Последний Вильгельм [Редактируется]

Бёрдбой постоянно брал Темерлана куда-то. Про меня как будто забыли. Может оно и к лучшему. Он постоянно возвращался назад с травмами, не хочу так же. Грохот ливня наконец стихал, не знаю, что мне дал Бёрдбой, но эти таблетки сотворили чудо, впервые во время подобной херни я не чувствовала себя так, словно моя голова взорвётся. В этой квартире явно не знают, что такое нормальная уборка. По углам кучки пыли, паутины и всякого мелкого мусора, ну ещё бы, жили тут два парня, свинарник и устроили. Пол грязный, в разных пятнах, то от крови, то от напитков, то ляпнули что. Старый деревянный паркет и так выглядел не очень, а они ещё и так живут. Уборкой походу занимаются только тогда, когда убьют кого-то, Таня... Ком вновь подобрался к горлу, на глаза накатились слёзы. Я опустила голову, чтобы никто не увидел этого. Взгляд упал на медицинские ножницы. Из-под них выполз паучок, токсично-зелёного цвета, его голова была непропорционально большой. Там красовалось крошечное лицо человека.
-- ВОТКНИ!!! ВОТКНИ ИХ ЭТОМУ МУТАНТУ В ГОЛОВУ!!! ОТОМСТИ ЗА ТАНЮ!!! - Паук бешено потирал передние лапки.
Я невольно отпряла, громко вдохнув и уперевшись спиною в Темерлана. Он положил руки мне на плечи.
-- Ты чего? - Спросил он, наклонив голову вперед, глазами он явно искал причину моего беспокойства.
-- Померещилось. - Ответила я, шмыгнув.
Паука было крайне тяжело игнорировать. Естественно этот остолоп его не видел, их никто не видит. Я отдала ножницы Темерлану и пошла в комнату назад. Стены также были грязными, местами их было противно касаться. Страшно было представить, что тут происходило. В комнате я успела найти бумагу и карандаш, рисунки - единственное, чем удавалось себя занять пока. Смахнув пыль со старого табурета, усевшись за стол и взяв карандаш, я задумалась, что же я изображу на этот раз. Решила дать волю своим интуитивным мыслям, кончик карандаша коснулся бумаги и повелась линия. Но я тут же прервалась, в полутьме рисовать плохо, пока есть возможность, буду беречь здоровье. Я встала, включила свет, комната была омерзительна и почти пуста. Наверное парнем жить проще, хотя что за вопрос? Тут ответ очевиден, раз им так нормально, друзей за такой образ жизни прибила бы. Тусклые стены, обои поедает плесень, местами они набухли из-за воды. Дерево в шкафу ужасно потрескалось. Некоторых дощечек в полу не хватало. Со светом лампы было отчетливо видно пыль в воздухе, окно замызганное какое-то. На подоконнике рассыпаны какие-то порошки и медикаменты. В шкаф заглядывать совсем не хотелось - страшно, что же там внутри. Но вот я вновь на стуле. Рукавом протёрла стол как могла и продолжила.
Первое, что появилось на бумаге - круг. Следующая линия пошла из его центра, вышла непонятная фигура, словно что-то пыталось вылезти из круга. Дальше я начала за кругом, круг оказался внутри стены, да, прямоугольник будет стеной. Мысли путались постоянно, приходилось чуть-ли не заставлять себя концентрироваться на рисунке. На земле появилась ещё одна странная форма. Потом ещё одна, а вот следующая уже точно была огнём. Ещё квадрат, он будет окном в стене, и ещё парочку надо. Тут уже шло легче, я погрузилась в это, мысли мои полетели только туда. Сквозь лист выполз паук, он что-то говорил, кричал иногда, но впервые за долгое время я его не слышала, я погрузилась на миллион процентов. Так летело время. Моё лицо давно не озаряла такая улыбка. Я почувствовала себя вновь маленькой девочкой, девочкой, у которой есть свой дом, семья, я в ожидании обеда черчу каракули, где-то рядом мама, скоро будет вкусная еда, мы будем есть и хохотать, плевать, что в стене дыры, плевать, что в окна задувает холодный ветер, это всё не важно, тёплая еда прогонит всё это, мамин смех, улыбка папы который вернулся с охоты и наблюдает за мной, всё это ярче и теплее, чем все мои проблемы, чем всё, что там на улице. Я обвела паука просто, карандаш понесся дальше. Появлялись всё новые и новые детали, фигуры. Тут что-то падало, тут кто-то бежал. Тут что-то летело. А тут кто-то споткнулся. Не смотря на хорошее настроение, картина потихоньку начала утопать в страшных тонах и история, которая там рассказывалась, была ни чуть не ярче. Надо добавить трещин в стену. На землю ещё травы жухлой. Надо больше деталей. Первые линии начали удаляться ластиком. Вместо них появлялись отчетливые образы. Так, вместо просто круга в стене, появился пролом, не люблю вырисовывать кирпичи, но для чёткости надо. Вылазила из пролома тёмная, размытая личность, очень угрожающая. На земле лежали тела, по стене крался огромный паук. Огонь пожирал руку человека на полу. По стене вниз карабкался огромный паук. С новыми деталями личность становилась всё угрожающе и угрожающе. Так получилось, что этот некто был ровно в центре произведения. Казалось, что именно он убил тех, кто внизу, казалось, что он не остановим, что вот-вот он выпрыгнет на меня и тоже убьёт. Больше деталей надо, тени, блеск огня, кровь, текущая по асфальту. Стёкла в окнах разбиты. Некоторых кирпичей не хватает, а под дырой их куча. Вправо летели пули. Черт! Да там настоящий переполох.
-- А я думал хуйня будет. - Неожиданно из-за спины сказал Бёрдбой.
-- БЛЯТЬ! - Я от неожиданности вскочила со стула и схватилась за край стола.
-- Но вышло весьма не плохо, не дёргайся так. - Он похлопал меня по плечу.
-- Ты вот любишь ходить беззвучно и пугать людей до смерти? - Я всё ещё не могла отдышаться.
-- Ну я всегда так хожу, ты сидишь тут уже битый час. Кушать будешь? Уже вечереет.
-- Ну... Можно. - Я сложила лист несколько раз и положила в карман.
-- Да ну, правда клёво, не видел ещё, чтобы Вилю так клёво рисовали. По чесноку, вообще не видел. Пошли. - Он направился в зал и махнул мне рукой.
Я вновь посмотрела на рисунок, а ведь действительно, та личность была крайне похожа на Вильгельма, в тот момент, когда он был размытым.
На ужин вновь была каша. Крайне противная на вкус. Хоть было и голодно, но такое есть вообще не хотелось, учитывая, что я уже её пробовала на завтрак.
-- Скажи, Бб, ты вообще готовить не умеешь? - Спросила я.
-- Виля говорит, что норм. - Ответил он, жуя этот корм для собак.
-- Мне кажется, что он человека сожрёт и ему норм будет.
Темерлан же молча уплетал всё это и окидывал нас взглядом.
-- Ну да, он ел и не только людей. - Бёрдбой пожал плечами.
-- А ты умеешь вообще ещё что-нибудь готовить? - Я уже набрала каши в ложку, но вопрос сам вырвался из моего рта.
-- Нет. - Бёрдбой рассмеялся с набитым ртом.
-- Я тебя огорчу, но и эту дрянь ты готовить не умеешь. - Я опустила ложку обратно в тарелку.
-- Ты меня не огорчила, мне вообще похуй. - Бёрдбой уже доел свою порцию и вставал из-за стола. - Сегодня еды другой не будет, может что-то придумаем на следующие разы, а пока кушай. - Он ушёл, за ним ушёл и Темирлан.
Я осталась доедать в гордом одиночестве. Он походу знал из специй только о соли и сыпал её в совсем некультурных количествах. Есть это было крайне тяжело. Я обильно запивала водой. Иногда между коричневых крупинок проскакивали отдельные куски соли, которые громко хрустели на зубах. Очевидно было ещё то, что кашу он не доварил. "Ну куда я блять попала?!" Пронеслось у меня в голове, когда я рассматривала очередную ложку каши. Бред же какой-то. У одного нету вкуса, другой ёбнутый, а третий вообще монстр какой-то. А главное, что все парни, свиньи, не дай бог, когда-нибудь да попытаются залезть под майку мне. Если не получится съебать, наведу тут порядок. А не напиздел ли Вильгельм про печать на шее? Вдруг просто током шибанул? И берёт на слабо? А если нет, то он явно способен из меня вынуть этих пауков, я уверена. Только проверить бы и не помереть, думать надо, тяжело.