Глава 18.
Проснулся я спустя месяц в палате интенсивной терапии. Первая, кого я увидел, была моя мать, и я был этому очень рад. Ведь, как потом она мне рассказала, они дежурили по очереди, и сегодня был ее день. И я, как уже сказал, был нескончаемо этому рад. Последнее, что я хотел бы видеть в этот «чудесный» день - это своего отца
В первое время мне было сложно вспомнить, что произошло со мной в тот день. Воспоминания приходили отрывками. Первое, что я вспомнил - это Майру, наш разговор, а точнее мои грубые слова и ее убийство. К сожалению, я не запомнил ни номера машины, ни человека, который напал на нас. Хотя в такой сильный дождь вряд ли я мог бы это сделать. Так я сказал полиции, что приходили допрашивать меня. Могу сказать, что они довольно быстро узнали о моем состоянии и моей способности говорить. Конечно, не обошлось без моего отца. Хотя я рад, что ему хватило ума не приезжать самому.
Мама первое время приходила каждый день, приносила еду, говоря, что больничная совершенно безвкусная. К счастью, я был с ней абсолютно согласен. Иначе война, которую начала мисс Маккалистер с медсестрами задела бы и меня, а так она вела войну против них, а я просто стоял за ее спиной и подавал снаряды - вкуснейшие пирожки.
Также, в первое время мне было тяжело ходить, хотя первые два дня это было и вовсе запрещено, но ничто не могло меня остановить. Лежать на постели и ничего не делать было для меня мукой. Честно признаюсь, я очень старался, но меня хватило на полтора дня. Мысли о той ночи и Майре не давали мне покоя. Я чувствовал свою вину. И не только за то, что не смог ее спасти, но и за те слова, что ей наговорил. Я часто ходил по больнице, словно приведение, пытаясь вспомнить хоть что-то, помимо того, что меня сбил автомобиль и был сильный дождь. И каждый раз я корил себя за то, что не мог сделать даже такой малости. Дни проходили впустую.
Хотя те полтора дня, что я пролежал после того, как очнулся, открыли для меня много интересного. В интенсивной терапии без сознания я пролежал месяц, а точнее 23 дня. За это время произошло много интересного.
В первый день, как только разрешили приходить посетителям, меня много кто навестил и я понял, что многим я был нужен. Первой посетительницей была Кэрол, она принесла целую сумку, набитую шоколадными батончиками, половину из которых мы умяли за 2 часа, пока мама ездила за Принцессой.
Было забавно видеть лица медсестры, моего лечащего врача и матери, когда они увидели две перепачканные в шоколаде лица, но добило нас выражение надутого хомяка с фразой:
- Шоколад едите? И без меня? - это была Бетти.
Шоколад у врача так и не удалось забрать, Принцесска стояла на его защите, как настоящий воин, и кто хотел на него покуситься был смело отбит укусом в открытую часть тела. После бессмысленного боя врача и сестры, он сдался и обкусанный удалился, под наш с Кэрол разразившийся на весь коридор смех.
В этот же день ближе к обеду, когда сестры и мать уже уехали, пришел Николас, он притащил парочку детективов для чтения. Если быть честным, то я умял их в следующий же день разом, поэтому даже было жалко, что он принес их мало, потому что остальные два дня, что я промучился в больнице, тянулись нескончаемо долго. Когда его лицо с легкой улыбкой на лице проскользнуло в мою палату, я сразу вспомнил ту ночь, когда видел его в последний раз, но не стал говорить ему, что видел его тогда. Решив, что если он захочет мне все рассказать, я приму и объясню, что видел его тогда. Но не буду сам начинать этот разговор. Когда мы с ним говорили, я заметил, что его взгляд изменился, он будто прятал свою грусть за маской улыбки. Еще тогда я понял, что он изменился не только во взгляде, но и душе. Но ему нужно было время понять это самому. Я был безумно счастлив видеть его в этот день. Мы болтали ни о чем около часа, время пролетело незаметно. Нас прервала медсестра, мне нужно было сдать какие-то анализы и пройти какие-то обследования, поэтому Нику пришлось уйти. Если бы не она, мы бы болтали чуть ли не до последнего. Перед уходом, как будто вспомнив что-то важное, Ник остановился у двери и сказал:
- Бен хотел зайти к тебе и сказать кое-что важное. Он... Ты же знаешь, он наш друг.
- Конечно, - с подозрением я посмотрел на него.
- В общем... Пока. Надеюсь ,ты выйдешь скоро.
- Не думаю, - вмешалась медсестра, мы с Николасом усмехнулись, ведь мы знали друг друга лучше, чем она.
Ближе к вечеру пришел Бен. Он притащил фрукты, потому что после утреней выходки сестры ему не разрешили пронести мясной пирог, приготовленный его матерью, в палату и много других запрещенных вкусностей. Но мясной пирог... Эх... Сначала мы разговаривали о мелочах, но потом он вдруг закрылся. Бен запустил свою руку в распущенные кучерявые волосы.
- Мэтт, я должен извиниться, - он поджал губы. - Я сожалею, мы...
- Бен...
Он закрыл рот ладонями, он явно волновался, и даже, наверное, боялся говорить.
- Мэтт, ты же знаешь, что есть только одна девушка, которую я когда-либо любил... - я нахмурился, - Ты ведь знал, да?
- Конечно, Бен, я не дурак, но знаешь, это я должен извиниться, - Бенатан закачал головой, - Я знал, и я специально начал с ней встречаться, прости, на самом деле я сам не знаю, зачем это сделал. Может я приревновал тебя... Я думал ты перебесишься, но я видел, как ты на нее смотрел, когда мы встречались... Извини... Но ты тогда ей тоже нравился, помнишь, когда мы парами ходили в кино, она смотрела на тебя почти постоянно? Думаю, если бы я не стал за ней ухаживать первым, а ты бы не отказался от нее ради меня, вы бы были вместе, я не...
- Заткнись! - сказал Бен и вскочил с места...
- Она хорошая, думаю, с ней ты будешь счастлив.
При этой фразе он провел рукой по губам, а после подлетел ко мне и обнял.
- Мы встречаемся, - вдруг выпалил он, продолжая меня обнимать, я обнял его в ответ.
- Я понял. Так что можешь меня отпустить, я не буду тебя бить.
Бен отдалился от меня, он был счастлив.
- Ну ты и говнюк, - он стукнул мне кулаком по плечу.
- Смотри мне, будешь ее обижать, я ее отобью.
Бенатан нахмурился, он знал, что я этого не сделаю.
- Он здесь, - сказал он, - Ивет, заходи.
Через какое-то время она вошла в комнату, скорее всего она сидела у палаты на скамейке.
- Привет,- сказала она.
- Привет. Ты меня тоже прости за все. Я рад за вас, улыбнулся я.
Ив посмотрела на Бена и он с улыбкой ей кивнул, после чего она подбежала ко мне и обняла.
- Мы так переживали, - выпалила она, отпустила меня, - Спасибо.
Я усмехнулся. И улыбнулся им. Мы болтали около часа, пока время посещения не подошло к концу. Мы смеялись, они строили планы, как найти мне девушку. Я закатывал глаза и угрожал им. Они только хохотали и строили планы дальше. Когда они уже уходили, Бен снова обнял меня и прошептал мне на ухо:
- Мясной пирог в контейнере под фруктами, - подмигнул он.
Они вышли, медсестра, стоящая у двери и ждущая их ухода, закрыла за ними дверь. Я улыбнулся, мы всегда найдем способ нарушить любые правила. Перед сном, когда обход закончился и я принял последние таблетки, я достал пирог и с радостью умял его за считаные минуты. После позднего ужина спать было еще рано, поэтому я встал у окна и думал, как же все хорошо все кончилось. Не знаю, что бы случилось, если бы мы оба не были виноваты. Однажды мы уже подрались из-за девушки, хоть он выше и сильней, но я шустрее и злее. Сколько бы меня не били, я никогда не унимался, я дрался до последнего и с ненавистью, из-за чего чаще выигрывал. Наша драка с Беном закончилась ничем, а точнее мы подрались до такого состояния, что нас домой тащили. Девушка, за которую мы дрались, ни одного из нас не выбрала, а мы поклялись не драться из-за девушек. Но Бен ее любил, поэтому я не знаю, чем это могло закончиться, и я действительно рад, что все закончилось так. Не знаю почему, но я улыбнулся. Неужели мои эмоции возвращаются?
Несмотря на запрет посещения, моя мать договорилась с персоналом, чтобы присматривать за мной по ночам, она боялась снова меня потерять. Она пришла, когда я уже уснул. Но, как оказалось, на тот день посещения для меня не закончились.
***
Пока он спал, а мать охраняла его сон, было еще два посетителя, одним из них был его отец. Старший Маккалисер действительно переживал за сына. Зная его отношение к себе, он пришел, когда тот спал, чтобы не волновать своего любимого и единственного сына. Он около четырех часов просидел у его кровати, смотря на безмятежное спящее лицо Мэтта. А мать смотрела на это со стороны и тяжело вздыхала. Ведь только они сами могли решить конфликт, что давно, словно заноза, мучила всю семью. Он ушел в два часа ночи по срочному вызову из участка.
Вторым посетителем была Анабель, она пришла очень поздно ночью, думая, что мать Мэтта спит в кресле, она осторожно пробралась в палату, села на стул рядом с его кроватью и, смотря на его мирное лицо, гладила его по голове. За этим наблюдала Маргарет Маккалистер, пока Анабель неожиданно для всех вдруг не вздрогнула и не посмотрела в ее сторону.
- Простите, я сейчас уйду. Я лишь хотела убедиться, что с ним все в порядке.
- Нет, что ты? Я видела тебя, ты приходила и раньше. Это ведь ты его спасла?
- Я всего лишь вызвала скорую.
- Ты ведь его любишь?
- Что? - вопрос матери Мэтта поставил Бель в тупик.
- Я вижу... Спасибо...
После этих слов Анабель кивнула Маргарет и встала со стула, попрощалась и ушла, кинув последний взгляд на мирное спящее лицо.
Когда она шла по улицам города, холодный ветер обдувал ее лицо, охлаждая горевшие от смущения щеки.
***
Вот и настал день выписки. Я достал всех врачей и медсестер, не следовал предписанной диете и постоянно ходил за главврачом, прося о выписке. Последней каплей было совместное посещение туалета с ним, с перечислением всех пунктов, почему меня надо выписать. Он, не выдержав этого, выписал меня ровно через четыре дня, как я пришел в себя. Интересно, насколько я его взбесил. Надеюсь, родители не узнают.
В день выписки, сложив все свои вещи в портфель, что принесла мама из дома, я надел одежду, которую принесла тоже она, это было понятно. Голубая хлопчатая рубашка, синие джинсы и мой ненавистный кардиган. Уже собираясь выходить из палаты, мне преградили дорогу. Я поднял глаза, прямо на моем пути стояла чокнутая.
- Оу...
- И тебе привет. - ответила Анабель. - Не забыл про наше соглашение?
Я ухмыльнулся.
- Увы, но нет.