Глава 19
До этого утра мне еще ни разу не удалось увидеть, как уходит тьма. То есть, ее приход был чем-то слишком очевидным. Накрыло и темно. Но как она уходила? На севере это было медленно, словно она не хотела покидать место, в котором обосновалась. А здесь она уходила тогда, когда я либо крепко спал, либо дремал, либо просто не смотрел в окно в тот момент.
Я проснулся еще до рассвета и расстроено вздохнул. Не было ни единого места на моем теле, которое бы не болело. Даже голову ломило с левой стороны. Подумал и списал все на похмелье, хоть и не чувствовал его как таковое: во рту не пересохло, тело не трясло. Полина уже не спала. Ей как-то удалось бесшумно перелезть на переднее пассажирское сидение, не разбудив меня, и теперь она сидела, копаясь в телефоне, убрав яркость на минимум. Я приподнялся, и она вздрогнула, тут же убрав телефон. Хотел что-то спросить, но в этот момент краем глаза заметил движение на улице. Тьма начала рассеиваться, появились просветы, а потом... она просто схлопнулась. Это было неожиданно и жутко, так, что мне показалось будто что-то схлопнулось у меня внутри. Положив руку на грудь, чтобы успокоиться и выровнять дыхание, я еще немного осмотрелся и осторожно открыл дверь.
— Ты куда? — услышал голос Полины прежде чем выйти из машины.
— Подышать, — ответил я. — Тоже выходи.
Осмотрев наш подъезд к дереву, я удивился. Нужно быть сумасшедшим, чтобы на такое решиться. Мы могли запросто застрять на подъезде — снег был еще достаточно глубоким. Привязал машину абы как. У тьмы бы хватило сил нас перевернуть, да и вообще, сделать с нами все, что угодно. Но она не сделала, а я все больше убеждался в том, что ей не нужна наша смерть. Другое дело — остальные.
Пока я вспоминал про наших попутчиков, Полина уже все сделала — дозвонилась до них и передала наше местоположение. Я задумался о том, как она будет оправдывать свою ложь относительно того, как мы здесь оказались, ведь по ее вчерашнему рассказу, мы должны были застрять на подъезде к городу, а не за ним. Но она уже со всем разобралась — рассказала как есть.
Они приехали через час. Вытащили нас и довезли до ближайшей заправочной станции. Это была обычная станция, без пристроенного магазина. Я боялся, что она может не работать, все же там работали люди, кто знает, что могло случиться, но, к счастью, ночью здесь ничего плохого не произошло. Расспросил молодую девочку — оператора, как ей было здесь, они на пару с таким же молодым охранником улыбнулись и ответили, что просто спали. А девушка добавила, что такая работа ей даже по душе.
"По душе, пока в твой дом не начнут ломиться охваченные тьмой люди, чтобы убить тебя" — подумал я, но вслух не произнес. Пока мы ехали до заправки, Максим рассказывал о том, что творилось, когда они вышли из гостиницы, в подробностях, несмотря на то, что Лера все еще пребывала в небольшом шоке. Кратко: несколько людей повыбрасывались из окон, и, несмотря на небольшую этажность домов и снег под окнами, не выжил никто, смертельные ДТП, много крови на снегу, а уж о том, что творилось в гостинице, он и вовсе предпочел промолчать. Тьма в этом городке поработала на славу. Макс решил, что это последствия отсутствия организованности. Комендантского часа как такового там не было, и люди обо всей опасности знали только благодаря интернету.
Этой ночью нормально не спал никто, все были уставшие, полуголодные и, соответственно, злые как собаки. Особенно Игорь, но он, увидев нас, слегка обнял Полину, а мне пожал руку и пробурчал невнятные извинения. Стали решать, куда держим путь. Федеральная трасса, по которой мы ехали, вела в Иркутск, до которого нам оставалось около трехсот пятидесяти километров. Решили, что если не будем делать длинные остановки, то успеем доехать до пригорода, сбегать в магазин и как следует поесть. До пригорода, потому что в самом городе ночью могло быть гораздо опаснее. Лера дозвонилась до гостиницы и забронировала нам два номера. Один – для Игоря и Насти, другой – для нас четверых. Объяснила это тем, что после рассказа Полины, боится оставлять ее со мной наедине. Возражать не стал, потому что и я боялся оставлять Полину наедине с собой. Не боялась только сама Полина. Она назвала этот вывод по-детски глупым и отказалась обсуждать с нами возможные риски. При этом она клевала носом, а значит пока я спал в машине, ей совсем не спалось.
Максим сел за руль, Лера рядом с ним на переднем пассажирском сидении, соответственно мы с Полиной устроились сзади и почти сразу задремали. Перед тем, как уснуть я вспоминал то слово «уходи». Меня все еще мучили вопросы: это мне приснилось или Полина действительно произносила это слово? Если действительно, то выходит, что она разговаривала с тьмой, а почему она с ней разговаривала, как правило, это было моей привилегией, разговаривать с тем, что не является материальным, а за Полиной я такое раньше не замечал. Она решила, что та ее послушается и действительно уйдет? Или она знает того, чего не знаю я? С этими размышлениями я провалился в беспокойный сон, в котором перед моими глазами то и дело мелькали образы погибших друзей. Пока что они молчали, но я знал – это всего лишь вопрос времени.
Во мне до последнего теплилась надежда, что она даст нам сегодня передышку, что не придет как по расписанию, появившись из ниоткуда и не растечется черным пятном за окнами. На всякий случай заранее спустился со второго этажа, где располагались наши номера, к стойке администратора и собщил молодой девушке, чтобы она не вздумала выходить на улицу, впускать и выпускать людей, и, в случае чего, звала нас на помощь. Девушка пожала плечами, а я спросил, в курсе ли она, что по стране введен комендантский час.
— В городе может и введен, а у нас откуда, — ответила она мне. — Кому мы здесь нужны?
— Да, мы вообще никому в этом мире не нужны, — вздохнул я. — Ну, вы меня поняли? Дверь нужно запереть на все засовы, что имеются. Помимо нас есть гости?
Девушка растерялась и полезла в свою книжку, а у меня упало сердце, стоило вспомнить, что тетрадь из уголка дальнобойщика все еще лежит в моей сумке среди вещей и ждет своего уничтожения. Я как-то забыл от нее избавиться.
— Нет, вы одни, — ответила администратор и захлопнула книжку.
— Спасибо, — улыбнулся я. Понадеялся, что на этот раз мне не придется ничего красть и уничтожать.
Перед закатом я попросил Максима сходить за Игорем и Настей и привести их в наш номер — предстоял серьезный разговор. Определенного результата этот разговор дать не обещал, но нам было необходимо кое-что выяснить прежде чем двигаться дальше. И понять, думают ли остальные так же, как и мы с Полиной. Речь шла от тьме. Точнее о том, на что в этот раз она действует.
— И как нам это поможет? — спросила Лера, выслушав меня. Все были в сборе. Игорь слушал внимательно, скрестив руки. Настя все еще имела отрешенный вид, однако, когда я упомянул тему страха, она напряглась. Максим поддержал Леру кивком головы.
— Никак, — честно ответил я. — Это еще сильнее усугубляет ситуацию, потому что каждый из нас чего-то боится. Я, например, боюсь окончательно сойти с ума.
— Не бойся, ты об этом не узнаешь, — усмехнулся Максим. — Хуже будет только нам.
— Всем будет хуже, если мы там окажемся, — сказал я, с горечью вспоминая о том, как мы под покровом тьмы пробирались в город. В тот момент мне даже казалось, что она нам помогает.
— Ну, я боюсь войны, боюсь, что меня загрызет медведь какой-нибудь, — начала перечислять Лера, и Полина ее перебила.
— Лер, не то. Если мы все правильно подсчитали, то люди погибают от того, чего боятся. Либо если сильно боятся смерти другого человека, могут его убить. Где ты здесь медведя-то возьмешь?
— Хорошо, я поняла. Высоты боюсь. С крыши упасть. Пойдет?
— Пойдет. Кто еще?
— Боюсь погибнуть в автокатастрофе, — подала голос Настя. — На машине разбиться, в общем.
— Я не знаю, — пожал плечами Макс, когда все взоры обратились на него. — Старости боюсь. Что в больничке под капельницами валяться буду, никому нахер не нужный, а из под меня эти... самые... утки будут убирать. Фу, нет. Лучше на тачке разобьюсь.
Игорь не хотел отвечать.
— А чего по-твоему боялся тот парень в ванной? Утонуть?
— Видимо.
— А тот, что ногу себе резал?
— Стать инвалидом, может, откуда мне теперь знать? — ответил я. — Можешь не говорить. Подумай, нам же не срочно. Постараемся избегать всего, что может нам всем навредить и все, это на случай, если все-таки попадемся. Полина?
— Я? — Такого удивления я, признаться, не ожидал.
— Да, думала, я тебя не спрошу?
— Мне терять особо нечего, — пропустив мимо ушей мою последнюю фразу, сказала Полина. — Только тебя, наверное.
Я хотел было возразить, но в этот момент у Насти зазвонил телефон. Никто не обратил на это внимания, а я подумал о ее родителях и о тех людях в деревне, которые попали в темную дымку и, как я понял, впали в летаргический сон или кому, но не умерли. Девушка достала телефон из кармана джинс и выражение ее лица изменилось. Она явно не понимала, радоваться ей этому звонку или нет.
— Алло! — громко ответила она, поднеся телефон к уху и быстро отошла к окну. — Папа?
В комнате повисла тишина. Все, кроме Игоря, который и так стоял, и меня, повскакивали с мест.
— Папа, но как, все в порядке? А мама? Вы где сейчас?
Девушка залилась слезами, и дальше бормотала что-то невнятное, быстро кивая головой. Завершив разговор в полной тишине, она повернулась к нам и с улыбкой сквозь слезы сказала:
— Они живы.