4.
К девяти утра собрались в гостиной под безликим взглядом сотен мотыльков по стенам. Эстер Эшмор внимательно оглядывала сыновей и со сдержанным одобрением кивнула на строгое черное платье Тейлор. Отец сидел рядом в инвалидном кресле, собранный, гладко выбритый. В черном костюме, который напоминал гробовщика.
Лин был напуган. Нейтан не знал, что он увидел у кромки леса, но это совершенно точно напугало младшего брата. Так что он стоял в гостиной таким, каким бывал в детстве. Немного потерянный, с расширившимися глазами, которые казались чёрными из-за сейчас огромного зрачка. Он украдкой тёр грудь напротив сердца и чуть не забыл захватить с собой что-то теплое, о чем напомнила мать.
Эшмор-хаус - это кружево и увядшие розы. Запах болот, что просачивается сквозь оконные рамы при восточном ветре.
Нейтан стоял в сумрачной гостиной, среди родственников в чёрном, и ему казалось, даже включенный пасмурным утром электрический свет не может прогнать тени. Они не снаружи. Они - просто отражение их внутренних демонов.
Тейлор уверенно взяла Нейтана под руку, отец рассказал, как они поедут, и вся семья Эшморов наконец-то окунулась в мутный осенний туман.
За ними уже приехала изящная черная машина из ритуального агентства. Нейтан помог отцу в нее загрузиться, кивнул севшей с ним матери, но предпочел ехать на своей машине. Эстер поджала губы, но не стала ничего говорить. Только уточнила, чтобы держались прямо за ними.
Нейтан кивнул, захлопнул дверцу машины и выпрямился. Он успел накинуть строгое пальто, хотя застегивать не стал, и на черной шерстяной ткани оседала морось, царящая в воздухе.
Машина стояла там же, где Нейтан оставил ее накануне. Не роскошная, чуть запыленная, но надежная и своя, неброского темного цвета. Тейлор ежилась от холода рядом: у нее было красивое пальто, но собранное из цветастых кусочков, так что она не стала его брать и накинула темную кофту, в которую мерзляво куталась. Лин натянул темный шерстяной свитер, который был ему великоват и скрывал руки почти до кончиков пальцев.
Нейтан кивнул ему:
- Сядь рядом.
Лин приподнял брови, но не стал спрашивать, нырнув на место рядом с водителем. Тейлор устраивалась позади. Черная машина с родителями уже выруливала, так что Нейтану стоило поторопиться.
В детстве Лин серьёзно просил защитить его от призраков, если они за ним всё-таки придут. Нейтану льстило быть старшим братом, в которого верят. А ещё он правда считал, что сможет. Если призраки придут за маленьким братом, он ни за что его не отдаст! Может быть... украдкой Нейтан думал, что не отдаст его и смерти, если ей вздумает явиться.
Он не знал, каких призраков видел Лин у леса. И правда ли хоть что-то видел. Тот не расскажет, пока сам не захочет, а Лин мог быть чертовски упрямым. Но Нейтан надеялся, что и сейчас сможет его защитить, если вдруг понадобится. Даже если сам Лин совсем в это не верит.
- Здесь красиво! – искренне сказала Тейлор, сунувшись между передними сидениями. – В другое время я бы с удовольствием погуляла.
Туман стоял густой, но не настолько, чтобы совершенно скрывать окрестности. Он укутывал притихшие поля с поседевшей травой, скошенной и высохшей. Изредка из тумана выплывали деревья, уже по-осеннему лишившиеся листы, тянущие веточки-пальцы.
Может, как туман, за них цепляются и чьи-то души.
Дома попадались редко: аккуратно выбеленные, с невысокими оградами, в россыпи сараев и гаражей. Раньше здесь жили фермеры, на полях до сих пор что-то выращивали, но Нейтан не был уверен, Хотя помнил, как в детстве они с Брендоном пробирались к старику Смиту, одному из соседей, и воровали у него яблоки, казавшиеся самыми вкусными.
Наверное, сейчас Смит тоже мертв. Может быть, похоронен под любимой яблоней, Нейтан слышал, некоторые англичане начали так делать.
Как сказала мать по телефону, завещания у Брендона не было, а значит, похороны пройдут так, как сочтет нужным Эстер. Что ж, Брендону наверняка было бы плевать. Что удивило Нейтана, так это то, что Брендон оплатил похороны заранее.
Ничего из ряда вон выходящего в этом не было, такое практиковалось. В любой момент жизни можно было предоплатить похороны, тогда это не ложилось на родственников. Эшморы могли себе позволить потратить немного денег, как говорил Нейтану отец, на их счетах еще лежали солидные накопления.
Удивительно, что Брендон подумал об этом. Подготовился. И не только что, а еще очень давно.
- Ты же учишься, Лин? – спросила Тейлор. – Что за специальность?
- Искусство.
- О, как интересно!
Тейлор тут же начала расспрашивать о последних лондонских выставках, и Лин поначалу неохотно, но всё-таки втянулся в обсуждение. У Тейлор была подруга, которая любила такие мероприятия и всегда звала Тейлор с собой, так что она оказалась в курсе.
- Ты тоже занимаешься искусством? – в голосе Лина слышался искренний интерес.
Тейлор покачала головой:
- Нет, работаю в одном благотворительном фонде. Звучит интереснее, чем есть на самом деле, мы больше бумагами занимаемся. Зато здорово, когда действительно кому-то помогаем.
- А с Нейтом вы где познакомились?
- Не поверишь, - улыбнулась Тейлор. – Это был центр для наркоманов, я там волонтером работала. Мы встретились у плохо работающего кофейного автомата и разговорились, пока пытались добиться пары эспрессо.
Лин ухмыльнулся и посмотрел на Нейтана:
- А ты ходил туда, потому что обдалбывался?
- Нет, - сухо ответил Нейтан. Он не отрывал взгляда от дороги и маячившей впереди черной машины. – Я не был пациентом.
Он не хотел вдаваться в подробности, это был не лучший период его жизни. К тому же, к наркотикам он правда отношения не имел.
Внезапно рассказала Тейлор:
- Нейт заходил на консультацию. Из-за отказа от антидепрессантов.
Нейтан заметил краем глаза, как вытянулось лицо Лина, но дальше сосредоточил всё внимание на дороге и машине, вцепившись в оплетку руля. Нейтан не знал, почему Тейлор решила всё рассказать, наверняка подумала, что сам он ничего не станет объяснять, а братьям полезно знать друг о друге такие детали.
Иногда желание Тейлор помочь изрядно раздражало! Хотя Нейтан понимал, что вовсе не был зол на Тейлор. Он злился на себя, за то, что до сих пор считал это стыдным: как и то, что пошел к терапевту, едва начал зарабатывать, и то, что непродолжительное время пил антидепрессанты. И то, что с ними возникли проблемы, поэтому терапевт и направила на консультацию в центр.
По итогам Нейтан перестал что-либо принимать, а в его жизни появилась Тейлор.
Всю оставшуюся дорогу Лин молчал, смотря в окно, Тейлор тоже откинулась на заднем сидении. Поэтому Нейтан не пропустил момент, когда машина перед ним затормозила и свернула на не асфальтированную дорогу. Точно перед старинным вычурным фонарем, закованным в металлическую решетку. Нейтан помнил, что он обозначает съезд к церкви.
Они аккуратно проехали к приземистому каменному строению, у которого уже стояло несколько черных машин, по распоряжению ритуальной службы они свозили всех собравшихся.
Лин громко вздохнул, как пловец перед глубоким нырком, открыл дверцу и отправился к собравшимся. Нейтан непозволительно долго возился с машиной, но, когда отступать больше было некуда, тоже вышел к родственникам, которых едва знал. Тейлор тут же ухватила его за локоть.
Как и ожидал Нейтан, троюродных тетушек он видел впервые в жизни, а зачем пришла школьная подруга Элис, матери Брендона, понятия не имел. Словно слетевшееся на падаль воронье, которое за неторопливым обгладыванием костей и глазных яблок, обсудит последние сплетни, кто женился, а кто умер.
Единственные, с кем Нейтан поздоровался искренне – это местные парни. По крайней мере, когда-то они были местными, как и он. Все они хорошо знали Брендона, многие дружили с ним и с Нейтаном.
Еще больше дружили с Лином. Он даже казался расслабленным, когда беседовал с ними, старые друзья, которых Лин знал со школы, с которыми сбивал колени, разъезжая по окрестностям на велосипеде.
Но они ничего не знали о сумрачных стенах и мертвых бабочках. О призраках и неясных силуэтах, что обретали плоть близ Эшмор-хауса.
Элис, матери Брендона, конечно же, не было, она оставалась в клинике. А вот отца, Джозефа, в итоге все и ждали.
Он явился последним, от него уже разило алкоголем, но хотя бы держался на ногах, а одежда на нем была опрятная и новая. Отец Нейтана сказал что-то неодобрительное, но Джозеф только отмахнулся.
- Нейт! – Джозеф фамильярно похлопал его по плечу и прошептал почти заговорщицки. – Пойдем покурим, а? Не смогу я дальше, пока хоть одну сигаретку не выкурю.
Глянув на мать и собравшихся, Нейтан прикинул, что минут пять у них точно есть. Поэтому извинился перед Тейлор и отвел Джозефа в сторону. За кустами расположилась простая деревянная лавка. Вид с нее открывался так себе, на часть кладбища, но Джозефа это ничуть не смутило.
После женитьбы на Элис, Джозеф взял фамилию жены и тоже официально стал Эшмором. Насколько знал Нейтан, это было требованием деда: муж его дочери должен был войти в семью. Вряд ли Джозеф хоть сколько-то возражал. Простой работяга, чем-то сумевший очаровать Элис.
Крупный, широкоплечий, с могучими руками, которыми он легко колол дрова, строгал, таскал вещи и детей. Сейчас они едва заметно дрожали, когда Джозеф доставал сигареты. Лысины у него не было, но на голове красовались какие-то проплешины среди не поседевших волос. Щеки покрывала щетина после нескольких дней, одежда казалась помятой.
Нейтан не любил Джозефа. За то, что тот слишком часто пил, пугал в детстве и вызывал неприязнь сейчас. Но сына он действительно любил – как умел.
Нейтан уселся рядом, аккуратно поправив пальто и боязливо опасаясь, как бы лавка не развалилась. Сигарета оказалась дешевой и противной на вкус, но Нейтан всё равно наслаждался затяжками.
Кладбище перед ними было старым, но ухоженным. Хотя пара крестов покосились или упали, в остальном надгробия выглядели старыми, но аккуратными. На одной могиле стояли корзинки, видимо, с чем-то значимым для усопшего. Сейчас они просто топорщились сухой травой.
Туман дымкой висел за оградой, и Нейтан поежился от сырости.
- Думаешь, это справедливо?
- Что именно? – осторожно уточнил Нейтан.
- Ему было всего двадцать шесть!
Нейтан вздрогнул. В день похорон принято вспоминать умершего, но обычно что-то хорошее, светлое. Нейтан знал, что придется, но не был к этому готов. Это как признание, что Брендон больше никогда не вернется – Нейтан оттягивал, как мог, до того момента, пока не увидит гроб и не осознает, что всё это взаправду.
Хоронили всегда в закрытых гробах. И сейчас Нейтан не знал, радоваться этому или сожалеть. В конце концов, если бы он хотел, то мог «посмотреть на труп» и накануне.
Он не хотел.
Джозеф наклонился к Нейтану, дохнув на него крепким запахом алкоголя:
- Его убили.
- Кто убил?
- Не знаю. Но пусть горят в Аду! Я до них доберусь!
Нет, с горечью подумал Нейтан. Ты доберешься только до бутылки, в очередной раз потеряешь работу и уйдешь в запой. Всё это уже бывало и не раз, разница только в том, что теперь есть повод.
- Что... как он умер? – решился Нейтан.
Джозеф посмотрел на него в изумлении. Даже затянуться забыл:
- А ты не знаешь? И брату твоему не сказали?
- Увы.
- Отравился он. То ли снотворное, то ли еще какие таблетки.
- Это могло быть случайностью...
Джозеф глянул почти с жалостью. Может, он сам прошел через этот момент отрицания.
- Доза была наверняка. Случайно такое не происходит.
Сигарета заканчивалась, выдержка тоже. Нейтан пообещал себе, что это всего пара часов. И всё закончится. Можно будет вернуться в Эшмор-хаус, а после и в Лондон, домой. Примириться с мыслью, что Брендона больше нет, и теперь ничто не заставит еще раз вернуться в этот чертов особняк.
- А Лину должны были рассказать? – спросил Нейтан. Его удивили слова Джозефа.
- А то ж. Они с Брендоном очень сдружились. Ты был лучшим другом моего сына. Но когда уехал, у него куда больше общего оказалось с Лином, а не с другими.
Похороны Нейтан не любил. Они всегда навевали тоску, вязли горечью и чем-то невысказанным, что уже бессмысленно облекать в слова. На кладбищах Нейтан острее всего осознавал, что мертвецам всё равно.
Если только они правда не возвращались призраками.
Он стоял с длинной стороны выкопанной могилы, над которой установили гроб. Закрытый, богато украшенный цветами и венками. На светлой полированной поверхности оставались капельки моросящего дождя.
Священник стоял перед могилой, монотонно читал проповедь и говорил обычные казенные слова, которые имели мало общего с реальным Брендоном. Просто отстоять церемонию, уговаривал себя Нейтан. А потом немного потерпеть: поминальную трапезу устраивали в единственном городском кафе. Фуршет, немного воспоминаний и еще потерпеть малознакомых родственников. Может, спрятаться в компании старых друзей со школы, Нейтану правда было интересно, как у них дела. И не хотелось в следующий раз встречаться еще на чьих-то похоронах.
Мать стояла по другую сторону могилы и торжественно прикладывала к уголкам глаз кружевной платок. Справа от нее расположился доктор Эриксон, седой еще во времена детства Нейтана, зато крепкий и отлично знающий свое дело. Именно он приходил в Эшмор-хаус, выписывал детям освобождения от школы, когда они простужались, наблюдал Лина и их отца.
Родерик Эшмор сидел по другую сторону от Эстер. Спокойный и бледный, будто слоновая кость – или потускневшее фамильное серебро. Рядом с ним – Джозеф, разом как-то постаревший и с тоской смотрящий на гроб сына.
Нейтан и сам не мог оторвать взгляда от лакированной поверхности. Тейлор держала его под руку, тесно придвинувшись, но аромат ее легких свежих духов не мог перебить запах влажной земли и похоронных цветов.
В какой-то момент с другой стороны придвинулся Лин.
Всё детство Нейтана прошло вместе с кузеном. В большом доме хватало места для двоих детей, а потом для троих. И это же пространство позволяло им не чувствовать неусыпного внимания Эстер или Элис, когда она бывала дома. Нейтан помнил, что вроде бы, когда они были маленькими, за ними присматривала в основном Элис.
Большую часть времени мальчики были свободны. Они играли в прятки в сумрачных коридорах и встроенных шкафах, разбивали лица, спотыкаясь о ковры и ступеньки лестницы. Возили пальцами по надписям рамок с бабочками, когда учились читать. Перебирали густо пахнущие старой бумагой открытки, сохранившиеся от прабабушки. Ее же пустые флакончики, еще хранившие запах выветрившихся духов.
Вдвоем кузены лазили по окрестностям, находили дырки в оградах и новые места на реке.
Вместе они потом учили маленького Лина ездить на велосипеде и плавать. Помогали с домашними заданиями.
Нейтан прекрасно понимал, что скучает не столько по Брендону, сколько по тому Брендону, каким он был в детстве. Улыбчивый кузен, который с приоткрытым ртом читал книги о привидениях, а вечерами сидел у окна, прислонившись к стеклу носом: ждал бродячих огней.
Их детство полнилось тенями Эшмор-хауса, безумием матери Брендона и строгостью Эстер. Позже – шелестящим звуком инвалидного кресла отца, запахом алкоголя Джозефа. И невидимым трепетом крылышек сотен мертвых бабочек.
И всё-таки Нейтан с теплой ностальгией вспоминал того Брендона и их приключения. Поиски призраков и сокровищ в грязной земле. Они почему-то были уверены, что где-то здесь должен быть древний клад викингов.
Как-то раз Нейтана задержали в школе. Приближались старшие классы, пора было задумываться о поступлении, и это волновало Нейтана, она уже подумывал, чтобы уехать. Тогда он задумчиво шагал по размытым дождем дорогам, а дома его встретила тишина и мерное тиканье часов.
Братья нашлись в комнате Брендона: тот с горящими глазами рассказывал Нейтану, что они вызывали призрака с помощью старой спиритической доски, и он им даже ответил! Лину тогда еще не было десяти, он жался к окну и поглядывал на Нейтана со странным выражением... не сразу тот понял, что это страх.
- Он сказал, этот дом полон смерти, - тихо поведал он, имея в виду то ли Брендона, то ли призрака.
Брендон беззаботно пожал плечами и в возбуждении взъерошил волосы пятерней:
- Ой, тут весь дом полон дохлых насекомых под рамочками! Конечно, сплошная смерть.
- И безумия, - добавил Лин и сжал губы. Он явно не хотел ничего больше говорить.
И боялся. Поэтому Нейтан с раздражением заявил, чтобы без него больше не «занимались глупостями», да и вообще, Брендону тоже стоит подумать об учебе. Тот отмахнулся, а всерьез обиделся, только когда Нейтан спрятал спиритическую доску.
Может, она до сих пор лежит на чердаке, спрятанная между подушек старого продавленного дивана из гостиной.
Теперь знаками общения с потусторонним были только капли воды на боках гроба.
Нейтан понимал, почему Лин не верил в то, что кузен мог умереть по собственной воле. Как бы он ни интересовался потусторонним, он хорошо понимал, что стоит быть живым и дышащим, чтобы любопытствовать и дальше. Умершим ты ничего не узнаешь – или не сможешь рассказать.
К тому же, Брендон всегда был самым живым из них троих. Лин всегда ощущался хрупким, будто фарфоровая шкатулка, украшенная мотыльками. Нейтан больше походил на старинную книгу, оставленную вечером на влажном осеннем крыльце. А в Брендоне всегда ощущалась невесомая сила, как в солнечном луче, что неумолимо идет вперед. Он редко болел, всегда оставался энергичен, с блеском выпутывался из любых сложных ситуаций.
Он остался в Эшмор-хаусе, никогда не стремился учиться дальше и на все предложения Нейтана мягко отвечал, что его место именно там, среди сумрачных полей. По телефону отвечал неизменно тепло, иногда советовал книги почитать или новые фильмы, которые видел.
Брендон успел поработать в библиотеке и больнице, но Нейтан даже не знал, там ли он был до последнего.
Брендон не стал ы пить антидепрессанты, как Нейтан. Его бы не задерживали из-за друзей, как Лина. Тем не менее, именно он лежал сейчас в гробу, и больше не вернется в Эшмор-хаус.
Мысль медленно, неохотно просачивалась в сознание Нейтана. Его кузен окончательно и бесповоротно мертв. Даже если он сделал это сам... с чего? Почему? Как понял Нейтан, предсмертной записки не было.
И он с трудом представлял, чтобы улыбчивый, увлекающийся Брендон действительно решил всё внезапно прекратить.
Или и здесь Нейтан многого не знал и не видел? Но даже Лин, уехавший не так давно, уверен, что просто покончить с собой Брендон не мог. С Лином вообще стоит поговорить, хотя Нейтан не сомневался, что опять сделает что-нибудь не то и не так. Но раз тот был близок с Брендоном эти годы, вряд ли относится к похоронам так легко, как хочет показать.
Думать о Брендоне бессмысленно, можно только попробовать узнать больше о его смерти. А вот подумать о Лине стоило, он-то еще живой и по-прежнему хрупкий младший брат.
Поэтому Нейтан уловил момент, когда Лин как будто покачнулся, а потом торопливо отделился от толпы. Мать глянула ему вслед с явным неодобрением, а Нейтан колебался всего мгновение. Шепнул на ухо Тейлор «я проверю». Она кивнула, отпуская его руку, и Нейтан заторопился за братом.
Мимо крестов в размокающей от влаги земле, мимо потрепанной временем стены церкви. Припаркованные машины стояли так же тесно и безлюдно, как их оставили.
- Лин? – негромко позвал Нейтан.
Двери церкви еще оставались открытыми, там и оказался Лин. Сидел прямо на полу, прислонившись спиной к лавке. Такой бледный, что губы сливались с лицом, а само оно казалось призрачным.
- Черт, - выругался Нейтан, не думая, что он уже под сводами церкви. Присел рядом с братом. – Лин? Ты как?
- Нормально, - с трудом ответил тот.
- Приведу доктора Эриксона.
Нейтан вернулся к могиле ровно в тот момент, когда священник закончил, а гроб медленно и торжественно начал опускаться. Мимоходом Нейтан пожалел, что пропустил, но живые его волновали куда больше.
- Доктор Эриксон! Вы нам нужны. Срочно.
К счастью, он не только не потерял сноровки, но, как понял Нейтан, всё еще вел частную практику. В его машине даже нашлись простейшие инструменты: устроив Лина на переднем сидении, доктор внимательно его послушал, посчитал пульс, сделал еще какие-то несложные манипуляции, задавая короткие четкие вопросы. Лин вяло отвечал.
В сумрачном свете дня он не казался настолько призрачным, как в темноте церкви, но всё равно бледным и больным. Эстер вокруг охала, потом занялась отправкой собравшихся в кафе. «Мы вас догоним». Отец стоял рядом с Нейтаном, колеса инвалидного кресла вязли в грязи. Родерик Эшмор не выдержал первым:
- Так что, доктор?
Эриксон выпрямился и спокойно глянул в их сторону:
- Ничего страшного. Линдон говорит, он недавно проходил обследование, так что не думаю, что есть смысл ехать в больницу. Хотя наведаться к ним в ближайшее время стоит. На всякий случай.
Проходил обследование – видимо, в Лондоне. Снова Нейтана уколола вина: возможно, тогда Лину требовалась помощь, но он не обратился к старшему брату. Потому что тот не казался тем, кто готов помочь.
- Но я бы порекомендовал повременить с возвращением в Лондон, - продолжал Эриксон. – Дорога дальняя, а ему стоит отдохнуть хотя бы до следующих выходных. Думаю, учеба подождет.
Лин обреченно прикрыл глаза. Скорее всего, еще неделя в Эшмор-хаусе – последнее, чего он хотел в этой жизни, но и возражать у него сил не было.
- Спасибо, доктор! – Эстер подхватила его под руку, выражая признательность. – Мой бедный мальчик...
Лин открыл глаза и нашел взглядом Нейтана. По крайней мере, его взгляд шарил по сумрачной толпе в черном, пока не нашел старшего брата. Лин казался загнанным зверьком, который уже попал в капкан и прекрасно осознает, что ему не выбраться.
Нейтан посмотрел на Тейлор, снова сжимавшую его руку. Вполголоса сказал:
- Я не оставлю его одного. Если хочешь, завтра отвезу тебя в Лондон...
- Нет, - покачала головой Тейлор. – Думаю, на неделю я смогу отпроситься с работы. Всё в порядке.
Все зашевелились, черными ручейками потекли к машинам. Дождь начинался сильнее.
- Мы поедем домой, - решительно сказал Нейтан. – Я и Тейлор отвезем Лина, поесть и вспомнить Брендона сможете без нас.
Отец кивнул:
- Эстер будет недовольна, но я поговорю с ней. Отдохните.
Лин слабо улыбался и смотрел с благодарностью.