Исповедь Самбервилля

Алекса направлялась в сторону храма и заметно нервничала. Она совсем не любила такие места, места, куда не приходят счастливые или здоровые.
Распахнув тяжелую дубовую дверь, девушка прошла вдоль длинных лавок, которые в это время суток пустовали. Что ж, оно и лучше. Это ли не мечта каждого прихожанина, явиться в церковь и побыть с богом один на один?
Алекса встала на колени, читая импровизированную молитву, и из глаз ее брызнули слезы.
— У вас что-то случилось? Я могу помочь? — Окликнул рыдающую девушку мужчина, в рясе.
Алекса даже протерла глаза, что бы получше рассмотреть его. Ей показалось, что его лицо ей точно знакомо. Где-то она его уже видела. Но где ...
— Святой отец, моя подруга, она умирает. Болезнь отнимает ее силы, с каждым днем ей становится хуже и хуже. Она очень хотела прийти, но ей нельзя, — Алекса тяжело всхлипнула, и слезы снова хлынули из ее глаз.
— Как я могу к вам обращаться? — Спросил Кристиан, склонившись над девушкой.
— Меня зовут Алекса, монсеньор, но это будет неважно уже совсем скоро. Если она не придет в себя, если я не увижу в её глазах жизнь, я не смогу простить себя...
— Назовите её имя, я прочту молитву за ее здравие... Господь всепрощающий, он не оставит никого без своей заботы.
— Ее зовут Марта, — всхлипнув произнесла девушка, — только не прогоняйте меня, я знаю что вы отлучили её от храма, знаю, что вы не пойдете на последнюю исповедь о которой она так просит, позвольте хотя бы мне молить всех святых не оставлять нас в таком горе.
— Что с ней? — Между бровей святого отца, пролегла глубокая морщина, когда он подхватил девушку под локти, поднимая с колен.
Все встало на свои места, он вспомнил, где, когда и главное с кем, он видел  рыжеволосую девушку.
— Я не знаю монсеньор, — вздохнула Алекса. — Она не позволяет вызвать врача, и уповает только на Бога, который должен облегчить её муки.
Возможно, что сейчас, пока мы разговариваем с вами, ее уже нет в живых.
— Но я не понимаю, — Кристиан потер переносицу.
— Вы должны ей помочь, — Алекса больно вцепилась в его руку, — вы же проводник. Вы должны провести ее светлую невинную душу, в мир, который навсегда лишит ее боли. Моя девочка безгрешна, монсеньор, я клянусь.
Алекса прижалась к его плечу, рыдая навзрыд.
Кристиан резко поднялся с лавки, покидая девушку. Схватив свое пальто, он вышел на улицу через черный выход, уповая только на одно: что он успеет. Успеет попрощаться, успеет сказать то самое главное, что давно должен был сказать.
Мелкий снег неприятно бил по лицу, но ему было наплевать.
Подозрения о том, что она все время боролась с тяжёлой болезнью, скрывая от него это, закралось в душу Кристиана, ряса как-то особенно тяжело ощущалась на его плечах, колоратка, сжимала шею холодным удавом. Разве так пристало вести себя святому отцу? Не он ли должен нести в мир всепрощение?
Талый снег неприятно хлюпал под ботинками, когда он не разбирая дороги, направлялся к дому, в котором беспомощно его ждала она.
Зажав кнопку звонка, Кристиан напрягся. Что если ему не откроют, не впустят на порог, лишат шанса точно также, как это сделал он?
Но замок изнутри щелкнул, и он увидел на пороге Марту. Ее светлое лицо было без грамма косметики, прямые черные волосы спадали на плечи. Если бы с её образа рисовали иконы, каждый священник рисковал бы переступить грань первозданного греха. Не сотвори себе кумира, — эта заповедь, просто перестала бы работать.
— Кристиан, — прошептала она, — простите, монсеньор...
Марта отошла в сторону, пропуская мужчину внутрь, и закрыв дверь, поспешила пройти к дивану, на который устало опустилась.
— Твоя подруга, Алекса, была у меня, — проговорил он, внимательно вглядываясь в печальное лицо девушки.
— Я говорила ей, что этого не следует делать, — с придыханием проговорила Марта.
— Что с тобой? Расскажи мне, — он присел рядом, склонив свою голову.
Совсем рядом.
Так, что было слышно дыхание.  Приятно и волнующе.
Слишком опасно.
Тишина повисла в воздухе, и девушка, собираясь с силами, прикрыла глаза.
Густые ресницы медленно опустились, касаясь щек, губы слегка приоткрылись.
Если бы ее последней волей был бы поцелуй, он бы смог отказать? Внезапная мысль пришла ему в голову. Порочная и запретная. Смог бы он отказать умирающей. Смог бы он отказать ей?
— Я хочу, что бы ты...
Марта открыла глаза, видя его лицо всего в пару сантиметров.
Искушение на грани смерти.
Если бы она попросила его поцеловать ее, он бы сделал это? Сейчас, когда она умирает на его руках? Марта была уверена, что нет.
— Прости меня, Кристиан. Прости меня, если можешь.
— Я простил, давно простил, — он безоговорочно закивал, обнимая своими ладонями ее лицо.
— Не только за то, что я делала и говорила до этого, но и за то, что, возможно, сделаю ещё... Я прошу, дай мне слово, Кристиан...
— Я обещаю.
Кристиан был слишком напряжен, нехорошее предчувствие дышало ему в затылок.
— Не я делала этот выбор, не все такие сильные как ты, и могут противостоять тому, что сильнее их... — Марта потерлась щекой о его руку, впитывая в себя нежность. — Я исправно молилась, исправно соблюдала пост, старалась не делать никому зла, но это сильнее меня. С каждым днем, от меня остается все меньше и меньше, а после того, как ты окончательно закрыл дорогу к себе, я и вовсе чувствую как слаба. Разве любовь, это не то, что даётся свыше? Не ради нее стоит жить, рожать детей, встречать каждый новый день с улыбкой?
— Марта, мы говорили уже с тобой об этом, — священник убрал свои ладони, поднимаясь с дивана.
Все это снова выходило за грани, выбивало его из колеи.  Улыбчивый черт, зазывая протягивал ему мохнатую ладошку, призывая прыгнуть в бездну.
— Ну убей тогда меня! Убей!
Марта приподняла подушку, доставая оттуда широкий кухонный нож. — Вонзи в самое сердце, прекрати страдания. Я настолько слаба без тебя, что мне не под силу сделать это самой!
Широкая серебряная ручка, мерцала, подсвеченная огромной люстрой, своими отполированными бликами.
— А если не можешь, тогда не прогоняй. Не отталкивай от себя. Подскажи как мне излечиться от этого. Потому что, эта болезнь, неисцелимая и неистребляемая. Я унесу её с собой в могилу, потому что, нам там самое место.
Руки Марты дрожали, сжимая рукоять. Она видела его перед собой, совсем близко, и слезы застывшие в её глазах, делали его образ ещё прекраснее.
Не отдавая себе отчёта, она потянулась к нему, закрывая глаза. Будь что будет, если и на этот раз она окажется отвергнутой, она уже точно не будет знать как жить.
Пухлые губы коснулись плотно замкнутых, запрещающих целовать их.
Смутило ли это Марту?
Не сейчас.
Девушка прикусила его нижнюю губу, открывая для себя путь в рот. Ее язык проник вглубь, стало так горячо, так волнительно, что она задрожала, испытывая неведомую волну блаженства, крепко обхватила его ворот, когда почувствовала, что сильные руки пытаются оттолкнуть ее.
Прекратить поцелуй. Нагло вытолкнуть ее из райского уголка, прямиком в преисподнюю. Нет. Ни за что.
Неведомая мощь охватила Марту, она пригвоздила его к себе сильнее, чем на распятии.
— Что ты делаешь? — Наконец звонкая пощечина вернула ее реальность, заставила посмотреть на свой поступок совсем иначе.
— Люблю. Я люблю тебя, — она попыталась снова приблизиться, но эта попытка была жестко пресечена.
— Тобой движет не любовь, Марта. Тобой движет похоть. Грязный разврат, желание погрязнуть в грехах, не оставляя себе более права на прощение. Тебе не поможет ни исповедь, ни покаяние, потому что ты — зло.
— Если я и зло, то это только твоих рук дело, — в отчаянии проговорила Марта.
В её глазах залегла такая вселенская печаль, что на мгновение показалось, сломала её окончательно.
Так бывает, когда на твоих глазах, человека сбивает поезд. Ты все еще тянешься рукой по инерции в его сторону, из твоего рта льется беззвучный крик, но глаза уже становятся стеклянными, в них отображается вся необратимость, вся застывшая боль, которая больше никогда не выберется из-под толстого стекла.
— Я сожгу сегодня все свои иконы и молитвословы. Отрежу  волосы и уничтожу все платья, войду в местный бар и предложу любому желающему меня трахнуть. Ну раз уж я зло, ну раз уж я такая плохая,  какой смысл мне продолжать что-то доказывать тому, кто плевать на меня хотел?!!
— Не обязательно бросаться из крайности в крайность,  чтобы обрести баланс. Святое Писание, не должно страдать от земных страстей, оно способно остановить тебя перед ошибками, которые ты неминуемо сотворишь отвернувшись от Бога.
— Перестань! — Марта закричала, хватаясь за голову. — Перестань говорить со мной заученными фразами!
Ей было так тяжело, как никогда, и если бы Кристиан в эту же минуту вызвал экзорциста, способного облегчить её одержимость, она была бы благодарна, даже если бы обряд убил её.
— Самбер хотел взять меня силой. Думаю, сегодня же, я приду к нему сама и дам, то, чего он хотел. Да, я так и сделаю.
— Марта, любовь — это не кратковременные утехи, не удовлетворение тела. Это нечто большее, сакральное, тайное. Любовь долго терпит, милосердствует, не бесчинствует и не мыслит зла, — Кристиан схватил девушку за руку, прижимая к себе.
Он коснулся ее разгоряченной щеки, куда совсем недавно приложилась его ладонь и понял, что сам окончательно запутался.
— Любовь — это то, чему невозможно дать определения. То, что берет верх над разумом, не позволяя ему больше работать. Если человек в состоянии холодно рассуждать, и раскладывать все по полочкам, это значит одно: он не любит!
И дело совсем не в том, что находясь в такой близости, я могу думать лишь о твоих губах и прикосновениях. Это не та животная похоть, которую ты мне приписываешь. Просто это единственный известный мне способ, поступок, который заставит чувствовать тебя ближе. Запрети мне все это, просто позволь быть рядом. Разреши превратиться в молчаливую тень, которая часами будет иметь  возможность смотреть на тебя, без права прикосновений, и я приму даже это, как великий дар, потому что рассудок мой молчит.
— Я не...
Кристиан опустил руки, впервые почувствовав бессилие.
Он устал. Устал быть «сверх», устал отключать чувства, действовать, как того требует святое писание. Зачем нужно было всю жизнь стирать колени, возносить глаза к небу, считать себя особенным, приближенным к господу, служить ему, что бы в конце концов, почувствовать вселенскую слабость и желание упасть на колени, но только не для того, что бы выдать очередную молитву, а для того, что бы маленькое зло, которое тонкой иглой пустило по венам сладкий грех, приласкало его?
— Я не могу запретить тебе что- то. Я уже пытался. Как видишь, ни к чему хорошему это не привело. Ты затеяла опасную игру, привлекла в нее совершенно посторонних людей. Марта, твоя подруга знала, на какой бессовестный обман она идёт?
— Я попросила— она сделала. Не обязательно искать во всех поступках великий смысл.
Марта отошла от Кристиана обхватывая себя руками.
— Ты думаешь мне приятно ощущать то, что только одно моё существование тебе в тягость? Или же наоборот? — В глазах девушки вспыхнула надежда. — Может ты так боишься встреч со мной, потому что понимаешь, что чувствуешь тоже самое?
В ответ Кристиан лишь шумно выдохнул. Он и так позволил себе много лишнего. Очень много. Питать надежду той, которая никогда не достигнет своей цели, ради временного удовлетворения, было бы не правильно. Нужно уметь правильно расставлять точки.
— Нет, Марта. Я далек от страха. Единственные муки, которые вызваны в моем сердце, это сожаление. Сожаление, что я не могу помочь тебе, ни одним из известных мне способов.  Сожаление, от того, что я причастен к твоей беде, но любовь к женщине, как к единице, как к избраннице мне чужда. И это не изменится никогда. Ты должна понять это, принять, и простить меня, если тебе это угодно.
— Но я все равно буду ждать, пока ты передумаешь! — Марта в отчаянии крикнула свой ответ в спину монсеньора, впивая ногти в ладони, вынуждая себя остаться стоять на месте.
— Доброй ночи.
Монсеньор схватил свое пальто, которое бросил на журнальный столик, и вышел из дома.
В душе пылал огонь. На смену  вечному спокойствию пришли неведомые ранее ощущения. Чужеродные, будто железный имплантат в теле.
Они дали в дар ему крылья за спиной, но наложили запрет на полет.  У него открылось шестое чувство, а он не знал, как им пользоваться правильно. Он мог дышать, лицезреть, слушать, но как отгадать вечную загадку земной жизни, где отыскать священный Грааль? Этого Кристиан не знал. Марта подобно опытной ведьме, наложила на него проклятие, которое не в силах снять ни молитвы, ни святая вода. Марта дала ему ничего, а взамен забрала все.

***

— Мистер полицейский всегда такой серьёзный, — Алекса потянулась к губам мужчины, доставая оттуда сигарету.
Ее голова лежала на его коленях, тело было едва прикрыто тонким пледом.
— О чем ты думаешь? — Спросила она, затягиваясь крепким дымом.
Почему ей было так спокойно рядом с ним? В жизни Алексы было достаточно мужчин, иногда, отношения можно было назвать серьёзными, но то самое чувство защищенности, никогда не встречалось в таких идеальных пропорциях.
— Рич, — девушка нахмурилась, опуская сигарету в пепельницу и приподнялась, отобрав у него папку.
Он ещё не успел одеться полностью  после её внезапного нашествия в полицейский участок. Она, кажется отвлекла его от какой-то важной работы?
— Верни, — строго проговорил он, когда Алекса умостилась на его коленях.
— Ты такой хороший полицейский, или я просто тебе уже надоела? — Спросила она, поджав губы.
— Давай ты посидишь со мной рядом, а я ещё немного поработаю?
— Так ты хороший коп, да? — Девушка смеясь спрятала папку за свою спину.
— Нормальный, — недовольно пробурчал Алертон.
— И все-все про всех знаешь? — Заискивающе спросила она.
— Если бы я знал про всех все, мне бы не приходилось прочитывать такое количество ерунды. Порой кажется, что они специально льют столько воды, чтобы тебе стало лень добираться до сути.
— И что там пишут? Точнее, льют?— Алекса хотела было открыть папку, но мужчина поспешил отобрать документы до того, как она начала читать материалы дела вслух.
— Ты такой зануда, — надула губы девушка, снова укладываясь к нему на колени, — я могу обидеться и больше не прийти.
— Куда ты денешься, — ухмыльнулся Рич, все же откладывая папку на стол, — после меня вряд ли ты сможешь найти кого-то лучше. Будешь постоянно сравнивать, вспоминать меня.
— Ты давно живешь здесь? — Алекса провела рукой по его напряженным мышцам на груди.
— Практически со дня сотворения, — парень запустил свою руку под плед, обнимая ладонью ее грудь.
— Это так странно. Никогда не встречала подобного. Какой же, наверное, безумец этот Самбер, если его голову посетила мысль построить свой город. Это вообще законно?
— Почему же нет? — Усмехнулся Рич. — Он же тут силой никого не держит.
— Ну это как сказать, — Алекса покачала головой.
— А тебе что жаловаться? Даже если запрет на выезд падет, ты все равно никуда не поедешь.
— Звучит угрожающе, — девушка прикрыла глаза, когда его пальцы запутались в огненных локонах. — Может быть, этот город и правда моя судьба.
— Ты не должна сомневаться, — Алертон наклонился к девушке, чтобы поцеловать её.
— Может быть тебе знакомо имя Эммы Элмер? — Не понимая зачем выпалила Алекса.
— Почему ты спрашиваешь? — Рич нахмурился, глядя на девушку сверху вниз.
— Знакомо что ли? — До конца не веря, переспросила Алекса.
— Поверхностно. С ней я виделся всего один раз и...
— Она здесь? — Девушка встрепенувшись, привстала.
— Не совсем. Живет недалеко от черты города. Самбер притащил ее давным-давно, толком ничего не объясняя. Она больная вроде бы. В смысле, на голову.
— Нет, она точно не сумасшедшая, — скорее для себя, чем для своего собеседника, утверждающе ответила Алекса.
— У меня такое чувство, что коп здесь не я, а ты. И ты устраиваешь мне допрос. Не заставляй меня, надеть на тебя наручники и показать, кто в этом здании папочка, — Рич рассмеялся, снова укладывая девушку на лопатки.
— Покажешь мне, где она живёт? — Алекса постаралась заглянуть в глаза мужчине.
— Ну уж нет, это плохая идея. Ты наверное начиталась того, что о ней пишут в сети?
— Даже если так, тебе что жалко? — Алекса нахмурилась.
— Она не принимает.
— Ну мне только одним глазком, — захныкала девушка.
— А ты, взамен, расскажешь мне что-нибудь интересное о своей подруге?
— О какой ещё подруге? — Алекса нахмурилась ещё сильнее, убирая от своей груди руку мужчины.
— Об этой блондиночке Амели.
— Ты сейчас при исполнении, или я могу как следует тебе врезать?!
Щеки Алексы от возмущения вспыхнули румянцем.
— Я всего лишь собираю сведения о гостях города, мне важна любая информация, — Рич покосился на честно отвоеванную папку. — Чем больше информации, тем лучше.
— Знаешь, как бы абсурдно это не звучало, но мне сейчас тоже важна эта самая информация.
Алекса мельком улыбнулась, снова вспоминая пророчества Эммы. Если сказка о волшебном месте, о котором она рассказывала, оказалось правдой, то вероятнее всего, что и все остальное тоже.
Качественные предсказания словно наркотик. Тебе хочется еще и еще, хочется знать, что тебя ждет, держать все под контролем, играть с судьбой, заранее зная все ее ходы.
— Не думаю, что Самбер оценит твой порыв, — Рич неодобрительно качнул головой.
— Вовсе не обязательно все докладывать ему.
— Это моя работа. Или ты хочешь, что бы я рубил сук, на котором сижу?
— Он не узнает, что это ты помог. Мало ли в этом городе болтают? — Алекса состроила жалобный вид.
— Наш мэр далеко не дурак, — поморщился Алертон.
— Но он же не станет засовывать мне под ногти иголки, чтобы узнать наверняка? Тем более, я уверена, что и Эмма сможет держать язык за зубами. Ты должен доверять мне, Рич...
— Ты моя маленькая шантажистка, — парень притянул её к себе крепче, сам не понимая, почему не в силах отказать ей. Что-то в ней было. Особенное. Что-то, заставляющее идти на поводу. Рич не знал, насколько далеко это может зайти, он впервые столкнулся с этим вот так, лоб в лоб. Стремление защищать людей, издержки профессии, как-то гиперболизировались, и настроились только на одну персону.
— Значит, ты обещаешь мне быть откровенной?
— Если у тебя есть свод законов, я даже могу дать тебе клятву, — расплылась в улыбке Алекса.
Мужчина прильнул к ее губам, безумно вкусным и сладким. Первый раз в жизни, женщина пробуждала в нем такое неописуемое желание и внутренний голос шептал, что эта случайная встреча, неведомая связь, завязалась настолько, что развязать ее узлы, уже будет ему не под силу...

***

Амели заехала в небольшой отель, заранее предупредив администратора, что никаких посетителей и гостей она не ждет,  и что ее не нужно беспокоить. Могло ли это помочь ей и оградить каким-то образом от Самбера?
Весьма сомнительно. Но, это единственный выход, которой в суматохе выбрала ее светлая головка. Идеальный план, по подчинению мэра был отыгран от и до, но что делать далее, слабо представлялось, а импровизация была явно не коньком Амели.
Она вошла в свой номер,  из которого совсем недавно переехала, и сняв пальто, рухнула на кровать. Обессиленная и удовлетворённая до невозможности.
Что она там говорила ей? Эта дура с ресепшн? Что в этом отеле и так никого больше нет? Ну и здорово. Временное затворничество, это то, что нужно. Если, конечно, за время своеобразного отчуждения она не выест мозги себе окончательно. Наверное, следовало предупредить Марту и Алексу, но и здесь, девушка решила не торопиться. Отключать телефон она не собиралась. Если подругам действительно есть до неё дело, они обязательно позвонят.
Прежний номер, все еще хранил шлейф ненужных воспоминаний. Переступив черту города, она оказалась здесь скрываясь, а теперь, все повторялось гребанным днем сурка.
Ни вещей, ни чего другого с собой у неё естественно не было. Только кредитка, но разве деньги не главное в жизни? Главное, Амели всегда считала так, и если каким-то образом выживет, после всей этой передряги, обязательно позаимствует немного у господина мэра.
Отель представлял собой небольшое здание, в два этажа. Первый занимала стойка ресепшен, уютное кафе, с ланчами предусмотренными посетителям. Небольшая зона отдыха, что-то вроде сколоченной на скорую руку библиотеки, с похожими  на хребет тонкими стеллажами, напичканными розовыми  корешками с Джоджо Мойес, и всяким  прочим романтическим чтивом, который Амели не переносила на дух.
Второй этаж полностью занимали комнаты. Амели насчитала восемь номеров, и ещё какую-то дверь без номера, похожую на подсобку, или комнату предназначенную для персонала. Перед самым выходом, пустовала небольшая прачечная комната, куда можно было скинуть свои вещи, которые напрочь пропитались мерзким Самбером, но не стирать же дизайнерское белье в дешевой машинке придорожного притона?
Амели так и замерла в холле второго этажа, наслаждаясь тишиной. Внушительные рамы не пропускали ни малейшего шума, будь то проносящиеся мимо машины или шагающая в разнобой шайка подростков. Интересно, какого оно родиться и прожить здесь всю жизнь, на отшибе? Амели, рожденной в эпицентре благ цивилизации этого было не понять.
Но видимо, гребанному Самберу по нраву подобная жизнь. Серая, скучная, однообразная. Пусть еще скажет ей спасибо, что она случайно заехала в его город и скрасила  скучные будни. Именно. Благодарить должен, что наконец, в этом гадюшнике, появилась достойная девушка, от и до выделяющаяся на фоне всех остальных жителей.
Амели видела здешних женщин. Их одежда всегда оттеняла настроение Самбервилля. Сколько там оттенков имеет серый? Блеклый, невзрачный, унылый. Стальной, грифельный, фельдграу, антрацитовый... Но как его не назови, какое название ему не дай, он все так же оставлялся серым. Цветом меланхолии и депрессии
— Я слишком долго пробыл в одиночестве, и моё сознание подкинуло мне такой чудесный мираж?
Амели вздрогнула от раздавшегося за спиной голоса. Он никак не вязался с тишиной, к которой Амели уже приготовилась.
Обернувшись, она увидела мужчину, который ключами потянулся к соседнему с ней номеру.
— Мне говорили, что я здесь буду одна, — проговорила она, бегло осматривая незнакомца.
Его тёмные волосы были аккуратно уложены, словно здесь не обошлось без воска, приятный терпкий аромат ассоциировался с чем-то дорогим и элегантным. Такой парфюм подойдёт не каждому, его нужно уметь носить, а этот мужчина, похоже знал толк в этом.
— Не переживайте, прекрасная леди, я не храплю по ночам и даже не шаркаю тапками, для того, чтобы добраться до туалета.
— Это очень мило с вашей стороны, — Амели вежливо улыбнулась.
Как это Самбер ещё не сослал такого приятного мужчину из своего города? Разве он не пытался всем своим видом показать, что равных ему не существует? Или просто ещё не заметил приблизившуюся опасность, которая на несколько пунктов была лучше самого "Мистера Совершенство"?
— Я здесь проездом, — объяснился незнакомец.
Амели особо и не рассчитывала на то, что он окажется одним из будущих жителей этого города.
— Мрачное местечко, не так ли? — Он словно прочел ее мысли, снял с языка то, о чем она твердит каждый гребанный день, прожитый здесь.
— Есть такое, — пришлось согласиться, хотя она мало была настроена на диалог с неизвестным.
Быть всегда на чеку, все время искать подвох — Амели привыкла к этому уже давно.
С тех самых пор, как в первый раз, ей пришло в голову позаимствовать несколько тысяч долларов у одного из своих ухажеров. Так по крайней мере считали они. Амели считала по- другому. Богатый, напыщенный, чересчур самоуверенный павлин, с куриным задом, который считал себя королем положения.
Бог в постели, а на деле, обычный мужик,  со среднестатистическим  членом и половым актом, длиною в одиннадцать минут.
Каково это знать, что тебя уделала девчонка, развела, как последнего кретина и оставила с носом?
И сейчас, ею двигала подобная цель. Поставить Самбера на место. Указать на то, что не все вокруг него пешки, что его мощь, без кредитной карты сдуется, как дырявый шарик.
— Я сегодня ужинаю в семь. Хотя с местной кухней, это наверно громко сказано, — сосед Амели смущенно улыбнулся, — я был бы рад, если бы вы составили мне компанию.
— Если у меня будет аппетит, — решила не давать прямого ответа девушка.
На самом деле, ей хотелось разведать о нем больше: как он попал в этот город, и как давно? Что вообще забыл здесь и какова цель визита? С её нынешним положением, любая деталь могла стать важной. Вдруг он, именно тот, кто спасёт её, когда Самбер без спроса ворвется в её комнату, с целью скормить ей, её же язык?
— Я зайду за Вами, гораздо интереснее вдвоём коротать скучный вечер, — мужчина подмигнул ей, скрываясь в номере.
А к кому ей ещё было обращаться за защитой? К этому копу, который как марионетка скакал на утеху господину мэру? Амели вспомнила ночь в участке и поежилась. Если тогда, только за то, что она попыталась покинуть чертово место, её едва не кинули за решетку, то чего ожидать теперь? Заявление от чертового Самбера о взломе и причинении увечий? Да на этом любителе татуировок, даже видно не будет полос, которые могла бы оставить верёвка. Или, если ему станет стыдно, что еще хуже, он попытается четвертовать её своими силами, и от этого было волнительно. Волнительно и неуместно горячо, в самом не подходящем месте. Амели тяжело вздохнула, отрывая взгляд от унылого пейзажа, и потянув на себя дверную ручку, скрылась  в номере.
Совсем скоро девушка поняла, что строить из себя леди, вовсе неуместно, потому что скука разъедала ее изнутри, а предложение молодого мужчины, имя которого, она пока что не узнала, казалось с каждой минутой все более и более привлекательным. Ей стало даже немножко страшно от того, что он может не постучать в ее дверь.
В ее номере, кроме как смотреть в окно, развлечений не было. Она, то и дело отодвигала плотные шторы, чтобы убедится в том, что за ней не приехали. Но, двор был пуст, что несказанно радовало девушку.
Еще, конечно, был крошечный плазменный телевизор и показывало там всего два канала. Один — с бразильскими сериалами, второй- «animal planets».
Почему то закралась мысль о том, что мэр нарочно обрывает всякую связь с миром. Ни тебе новостей, ни погоды. Зачем, если в Самбервилле всегда пасмурно?
На экране львица совершала неудачную охоту за газелью, за окном было зловеще пусто, а на часах ровно семь.
Стараясь не признаваться себе в том, что она все же ждет приглашения, Амели, достала из сумочки ярко-вишневую помаду и подошла к зеркалу у кровати.
Деликатный стук, заставил её улыбнуться. Разве несколько недель назад, она могла усомнится в том, что кто-то может передумать и отказаться от совместного время прохождения с ней? Это все чертов Самбер и его губительное на нее влияние.
Выждав немного времени, Амели  открыла дверь, улыбаясь гостю. Все- таки, её наряд отлично подходил для возмездия, а сейчас смотрелся слегка вызывающе, но кого это волнует в пустом отеле на отшибе?
— Прошу Вас, — мужчина подставил свою руку, которую Амели обхватила, едва касаясь. Такое возвышенное отношение приятно любой, особенно истосковавшейся по нему женщине. Они преодолели невысокую лестницу, словно это был вход на какой- то важный бал.
Смешно? Нелепо? Неуместно? Плевать.
Что ещё остается делать, когда ты замкнут в четырёх стенах, и развлечения приходится выдумывать самостоятельно?
Амели даже шутливо поклонилась, когда незнакомец отодвинул для неё стул, и беззвучно присел напротив.
— Может, все-таки расскажете мне, что это за счастливый случай свел нас здесь?
Он освободил белоснежную салфетку от кольца и резко взмахнул ей в воздухе, расправляя и укладывая плотную ткань к себе на колени.
— Обычно, я не ужинаю с людьми, которых совершенно не знаю.
— Мои извинения. Я не успел представится, — мужчина усмехнулся, понимая всю неловкость ситуации, — меня зовут Тимбер.
— Амели.
Она открыла меню. Довольно скучно и однообразно. Ничего из предложенного не походило на ужин в ресторане.
— Если хочешь, я могу попросить приготовить что-то особенное, — он пожал плечами, замечая недовольство, которое Амели не смогла скрыть.
— А это возможно? Было бы здорово.
Девушка захлопнула папку со скудным меню.
— Я постараюсь сделать все возможное.
Тимбер отодвинул стул, направляясь к небольшому бару.
Девушка рассматривала его спину, пытаясь прикинуть на что он рассчитывает?
Неужели все тот же сценарий, и ничего нового? Удивить ужином, напоить вином, и за это получить несколько мгновений страсти? В таком случае, это очень скучно.
— К сожалению, регламент отеля не предусматривает расширение своего ассортимента, — в беспомощности развел руки Тимбер. — Мне предложили подняться в номер, и заказать себе еду в пластиковых контейнерах.
— Что ж, миленько, — проговорила Амели тарабаня ногтями по пластиковой столешнице, — может быть продолжили бы ужин где-то в городе? — Предложила она, прикидывая, что было бы не плохо на пару минут заскочить в свой, теперь уже бывший дом, и захватить необходимые вещи.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — задумчиво проговорил мужчина, — я предпочел бы остаться здесь, если ты не против?
Амели едва не фыркнула от возмущения. То есть, он сейчас откровенно намекает на то, что планирует на ней откровенно сэкономить. Покормить роллами быстрой доставки, которые принесут  непосредственно в номер?
— Я не откажусь от десерта,- Амели раздосадовано пожала плечами, потому что интерес к незнакомцу слегка поутих, — пусть это будет чизкейк.
— Любишь сладкое?
— Я люблю то, что более менее выглядит по- божески.
— Думаешь, картинка будет соответствовать реальности? — Тимбер приподнял бровь, разглядывая свою собеседницу.
— Я на это очень надеюсь, — кивнула девушка.
— А я не откажусь от стейка.
— Жирное на ночь вредно, — заметила Амели.
Хотя по ее спутнику точно нельзя было сказать, что он не придерживается белковой диеты и здорового питания.
— Не могу отказать себе в таком удовольствии, тем более, что меню действительно скудное.
Ты так и не ответила на мой вопрос, — сделав заказ, Тимбер решил вернутся к незаконченному разговору.
— На какой же? — Амели нервно улыбнулась.
— Я не первый год приезжаю сюда, мне кажется, знаю каждого жителя в лицо, могу поклясться, что тебя  я раньше здесь не видел.
— Не первый год? И что вынуждает Вас столь методично повторять эту глупость? — Амели вновь ловко парировала, избегая ответа.
— Я, можно сказать, дизайнер, архитектор этого города, — проговорил он отслеживая реакцию.
— Значит, Вам знакомо каждое строение здесь? — Прищурившись спросила Амели.
— Абсолютно, — заверил её мужчина, и для убедительности кивнул.
— Двухэтажный дом, который находится недалеко от жилища мэра, тоже проектировали вы?
— Это единственное здание, на строительство которого был дан уже готовый проект. Мне было поручено следить за тем, чтобы работы осуществлялись в строгости с выданным заданием. Этот дом и дом господина мэра, единственные  здесь, к которым я лишь косвенно приложил свою руку, ещё, конечно, церковь, но... А почему ты спрашиваешь? — Прервал свой рассказ Тимбер.
— Простое женское любопытство, — не стала вдаваться в подробности Амели.
— Ну, тогда самое время утолить и мое любопытство? Что тебя привело сюда?
— Случайность. И по такой же нелепой случайности, я пока не могу покинуть эту дыру.
Молодая девушка, в простом черном платьице принесла поднос,  на котором чудом уместила два блюда и бутылку с вином.
Интересно, спал ли с ней Кайл? Эта мысль сразу же влетела в голову Амели. Хотя судя по его голоду, который она испытала в прошлый раз на собственной шкуре, мэр не особо чаял свою душу в разврате.
— Да, я слышал уже об этой истории. Удивительно, никогда бы не подумал, что в таком тесном городке, где все друг друга знают, может произойти что-то подобное, — мужчина говорил,  разливая по бокалам темно- бордовое вино, — это меня шокировало.
Амели просто кивнула, хотя сама на девяносто процентов была уверена, что скоро, в Самбервилле, на один женский труп, может стать больше.
— За знакомство? — Тимбер поднял бокал и девушка снова кивнула, соприкасаясь стеклом.
—  Ещё и не такая гадость. Может расскажешь что-нибудь интересное, как старожил города?
— Истории о ком тебя больше всего интересуют?  — Лукаво спросил он.
— Ты так говоришь, будто на что-то намекаешь, — Амели состроила невинное выражение лица.
— Просто истории про мэра, здесь что-то вроде местного фольклора, — усмехнулся мужчина. — Можно собирать их в сборник и смело печатать.
— А что здесь ещё делать людям, кроме как сочинять небылицы, и перемывать друг другу кости? — Амели пожала плечами, — но ведь тебе должно быть известно что-то более реальное ?
— На самом деле, ничего такого необычного мне неизвестно. Мистер Самбер жил раньше в Чикаго, насколько я знаю, поговаривают, что работал обычным барменом. А потом познакомился с какими-то нужными людьми, сделал необходимые инвестиции...
— Ага, — не сдержала насмешки Амели, — чаевых бармена как раз бы хватило на то, чтобы отгрохать город. Он, наверное, сам и пустил этот слушок, для того, чтобы люди охотнее горбатились в его забегаловке. Так сказать, своим примером показал.
— Я не знаю подробностей, — увильнул мужчина, — все это не более, чем слухи.
Амели сделала еще один глоток вина. Щеки просто пылали, стало душно и она убрала волосы на одну сторону плеча.
— Какие у вас отношения с мэром? — Внезапный вопрос даже заставил ее слегка поперхнуться.
— Что, прости?
— Отношения. Полагаю, что мистер Самбер вряд ли смог устоять перед тобой. Должно быть, он уже разработал план по завоеванию твоего сердца, — улыбнулся Тимбер.
«Только если ради того, что бы вырвать его из груди и сожрать,» — мелькнула в голове Амели малоприятная мысль.
— У нас с мистером мэром чисто деловые отношения, — неуверенно произнесла она.
Настолько неуверенно, что даже сама бы никогда не поверила в эту чушь.
— Деловые отношения — это тоже отношения.
— Ну, конечно, — фыркнула Амели, — иногда приходится заводить деловые отношения, для того, чтобы работать и зарабатывать деньги.
— Меня всегда начинает коробить, когда красивая девушка, начинает говорить о работе, — Тимбер отпил немного вина из бокала, — работать должен мужчина, сильная половина...
Амели лишь неоднозначно пожала плечами, уткнувшись взглядом в свою тарелку.
Скорее всего, она была согласна с прозвучавшим утверждением, которое явно шло ей на руку, вот только, с недавних пор, она отвыкла от того, что все идёт гладко и именно так, как она хочет.
Не смотря на то, что сейчас перед ней сидел довольно привлекательный мужчина, Амели испытывала откровенную скуку. Да, Тимбер был ей необходим, для защиты в случае чего, хотя, сказать честно, она абсолютно не верила в то, что кто-то вообще сможет встать на пути у того, кого она так опасалась.
Это возбуждало и леденило кровь одновременно. Заставляло восхищаться и ненавидеть. Приковывало к себе все мысли, вызывая зависимость.
Но, Самбер не приходил.
Прошёл целый день, и он не приехал за ней: расквитаться, отомстить, переспать, убить, да сделать с ней что угодно...
Стало не по себе, от мысли, что его, возможно, никто так и не обнаружил, и он все еще сидит связанный.
— Спасибо за ужин, Тимбер, — проговорила Амели, резче чем следовало, вставая из-за стола.
— Все в порядке? — Мужчина нахмурил брови, касаясь её руки.
— Вспомнила, что мне нужно связаться кое с кем, по работе, — проговорила она, деликатно вытаскивая руку, стараясь не выдать нервную дрожь. — Все действительно в порядке.
— Хорошо, — с долей недоверия проговорил Тимбер, — в случае чего, ты знаешь где меня найти.
— Спасибо, — Амели потянулась к мужчине, целуя его в щеку. Его рука коснулась её талии, задевая открытую полоску кожи.
— Любой мужчина, ради такой благодарности горы свернет, — проговорил он, провожая Амели взглядом.
Только вот, она точно знала, что не любой.
Закрывшись в своем номере, Амели два раза проверила, что закрыла дверь на замок. Зачем-то проверила окна, и ванную комнату. Когда с ненужным шпионским ритуалом было покончено, Амели села на кровать, доставая телефон из своей сумочки.
Дрожащие пальцы поднесли к уху трубку.
Сквозь длинные гудки, она буквально слышала трель старинного телефона, с позолоченной трубкой на массивной подставке, слышала как щелкает внутри механизм, перед каждой заливистой трелью.
Амели мысленно принялась считать в обратную сторону: ещё пять гудков, ещё четыре, три, и она поедет с повинной. Развяжет узлы, и получит реальное наказание.
— Да, — раздалось в трубке, - и она только сильнее сжала телефон побелевшими пальцами.
— Ну же, смелее, — тон стал издевательским и надменным. Если бы Амели не видела своими глазами этот антикварный аппарат, она бы поклялась, что Самбер точно знает с кем разговаривает, благодаря экрану с определителем.
— Я слышу твое дыхание. Я даже слышу, как бьётся твое сердце. Тебе страшно ?
Оторвав от уха трубку, Амели завершила вызов, отбрасывая телефон подальше, словно это что-то могло решить.
Теперь, то, что господин мэр решил растянуть удовольствие перед финальной трапезой, сомнений не вызывало.