Глава 8 - Под кожей
Ночь прошла в молчании. Утро — как вата. Мия лежала на полу в кухне. Она не помнила, как оказалась там. Её тело болело в местах, где не было ни ударов, ни ран. Это была боль внутри. Оттого, что не можешь ничего. От полного обессилия.
Она не ела. Не пила. Просто ждала.
Он пришёл в девять утра. Без стука. Без слов. Как будто это был его дом.
— Встала? — голос спокойный. Даже не злой. Спокойствие, которое страшнее крика.
Мия не ответила.
Лев зашёл в спальню. Достал наручники. Повесил их на спинку стула — показал. И снова сел. Курил. Смотрел.
— У тебя было время подумать.
Она молчала.
Он встал. Подошёл. Взял её за подбородок. Осторожно. Почти мягко.
— Встань.
Она не двигалась.
Щелчок.
Пощёчина. Громкая. Мгновенная.
Мия вскрикнула, отшатнулась. В глазах — слёзы. Губы дрожат.
— Я сказал: встань.
Она поднялась. Медленно. Взгляд вниз.
— Руки вперёд.
Она подчинилась. Не потому что хотела. Потому что иначе будет хуже.
Наручники замкнулись на запястьях.
— Сегодня ты узнаешь, каково это — быть ничем.
Он бросил её на кровать. Рывком. Как куклу. Пристегнул запястья к изголовью. Ткнул коленом между ног — не входя, не раздевая. Пугая.
Его голос стал шепотом:
— Я не трону тебя сейчас. Я только покажу тебе, что ты в моей власти.
Он проводил пальцем по шее. Медленно. Пугающе.
— Каждый раз, когда ты будешь засыпать, ты будешь вспоминать, что могла умереть в эту минуту. Что могла быть раздроблена. Что могла стать пустотой.
Он наклонился ближе. Прижал губы к её уху.
— Но я не дам тебе умереть. Я оставлю тебя жить. Потому что страх… лучше, когда он долго гниёт.
Он встал. Отошёл. Оставил её в наручниках.
— Я вернусь вечером. Если будешь умницей — возможно, тебе позволят говорить.
Он вышел.
И дверь закрылась.
---
А Мия осталась. С холодом в теле. С кожей, на которой ещё горел след его рук. С разумом, где страх уже начал превращаться в… тупую пустоту.