Глава 14
Настя ясно дала понять, что хочет поговорить с Игорем наедине, и Лера с Максом сели на заднее сидение "Шкоды". В то время, как Макс отходил от увиденного в гостинице и был безразличен к происходящему, Лера выглядела чем-то недовольной. Я предположил, что это из-за меня, но промолчал. Пока она сама не начала разговор.
— Мне она уже не нравится. Гляди-ка, поговорить ей захотелось, — ворчала она. — Так всю дорогу будет? Насте что-то не понравится, все подчиняйтесь.
— Еë можно понять, — возразил я, трогаясь с места. — Не каждый день теряешь обоих родителей и узнаешь, что твой парень влюблен в другую девушку.
Полина бросила в мою сторону настороженный взгляд, а я сделал вид, что этого не заметил.
— Ей нужно поговорить с ним, не стоит делать трагедию из ничего. Не волнуйся, долго с городским сумасшедшим сидеть не будешь, до деревни минут двадцать пути, потом пересядете, — продолжил я. Лера почему-то рассмеялась.
— Лучше я буду сидеть в машине с городским сумасшедшим, чем с ней.
Я вздохнул и покачал головой. Никогда не понимал девчачьих обид друг на друга из-за сущих мелочей. В данном случае Лера была не совсем права, я даже восхищался Настей, ее спокойствию после всего, что с ней произошло. Пусть она и держалась в стороне, но хотя бы не злилась и не устраивала истерики.
"Киа" вырвалась вперед, мы неторопливо следовали за ней. Максим задремал, а Полина тихо переговаривалась с Лерой. Я не слушал разговоры, думая только о том, с чем мы можем столкнуться в деревне. Если тьма проникла в гостиницу, то и в деревне она наверняка побывала. А там наверняка не слышали о комендантском часе, а если и слышали, то вероятность, что его соблюдают была невелика. Неизвестно так же, что могло случиться с домашним скотом и питомцами — кошками, цепными собаками. Обдумывая все, я чувствовал неприятную тяжесть в груди, но мне заметно полегчало, когда я наконец обратил внимание на небо. Тучи, окутавшие небо несколько дней назад, и никак не желающие уходить, наконец начали рассеиваться, дав свободу солнечным лучам.
Путь в деревню оказался чуть дольше, чем я предполагал, как мы выехали на проселочную дорогу, скорость пришлось значительно снизить. Впрочем, времени у нас было достаточно, следующую остановку планировали сделать в Канске, там как следует выспаться и двигаться дальше с ясной головой. Если ничто не помешает, как обычно.
Я таких деревень и поселков еще не видел — улицы совсем узкие, чуть пошире, чем в городских частных секторах. Практически на всех было пусто. Словно деревня вымерла. Это меня почему-то совсем не пугало, наоборот, я рассчитывал на то, что мы никого не встретим. Никого, кто может помешать нашему пути, во всяком случае. Однако уже в конце самой длинной улицы нас ожидало препятствие в виде толпы людей, собравшейся, судя по всему, у одного из домов, и перегородившей всю дорогу. К счастью снег не был рыхлым, и мы не рисковали застрять, если остановимся. Но все равно, Игорь не стал сдавать назад. Он позвонил Максиму. Парень, как обычно, включил громкую связь.
— И чего делаем? — спросил он. — Люди вроде вменяемые. Попросить расступиться?
Я открыл окно и высунул голову — рассмотреть получше происходящее на улице и послушать, что говорят. Кроме матов ничего не услышал. Проклятия посылали несколько человек, женщины и мужчины, но кому? Из толпы раздавались разные звуки, кроме ругани еще плач и посторонние разговоры, отстраненные, будто ничего плохого не происходит.
— Да, посигналь и все, чего они столпились, — возмутился Максим. Я развернулся.
— Ага, они потом так же толпой на меня кинутся, — ответил Игорь. — Поинтереснее чего не мог придумать?
— Не кинутся, сейчас день, солнце потихоньку прорывается, — влез в разговор я. — Выйдем втроем и аккуратно поинтересуемся у них, что там случилось, и не хотят ли они уступить нам дорогу. И все.
Пока мы договаривались, Полина все время выглядывала в открытое окно и наблюдала за происходящим на улице. В какой-то момент, когда мы уже были настроены на то, чтобы пойти на разборки, она открыла дверь и выскочила из машины, не посчитав нужным кого-либо предупредить. Я попросил Максима понаблюдать, и если что, прийти на помощь, и вышел следом, чтобы остановить ее, но она уже ворвалась в толпу. Сначала я не понимал, что происходит, пока я не увидел, как Полина закрывает собой стоящего на коленях мужчину. Напротив него стояли двое мужчин и одна женщина, остальные, судя по всему, просто наблюдали. Я был спокоен, пока мне в глаза не бросилось ружье, что держал один из мужчин – тот, что был покрупнее, со светлыми кудрявыми рыжеватыми волосами и негустой бородой. И нацелено оно было на Полину.
— Ты что творишь, — зашипел я, принявшись оттаскивать сумасбродную девушку от прицела, но она не спешила сдаваться.
— Вы кто такие вообще? — спросил тот, что держал ружье. — Идите нахер отсюда!
— Нам нужно проехать, а пока что вы заняли всю дорогу, — ответил я, краем глаза взглянув на стоящего на коленях мужчину. Судя по кровоподтекам на лице, его хорошенько избили, прежде чем наставить на него дуло ружья. В этой ситуации было сложно понять, кто прав, кто виноват. С одной стороны, помешательство целой толпы народа было маловероятно, с другой – самосуд в деревнях не проводили со времен царя гороха.
— Проезжайте, — кивнул он. — Ментов звать не надо. Мы звали. Они не приедут.
— И вы решили его просто убить, не разобравшись? — встряла Полина.
— Знаешь, че он сделал, — сказал мужчина, преимущественно смотря на меня. — Зарезал своих двоих детей, убил жену и выжег ей глаза!
— Я не убивал, — взревел стоящий на коленях. Я взглянул на него. Если не брать в расчет разбитое лицо, похож он был на обычного деревенского работягу, немного выпивающего. Впрочем, внешность всегда была обманчива, но не в этот раз. Меня сильно смутило выражение «выжег глаза». — Я пьяный спал всю ночь, ничего не видел, не слышал!
— Могу я задать один вопрос? Вчера сюда приходила эта тьма? — поинтересовался я, окинув толпу взглядом.
— Ну, приходила, и что? Мы все по домам закрылись, — ответила мне женщина, худенькая блондинка лет сорока с опухшими от слез глазами.
— Вы-то закрылись, а вот его жена нет, — сказал я, будучи полностью уверенным в своих словах. — Эта штука, она опасная. Она заставляет людей убивать. А если человек, одержимый ей, попадет на солнце, на дневной свет, он умрет, и именно свет выжжет ему глаза, я уже сталкивался с этим. Где нашли его жену?
— Она на крыльце лежала, — ответил мужчина с ружьем. — Этот спал. Так нахерачился, что даже не слышал, че вокруг происходит!
— Вот именно, вы же не уверены, что это он убил. Подождите полицию все-таки, может приедут, разберутся по-человечески, а убивать его сейчас — это не выход.
Рыжий мужчина вздохнул и опустил ружьё. Тот, что стоял рядом с ним посмотрел на все с безразличием и отвернулся. Женщина была не согласна:
— Не могла она убить своих детей! Чего вы выдумываете, с ума посходили?! Она любила деток, тянула их как могла, а он пил без конца, душу пропил свою, сволочь такая! Работать не хотел, пить и пить только, вот и убил их, вы его не знаете, чтобы защищать тут!
— Хорошо, хорошо, — предпочел согласиться я, дабы никого не провоцировать. — Мы тут никого не защищаем, мы хотим просто проехать. Разрешите?
Никто не ответил, но все начали потихоньку расступаться. Я наконец оттащил Полину от окровавленного плачущего мужика и подозвал жестом того, что с ружьем.
— Можно вас на секунду?
Он передал ружье второму мужчине, подошел ко мне, и буквально в этот же момент Игорь, который все это время молча наблюдал за нами, стоя рядом с "Киа", истошно закричал:
— Артем! Полина! В машину! Быстро!
Я машинально поднял глаза в небо — солнце вновь закрыли плотные тучи.
— Бегите по домам, — успел сказать я мужчине. — Бегите!
Вряд ли кто-то из них понял, что происходит, но у меня не было времени объяснять. Крепко схватив за руку Полину, я собирался рвануть к машине, и в этот момент случилось сразу две вещи. Тот, что стоял на коленях, зачем-то побежал в нашу сторону, а потом прогремел выстрел. Я не видел, кто стрелял, но перепугался не на шутку. А когда раздался второй выстрел и Полина вскрикнула и одернула руку, у меня перед глазами снова все поплыло.
— Все нормально, — прохрипела она, когда я в ужасе обернулся.
Люди начали разбегаться в разные стороны, и не обращали внимания на стрелка, даже владелец ружья, а блондинка — я увидел еë, когда обернулся, продолжала прицеливаться. Я понимал, что стреляет она не в нас, а в беглеца, но лучше от этого не стало. Я бы не успел добежать до нее, и поэтому все, на что меня хватило — это заорать не своим голосом: "Не стреляй!". Это не подействовало. Она выстрелила снова и на этот раз попала в нужную ей цель — бедняге разорвало пол-головы, и он рухнул в полуметре от нас.
Я довел плачущую скорее от страха, чем от боли Полину до машины, и едва успел запрыгнуть сам — чёрная дымка полностью облепила автомобиль спустя считанные секунды.
Пока я приходил в себя, Полина вытерла слезы и начала ругаться, кто бы мог подумать, не из-за ранения, а потому что ей испортили пуховик. К счастью, ранение оказалось плëвым — ей здорово повезло, пуля пролетела практически мимо, только чуть задела предплечье. У меня слишком сильно тряслись руки и обработал рану Максим.
Вместе с чёрной дымкой в это место пришла гробовая тишина. После царившего ранее шума, она казалась непривычной и тяжëлой.
— Почему мы все время оказываемся в какой-то жопе, — пробормотал Максим, закончив бинтовать Полине руку.
— А ты представь, что мы на месте вот этих людей, — ответил ему я. — которые не успели убежать и лежат там сейчас на снегу вместе с этим бедолагой, которому даже оправдаться не дали. Не жалуйся, не все так плохо. Я только думал, что эта зараза ушла в город, что она здесь делает?
— Значит ее здесь ещë не было, вроде логично, — сказала Полина. — А может, за нами следует.
— Что там было вообще? — спросила Лера. — В вас почему стреляли?
— Стреляли не в нас, а в человека, который побежал в нашу сторону. Наверное, решил поискать помощи у нас, раз мы за него вступились. Полина?
— Да. — Она виновато посмотрела на меня.
— Не лезь, куда тебя не просят. Пожалуйста. Лучше ты не сделала, только подставилась. Пуховик мы тебе новый купим, но жизнь я твою не верну, при всем желании.
— Хорошо, я не буду больше так делать. — На последних словах еë голос сорвался и она отвернулась к окну, за которым не было видно ничего, кроме клубов черно-серого дыма. Заботясь о том, что произошло, я совсем забыл, что эта дымка — далеко не самое лучшее, что могло с нами случиться.
— И что мы делаем? — спросил Максим.
— Ждем, — ответил я.