он был убит. И никто этого даже не заметил.

Почему они радовались? Эти большие профессиональные парни в их профессиональных костюмах? Шлемах? С огромнейшими, длинными шлангами воды в руках, которыми папа изредка полевал их «сухой, крошечный, бесполезный», как он же и говорил, садик? Они улыбались, он не видел их улыбок, но знал, что они улыбаются, они смотрят на него, они знают, что спасли, но не знали, что мёртвого. Они вынесли мёртвого ребёнка, у которого шевелились груди в дыхании, рывком пробивающемся через дым, туманность и глаза, глаза, ГЛАЗА.

Малыш задыхался, он тонул, как в речке, тогда, когда был ещё меньше, и папа так испугался, – но сейчас он тонул в огне, вскидывал руку вверх, и его тянули изо всех сил. Они потеряли его. На экране пролегла длинная зелёная полоса, но он дышал, он смотрел на напуганных врачей, не понимающих, что происходит. Они держали его на кушетке, привязали, потому что он дёргался в приступах боли, ужаса, он кричал, МОНСТР, СМОТРИТЕ, МОНСТР, УМОЛЯЮ, СПАСИТЕ, УМОЛЯЮ, МОЛЮ, ВЫ ВЕРИТЕ? Я ТОЖЕ ВЕРЮ, ВЕРЮ, В НЕГО, И ОН СОЖРЁТ МЕНЯ, КАК СОЖРАЛ ТОГО КОТЁНКА, КОТОРОГО КУПИЛА МАМА, ПОЖАЛУЙСТА, КАК МАМУ, ОН СОЖРАЛ МАМУ, ОН СОЖРЁТ МЕНЯ, и розряд пронзал его груди, разряд за разрядом тока, а он корчился, смотрел на них, огромными зелёными глазами, такими же, как и у его брата, – да, он сиганул в огонь, хотя был в воде, когда тонул, и когда оказался в огне, когда снова тонул.

Разряд, но пульса не было.

- Да что происходит? - возопил один врач, глядя на мечущегося в приступах эпилепсии ребёнка, пронзающей его с ног до головы. Живого, но мёртвого, по аппаратам МЁРТВОГО, ребёнка.

Что происходит...

О. Ооо... Монстр близко, он СОЖРЁТ вас всех. Слышите? Но монстр хочет, чтобы он жил. Потому что он его носитель. Он, мальчишка девяти лет, что не будет помнить ничего с Огромного Пожара, спалившего их дом до тла. Он хочет этого и мальчик будет жить.

Потому что такова была его...

(Судьба, судьба, судьба)

...обязанность перед семьёй.

Первый рождался, пока второй умирал в нем, упиваясь болью и разрывая самого себя от неё. Он оживал, но умирал. Он придушил глухо стучащее в груди сердце, чтобы заменить его новым, пульсирующим внутри него спустя несчастные пару минут. Тогда врачи выдохнули.

Тогда в спокойствии выдохнул и папа. И братик. И он сам.

Хотя где-то глубоко внутри его маленький мозг знал, что это был очевидный конец, построение чего-то нового, неизвестного ему. Рост того, с чем внутри он родился по непонятным причинам и с чем он умрёт, сцепив окровавленные зубы.

***

На улице стоял довольно пасмурный день, – как и всегда к концу осени. Солнце давно уже не спускалось на земли Канзас-Сити штата Канзас. Многие его жители давно уже привыкли к этому, и Сэм был одним из них, косвенно пробежавшийся взглядом по мокрому от конденсата окну.

Тянулись длинные вереницы запахов от самой кухни до самой комнаты. И тянулись они от двух бутербродов и практически не сладких чаёв, что стояли рядом. Дин постукивал ногой в такт какой-то незамысловатой песенки, льющейся с проигрывателя, и откусывал от бутерброда кусок за куском, жадно поглощая его. Он был голоден.

А Сэм сидел рядом и понимал, что никакой бутерброд не полезет ему в горло, даже тогда, когда он очень сильно этого захочет. Потерев глаза, он вновь уставился в окно. Тишина казалась приятной, но в том состоянии, что Винчестер сейчас был, она только давила на уши.

- Снова становится хуже? - несколько беспокойно поинтересовался Дин, проглатывая бутерброд.

Сэм выдержал длительную паузу и медленно кивнул, чувствуя, как его потрясывает от холода. От нервов. От страха, иррационального, пожирающего его изнутри.

Дин потянулся вперёд и взял бутерброд Сэма.

- Сколько уже?

- Дня два, - выдохнул он, растирая плечи. - Я не знаю, что с этим делать. Да и никогда не знал.

- Я заметил, - буркнул Дин. Он наконец-то перестал жевать и посмотрел на Сэма со всей возможной серьёзностью. Сэм вообще не понимал, как такая детская беспринципность и взрослый рационализм помещались в одном человеке одновременно.

- Снова хочешь дать мне бесполезный совет?

- Сцучко, я всегда давал тебе полезные советы.

Сэм дёрнул бровью, выказывая весь свой скептицизм.

- Придурок, - привычный обмен колкостями ударил по ушам. Это казалось таким привычным, что даже в подобные дни являлось беспардонно нормальным.

- Так серьёзно, - продолжил Дин, - Что ты будешь делать? Снова работа? Попытка это всё запечатлеть и приглушить? Снова?

- Я так делаю с чёрте-знает скольки лет, - пожал плечами Сэм, поднимаясь со стула и оставляя чашку с остывающим чаем на столе нетронутой.

Он направился в сторону зеркала, повисшего практически перед выходом из кухни, и устало выдохнул, разглядывая пожелтевшие по концам белки глаз, немного осунувшееся лицо, уставший вид, - а ведь ещё даже не началась лихорадка с температурой, а он уже чувствовал себя так паскудно. И снова-таки. Вокруг его фигуры, в отличие от фигур всех людей, которых он когда-либо видел, в том числе и у сидящего сейчас на кухне Дина, не было ничего. Лишь отражение серой стены коридора и концов его опущенных плеч. Никаких цветов.

Повернув голову назад к Дину, которого он идеально видел с прохода, Сэм заметил волнение в его глазах, которое тот тут же попытался скрыть за маской улыбки, скользнувшей на лицо. Вот только обмануть эмоциями Сэма нельзя было. В особенности, когда тёплый светло-коричневый тон его души с примесью красного закружился вокруг него в беспокойном темпе, раз от раза дотягиваясь до Сэма и сплетаясь с его пальцами. Только никаких ощущений это не вызывало, кроме неуверенного покалывания, вызванного мыслями.

- И всё равно ты не видишь самого себя, а?

Это был хреновый вопрос, которым Сэм болел ещё с детства.

- А ты всё такой же... Дин? Дин, что прибежал ко мне по первому же звонку? Напомни, в скольких милях от меня ты был? - Сэм с кривой усмешкой посмотрел на брата.

Сэм ему позвонил, спонтанно, сам не ожидал от себя такого – но Дин сразу же прилетел к нему.

Звучало безумно. Хотя то, что парень работает агентом ФБР, уже делает его немного безумцем. 

- Во-первых, я всегда Дин, - хмыкнул Винчестер в ответ. - По крайней мере, со времён... Моего рождения, наверное? А во-вторых, за пару штатов, не так уж и много.

Улыбка исчезла с лица Сэма. Кто бы в Дине сомневался? Уж точно не он.

Винчестер кивнул, снова глянув на своё отражение: хоть и хорошо сложенный, но бледный, с секущимися волосами и синяками под глазами парень. Одежда, в особенности рубашка, висела на нём мешком.

«Забавная картина», - подумал он.

Внезапно нити, окружавшие Дина, потянулись к Сэму, окутывая его словно одеялом. Физических ощущений не было, но он отступил, позволяя цветам и оттенкам полностью обвить отражение. Странное зрелище: бесформенное нечто окружило его в зеркале за считанные секунды, начиная извиваться, как почти живое существо, а он — единственный, кто это увидел. Вот только стоило признать, что это зрелище было гораздо приятнее, чем его собственное измученное лицо секунду назад.

-  Ладно, балбес. - молвил Дин, отряхивая руки от хлебных крошек и поднимаясь со стула, чем привлёк внимание Сэма, - Может, развеимся где-то неподалёку? А то душновато у тебя тут, отшельник. Заодно и местность покажешь. И стрип-клуб, в который ты определённо ходишь. 

Сэм вновь вернулся на кухню и, забирая со стола грязную тарелку, пихнул брата плечом, проходя мимо. Дин на это только глухо рассмеялся, растягивая губы в лёгкой ухмылке.

- Какую-нибудь знойную девочку подцепил? - продолжил он наседать, будто это помогло бы вывести ему Сэма «на чистую воду». В это же время Винчестер словно только заметил нетронутый Сэмом чай и сразу же потянулся к нему, осушив за один раз практически наполовину.

- Катись к чёрту, - посоветовал ему Сэм, быстро ополаскивая тарелку.

- Ну и гадость, - скривился Дин. Чашка вновь вернулась на стол, а Дин сам скривился – ему не понравилась горечь напитка.

Сэм отвёл довольный взгляд от брата, ставя тарелку на сушилку.

- Сколько ей? - продолжил Дин, вытирая губы.  - Шестнадцать? Не ссы, от закона отмажу, - на миг он запнулся. - А не, не отмажу. Это же не я сразу подался в контору юристов. 

В этот раз Сэм не стал церемониться и запустил в Дина тряпку, висящую на кране раковины, что попала точно в цель - ровно в затылок, пока тот говорил.

Громкое возмущение Дина Сэм уже не услышал, несущийся на всех парах в сторону выхода и по пути набрасывающий на себя куртку. Вот только не стоило забывать ему, что его брат не менее длиноногий, чем он сам. В особенности, на лестничной площадке, что вообще словно родным домом ему стала со времён его работы в ФБР, – пока они оба неслись к двери, к выходу из подъезда, Сэм отчётливо слышал скорость, с которой Дин передвигался по ступеням.

Задуматься о том, закрыл ли Дин дверь его квартиры, у Сэма не было времени.

Он затормозил уже у выхода и, запыхавшийся, упёрся спиной в стену позади него.

- Что, сдался уже, Сэмми?

Дин тормознул перед ним и протянул руку, чтобы наверняка дать тот самый небольшой подзатыльник.

Сэм увернулся, выскакивая на улицу.

- Не дождёшься!

Конечно Сэм изначально уже сдался. Он практически всегда сдавался под напором брата. Ещё с самого детства, когда тот подначивал его прогулять уроки и пойти в открывшийся в городе профессиональный тир. Сэм тогда много опирался, говорил, что если не придёт в школу, ему дадут «ЛЮЛЕЙ» учителя, как грозилась классная руководительница, хотя тогда восьмилетний парень даже не понимал значения слова, просто знал, что будет ПЛОХО, если он не придёт. Но Дин настаивал. И когда Дин настаивает – Сэм всегда сдаётся.

А ведь тот тир ведь гроша ломаного не стоил для Дина. Он просто хотел провести с Сэмом как можно больше времени. Как и Сэм с Дином.

Потому он и позвонил именно ему посреди ночи после слишком мрачного кошмара с прошлого, всегда зная, что тот возьмёт трубку даже тогда, когда будет на задании ФБР.

Он позвонил не Чарли.

Не Гарту, у которого так и вовсе семья.

Не Бобби, что по-своему было ошибкой, ведь именно старику и стоило звонить – Бобби просто успокоил бы его, а не ехал через всю страну, чтобы побыть старшим братом.

Дин болван. Но, по крайней мере, убережённый от увольнения болван, ведь слишком нравился тем, кто был в начальстве, своей харизмой.

- Ну, чё, ноги не отнялись, старичок? - спросил Дин с нотой ехидства в голосе.

- И это ты спрашиваешь?

Сэм отмахнулся от мыслей и сконцентрировался на Дине, что вскоре догнал его, уже с минут десять идя рядом. Подзатыльник, как ожидал того Сэм, не прилетел, и это было хорошо.

- Ладно, - выдохнул Сэм, пряча руки в карманы. Он начинал мёрзнуть, что служило прекрасной кармой его глупости выскакивать на холод в домашней одежде и куртке сверху. - Тут недалеко есть сквер, так что мы можем...

- А как же стрип-клуб?

Сэм раздражённо посмотрел на него.

- Сквер – так сквер, - примирительно поднял руки вверх Дин.

Вскоре они уже брели по улице, молча вслушиваясь в гул жизни, окруживший их.

Сэм не знал, о чём разговаривать. О том, что люди в двадцать первом веке идут и находят психологов, а не вытаскивают собственных братьев посреди ночи и тащат к ним домой, чтобы поговорить ни о чём, – это он и так прекрасно знал. Но Сэм не хотел раскрываться другому человеку. Не хотел думать даже об этом. Не хотел.

Да и после рассказа Сэма, скорее всего, пихнут в психушку.

- Ладно, - буркнул он. - Вопрос. Что там на работе? Тебя довольно быстро отпустили с неё.

- Мы же поймали уже того британца, на которого охотились хрен знает сколько, – потому и отпустили. Больших дел больше нет пока что. А вот британец... Этот. Кетч, короче, - как-то даже оживился Дин, - он поймался буквально на пустяке, понимаешь? Глупый ход, спалился на датчике движения. И его практически сразу же взяли. Ублюдок, каких поискать. Семь насильственных смертей, один раненный и едва спасённый, двое так и вовсе чудом сбежали от него... - Дин взмахнул руками, словно пытался показать происходящее пятью днями ранее, - Но я его скрутил, и он буквально – всё, ладно, чувак, твоя взяла, капттулирую. Так мне всё отделение хлопало... Ну, не за то, что я взял его, а за то, что именно я его выследил. Не рассказывал, что-ли? - Дин удивлённо воззрился на мотнувшего головой брата. - Да ладно! Короче, дело было с неделю назад...

Уголки губ Сэма приподнялись в легкой усмешке. Дин, как всегда, был полон неуемной энергии. Слушать его, его быстрый говор, было истинным наслаждением. И просто идти рядом с ним, не имея цели, не зная куда ведет дорога, — это было то, за чем Сэм, наверное, скучал. Эти случайные остановки на лавочках, непринуждённые разговоры – всё это было так странно привычно.

Дин, скорее всего, думал так само. Он купил им какие-то невероятные сладкие напитки: в них чувствовался насыщенный вкус шоколада, тонко оттенённый малиной и клубникой. Дин осушил свой стакан за считанные секунды, с легкой завистью поглядывая на Сэма, который неторопливо смаковал каждый глоток.

- Даже не смотри, - бросил Сэм, отчего окружающие Дина цвета потускнели, разочарованно опустились вниз. Как бы Сэм ни пытался их не замечать, всё равно этого не обнаружить было невозможно.

***

Не смотря на ночные кошмары и на то, что ему уже завтра нужно будет выходить на работу, сегодняшний день явно намеревался стать хорошим. Это подтвердилось тогда, когда Дин подбросил в руках ключи от Импалы и уселся на водительское сиденье, готовый объездить весь город со своей музыкой, ведь «водители выбирают плейлист, а не пассажиры. Пассажиры слушают и помалкивают».

Солнце, выглянувшее из за туч, слепило своим холодным светом им вслед. Сэм растянулся на своём сиденье, прикрыв глаза и слушая старые песни, громыхающие в салоне по желанию Дина. А Дин в это время повернул к нему голову, несясь вперёд по пустующей полосе дороги, и вздёрнул вверх брови.

- Что, Сэмми, это лучше, чем твои фотографии?

Сэм приоткрыл глаза, лениво глядя на брата. В голове за долю секунды пронеслась та вереница снимков, которые он сделал за последние дни вне работы. В том числе, и природы, и людей, и животных, когда ловил тех же уличных кошек или любопытных ворон в кадре небольшого фотоаппарата, который всегда брал с собой и который в спешке, пока убегал от Дина, оставил дома сейчас.

- Не знаю, - бросил он, вновь прикрывая глаза, – хотя сквозь маленькую щёлочку продолжая глазеть на трассу. - Но знаю, что хочу сказать «спасибо» за то, что приехал.

Дин моргнул. Было ясно видно, что их разговор он намеревался перевести в шутку, но всё поехало определённо не в ту степь.

Спустя мгновение он снова взял себя в руки и осторожно заговорил, делая между предложениями краткие паузы.

- Бобби говорил мне ещё раньше приехать, но я как-то... Нет. - он кашлянул, на миг возвращая взгляд на дорогу, а после вновь глядя на Сэма. Его руки огладили руль и пальцы забили на нём свой тихий ритм, что шёл вразрез с музыкой, играющей в салоне. - Но тут ты позвонил и я понёсся на всех парусах, словно мне крышу сорвало. И не в твоём ночном кошмаре дело. Хотя стоит поговорить о нём, но... Серьёзно, не в нём дело.

В салоне AC/DC стали тише, и Сэм повернул голову, лежащую на спинке кресла, к брату. Нематериальные оттенки души взволнованно струились вокруг Дина, заполняли салон и крутились вокруг Сэма. Лёгкий вздох смешался с некой тревогой, привкус шоколада во рту от напитка, купленного Дином, который он выпил ещё с час назад, стал казаться гораздо более явственным и приторным, чем раньше.

- Я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещал, - Дин нервно облизнул губы, и его волнение несколько передалось и Сэму. - Больше не пропадать на столько, на сколько ты пропал. Звонки не в счёт, ты звонил мне раз в месяц. Звони мне чаще. Вне зависимости от того, насколько я занят, я тебе отвечу.

Сэм отстранился от спинки кресла и потёр заднюю сторону шеи. Внутри него поднялось глухое чувство вины.

- Теперь, видимо, растрогаться должен уже я, - пробормотал в ответ он.

Уголки губ Дина дрогнули в косвенно затронувшей его улыбке. Но вскоре и она растаяла, словно её и не было.

- Пообещай мне, - настоял он, не сводя взгляд с Сэма.

Сэм вновь уставился на окно перед собой. Да, как бы много брат ему ни значил, часто что-то идёт не так, как планировалось. И Сэм знал это, также, как и Дин. Стоит одному нормализоваться, как второе катится к чертям.

Именно потому гарантировать ничего он не мог.

- Как выйдет, Дин, - неожиданно правдиво ответил он. - Я постараюсь, честно. Но не знаю, выйдет ли.

Дин поджал губы и отвернулся, вновь увеличивая громкость AC/DC «Back in black» до максимума. Его глаза вернулись на дорогу и он вовремя обогнал тянущийся черепахой грузовик, плавно обходя его полукругом.

- Как скажешь, - последовал напряжённый ответ.

Сэм понимал, заправляя непослушные пряди волос себе за уши, что ничего уже не будет, как прежде. Совершенно не будет, – точно не после смерти отца, которого за всю эту встречу они так и не упомянули.