Кредо Сумрака

Вчерашний день ничем особенным не отличался. Мы написали контрольную по алгебре, результаты которой узнаем только в понедельник. Пока можно жить спокойно! Что сделано, то сделано, как говорится. После школы я сразу отправилась домой, заниматься подготовкой к предстоящим экзаменам. Просидев над учебниками два часа (удивительно, меня даже Славик не отвлекал!), я продолжила читать свою библиотечную книжку о реинкарнации.

Реинкарнация — это переселение душ.

Согласно древним восточным религиям, существует учение о том, что душа человека после смерти его тела перемещается в тело другого человека. Возможно, души не сразу принимают свое новое перевоплощение, а изначально проходят некоторое очищение или вроде того. Реинкарнация может быть не однократной, то есть душа одного человека может бессчетное количество раз перевоплощаться в новом облике.

Но достоверно никому об этом не известно.

Интересно и страшно.

Я почти дочитала книгу. Осталось около пятидесяти страниц, которые я приберегла для вечера.

Папа вчера пришел домой поздно, мама судорожно разгребала гору бумаг. У нее вспотело и покраснело лицо, участилось дыхание, и при первых нервозных просьбах помочь ей с переводом из тонн в килограммы, я села на пол рядом с кипой бумаг и занялась подсчетом на калькуляторе. Так мы и просидели до позднего вечера.

Пятничный денек был необыкновенно теплым и солнечным. Мы с Машей удобно устроились на барных стульях в кафе «Гриль у дома». Это был наш своеобразный ритуал — есть шаурму или гамбургеры по пятницам именно здесь.

— Как хорошо, что эта уютная кафешка находится через дорогу, и не надо никуда ехать, — сказала Маша, жуя шаурму и разглядывая парня в нелепом трико за высоким окном в пол.

— Как прошло свидание?

Игнатьева смущенно посмотрела куда-то в сторону.

— Хорошо... — помолчала немного и добавила. — Сегодня еще раз встречаемся.

— Да ты что? Где?

— Не знаю пока. Наверное, просто погуляем.

Я откусила большой кусок шаурмы и, бросив недовольный взгляд на подругу, сказала с набитым ртом:

— Какая-то ты скрытная стала, Марья Батьковна!

Нас прервал кареглазый двоечник, молниеносно возникший в дверях кафе.

— О! Какие люди! — воскликнул Стас Щербаков из параллельного 11 «Б» класса.

— Привет-привет! — помахала ему Маша, тут же поправляя растрепавшиеся волосы.

Стас заказал колу и сел на соседний стул. Нас обдало облаком сигаретного дыма.

— Готовы к экзаменам? — глаза Стаса вожделенно блуждали по Машкиной зоне декольте и оголенным коленям.

— Да как тебе сказать... — начала Маша.

Если бы у нее был хвост, она бы начала им завлекающе махать.

— Готовимся, — ответила я.

— Маш, я тут хотел спросить. Может, в кино? — Стас немного ближе придвинулся к Игнатьевой.

Та сидела в красном платье, обтягивающем ее стройную фигуру с полной грудью. На ногах блестели черные балетки, а кожаная черная курточка была накинута плечи.

— Да, хорошо, — с дразнящей улыбкой согласилась подруга.

— Тогда я тебе позвоню вечером, — подмигнул Стас, забрал колу и двинулся на выход.

Я уставилась на Машку.

— А как же Ваня?

— Когда ты успела стать такой бабкой? — возмутилась Машка. Кажется, она начинала злиться.

— Я думала, ты в него влюблена...

— И что? Одно другому не мешает. И вообще, — Маша развернулась ко мне и, как у фурии, ее темно-русые волосы угрожающе качнулись, — Парней всегда должно быть несколько. Запомни это!

— А что делать тем, у кого ни одного? — попыталась пошутить я.

— Что делать, что делать! Поменьше сидеть дома с книгами и учебниками, и побольше торчать с парнями! А-то так никогда замуж не выйдешь и помрешь старой девой! — Машкины глаза метали молнии.

На нас уставились несколько пар любопытных глаз, которые пили чай, ели хот-доги, стояли у кассы и забирали кофе на вынос.

— Ты что, Маш? — тихо спросила я, взглядом пытаясь заставить подругу успокоиться.

— Да ни что! Нет у тебя парня — не завидуй!

У меня перехватило дыхание. Ну, Машка... Что-то совсем ее не туда повело. Справившись с собой, я спокойно произнесла:

— Я разве завидую? Просто беспокоюсь о тебе.

— А нечего обо мне беспокоиться! Ты мне не мамочка, беспокоиться! Даже она не беспокоится, потому что ей плевать! — выкрикнула Машка, соскочила со стула, дернула за золотистую цепочку черного клатча и разъяренной походкой покинула «Гриль у дома».

Чувствуя на себе взгляды посетителей, я в одиночестве доела безвкусную, как мне показалось, шаурму.

В подавленном настроении я случайно хлопнула входной дверью, когда переступила порог квартиры.

— Не хлопай тут! — орала из спальни мама. — Еще будешь мне тут хлопать! Не нравится, собирай свои вещи и чеши к своей Инессе!

— Что ты несешь, Вера! Окстись! И не веди себя так при ребенке! — ничуть не меньшим басом отвечал отец.

Раздался грохот, и из спальни выкатилась спортивная сумка, туго набитая вещами. Папа показался в коридоре, гневно глядя на сумку.

Особой планировкой наша квартира не отличалась — из просторного коридора одна дверь вела в совмещенный санузел, кухню, зал (родительскую спальню) и нашу с братом комнату. Наверное, все квадраты квартиры достались именно коридору, потому что остальные комнаты, кроме кухни, были маленькими.

— Пусть Слава знает, какой его отец на самом деле! — продолжала голосить мама.

— И какой же?!

— Изменник и враль! — последнее слово мама выкрикнула с визгом.

Лицо отца мгновенно приобрело зеленоватый оттенок. Некоторое время он потрясенно молчал, затем взял сумку и вышел из квартиры. Проходя мимо меня, отец пристыжено сказал:

— Прости, дочь.

Несколько минут в родительской спальне слышалось шебуршание, затем все прекратилось, и наступила идеальная тишина. Тихо приблизившись к комнате, я расслышала постукивание клавиш — мама уже что-то печатала.

Я не стала заходить к ней, а прошла сразу к себе. Славка сидел на кресле у окна. Он даже ко мне не повернулся.

— Слав, привет. Не грусти, все обойдется, — я присела на подлокотник кресла и погладила брата по волосам.

Он всхлипнул, но ничего не ответил. Я посмотрела на время — четвертый час.

— Слав, надо ехать в бассейн.

Брат промолчал.

Я сверилась с часами. Время еще есть, если поедем на велике.

— Пошли, я отвезу.

— Не поеду.

— Почему?

— Боюсь, что родители разведутся, — прошептал он, сглатывая слезы.

— Все, что происходит между ними, нас не касается. Мы здесь ни при чем. И мы ни в чем не виноваты.

— Они даже не вспомнили о том, что у меня плавание.

Я погладила брата по руке.

— Зато я вспомнила. Идем. У тебя оплачен месяц занятий. А родители деньгами не привыкли разбрасываться. Когда все наладится, они будут расстроены, что за сегодняшний день заплатили просто так.

Славику хватало сообразительности, да и однозначно он хотел поплавать. Недаром каждый день грезил о бассейне. Он даже переписывался с кем-то из ребят, говорил по видеосвязи и слал фотки, когда делал уроки или хвастался своим правильным питанием.

Через пятнадцать минут мы на старом, но бодром велосипеде наконец-то выехали. Еще через двадцать минут, мы, пыхтя как два паровоза, залетели в «Магис». Стоящая возле стойки администратора Алла Михайловна удивленно подняла брови.

— Слава, скорее переодевайся! Занятие через семь минут.

Брат пулей полетел в раздевалку, а я решила прокатиться по тому же маршруту, что и в прошлый раз.

Погода стояла теплая. Хорошо, что для школы я выбрала легкие молочные брюки с высокой посадкой и небесного цвета рубашку без рукавов, заправленную внутрь. Правда, вместо босоножек пришлось обуть старые кеды — они первые попались под руку, но это не страшно. В конце концов, кто меня видит?

Лес по левую руку от меня становился все прекраснее и веселее, над верхушками сосен приятно светило солнышко и день казался чудесным. Если не брать в расчет, что сегодня у меня произошла ссора с Машкой, и то, что я стала свидетелем выяснения отношений между родителями, ах да, еще мне пришлось успокаивать расстроенного брата, то день в целом неплохой.

Я проехала мимо вывески садоводства и перестроилась на пешеходную дорожку с правой стороны. Набрав скорость я ехала по прямой, наслаждаясь теплым ветерком. Внезапно что-то громко звякнуло, и велосипед остановился, как при резком торможении. Я перепугалась и взмолилась, чтобы это было несерьезная поломка. У меня ведь нет с собой кошелька для обратного пути на такси или автобусе. И куда девать сломанное транспортное средство?

Я соскочила с велосипеда и заглянула вниз — слетела цепь. А делать ее я, как по закону подлости, не умела.

— Привет! Помочь?— раздалось сзади, когда я склонилась над повреждением.

Я встрепенулась. Симпатичный парень примерно моего возраста, с теплым взглядом едва заметно улыбался.

— Мы знакомы? — спросил он мягким бархатным голосом. Наверное, я бы не устала слушать такой голос вечно.

— Вроде бы, нет...— ответила я неуверенно.

Глядя на незнакомца, у меня тоже зародилось чувство, будто мы раньше встречались где-то.

— Тогда надо исправить это недоразумение. Меня зовут Богдан, — сказал он и присел возле колеса.

— Очень приятно, Женя.

Богдан что-то там делал с цепью и изредка бросал на меня мимолетные взгляды. Я вдруг почувствовала смущение. Я и этот незнакомый молодой человек одни посреди частных домов, он чинит мой велосипед, а я просто стою и разглядываю чужие дачи, лишь бы куда-то деть глаза и не пялиться на него.

— Часто ломается? — спросил Богдан, натягивая цепь.

Мышцы на его смуглых руках напрягались, а красивые пальцы без резких движений, плавно перебирали звенья цепи и неторопливо натягивали ее на нужную звезду. Кровь прилила к моему лицу. В этот момент он посмотрел на меня своими ореховыми глазами, от чего мне стало еще жарче, и я отвела взгляд в сторону березы, которую видела тысячу раз.

— Первый раз, — пробормотала я.

Голос при этом еще и дрогнул. Черт, что происходит?

— Ничего, сейчас будет как новенький, — фигурные губы Богдана тронула легкая улыбка.

Я криво улыбнулась в ответ. Я совершенно не понимала, что со мной творится. Никогда себя так не вела. Ни один парень не заставлял меня перед ним так переживать. Я чувствовала себя бледной поганкой по сравнению с ним. Еще и кеды древние напялила!

— Угу, — обронила я.

В течение нескольких секунд, я приняла решение, во что бы то ни стало не связываться с этим Богданом, а побыстрее забрать у него отремонтированный велосипед и свалить отсюда, куда глаза глядят.

Некоторое время мы занимались каждый своим делом — Богдан цепью, а я разглядыванием соседской клумбы. Затем он встал, потер друг о друга руки и сказал:

— Ну, вот и все! Теперь можно ездить, — он очаровательно улыбнулся.

Мои губы растянулись в жалкую кривую дугу.

— Спасибо тебе, Богдан, — сказала я, забирая руль.

Парень отошел в сторону, уступив мне дорогу. Глянув на часы, я заметила, что уже пора ехать за Славкой. Напоследок я вежливо спросила:

— Ваша дача где-то неподалеку?

Казалось, Богдан вопросу порадовался.

— Да, здесь дача моих родителей, — махнул он рукой в сторону крайнего дома.

— Тогда понятно. Еще раз спасибо, — я кивнула и покатила в обратную сторону.

— До скорого.

Я выехала на велосипедную дорожку и путь до «Магиса» посвятила размышлениям. «До скорого» — до какого еще скорого? Вряд ли мы еще раз встретимся. Зачем он так сказал? А, ладно, просто сказал и все. Но красивый он, этот Богдан. И приятный в общении. И голос очень нежный. До сих пор стоит в ушах.

Незаметно для себя, я домчалась до спорткомплекса, встретила довольного брата, и довезла до дома, где нас «ждала» мама, устало объяснявшая что-то по телефону. Видимо, снова неполадки с отчетами.

Отсутствие дома отца явно ощущалось. Мое улучшенное настроение снова рухнуло вниз. Судя по лицу Славки, у него произошло то же самое.

Мы поужинали, позанимались уроками и начали готовиться ко сну.

— Ребята, вы со мной поедете завтра на дачу? — тихо просила мама, заглянув в нашу комнату.

— Поеду, — подал голос Славик.

Он лежал с телефоном на втором этаже. А я вспомнила, что завтра мы с Машей собирались ехать в «Березовую рощу» к Ефросинье Арнольдовне, но теперь не знала, что делать.

— Мне надо завтра встретиться с Машей, а потом я сама к вам приеду на велике.

— Хорошо, тогда калитку закрывать не будем, — сказала мама, прикрывая дверь.

Так и закончился этот непонятный день.