любовь.
Let Me Love You - DJ Snake
Утренние лучи солнца, нежно проникая в комнату, рисовали на стенах тонкие золотистые полоски. В этом утреннем свете, среди мягкости постельного белья, Нам Гю и Чан Мин проснулись, обнявшись, словно два переплетенных дерева, корни которых сплелись в одно целое. Их тела не были украшены одеждой, но это не имело значения — в этот момент они были облечены в атмосферу любви, которая окутывала их, как самый теплый плед в холодный день.
Чан Мин, глубоко вздохнув, почувствовала запах кожи Нам Гю — смесь свежести и брутальности. Она улыбнулась, и ее глаза, наполненные искрами счастья, встретились с взглядом Нам Гю.
— Нам Гю, — тихо произнесла Чан Мин, — тебе не кажется, что...?
Он наклонился к ней, перебивая её словами о любви, о том, как важно быть рядом, но эта счастливая утреняя идиллия чуть потускнела, когда они коснулись темы прошлого. В воздухе повисло напряжение, когда Нам Гю задали вопрос о её бывшем муже. Прошло полгода с того дня, когда они расстались, и Чан Мин, привставая на локтях, старалась вспомнить тот момент, который был наполнен грустью, и, казалось, сейчас он вновь воссоздавался в ее душе.
— Знаешь, я так и не оформила развод, — выдохнула она, глядя в глаза Нам Гю, как будто искала в них ответ на вопрос, который терзал её ум. — Так странно, правда? Полгода без него, и всё равно...
Нам Гю почувствовал, как сердце его сжалось. Эта тихая откровенность с одной стороны наливала в их отношение глубину, а с другой — выводила на поверхность тень неопределенности. Он не хотел, чтобы прошлое их разделяло, но знал, что это наследие, как незаконченная книга, требует завершения.
— Мы все имеем право на своё прошлое, — сказал он мягко, обводя пальцем её запястье. — Но сейчас, здесь, важно только то, что мы чувствуем друг к другу.
Чан Мин кивнула, и в её глазах заискрились слезы, но это были слезы не горечи, а понимания — так важно отпустить. Они снова обнялись, и в этот миг, наполненный нежностью, их любви удалось победить тень неопределённости.
***
Субон сидел в своем уютном кабинете, завуалированном мягким светом, который не только обволакивал его, но и подчеркивал его внутреннюю темноту. Яркие огни большого города, пробивающиеся через стеклянные стены, символизировали жизнь, которая, несмотря на его собственное смятение, кипела за пределами этого уединенного пространства. Он поставил на стол стакан хороших виски.
Полгода с тех пор, как они расстались, но каждая минута этого времени казалась Субону вечностью. Он не мог с легкостью отразить ранние чувства, глубоко укоренившиеся в его душе. Разрыв оставил шрам, а память о них вместе лишь разжигала ненависть к новым отношениям Чан Мина – она всё-таки осталась с Нам Гю, но как? Это стучало Субона, неужели модельный контакт это повод вернутся к нему?
Новость о том, что Чан Мин целовалась публично с ее новым ( старым) избранником, стала последней каплей в чаше его терпения. Как мог он позволить этому случиться? Это была уловка, тщательно спланированная, но, возможно, и случаем, в котором звезды сошлись против него. Как же так – два человека, которых он когда-то считал близкими, оказались на одной стороне, оставив его с чувством покинутости и негодования.
В этот момент, с яростью, переполняющей его сердце, Субон вызвал своего менеджера, громко произнес его имя, словно заклинание. Он знал, что у него нет сил напрямую вмешиваться в жизнь Чан Мин, но использовать ресурсы – это было его поле битвы. Он приказал менеджеру связаться с менеджером его бывшей жены, но в строгом секрете. Он не хотел, чтобы фанаты узнали об этом, о его искренней необходимости сохранить ее в своем раскисшем сердце, даже если она была далеко.
Субон обдумывал, как аккуратно сформулировать свои «пожелания». Он не хотел показаться слишком настойчивым, но в то же время чувство собственничества было слишком сильным. В его голове роились мысли – что он скажет? Как заставить их понять, что это не просто глупое чувство, а настоящая борьба за то, что когда-то было его? Он знал, что продолжать жить с этим бременем невыносимо, и это отчаянное желание вернуть утраченное обострялось, несмотря на то, что разрыв был решением, к которому они оба шли долго, пусть и оборвали все очень быстро. Ее побегом.
Он глубоко вздохнул, стараясь подавить накатывающее раздражение. Все еще оставаясь в плену своих чувств, Субон взглянул на улицы города, где люди спешили, как если бы не знали о муках, которые терзали его душу. Его чувства были обострены, желания путаны, а он сам запутался в своих собственных эмоциях.
Заслуга в том, что он все еще не потерял себя в этой бездне страстей, заключалась в том, что однажды он смирится с тем, что любовь не всегда оканчивается счастьем. Но сейчас, в момент озлобления, он просто хотел вернуть ее – не ради создания идиллических воспоминаний, а ради жестокой мести, ради восстановления своего контроля над тем, что когда-то было его.
***
В полумраке душевой кабины, где струи горячей воды слаженно танцуют, словно струны незримого оркестра, Чан Мин стоит, погруженная в волнующую атмосферу интимности. Тёплый пар окутывает их, создавая завесу таинственности и уюта, будто мир за пределами этой маленькой оазисной комнаты перестал существовать.
Её любимый мужчина — воплощение силы и нежности, его фигура выглядит особенно магически под мерцающим светом, преломляющимся в каплях воды. Чан Мин, словно очарованная, не может отвести взгляд от его рук, мощных и мускулистых, что поддерживают её на грани этого мокрого рая. Она нежно прикасается к его пальцам, губы касаются их с трепетом, как будто это самые священные артефакты, которые она хочет беречь.
С каждой секундой она уходит всё глубже в этот момент, проводя губами по его рукам, обводя контуры его ключиц, покрытых каплями воды, которые струятся, как жемчужины, струящиеся по атласной поверхности. Она ощущает тепло его тела, гармонично контрастирующее с прохладой воды, и это ощущение поднимает её на крыло счастья.
Тишина, лишь звук воды, падающей на пол, и их дыхания, слившихся в единое целое в этом моменте блаженства. Её сердце замирает от радости, такой ясной и чистой, что, казалось, она могла бы сиять.
— Так странно, наше знакомство, такое нелепое. — начинает Нам Гю, улыбаясь самой широкой улыбкой.
— Кажется до сих пор, что все это сон. — сразу после её слов, она почувствовала, как парень прижал ее ближе.
Adrenaline - Matt Nathanson
В воздухе ещё витал теплый, влажный аромат свежих банных средств, когда девушка, обернувшись в белоснежное полотенце, пересекла границу между ванной и комнатой. Когда она подошла к телефону, который безжалостно звонил, разрывая тишину, на дисплее высветилось имя менеджера — короткое, ободряющее «Миён Менеджер», но сегодня оно вызывало тревогу. С одной стороны, она понимала, что работа требует внимания, но с другой — интуиция подсказывала, что за этой ненавязчивой мелодией скрывалось нечто большее. Винительные мысли о том, что, возможно, ей следовало крайним образом держаться подальше от напряженных телефонных разговоров, быстро рассеялись, как дым после потушенной сигареты. Она подняла трубку, и голос Миён сразу же обрушился на неё, как шторм:
— Чан Мин, ты не поверишь! Твой бывший муж... его менеджер через меня просит организовать вам встречу. Ты как на это смотришь?
Ошеломленная, она замерла на месте, её взгляд потерялся в пространстве, пытаясь осознать, что же происходит. Звуки мира снаружи отодвинулись, и всё, что осталось, — её растерянное дыхание и легкий нахлынувший холод. Её пальцы машинально сжали трубку, как будто и она могла остановить вихрь эмоций, бушующий внутри. Разговор продолжался, но она едва слышала слова. Она вспоминала тонкую нить незабудки между прошлым и настоящим, о многом переосмысливая.
В этот момент в комнату вошел Нам Гю, как будто по зову призрака из её воспоминаний. Он, с непередаваемым выражением на лице, только что вынырнувший из тени своих собственных забот, заметил, что что-то не так. Чан Мин посмотрела на него, и в её глазах было что-то неописуемое — смесь страха, растерянности и злости. Он сел рядом, его присуствие обволокло её теплом, но в воздухе все равно витала напряженность.
Когда она рассказала о звонке, на его лице отразилось бурное море эмоций: от растерянности до едва сдерживаемой ненависти. В его глазах зажегся огонь, который не мог погаснуть. Как он ненавидел её бывшего. В эту секунду он не хотел слышать о нем, не хотел думать о встречах и тайных переговорах. Ему хотелось, чтобы её прошлое навсегда осталось в прошлом, а настоящее — их единой крепостью, защищённой от историй, которые не имели никакого права их разрушать.
— Я готова встретиться, только если мы обсудим развод. Так и передай. — и Чан Мин скинула трубку.
Нам Гю наклонился ближе, их взгляды встретились, и в этом взгляде было больше, чем просто нежность — это было обещание защитить.
***
Следующий день.
Темные очки прятали глаза Чан Мин, создавая вокруг нее ауру загадочности и отчуждения. Она сидела в уютном, но безмолвном черном автомобиле, который лишь отражал ее внутреннее состояние — тень от былого счастья, безмолвный спутник ее печали. Каждая минута в пути казалась ей вечностью, и ей было невыносимо тяжело осознавать, что она снова встретится с человеком, который когда-то стал частью ее жизни, но не оставил добрых воспоминаний.
Скоро машина остановилась. Чан Мин глубоко вдохнула, словно собираясь с силами перед важным событием. Она решила не проявлять слабости и шагнула к студийному зданию, которое стало сценой их общих воспоминаний — радостных и трагичных. Ей не хотелось думать о том, что ждет её внутри, но страх и волнение плотно сжимали сердце в оковах. Секунды превращались в минуты, когда её медленно, словно в замедленной съемке, вели внутрь.
Помещение встретило ее знакомым запахом нафталина и звуковыми стыками старого оборудования. Ее глаза, лишенные солнечного света, начали привыкать к полумраку, когда она увидела его.
Он стоял в тени, как призрак из её прошлого: высокий, с мощной фигурой, олицетворяющий уверенность и притяжение. Его стиль остался прежним — улицы до сих пор были его домом, но у него изменился цвет волос: фиолетовый, когда-то вызывающий, теперь сменился на мертвенно-белый, словно он выцвел, как старая фотография.
Чан Мин встретила Субона взглядом — они не виделись долго, и теперь его глаза исследовали её с настороженным интересом, будто проверяли, как она пережила эти месяца. Мгновение замерло, и весь мир вокруг сочетался в едином порыве ожидания. Он оставался тем же человеком, тем же рэпером, но в его взгляде осталась тень того рока, что заполнил их дни страстью и болью.
Среди мрачного освещения выделялись только его губы — ровные, иногда полуулыбающиеся, а иногда и с огнем, способным зажечь самые глубокие раны. Чан Мин почувствовала, как ее сердце забилось быстрее — это было какое-то противоречивое волнение, смешанное с нежностью и гневом, с давней обидой и сладкими воспоминаниями.
Она сделала шаг вперед, и за спиной раздался звук закрывшейся двери, как предвещание начала новой главы, полной старых горьких воспоминаний. Настало время узнать, что ждет их впереди.
Чан Мин медленно снимает темные очки. Ее взгляд встречается с бывшим молодым человеком. Он склонился к ней, и пригласил сесть, в его голосе слышится неуверенность, но и тень надежды.
Каблуки Чан Мин цокают по гладкому полу, создавая ритмичное шумовое сопровождение к их столкновению взглядов. Каждое движение элегантно и неотрывно, будто она танцует по лабиринту воспоминаний, где каждый шаг ведет к изначальному.
Она устраивается в кресле — мягком, но наполовину пустом, как и ее сердце, полное противоречий. Между ними начинается диалог, который больше похож на игру в молчанье, прерываемую своими же вопросами.
— Ты все еще балуешься этим? — спрашивает она, с любопытством в голосе и осторожностью в манере. Вопрос повисает, как густой туман, насыщая пространство давящей атмосферой. Он отвечает, чуть смущаясь, рассказывая о том, как употребление стало его способом убежать от реальности.
— Да. А ты?
— Нет, я чиста с дня своего побега. — она отвечала кратко.
Субон нервно постучал пальцами о стол. Его взгляд был устремлён на Чан Мин, которая сидела напротив, свернув руки на груди. Она выглядела так, словно весь мир её не интересовал, и в то же время всматриваясь в его лицо, словно искала там ответы.
— Я слышал, ты все-таки с Нам Гю? — начал Субон и тут же почувствовал, как напряжение в воздухе возросло.
Чан Мин скрестила ноги и взглянула на него с лёгким недовольством.
— Ты где-то слышал о моем официальном подтверждении? Вроде нет. — холодно произнесла она, её голос был как лёд, острый и неумолимый. — Ты не знаешь, о чём говоришь, Субон.
Субон сглотнул. Он прекрасно знал, что между ними не просто поцелуй. Но ему было нужно понять, что она чувствует.
- Он нормальный парень то сейчас? — спросил он, стараясь скрыть свою растерянность.
- А что, ты теперь личной жизнью бывших друзей интересуешься? — резко отрезала Чан Мин. — Мы тут не для этого диалога.
— Спокойней, дорогая, — произнес он, немного смягчив голос. — Мне интересно как сложилась твоя жизнь, у меня то все по-старому. Кто тот парнишка , что вечно возле тебя, Сун..кажется?
Она на мгновение замялась, но тут же вернула себе прежнюю жесткость.
— Это не твое дело, Субон! — её глаза сверкнули, словно молнии. — Почему ты всё ещё копаешь на меня? Мы расстались, и у нас разные жизни.
Субон вздохнул, улыбка на его лице была глуха и несчастна.
— Я просто волнуюсь, — тихо ответил он, не отводя взгляда. — Я не желаю тебе зла. — и все это, было лишь игрой для него. Он врал. Ему нужна была она.
Чан Мин перевела взгляд в сторону, её сердце, хоть и стремилось ненавидеть его за излишнюю заботу, в какой-то момент сжалось. Она знала, что за его вопросами скрыто нечто большее, но гордость мешала ей признать это.
— Я пришла сюда, чтобы официально подать на наш развод. Я хочу отпустить прошлую жизнь окончательно.
Субон, переполняемый противоречивыми эмоциями: от гнева до отчаяния. Он никогда не принимал отказа, и Чан Мин, его бывшая, казалась ему такой же частью его жизни, как и воздух, которым он дышал. Её решительный взгляд, полон достоинства и холодной решимости, вызвал у него внутренний протест. Как она могла так легко отмахнуться от его слов? Он хотел снова взять её под свой контроль, сделать марионеткой в своём театре страстей.
Чан Мин, словно воплощение свободы, стояла на пороге нового этапа. В её руках были два документа, два сердца, которые она разрывает на глазах у недоумевающего мужа. Ноги её не дрожали, вместо этого она с гордостью расправила плечи. На неё смотрела жизнь, полная необъятных горизонтов, и она не хотела, чтобы кто-то, тем более Субон, снова затмил её свет.
Наскоро нанизывая слова, как жемчужины на нить, она произнесла:
— Через три дня я жду тебя в зале суда.
Эти слова были как воскрешение для неё самой — прощание с этими старыми цепями, которые держали её так долго. Чан Мин надела очки, и её задумчивый взгляд, полон решимости, на мгновение встретился с Субоном, прежде чем снова скрыться за тёмной пленкой стекол. В его глазах выдавалась растерянность и ярость — она не была ему больше нужна по его правилам, и это было ужасно.
Она уверенно вышла из здания, а за ней следовала охрана, вежливо, но настойчиво. В их строгих костюмах, чёрных как сама ночь, они оберегали её от мрачных воспоминаний, словно стена, разделяющая её новое я и старые обиды. Под гул металлического шороха открывающихся дверей черной машины она почувствовала, как временные нити обрываются, и в ней зарождалась сила, с которой невозможно было не считаться.
Субон остался один, поглощённый тёмными мыслями, а она, наконец, покинула его мир, унося с собой все свои мечты и страхи.
***
Чан Мин, словно легкий порыв ветра, вошла в отель, глаза ее сияли от волнения. Она только что отпустила все свои страхи, расставшись с прошлым. Паутина, исполнившуюся из обид и сожалений, распалась, и с этим чувством свободы она, не теряя времени, быстро достала телефон.
Вы | 19:30
— Я почти официально развелась.
напечатала она с улыбкой НамГю.
Затем, с особым нетерпением, она обратилась к Суну — лучшему другу, которому всегда могла довериться без остатка.
Не успела она закончить сообщение, как в дверь тихо постучали. Чан Мин открыла, и в комнату, словно в светлый мир иллюзий, вошел Сун — его улыбка и искренние глаза излучали тепло, словно солнце ранним утром.
Они уселись на мягкой кровати, а теплый свет лампы окутывал их уютом. Разговоры вначале были тихими, сдержанными, словно две ноты, которые начали постепенно гармонировать друг с другом. Но вскоре смех и радость заполнили пространство, словно всплеск весенней реки.
Они обсуждали жизнь, мечты и новые горизонты, каждый момент наполнялся звуками их смеха, которые эхом разлетались по стенам. В ту ночь в воздухе витала неподдельная близость, заставляя их сердца биться в унисон. Чан Мин чувствовала, как с каждым «помнишь?» и «знаешь ли ты?» они становятся ближе.
Время пролетело, и глубокая ночь накрыла город своим покровом. В этой тишине двоих друзей они нашли что-то большее, чем просто обыденные разговоры — они открыли новую главу своей жизни, полную возможностей и перспектив.
***
Someone to you - BANNERS
Прошло две недели с того момента, как жизнь Чан Мин перевернулась с ног на голову. Она, официально разведенная, все ещё чувствовала во мгле тяжесть разрушенных мечтаний и слёз, но теперь ощущала, как внутри зреет новая сила. Гнев ее экс-мужа оставил глубокие следы, пустив ужасный слух, который стремился затушить её свет, но сейчас она собиралась зажечь его снова.
Субон, сразу после того, как вышел из зала суда, на всю страну сказал об этом. Добавив от себя пару «ласковых» слов в адрес бывшей жены.
Обиженный ребенок, у которого отняли куклу. Теперь окончательно.
Солнечные лучи сквозь окна машины окутывали лица Чан Мин и её спутников — лучшей подруги Ми На и верного друга Суна. Внутри автомобиля царила атмосфера напряжённого ожидания. Ми На, как всегда, была полна энергии, с неугомонным блеском в глазах, словно олицетворяла надежду, которая дарила Чан Мин силы. Сун же, располагаясь рядом, проявлял свою поддержку тихими улыбками и ободряющими словами, обнимая её своим теплом.
Последние деньки в Сеуле должны были начаться с интервью, где она также расскажет все, на этот раз не утаив ничего.
Когда они прибыли в зал съемок — это было необычное место, заполненное яркими огнями и шепотом ожидания, знакомым запахом грима и художественных красок, — волнение пронзило Чан Мин. Гримёрки излучали тепло и уют, а их атмосферу наполняли запахи косметики и лёгкие мягкие разговоры.
Здесь, в гримерке, белые стены были украшены фотографиями известных личностей, и это помогало Чан Мин чувствовать себя ближе к этому всему. Мягкий свет ламп напоминал об обещании новой жизни, о тайных надеждах, которые вновь начали пробуждаться в её сердце. Каждый шаг, который она делала, приближая себя к переменам, казался маленькой победой.
Студия сияла яркими огнями, создавая атмосферу волнительно-торжественного ожидания. Зажигательные аплодисменты наполняли пространство, когда на сцену вышла Чан Мин. Ее женственная фигура была окружена ореолом загадки и силы, а в глазах горел огонь, жаждущий правды.
Интервьюер, с помощью внушительной улыбки, сразу же задал вопрос, переведя внимание всех присутствующих на слухи, которые разразились после расторжения брака Чан Мин и ее бывшего мужа – известного рэпера Таноса. Этот момент можно было назвать поворотным, словно гром среди ясного неба.
Чан Мин, собравшись с мыслями, начала говорить, и её голос звучал уверенно, хотя в нем чувствовалось легкое волнение. Она не скрывала ни своего пережитого горя, ни тех упрямых воспоминаний, которые поджигали ее дух. С каждым словом, произнесённым из её уст, зрители словно погружались в её мир, полный страха, боли и, в то же время, невероятной силы.
— Он издевался надо мной, — начала она, и в её глазах искрились слёзы, но они не были слезами слабости. Вместо этого, это был яркий ручей правды, который обрушился на аудиторию, сбивая с ног тех, кто считал их пару идеалом. Она описывала, как иногда недостаточно просто быть представительницей мира искусства – иногда приходится выступать в роли бойца, защищающего свою душу.
Когда она произнесла слова о побоях и предательстве, зал замер. Каждое её признание звучало как раскат грома, разрывающий тишину. Люди в студии сбились в группы, их шепоты становились всё громче; от шока и недоумения не осталось места для прежних идеалов. Все эти годы идеализируемая пара превращалась в миф, растающий на глазах.
Под финал интервью, когда её голос звучал с уверенностью, она произнесла: — Я сбежала, оставив всю жизнь тут, в Сеуле. Поэтому до развода мы дошли только сейчас.
Я стала сильнее, и никто не сможет это у меня отнять.
Слова отразились в сердцах зрителей, как луч света, пробивающийся сквозь тьму. В этот момент зрители поняли, что Чан Мин не просто зашла в студию – она принесла с собой свою историю, свою мужественность и свет, который не погаснет.
— А что насчёт того парня? — на экране показались фото их с Нам Гю поцелуя. — Как судьба свела вас снова?
Чан Мин пристально смотрела в глаза интервьюеру, словно пытаясь обнаружить в их глубинах отражение своей истории. Нежный блеск в её глазах по мере того, как она начинала рассказывать, оставлял ощущение, что каждое слово пронизано эмоциями и воспоминаниями.
— Мы познакомились больше полгода назад, — начала она, её голос был похож на тихую мелодию, завораживающую своим спокойствием.
Она увлеклась, описывая, как их разговоры постепенно перерастали в нечто большее — как искусное переплетение мелодий в одной гармонии. Каждое мгновение, проведенное вместе, казалось маленьким шедевром — чарующим и в то же время рискованным. Она не скрыла, что на этом пути она предала своего бывшего мужа, и в её голосе проскользнула тень сожаления, не мешающая, а лишь подчеркивающая осознание выбранного пути.
— Это был мой выбор, — произнесла она с глубокой решимостью, как будто сама себе объясняя, что лишь в правде можно найти своё счастье. — С тех пор, как мы снова встретились, жизнь приобрела яркие краски, я чувствую себя самой собой, и это прекрасное чувство.
Чан Мин закончила свой рассказ, и в её глазах сверкнули искорки.
— Я счастлива сейчас, хоть и не подтверждаю официально отношения. — произнесла она с лёгкой улыбкой на губах, и эта простая фраза звучала как окончательная нота в звучной симфонии, которую она сама же создала. В её словах не было ни капли сожаления, только уверенность в том, что судьба вновь связала её с тем, кто стал важной частью её жизни.
***
Вечер, погружённый в мягкое свечение фонарей, нежно окутывал город, создавая атмосферу ожидания. Нам Гю, слегка взволнованный и с лёгкой улыбкой на лице, забрал Чан Мин с интервью и они вместе направились к его квартире.
Зайдя в его дом, они оказались в пространстве, наполненном теплом и уютом. Так все знакомо..
Можно было почувствовать, как сердце каждого из них бьётся в унисон, когда Чан Мин, с нежностью глядя в его глаза, потянулась и коснулась его губ. Поцелуи были полны страсти и нежности, как будто весь мир вокруг исчез, оставив только их двоих.
– Ты была великолепна на интервью, – прошептал он, восхищаясь её смелостью и грацией. Она засмеялась, её лицо светилось, словно звезда, но внезапно его слова остановились, и комната погрузилась в тишину. Нам Гю, словно запутавшись в своих чувствах, начал запинаться, искавший правильные слова.
Он вздохнул, и с искренней уязвимостью признался.
— Ты знаешь, я не романтик, и, возможно, не смогу дать тебе всё, что ты хочешь... — его голос звучал тихо, но в нём чувствовалась тревога и страх потерять её.
Чан Мин, обугленная ожиданием, почувствовала, как её сердце сжимается, и атмосфера накалилась до предела.
Но в конце концов он собрался с силами, и в его глазах засияли искорки надежды: — Но... как насчёт того, чтобы стать моей девушкой? Официально.
Эти слова, как волшебное заклятье, разорвали тишину.
Чан Мин, не удержавшись, закричала от счастья, и в ту же секунду бросилась к нему, словно птица, которой открыли двери в бескрайние небеса. Она упала в его объятия, словно находя пристанище в его теплоте, а мир вокруг вдруг стал неважным — осталась только она и он, их сердца, бьющиеся в унисон.
Они оба знали, что в этот миг между ними произошла нечто большее, чем просто признание. Это была связь, основанная на доверии, любви и неизведанных надеждах, обещаниях и мечтах, которые только начинали возникать в их юных сердцах.
— Да! Боже, Нам Гю, конечно!
***
Именно та - Miyagi
Прошло почти два года. Целых два года жизни, где все изменилось.
Жизнь Чан Мин, казалось бы, преобразилась до неузнаваемости. Поставив точку на страницах своего прошлого, она открыла новую главу, наполнив ее светом и надеждой. Ветер перемен легко обнял её, а возможность начать всё заново наполнила душу желанием жить и творить.
Уже через месяц после смелого решения рассказать миру о жестокости, которую она терпела от Таноса, Чан Мин сделала свои большие шаги в мире моды. Её восхитительная внешность и харизма распустились, как весенние цветы, притягивая взгляды. По подиумам она прошла, словно кувшинка по чистой глади воды, оставляя за собой шлейф вдохновения.
Наконец, её мечта сбылась – она получила главную роль в дораме, которая вскоре завоевала популярность и взбрала на вершину рейтингов. Этот проект стал для Чан Мин не просто работой, а возможностью показать свой талант и внутреннюю силу. Каждая сцена, в которой она играла, дышала эмоциями, её персонаж стал олицетворением борьбы и победы.
Когда дорама была номинирована на «Золотые награды», волнение Чан Мин достигло пика. Вечер, напоенный атмосферой ожидания, когда её имя прозвучало как победителя, был моментом, который навсегда запечатлелся в памяти. Сияя от счастья, она поднялась на сцену, чтобы получить награду за лучшую дораму года – символ того, как она изменила свою жизнь и жизнь других, кто испытывал подобные трудности.
Чан Мин, несомненно, стала не только успешной моделью и актрисой, но и символом силы и надежды для многих. Её история вдохновляла людей не бояться рассказывать о своей правде и искать выход из тьмы. В этот момент, на вершине своего успеха, она знала: каждый новый день - это шанс стать лучше, и на горизонте её ждет ещё много блестящих возможностей.
Ми На, как истинный художник своей жизни, одела в мечты яркую палитру. Она ощутила, как в сердце заиграли уверенность и смелость, когда решила оставить привычный мир, полный ухажеров и предсказуемости. Словно птица, расправившая крылья, она отправилась за границу, пересекая океан, в страну возможностей — Америку.
Сначала было непросто. Город встречал ее шумом и суетой, но для Ми На это были не преграды, а вызовы. Она постигала местный менталитет, училась говорить на языке бизнеса, и постепенно, шаг за шагом, строила свой маленький мир. Ее бизнес — крошечный, но уникальный магазинчик, наполненный самобытными товарами и одеждой из родного Сеула. Каждое утро она открывала двери с надеждой, а люди, проходившие мимо, останавливались, очарованные атмосферой, которую она создала.
Вернуться в Сеул было всегда радостью. Она с нежностью вспоминала старые улицы, родные лица, тепло семьи. Но каждый раз, возвращаясь, она чувствовала, что уже не та. Парижская погода Америки не сломила её дух, однако она придавалась теплу воспоминаний, номера телефонов, которые звонили с восторгом. Родные радовались её успехам, а она гордилась тем, что, несмотря на расстояние, смогла сохранить связь с домом.
Каждый день Ми На была не просто независимой женщиной, но и смелой мечтательницей, создающей свой путь и вдохновляющей других окружающих. Каждый шаг был новым открытием, и она знала, что на этом пути не будет пределов.
Сун, известный своим идеальным сочетанием грации и мужественности, был не просто моделью — он олицетворял целую эпоху стиля и уверенности. При каждом шаге его тело излучало харизму, а взгляды, с которыми он охватывал своих поклонников, заставляли сердца замирать. Его карьера расцвела с новыми красками, после того как он снискал огромную популярность в мире моды. Теперь крупные бренды, те, что раньше только мечтали о сотрудничестве с ним, стремились заполучить его в свои рекламные кампании, а его имя стало символом новизны и прогресса в индустрии.
Но за блеском фотосессий и шумными показами скрывался неожиданный поворот: год назад Сун решился на каминг аут, открыв свою истинную сущность. Это решение не только стало личной победой, но и привело к положительной огласке его карьеры. Теперь его имя ассоциировалось не только с успехом в моде, но и открытого выражения себя и правами ЛГБТ+, что принесло ему неимоверную поддержку и восхищение со стороны поклонников.
Несмотря на благосостояние и славу, самой родной душой для Суна по-прежнему оставалась Чан Мин — его верный друг и самое близкое на свете. Их дружба, подобная прочному якорю, всегда была рядом, невидимое связывающее звено, которое не подвластно времени.
Субон, когда-то величественный титулованный король рэпа, теперь превратился в тень своего прошлого. Его голос, когда-то заполнявший клубы яркими ритмами и мощными битами, теперь звучал как эхом в пустых залах, где когда-то собирались миллионы поклонников. Каждый новый трек, записанный после интервью Чан Мин, утопал в океане ненависти, как баллада, лишенная мелодии, и публика, отвернувшаяся с таким же остервенением, с каким прежде аплодировала ему, не оставляла Субону ни одного шанса на реабилитацию.
Его жизнь изменилась в один миг. Чан Мин, хладнокровно рассказывая о своих страданиях, как о тихом шепоте в темной аллее, обнажила раны, которые Субон старался замаскировать. Теперь он стал целью для хейтеров — их выполнившиеся глаза, полные злобы и презрения, лишь усиливали его внутреннюю пустоту. Он пытался двигаться дальше, находя силу в новых отношениях, но каждый взгляд и каждое прикосновение, казалось, были пропитаны призраком Чан Мин. Она встраивалась в его мысли, как невыносимо звонкий звук убывающей мелодии, оставляя лишь горькое послевкусие.
Время шло, но Субон продолжал блуждать по лабиринту собственных воспоминаний, связывая свою карьеры с историей, потерянной среди руин собственных ошибок. Его испуганное сердце, когда-то бьющееся в ритме успеха, теперь било в унисон с тишиной провала. Позади остались огни софитов и радужные мечты, а впереди маячил лишь туманный горизонт, дразня обещанием лучшего, но сковывая его страхов и безнадежностей. Субон был не просто жертвой своих грехов, а пленником воспоминаний о том, как однажды он сломал свою любовь, а она, в свою очередь, сломала его.
Город сиял огнями вечернего неба, улицы были заполнены ритмом жизни, и в центре этой вихревой симфонии находился клуб, который стал достопримечательностью. Нам Гю, строгий и уверенный, стоял как обычно в углу, словно дирижёр, задающий тон этому празднику жизни. Каждое его движение было точным и расчетливым, как в танце.
Два года назад он стал предметом обсуждения, когда его сердце переполнило яркое чувство к Чан Мин — той самой девушке, чей образ до сих пор был окутан шлейфом романтики и печали после разрыва с известным рэпером. Нам Гю прекрасно знал, что его жизнь и репутация теперь связаны с её именем, но он редко выходил на свет, предпочитая оставаться в тени. Слава была немногочисленным, но настойчивым призраком, который шёл по пятам.
Каждый вечер в клубе, когда музыка перекрывала речи, Нам Гю чувствовал себя защищённым. Грустные мысли о известности и бесконечных разговорах вскоре рассеивались, когда рядом оказывался Сун — лучший друг Чан Мин и настоящий оплот веселья. Их товарищество оказалось поразительно тесным: двое мужчин, каждый из которых пришёл в мир брюнетки за разными целями, находили утешение и понимание друг в друге. Они часто собирались в Пентагоне за столом, делясь историями и смеясь над чем-то мужским, выпивая крепкий виски.
Но как всё в жизни, изначальный идеализм отношений вскоре начал трещать по швам. Негативные эмоции, как тучи над горизонтом, необъяснимым образом заполнили душу Нам Гю. Временами находили его всплески агрессии — резкие, неукротимые, как шторм, и он срывался на тех, кто был рядом. За барной стойкой, среди стаи кричащих клиентов, его взгляд мог внезапно потемнеть, и слова вырывались, как стрелы: обидные комментарии, череда проклятий — и только успевай извиняться и просить прощения. Но с Чан Мин всё было иначе. Она была единственной, кто оставался вне его бед, единственной, кто могла ткнуть в его грудь и напомнить, кто он есть на самом деле.
Чан Мин была его светом, её смех заполнял любую трещину в его сердце. Нам Гю стремился стать лучшей версией себя ради неё, хотя иногда внутреная буря казалась непреодолимой.
Клуб продолжал жить своим ритмом, а Нам Гю, сжимая в кулаке свою судьбу, понимал, что искушение славой лишь пробуждает самые тёмные уголки его души. С каждым днём выбор между своей тенью и её светом становился всё труднее.
***
Когда Чан Мин переступила порог квартиры, в которой последние года могла чувствовать себя по-настоящему дома, теплый свет ламп вдоль стен окутал её, будто обнимая. В воздухе витал запах хорошего алкоголя. Она устало сбросила туфли, и они весело жужжали, как будто радуясь свободе, а её ноги бурно встретились с мягким ковром.
Нам Гю уже был дома, погружённый в свои мысли, но стоило ему увидеть Чан Мин, как его лицо буквально озарилось. Его взгляд, пронизанный утомлённой, но глубокой нежностью, стал для неё как свет маяка в тумане. Он шагнул навстречу, и их взгляды пересеклись — в этом мгновении время словно остановилось.
Чан Мин сморщила носик, в знак усталости, и его присутствие, полное любви и понимания, сразу же согрело её. Она почувствовала, как напряжение дня отступает, растворяясь в этом взгляде. Он подошёл ближе, и его рука нежно коснулась её плеча, словно являясь защитным щитом от всей суеты мира.
Через час, Нам Гю аккуратно закрыл за собой дверь спальни. В комнате царила уютная атмосфера: на стенах висели фотографии их совместных поездок, а в углу тихо шумел вентилятор, разбивая тишину легким шепотом.
Чан Мин, уставшая после долгого рабочего дня, потянулась, опускаясь на мягкую двуспальную кровать. Она закрыла глаза на мгновение, а затем, открыв их, посмотрела на Нам Гю, который только что устроился рядом.
— Ты сегодня выглядела так напряженно, — заметил Нам Гю, наклонившись к ней и слегка касаясь ее руки. — Как прошел день?
— О, ты знаешь, обычная суета. Интервью, съемки... — Чан Мин вздохнула и шутливо сморщила нос. — Да и еще эти вопросы. По скорее бы заслуженный отдых.
— А если мы загрузим все в машину и сразу уедем за город? Прям в первый день отдыха? — предложил Нам Гю с улыбкой. — Куда ты хочешь поехать?
— Хм, может, к морю поближе? — задумалась Чан Мин.
Они оба засмеялись, заполняя комнату легким весельем.
— Да, да. — Нам Гю, всегда прячась за спинами других, только с Чан Мин стал раскрываться как личность.
— А ты не помнишь когда мы последний раз были в Инчхоне? — спросил Нам Гю. — Вроде, в том году?
— Да, скучаю по своей квартирке.
Чан Мин с улыбкой прижалась к Нам Гю, и они оба некоторое время просто смеялись, наслаждаясь моментом.
— Хочешь поедем туда ? — шепнул Нам Гю, поглаживая девушку по волосам, пока она тихонько кивнула.
Засыпая в объятиях любимого, Чан Мин почувствовала, как мир вокруг них растворяется в мягком сиянии ночи. Его тепло окутывало её, как нежный плед, и в этот момент она вспомнила свое прошлое, прошедшую жизнь и бывшего мужа – всё то, что уже не имело значения, но, тем не менее, иногда беспокойно шевелилось в её памяти, как тень, порой слишком близко подбирающаяся к свету.
«Зачем снова мысли о нем, об этом прошлом?» – подумала Чан Мин, проведя ладонью по черным, отросшим волосам Нам Гю. Они были шелковистыми и гладкими, как вечерний бриз на море. Она наклонилась чуть ближе, вдыхая его аромат – свежий и успокаивающий.
«Я так счастлива», – прошептала она сама себе, нежно проводя пальцами по его лицу. Печать спокойствия, окутывающая их, казалась такой прочной, что ничто из прошлого не могло её разрушить. Глядя на Нам Гю, засыпающего с легкой улыбкой на губах, она улыбнулась в ответ, даже не замечая, как её собственные глаза начинают смыкаться.
Уже больше года Чан Мин живет с ним, в его квартире, в которую она когда-то пришла пьяная, растерянная, но страстная, такой страстной она и осталась до сих пор.
Остаться жить в Сеуле она решила достаточно быстро, всего пару недель прожила в Инчхоне и вернулась в крепкие и сильные руки Нам Гю. Ради нее он бросил наркотики, она ради него бросила старую себя, обновив «змеиную кожу», стала той, кого всегда скрывала.
Сун в свою очередь продолжал жить на два города, мотаясь из раза в раз туда и обратно.
И вдруг Нам Гю чуть приоткрыл глаза, встречая её взгляд. Мгновение, и его губы коснулась загадочная улыбка.
— Ты всё еще не спишь? – спросил он тихо, голос его был полон нежности, как будто он боялся разбудить её.
— Не могу оторваться от тебя. – с теплотой сказала Чан Мин и снова погладила его волосы, ощущая прилив умиротворения.
Нам Гю медленно улыбнулся, и эти слова рассыпались в воздухе, создавая вокруг них ауру доверия и любви.
— Знаешь, я всегда мечтал о таком мгновении. Просто ты и я, ничего лишнего. В ту первую ночь после клуба, я и подумать не мог, что ты станешь единственной, кто будет мне нужен.
— Я тоже. Это именно то, о чем я мечтала, – ответила она, чувствуя, как счастье переполняет её сердце. Её прежняя жизнь, будто туман, постепенно рассеивалась, оставляя лишь светлые проблески в памяти, которые теперь казались далекими и незначительными.
Нам Гю, гладя её руку, тихо произнес:
— Я тебя люблю, Чан Мин — его голос был мелодичным, и в нем слышалась дань ее важности для него.
— Я тоже тебя люблю, – ответила она с легкой улыбкой, уверенная в своих чувствах. Эти слова, произнесенные в такие интимные мгновения, были как обещание, скрепленное невидимой ниточкой, связывающей их сердца.
И с этими словами она закрыла глаза, убаюкивая себя в объятиях Нам Гю. Наполняясь теплом его любви, она наконец-то смогла отпустить свою прошлую жизнь, осознав, что настоящая счастье – это не только результат судьбы, но и выбор, который она сделала. Настоящая жизнь только начиналась, и вместе с ним они посмотрели в будущее с новыми надеждами и мечтами.
Когда-то клуб «Пентагон» свел два сломанных сердца, две потерянные души, два осколка одной жизни...
на этом все. Я безумно счастлива, что все это время вы были со мной, ждали и поддерживали! Я благодарна вам за каждый комментарий, за каждую Звездочку.
Канал продолжает работать (тгк: кровь на наших руках) я вернусь с выходом 3 сезона. А пока, всем удачи, вдохновения и всего самого прекрасного.
С любовью, Ваш автор