Месть актёра

Юй Цзинь с трудом сдерживал бурлящую в душе злость, но руки, крепко сжавшие руль, всё равно дрожали. Он глубоко вздохнул и заметил рядом большой торговый центр, поэтому медленно подъехал и припарковался на парковке у него. Ему нужно было успокоиться, иначе из-за гнева он мог попасть в аварию, и пострадали бы люди.

Юй Цзинь вышел из машины и зашёл в торговый центр. Яркое стеклянное зеркало отразило его ярко-жёлтые волосы и пёструю одежду — всё выглядело действительно празднично.

Сначала он отправился в парикмахерскую, решив сделать из своих лохматых жёлтых волос нормальную причёску.
— Какой цвет хочешь? — спросил парикмахер.
— Чёрный.
— На самом деле, коричневый очень хорошо подошёл бы твоему тону кожи. Ты такой белокожий, у тебя такая хорошая кожа, и лицо... — парикмахер продолжал говорить, но Юй Цзинь поднял глаза и посмотрел на него.

Мир вокруг словно замер. Испуганный взглядом Юй Цзиня парикмахер быстро стриг его волосы в обычную короткую стрижку. Волосы стали чёрными и аккуратными.

Парикмахер, всё ещё с колебаниями, посмотрел на Юй Цзиня. Юй Цзинь встал, разгладил волосы перед зеркалом и сказал:
— Я хотел кое-что сказать.

Но парикмахер, всё ещё помня убийственный взгляд Юй Цзиня, сократил тысячу слов в одно —
— Чёрт! Какой красавчик!

Юй Цзинь пошёл в мужской отдел одежды на третьем этаже торгового центра. Ему нужно было сменить эту яркую одежду, иначе она бы его ослепила.

Через полчаса Юй Цзинь вышел из торгового центра с пятью-шестью пакетами, одетый в белую рубашку, чёрные брюки и чёрные кроссовки. Он спустился с третьего этажа торгового центра к выходу, и по пути на него обратили внимание множество людей, проворачивали головы.

Две девушки так обрадовались, что подбежали и спросили, не новый ли он артист, подписанный на контракт с развлекательной компанией, и попросили сфотографироваться с ним.

Юй Цзинь на 100% понимал такую реакцию. В тот момент, когда он стоял в примерочной, примеряя новую одежду и смотрелся в полный рост в зеркало, он сам думал, что у этого тела действительно хорошая внешность. Худой и высокий, с изящными чертами лица, светлой и нежной кожей — идеальной и безупречной.

С такой внешностью было бы жалко не пойти в индустрию развлечений.

Семья Шэнь живёт в элитном районе города, в окружении зелёных деревьев, место необычайно тихое и элегантное.

Когда Юй Цзинь приехал домой, было почти полдня. Стоя у двери виллы, он посмотрел вверх — солнце слепило глаза.

Перед ним — его нынешний дом, роскошная вилла в европейском стиле, расположенная в центре города. Но несмотря на центр, здесь тихо и уютно — можно только представить, как высоки цены на жильё в этом районе.

Юй Цзинь взял себя в руки и вошёл в виллу.

— Где ты был вчера вечером? — услышав голос справа, он остановился. Голос был тихим и спокойным, но в голове Юй Цзиня тут же всплыл звонок — Шэнь Янь звонил ему семь раз прошлой ночью, и Юй Цзинь пропустил один звонок.

Мужчина, сидящий спиной к солнцу на диване в гостиной, был не кто иной, как Шэнь Янь.

Он держал в руках газету и опустил голову.

Настроение Юй Цзиня было очень сложным. По воспоминаниям тела было видно, что отношения между прежним владельцем этого тела и Шэнь Яном не были близкими.

Под влиянием подхалимов прежний Юй Цзинь даже немного ненавидел Шэнь Яна. Он считал его приёмным чужаком, хотя тот обладал всеми благами семьи Шэнь, что вызывало у Юй Цзиня чувство несправедливости и обиды.

Но сила Шэнь Яня была неоспорима, и у него не было возможности её превзойти. Зависть и попытки провокации лишь сильнее отдаляли его от Шэнь Яня.

— Почему ты не ответил на мой звонок? — наконец поднял голову Шэнь Янь и посмотрел на Юй Цзина.

От этого взгляда Шэнь Янь на мгновение замер.

Он слишком хорошо знал своего младшего брата: у него отвратительный характер, он капризен, высокомерен и настроен к нему враждебно. Сколько бы любви Шэнь Янь ни вкладывал в отношения с братом, это не могло рассеять зависть и недовольство, которые затаились в сердце Юй Цзина.

Шэнь Янь не воспринимал враждебность Юй Цзина всерьёз. В его глазах тот был всего лишь ребёнком, который ещё не повзрослел. А капризы — обычное дело для детей.

Что действительно беспокоило его — так это то, что этот ещё не повзрослевший ребёнок уже научился пить, буянить, ночами петь в караоке и тем самым подрывать своё здоровье. Он носил вызывающую одежду, а цвет волос менял каждые два месяца: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, синий, голубой, фиолетовый — словно пытался собрать все семь цветов радуги, но только не хотел красить волосы в нормальный чёрный цвет. Каждый новый цвет вызывал у Шэнь Яня желание схватить Юй Цзина за голову и самому перекрасить ему волосы обратно.

Но сейчас, увидев перед собой Юй Цзина в белой рубашке и чёрных брюках, с аккуратной короткой стрижкой, простой и опрятный, по-мужски красивый — Шэнь Янь даже решил, что у него галлюцинации. Он давно не видел такого «послушного» младшего брата.

Шэнь Янь отложил газету и поднялся.

За это короткое мгновение Юй Цзин уже успел обдумать, как ему стоит вести себя перед Шэнь Янем. Он не собирался продолжать жить с отвратительным характером прежнего владельца тела. Он хотел быть собой.

Заметив вспышку радости в глазах Шэнь Яня, Юй Цзин сжал губы и спокойно произнёс:

— Вчера я пил. Была пьянка. Не услышал звонка.

Шэнь Янь был ещё сильнее удивлён.

Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз Юй Цзин разговаривал с ним таким нормальным тоном. Казалось, с того момента, как их родители уехали за границу, Юй Цзин больше никогда не смотрел ему в лицо по-настоящему. Каждый его взгляд был полон презрения и отстранённости.

Шэнь Янь знал, что Юй Цзин ненавидит его за то, что он управляет финансами семьи Шэнь.

— Я пойду к себе, — сказал Юй Цзин, не добавив ничего лишнего, и поднялся на второй этаж, в свою комнату.

Шэнь Янь остался один в гостиной.

Подошёл управляющий, дядюшка Лю, и тихо спросил:

— Старший молодой господин, это ведь только что был наш молодой господин?

Шэнь Янь обернулся и кивнул.

У дядюшки Лю загорелись глаза от волнения:

— Молодой господин покрасил волосы в чёрный! Белая рубашка! Он в белой рубашке!

Шэнь Янь тоже был приятно удивлён, но он всегда умел держать свои эмоции под контролем. Видя, как дядюшка Лю буквально не может себя сдержать от радости, он спокойно сказал:

— Не показывай такую радость при Сяо Цзине.

— Понимаю, нельзя раздражать молодого господина, а то он снова перекрасится! Я расскажу господину и госпоже, наконец-то молодой господин перестал носить ту нелепую одежду!

Юй Цзин вернулся в свою комнату, закрыл дверь, прислонился к ней спиной и тихо выдохнул с облегчением.

Он подавил бурю эмоций в груди, включил компьютер и начал искать подробности о похоронной церемонии, которую устроили для него самого.

Церемония была запланирована на послезавтра, на девять утра, в пригороде на юго-западе города. Список участников пока не разглашался.

На экране измождённый Ху Цзыхэн выглядел подавленным и чрезмерно скорбящим. Рядом стоял Чжао Цин — такой же убитый горем.

Юй Цзин усмехнулся с презрением.

Кто бы мог подумать, что эти двое, ради которых он отдал сердце, в итоге убьют его без колебаний.

А теперь, убив его, они ещё и используют его имя, чтобы привлечь к себе внимание общественности и вызвать сочувствие у поклонников.

Юй Цзин закрыл ноутбук.

На этот раз он заставит этих двоих вернуть всё с лихвой — и даже больше.

Он немного отдохнул, а потом осмотрелся в своей спальне.

Это была роскошно оформленная спальня. На стене напротив большой кровати находился телевизор, почти наполовину занимающий всю стену. Перед окнами от пола до потолка стоял рояль.

Юй Цзинь в своей прошлой жизни играл роль пианиста. Чтобы хорошо справиться с этой ролью, он полгода усердно тренировался в музыкальном магазине, и в итоге смог исполнять несколько достойных произведений, хотя уровень мастерства так и остался на уровне "просто играть". Его руки были грубоваты, и преподаватель по фортепиано говорил, что они не подходят для игры.

Юй Цзинь поднял руки и посмотрел на них. Эти руки были совсем другими, чем в прошлой жизни. Тонкие и светлые, с округлыми подушечками пальцев и гибкими суставами. По словам прежнего учителя, это были руки, рождённые для игры на пианино.

Жаль только, что нынешний владелец тела не проявлял особого интереса к музыке. Когда он учился играть, делал это формально, с настроем "для галочки", без желания. Эти руки и дорогущий рояль оказались попросту потрачены впустую.

Юй Цзинь открыл крышку рояля и сел перед ним. Он закрыл глаза, пробудил в себе скрытые навыки, вспомнил всё, чему учился в прошлой жизни, соединил старое и новое, поднял руки, опустил их на клавиши — и заиграл спокойную мелодию.

Пока он играл, Юй Цзинь вздохнул: хотя тело было глуповатым, но руки у него действительно были созданы для музыки. Гибкость и сила этих пальцев превосходили его прежние.

Внизу, в гостиной, Шэнь Янь был ошеломлён, будто открыл для себя новый мир. Он с недоверием поднял голову и посмотрел на спальню Юй Цзиня на втором этаже.

Он даже не помнил, когда в последний раз слышал игру Юй Цзиня. В его воспоминаниях Юй Цзинь у фортепиано казался чем-то из прошлой жизни. Спокойная, нежная мелодия никак не сочеталась с характером его дорогого брата.

Шэнь Янь положил газету, встал и направился на второй этаж. Он поднялся по винтовой лестнице и шаг за шагом дошёл до двери в комнату Юй Цзиня.

В тот момент мелодия закончилась. В комнате зазвонил телефон. Звонил Ли Мао.

В глазах Юй Цзиня мелькнула насмешка: он явно презирал его, но всё равно снова и снова приглашал встретиться — лишь бы рядом оказался кто-то, кто выглядит ещё хуже.

Юй Цзинь ответил на звонок. Раз уж он принял это тело, он должен был отстоять честь его прежнего владельца.

— Юй Цзинь, увидимся на старом месте в семь вечера, — с самодовольством произнёс Ли Мао. — Слышал, сегодня будет новое шоу, огонь, сплошная страсть. Мы с пацанами собираемся нажраться в хлам и не возвращаться.

— Я больше туда не пойду, — холодно ответил Юй Цзинь.

— Эй, слушай, я говорю, в семь... что? Ты не пойдёшь?! — Ли Мао был уверен, что Юй Цзинь, как всегда, ответит согласием, стоило только позвонить. Он уже начал болтать, когда вдруг осознал, что Юй Цзинь сказал "не пойду"!

Ли Мао вспомнил взгляд Юй Цзиня, когда увидел его утром — тот взгляд, от которого у него пробежал холод по спине.

Но по телефону он не мог видеть его глаза, и потому продолжил говорить:

— Юй Цзинь, ты это что, на нас, своих братанов, свысока смотришь?

Юй Цзинь усмехнулся:

— Да как я могу... Я на себя свысока смотрю. — Он слегка перебрал клавиши и добавил: — Ничем не занят, кроме как пить да вляпываться в неприятности. Прямо сам себе противен. Такое чувство, что из этой грязи стену не возвести.

Слова Юй Цзиня заглушили все заготовленные оскорбления Ли Мао. Они все одинаковые, умеют только пить и валяться без дела.

Юй Цзинь этими словами пощёчину дал не только себе, но и всем им.

Шэнь Янь постоял у двери, прислушиваясь к происходящему в комнате. Убедившись, что Юй Цзинь больше не будет играть, он повернулся и пошёл вниз по лестнице.

Позади него Юй Цзинь открыл дверь.

Шэнь Янь обернулся.

Юй Цзинь посмотрел на Шэнь Яня, стоявшего перед ним.
На Шэнь Яне были шелковые домашние одежды светло-коричневого цвета. Он был высоким, с выразительными чертами лица. Даже в домашней одежде невозможно было скрыть ауру зрелого, уверенного в себе мужчины — настоящего элиты. Просто стоя там, он излучал сплошной гормональный заряд, способный вскружить голову.

Юй Цзинь облокотился на дверной косяк, скрестив руки на груди, и с интересом оценивал его взглядом, характерным для представителя того же пола. Аура Шэнь Яня в гей-сообществе — это аура доминанта: одних только его глаз достаточно, чтобы у кого-то начали подкашиваться ноги.