Глава 16
- Нам очень жаль, мисс Блек, но ваш ребенок не выдержал вашего стресса.
Мир рухнул. Два месяца я жила в тумане неизвестности, в ожидании чуда, что Зейн очнётся, но это так и не наступило. Теперь еще одно чудо, которое я так жаждала, ушло из моей жизни.
Слова врачей что сказали, что ребенок умер. Умер у меня в животе, от того, что я не могла ему дать покой, не могла прекратить бесконечный поток слез и страха, эхом звучали в моей голове.
Мое тело не смогло вынести тяжесть этого горя, не смогло сохранить нашу маленькую тайну.
В сердце пустота. Такая глубокая и холодная, что боюсь оказаться в ней полностью. Это произошло дважды, и я не могу сделать ничего. Я слабая, беспомощная.
***
Я вижу свою тень в зеркале, и она не может узнать меня. Она бледная, истощенная, глаза тусклые, как стекло. Это не я. Это то, что осталось от меня после этих двух месяцев мук.
Я не могу позволить себе упасть. Я должна быть сильной ради него. Я должна продолжать верить, что он проснется, что мы сможем начать жизнь заново, что наши слезы не были напрасны.
Но как жить дальше, зная, что я не смогла сохранить еще одну жизнь? Как держаться за надежду, когда она так хрупкая и неустойчивая?
В глубине души я знаю, что никогда не смогу забыть эти две потери. Они станут частью меня, будут преследовать меня в каждой мысли, в каждом сновидении. Но я буду жить. Я буду жить ради него, ради Мейсона, ради нашей любви, которая не умерла и никогда не умрет.
- Мама - я оборачиваюсь на звук и меня обнимает Мейсон.
За два месяца он научился произносить это слово. Он уже ходит и видимо скучает по папе.
***
Дни тянутся, сливаясь в однообразный поток, наполненный запахом детского порошка, звуком смеха и шуршанием книжек. Мой маленький мальчик, он растет, познает мир, учится ходить, говорить. Он - солнце, пробивающееся сквозь тучи моего горя. Он - моя надежда, мой якорь, моя причина дышать.
Я смотрю на него, на его светлые, сияющие глаза, на его радостную улыбку, и пытаюсь представить, как Зейн бы улыбался ему, как он бы брал его на руки, как бы он играл с ним. Я не могу отпустить эту картину, не могу прекратить верить, что она еще может стать реальностью.
Каждый день я прихожу к нему, говорю о папе, читаю ему сказки, показываю наши фотографии с Зейном, словно пытаюсь всегда напоминать в его маленькое сердце любовь к папе.
Я не могу рассказать ему о своей боли, о своем страхе, о своей неуверенности. Я хочу видеть в его глазах только свет, только радость. Я хочу быть для него сильной, хотя сама стою на грани разрушения.
Но он держит меня. Его маленькие руки, сжимающие мои пальцы, его нежный смех, его нежные объятия словно говорят: "Мама, я здесь, я люблю тебя, я нуждаюсь в тебе".
И ради него я борюсь. Я борюсь с отчаянием, с тоской, с болью. Я не теряю надежду. Я верю, что Зейн проснется, что он снова увидит нашего маленького ангела, что он услышит его смех.
Я не знаю, сколько еще буду жить с этой неизвестностью, но я знаю, что буду жить. Я буду жить ради него, ради моего маленького чудо, который заставляет меня верить в чудеса.
***
Шум копировальных машин, звонки телефонов, запах кофе и бесконечный поток электронных писем - моя новая реальность. Я уже не чувствую себя чужой и потеряной в этом мире, я училась быть эффективной, организованной, быть частью этой машины.
Но каждый день после работы я мчусь в садик за Мейсоном. Его маленькая фигурка, мчащаяся ко мне, его светящиеся от радости глаза - это моя награда. Он не забывает папу, каждый день спрашивает, когда он вернется. Я говорю, что папа болеет, что он еще не может играть с ним, но скоро оправится.
Хотя верю ли я сама в это?
Да. Однозначно.
Эти два месяца пролетели незаметно. Я стараюсь быть сильной, улыбаться, но каждый вечер, когда я остаюсь одна, в тишине своей квартиры, меня накрывает волна тоски. Я хожу к Зейну, говорю с ним, рассказываю ему о нашей жизни, словно пытаюсь пробить стену бессознания.
Его рука, которую я держу, еще холодная, но я чувствую, как она начинает немного теплеть. Врачи говорят, что это хороший знак, что он начинает восстанавливаться. Я цепляюсь за эти слова, как за спасательный круг, хотя в глубине души я боюсь разочарования.
Я смотрю на него, на его бледное лицо, на закрытые глаза, и я не могу поверить, что все это произошло. Я не могу поверить, что моя жизнь разделилась на "до" и "после".
Но я продолжаю жить. Я живу ради Мейсона, ради Зейна, ради того, что когда-нибудь все будет хорошо. Я верю в чудеса, я верю в любовь, я верю в надежду.
И хотя пустота в моем сердце еще не заполнена, я знаю, что она когда-нибудь заполнится светом и теплотой. И этот свет будет исходить от людей, которых я люблю, от тех, кто верит в меня, от тех, кто дает мне силу продолжать жить.
С Леоном тоже поддерживаю общение. Несмотря на то, что он знает большинство времени, он готов на все чтобы помочь мне. Он был рядом когда я переживала утрату своего второго ребенка. Спасибо ему огромное, за то что он рядом в такое время.
Также Леон помог найти хороший дом, неподалеку от моря. Здесь в Америке я начала строить новую жизнь.
***
Я готовлю новый отчёт к отправке. Только полдень. Некоторые уже выходят на обед. Сейчас в садике тихий час, мой маленький наверное сейчас спит.
Вдруг слышу звонок на телефон. Это Леон.
- Да, Леон? Что-то срочное? Просто сейчас я занята и если это неважно я перезвоню через 20 ми...
- Он очнулся... - услышала я.
Я схватила сумку и выбежала из этажа, затем из офиса, после вовсе из здания.
- Правда?
- Конечно, мне только что позвонили и я еде туда. Давай быстрее.
Я сбросила вызов и поймав такси помчалась в больницу.
Всю дорогу меня держали мысли. Мой мозг не был способен придумать хоть один вариант будущего. Я просто не верила в это.
Через десять минут я была там. Я быстро расплатилась и забежала в больницу. Мне было плевать на осуждающие меня взгляды.
Я бежала по пути которую я выучила наизусть за эти мучительные четыре месяца без моего любимого.
Наконец я дошла до его палаты. Я глубоко вздохнула и зашла.