22🍷
🍒🍒🍒
— Не понял?
Внезапный голос с оттенком капризной претензии вырвал её из мыслей и заставил оторваться от экрана ноутбука.
Перед глазами предстал он — Минхо,
с обнажённым торсом, едва прикрытым алым атласным халатом, небрежно повисшим на плечах.
Она медленно подняла взгляд и, прищурившись, встретилась с его тёмными глазами, строгими и нетерпеливыми.
С тонкой усмешкой произнесла:
— Хвастаешься?
На его губах тут же заиграла довольная улыбка — тёплая, лукавая, как у того, кто знает, что его уже простили, ещё до того, как он попросил.
— Говори как хочешь, — пробормотал он, подходя ближе.
Она всё ещё сидела за столом, не успев прийти в себя от смены настроения.
— Я проснулся — а тебя нет, — добавил он, неожиданно закрывая её ноутбук.
Она удивлённо приподняла брови, чуть насупилась, не ожидая от него такого резкого, почти детского упрёка.
— Иди сюда.
Он легко взял её под руки, словно она ничего не весила, и приподнял над стулом, прижимая к себе. В его крепких руках было столько силы и в то же время осторожности, что по её телу пробежала дрожь — легкая, предательская, сладкая...
— Эй, ты не прихуел? — прошептала она, притворно возмущённо, смотря на него исподлобья.
— К тебе тот же вопрос... дорогая, — с усмешкой отозвался он, не отпуская.
Минхо аккуратно опустил её на кровать, ту самую, в которой они провели ночь — тёплую, помятую, ещё пахнущую сном и телами.
— Полежи ещё… рядом. Тут. Со мной, — промурлыкал он, устраиваясь сверху, уткнувшись лицом в её грудь, будто это и был его единственный способ зарядиться энергией.
Она почувствовала, как его дыхание щекочет кожу, и, не удержавшись, провела пальцами по его волосам.
— Ты как кот... — прошептала она,улыбаясь,
— …наглый, ленивый, любимый кот.
Минхо только что-то промычал в ответ, крепче обняв её и подтянув ближе. Молчи, думал он. Просто побудь рядом. Ещё немного…
---
Она лежала под ним, слушая, как сердце Минхо бьётся где-то рядом с её. Его тепло словно растекалось по ней, обволакивая, успокаивая...
И всё же — она не была из тех, кто молчит долго.
— Минхо, у меня вообще-то дела, — прошептала она, хотя и не шевельнулась.
— Какие такие срочные дела могут быть важнее меня? — буркнул он, не отрываясь от её кожи.
— Например... кофе. Я не успела. Ты ворвался, как ураган, и даже не дал мне сделать первый глоток.
— Значит, я — твой утренний кофе, — ухмыльнулся он, приподнимаясь на локтях, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ты больше похож на эспрессо, — фыркнула она. — Крепкий, дерзкий и слишком быстро заканчиваешься.
— Ах, вот оно что… — Минхо изогнул бровь, игриво. — Тогда, может, мне стоит задержаться подольше?
Он медленно опустился ниже, оставляя лёгкий поцелуй на её ключице, потом на шее, будто проверяя, где у неё спрятана кнопка "устоять невозможно".
— Ты не играешь честно, — прошептала она, запуская пальцы в его волосы.
— А ты мне нравишься именно такой — когда сдаёшься... совсем чуть-чуть.
Он улыбнулся, тише, мягче. Как будто в эти утренние минуты он был не мужчиной, а просто человеком, который не хочет отпускать своё "дом" слишком рано.
— Останься рядом. Ещё чуть-чуть. Без ноутбука. Без мыслей. Просто ты и я.
Она не ответила. Только обняла его крепче, как будто это и был её единственный ответ, единственное утро, единственный Минхо.
---
Утро было тихим, как будто весь мир притих, уважая их маленькое уединение.
Сквозь высокие панорамные окна мягким светом проникал рассвет — не яркий, не слепящий, а туманный, лесной.
За стеклом вставал зелёный океан деревьев — сырой, будто после дождя, дышащий тишиной и прохладой. Комната же — тёплая, уютная, словно специально создана для того, чтобы в ней скрыться от реальности.
Кровать стояла ближе к окну, окутанная мягкими, немного взъерошенными пледами и подушками в спокойных оттенках — кофейный, карамельный, песочный. Пространство пахло чем-то древесным и тёплым, с нотками ночного тела, оставшегося на простынях.
Он лежал на ней, прижимаясь всем телом, будто боялся отпустить. Один край халата уже давно сполз, обнажив его плечо. Она ощущала его вес, тепло, дыхание где-то у ключицы. Не тяжёлый — скорее, уверенный, надёжный. В нём не было спешки, только желание быть рядом, пока за окном просыпался лес.
Он зарывался лицом в её шею, а пальцы лениво чертили что-то на её бедре, сквозь ткань тонкой домашней одежды. Её волосы рассыпались по подушке, а глаза смотрели в потолок, словно боялись повернуться к нему — ведь тогда всё это станет слишком настоящим.
— Ты только что притащил меня сюда, — шепнула она, полуулыбаясь.
Он не ответил. Только чуть крепче прижался, как будто и вправду был её утренним кофе.
Они не собирались засыпать. Это было другое. Это было утро, которое начиналось с них.
---
Звонок в дверь разорвал утреннюю тишину.
Как грубое вмешательство в их мир — тёплый, ленивый, наполненный дыханием и телами....
Минхо даже не шелохнулся. Его брови мрачно изогнулись, но глаза он не открыл — только глухо, с раздражением, почти с хрипотцой, пробормотал:
— Кто, чёрт побери, прётся сюда?
Он ещё сильнее прижался к ней, вдыхая аромат её кожи, зарываясь носом в изгиб её шеи, будто хотел спрятаться от всего мира. Даже не подумал встать.
Т/и вздохнула, тихо, с той обречённой нежностью, с какой кто-то принимает приближение бури. Смотрела в потолок и произнесла спокойно, как ни в чём не бывало:
— Наверное, это адвокат Хван.
Минхо тут же приоткрыл один глаз, и его взгляд стал тяжёлым — не от сна, а от подозрения:
— Ты его вызвала?
Она резко отвернулась, будто его взгляд жёг, схватила подушку и спрятала за ней лицо, голос звучал чуть глуше:
— Нет. Не я...
Он хмыкнул, уголки губ дернулись в кривую усмешку. Вдох — и он уже знал, что соврала. Или нет. Это было даже не важно.
— Ну конечно. Не ты… Маленький дьявол.
И, не удержавшись, впился в её шею лёгким, ленивым укусом, оставляя на коже след — горячий, притягательный, абсолютно его.
---
Звонок раздался вновь — на этот раз настойчивей.
Он звучал как нечто лишнее в этом утре, как шумный гость на тихом семейном празднике.
— Этот идиот испортил мне самый тёплый момент за всё утро, — пробурчал Минхо, всё ещё не двигаясь с места. Его голос был хрипловатым, с той самой утренней, ленивой хрипотцой, в которой звучало отчётливое "я убью того, кто стоит за дверью".
Он ещё раз вдохнул её запах — что-то между утренним теплом и её кожей, смешанной с тонким ароматом ночного лосьона. Прикрыл глаза, но уже понимал: покоя не будет.
— Мин, тебе, наверное, всё-таки надо открыть... — осторожно прошептала Т/и, всё ещё прячась за подушкой, будто под ней можно было спрятаться от адвоката Хвана.
— Ещё скажи — с улыбкой, — буркнул он, приподнимаясь на локтях. — Я лучше с балкона выпрыгну.
— Второй этаж.
— Я не шучу, — фыркнул он, но улыбка в уголке его губ всё-таки появилась. — Если он сейчас скажет "я всего на минутку", я его задушу твоей подушкой. Вот этой.
Он легонько дёрнул у неё подушку из рук, прижав к себе и театрально прижал её к щеке, как оружие.
— Ты псих.
— Ты знала, на кого идёшь, детка.
Он резко наклонился к ней, снова коснувшись губами её шеи — медленно, с нажимом. Его поцелуй уже не был игривым. Он был тем самым — отложенным, раздражённым, будто "на память", если сейчас придётся прерываться.
— Пойду убью его. Если вернусь — продолжим. Если нет… вспомни меня хорошо.
Он встал с кровати, небрежно завязав халат, бросил на неё последний взгляд через плечо — тёмный, ленивый, но с какой-то каплей нежности.
И пошёл в коридор, громко, с намерением — чтобы адвокат там сразу понял: зря пришёл не вовремя.
---
Щелчок дверной ручки — и дверь распахнулась.
На пороге встретились два мужчины.
Их взгляды сцепились, как две ядовитые змеи, готовые к броску. Между ними искры — не электрические, нет, тут было нечто горячее, пульсирующее и личное. Очень личное.
Адвокат Хван поднял руку — то ли для приветствия, то ли для удара — но договорить не успел.
Дверь перед его носом с глухим "бам" захлопнулась.
Минхо за ней не удержался от ехидной реплики:
— А, нет, показалось.
Гнев в глазах Хвана вспыхнул, как вспышка на фотоаппарате — быстро, но ослепительно. Он постучал сильнее, уже без терпения.
Дверь снова приоткрылась, и Минхо, облокотившись о косяк, бросил лениво:
— Ещё раз так сделаешь… — процедил Хван сквозь зубы, — клянусь, я тебе...
— Хорошо, — с невинной улыбкой перебил Минхо.
И тут же снова — хлоп! — дверь ушла прямо перед лицом адвоката.
В этот момент у Хвана словно выросли воображаемые рога. Он сорвался с места, открыл дверь сам, с грохотом, от которого дрогнули стены.
— СУКИН ТЫ СЫН, — выплюнул он, переступая порог, и голос его был одновременно леденящим и разъярённым.
Минхо не двинулся с места. Только вскинул бровь, лениво почесав шею под вырезом халата.
— Ты всегда так драматично входишь? — с иронией спросил он, оценивающе глянув на адвоката сверху вниз. — Или это только когда чувствуешь угрозу?
Он даже не пытался отойти, наоборот — сделал полшага вперёд, будто специально вторгаясь в личное пространство Хвана.
— Расслабься, Хван. Я ещё не успел даже кофе выпить… а ты уже мечешься, как будто мы опять в зале суда.
Его голос был тихим, но в нём чувствовалась та самая уверенность, которая раздражает больше, чем оскорбления. Без лишних слов, без объяснений — просто наглое, красивое спокойствие.
В напряжённую паузу между двумя мужчинами вбежала она — босиком, волосы растрепаны после сна, халат наспех перехваченный на талии. На ключице ярко алел свежий засос, который совсем не пытался прятаться.
Хван увидел её. И всё замерло.
На долю секунды лицо адвоката дёрнулось. Челюсть напряглась, взгляд невольно соскользнул с её глаз на эту отметину на коже. Он даже не сразу понял, что зажался, будто кто-то схватил его за горло изнутри.
— …Ты пришёл рано, — мягко сказала она, словно не замечая ледяного молчания в комнате.
— Хотел убедиться, что ты жива, — буркнул Хван, не отрывая взгляда от стены где-то позади Минхо.
Тот, заметив, куда скользнул взгляд адвоката, усмехнулся. И, будто нарочно, медленно подошёл к Т/и, обнял её за плечи и поцеловал в висок.
— Она жива. И, как видишь, вполне довольна жизнью.
Хван скривился, но промолчал. Он был профессионалом. Был. Но если бы сейчас кто-то задал ему вопрос по делу, он бы, скорее всего, дал тому в нос.
Он перевёл взгляд обратно на Т/и, и там, в этих нескольких секундах, было всё: желание выругаться, прикусить язык, отвернуться, но остаться. И ни слова о том, что он заметил. Ни слова о том, как всё внутри перевернулось.
— У нас серьёзный разговор, — всё же выдохнул он, пытаясь вернуть себе адвокатский голос.
— Разговор? — Минхо хлопнул глазами, всё ещё обнимая её. — Только если я варю кофе. И ты его пьёшь стоя.
---
Трое прошли на кухню.
Воздух внутри остался таким же плотным, как и напряжение между двумя мужчинами.
Минхо молча включил кофеварку, медленно, будто нарочно давая понять, что он здесь хозяин. Его движения были ленивыми, но точными, как у хищника, наблюдающего за другим самцом в своей стае.
Т/и, стояла у столешницы, стараясь не ловить взгляды. Она чувствовала, как Хван смотрит на неё, слишком долго и слишком молча.
— Если серьёзно, — наконец заговорил Хван, голос его прозвучал глухо, но уверенно, — дела идут плохо.
Минхо усмехнулся, не оборачиваясь, и постучал ложкой по крышке кофемолки.
— Неужели, — пробормотал он, словно комментируя прогноз погоды.
Эн посмотрела на адвоката. Он всё ещё избегал её взгляда, но в каждом слове читалось напряжение.
— Даже если у нас есть подтверждение враждебного поведения Сонхуна… этого недостаточно. Нет смысла идти в суд. На тебя хотят повесить ещё одно убийство, — Хван говорил ровно, но с каждой фразой всё ближе подходил к грани. — Полиция будет искать тебя и дальше. А Чжун Ки... он уже не просто следователь, он теперь охотник.
Он замолчал, задерживая взгляд на Т/и, голос стал тише:
— Боюсь, это будет очень трудно.
Минхо поставил три чашки на стол. Две перед собой и Т/и. Одну — с лёгким стуком — перед Хваном. Потом сел, оперевшись локтем на спинку стула, и с ленивой ухмылкой произнёс:
— Звучит, как приглашение на игру. Но что-то мне подсказывает, ты не в той команде, чтобы выигрывать.
Хван не ответил. Он только посмотрел на засос, всё ещё яркий на коже девушки, и сделал глоток кофе. Он был горький. Очень горький. И дело было не в обжарке.
---
Т/и молча слушала, стоя у столешницы, всё больше погружаясь в тревожные мысли. Линия её бровей сдвинулась, губы чуть приоткрылись, будто она собиралась что-то сказать…
— Блядь… — тихо выдохнула она, прикрывая глаза на миг.
Резко опустив руки на стол, она наклонилась вперёд, словно пытаясь собрать в кучку все свои разбегающиеся мысли.
— Если я выступлю в суде с обвинением, что на меня было совершено нападение… — голос её звучал уже увереннее, с тем оттенком безрассудной надежды, который появляется, когда человеку больше нечего терять. — Есть шанс, что обвинение с меня снимут?
Хван оторвался от кофейной кружки, взгляд его стал тяжёлым, почти упрямым.
Он задумался, переводя глаза то на неё, то в сторону, словно проверяя в уме каждый возможный сценарий.
— Вряд ли, — произнёс он наконец. — Если бы мы сделали это раньше… сразу после твоего ранения, после той погони — тогда да. Тогда это было бы хоть каким-то щитом.
Минхо фыркнул с кухни, не оборачиваясь.
— Типа «Здравствуйте, я пострадавшая, вот нож в плече и сожжённая куртка. Поверьте на слово». Очень убедительно, ага.
Т/и бросила в его сторону молчаливый взгляд с границей между "пошёл ты" и "спасибо, что напомнил".
Хван же, напротив, продолжал серьёзно:
— Они замели следы. И сделали это профессионально. Я по дороге сюда прошёлся по трассе — следов шин нет. Камеры? На записях ничего. Даже будто и не было погони.
Он перевёл взгляд на Т/и — теперь внимательный, чуть мягче, но от этого не менее жёсткий по сути:
— Это больше не поможет. Их версия — единственная, что увидит суд.
Наступила тишина, прерываемая лишь ровным шумом кофеварки. Минхо подошёл ближе и, с ироничной усмешкой, поставил перед Хваном чашку:
— Пей, раз пришёл. Хотя, конечно, не ты тут самый желанный гость сегодня утром.
Он коротко взглянул на Т/и, но в его глазах не было ревности — только насмешка и что-то первобытное, как будто всё происходящее его только заводило.
Хван взял чашку, не отрывая взгляда от Т/и. Он ничего не сказал о засосе на её шее. Но этого и не требовалось — его челюсть сжалась, а пальцы чуть сильнее обхватили керамическую ручку.
— Я пришёл не спорить, — сказал он наконец. — Я пришёл, потому что скоро вы оба не сможете даже выйти на улицу.
Т/и молча отвела взгляд к окну.
Там, за запотевшим стеклом, деревья тонули в плотном утреннем тумане. Их тёмные ветви казались исписанными чернильными линиями по серому холсту — неподвижные, мрачные. Воздух стоял глухо. Ни дуновения ветра. Ни малейшего движения. Будто сама природа затаила дыхание.
Она слушала, но не вмешивалась в перепалку между Минхо и Хваном. Просто стояла, напряжённо вглядываясь в серую дымку, словно там, в той пустоте, могла найти хоть какой-то ответ.
— Ладно, — наконец сказала она и обернулась, — а если мы найдём настоящего убийцу и передадим всё полиции?
Хван вскинул на неё взгляд. На секунду задержался — и будто с трудом заставил себя не опустить его вниз. Он заметил следы на её шее, но ничего не сказал. Лицо оставалось нейтральным, но в глубине глаз что-то опасно дрогнуло.
— Разве это не Сонхун? — отозвался он, голос сухой, сдержанный. — По-моему, это он и есть.
— Убийца, да, — вставил Минхо, лениво, но при этом жёстко. Он откинулся назад, облокотившись о столешницу и глядя на Хвана снизу вверх. — Но не всех. Там кто-то ещё. Кто-то, кто остаётся в тени.
Т/и нахмурилась. В груди начало колоть неприятное чувство — смесь страха и ярости, будто всё начинало рушиться снова.
— Но больше... больше некого подозревать, — выдохнула она. — Только Сонхун.
Повисло напряжённое молчание. И только где-то в углу монотонно щёлкала кофеварка, будто отсчитывала секунды до чего-то гораздо худшего.
---
Минхо, поправляя халат, чуть устало потёр лоб, будто собираясь с мыслями.
— Кто убил сына Сонхуна… — начал он медленно. — Это был не Сонхун. Не Т/и. И не я...
Он хотел продолжить, но замер. Что-то вспыхнуло в его памяти. Резкий, почти осязаемый флэшбек: запах крови, шум шагов, и та самая машина…
— Кто тогда первым нашёл тело?.. — проговорил он, нахмурившись. И сразу перевёл взгляд на Т/и, как будто ответ мог быть рядом с ней.
— Я, — наконец сказал он. — Я нашёл.
В его голосе не было гордости или испуга — лишь настороженность, почти недоверие к собственным словам.
— Меня привели к машине как клиента. Потенциального покупателя. Тест-драйв, понимаете? Сотрудник ушёл за ключами, а меня оставили одного... рядом с машиной. Именно с той.
Он тяжело сглотнул, в глазах затаилось подозрение, неприятное и липкое.
Он усмехнулся, но в этой усмешке не было ничего весёлого.
---
— Почему именно я нашёл тело? Почему именно в тот момент, когда я остался один? — голос стал тише, почти шёпотом. — Меня будто подвели к занавесу. Оставалось только... дёрнуть за шнурок.
Он посмотрел куда-то в сторону, не глядя ни на одного из них.
— Клиент, — медленно повторил. — Не сотрудник. Не охранник. Не уборщик. Клиент. Это выглядело бы... случайно. Чисто. По-театральному.
---
Хван развернулся от окна, снова посмотрел на Т/и и Минхо, и сказал низко, с нажимом:
— Если он действительно виновен… нам нужно понять — зачем. Ему не было смысла убивать собственного сына. Это кажется безумием.
Минхо только качнул головой:
— А если был смысл?
— Объясни, — попросил Хван.
— Ты сам говорил, Хван, на суде ты поднимал тему долга, — сказала Т/и, поднимаясь со стула. — 25 миллионов долларов. Его сын проиграл их в казино, на ставках, где угодно.
Минхо скрестил руки на груди и продолжил:
— А теперь вспомните, кто именно заставил судью замолчать об этом? Кто сидел с каменным лицом, когда обвинение обходило стороной этот долг?
— Сонхун, — тихо ответил Хван. — Он тогда закрыл это дело так, будто долга не существовало. Я думал, он просто не хотел, чтобы позор пал на семью...
— Или не хотел, чтобы у суда был мотив, — перебила Т/и. — Потому что мотив тогда был бы у него.
— Убить сына… чтобы избавиться от позора, долгов, и повесить всё на кого-то ближе, — добавил Минхо. — Кто вызовет сочувствие? Нет. Кто и так под подозрением. Кто уже был под ударом. Тебя, Т/и.
Повисла напряженная пауза. Хван выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— Это объясняет многое. Но нам нужно хоть что-то — хоть один документ, запись, свидетельство... чтобы это не выглядело как теория трёх беглецов.
Т/и резко повернулась к нему:
— Тогда нам надо вернуться в автосалон. К камерам, бумагам. Или — к тем, кто работал там. У кого-то язык может развязаться.
Минхо усмехнулся:
— Или к тому, кто взял у сына последний долг. Там и копать начнем.
--
🍋🟩🍋🟩🍋🟩
Т/и сидела в кресле, накинув капюшон, устало уткнувшись взглядом в пол. Хван и Минхо стояли рядом, обсуждая что-то вполголоса у кофемашины.
— Пока она в розыске, её даже на улицу нельзя, — бросил Хван, разглядывая телефон. — Я проверил старые транзакции, нашёл крупный перевод — почти два миллиона, сделанный за день до смерти сына Сонхуна.
Минхо поднял взгляд:
— Кому?
— Некто Ли Ён Хо. Частное лицо, зарегистрированное как индивидуальный заёмщик. Без криминального прошлого. Чистый.
Т/и подняла голову:
— Но он всё же получил деньги. Это последняя нить, за которую можно потянуть.
Минхо коротко кивнул:
— Тогда едем к нему. Ты оставайся здесь, — обратился он к Т/и. — Если полиция тебя засечёт, всё накроется. Дай нам хотя бы немного форы.
Она молча кивнула. Хван посмотрел на неё прощально, с напряжением в лице.
— Не выходи. Ни при каких условиях. Мы сами всё сделаем.
🍒🍷
-
--
Минхо уже собрался — небрежно, но в его образе читалось что-то опасное. Кожаная куртка с объёмными вставками и строгими линиями придавала ему вид человека, который точно знает, чего хочет. Он выглядел, как мафиози — не показной, не из фильмов, а из тех, что действуют молча и точно. Его лицо застыло в холодной уверенности, а взгляд был острым, пристальным. Будто он собирался разоблачить ложь одним движением бровей. В этом было что-то пугающе привлекательное.
Хёнджин сидел в гостиной, явно раздражённый, но старательно молчал.
Минхо, наконец, спустился на первый этаж, кивнув в сторону Хвана.
— Поднимайся, адвокатиш... Ааа, стоп, — он резко оборвался, заметив, как из другой комнаты появилась Т/и.
Уголки его губ тут же приподнялись.
— Так-с... утром нас прервали... — бросил он с насмешкой, метнув скептический взгляд на Хвана — как бы говоря: "ты всё испортил".
Он без лишних слов подошёл к Т/и и уверенно взял её за руку.
— Хочу поговорить наедине.
— Ладно, — пожала плечами она. Минхо тут же потянул её в соседнюю комнату, закрыв за собой дверь.
Оставшийся в одиночестве Хван раздражённо заёрзал на месте, стиснув зубы.
В комнате он не дал ей опомниться — схватил, поднял, и посадил на край стола, сам встав между её ног, удерживая её за талию.
Т/и удивлённо выдохнула — не столько от действия, сколько от его уверенности. Минхо пристально смотрел ей в глаза, медленно, как будто изучал её реакцию.
— Моя маленькая принцесса... как же я хочу продолжить наше утро... мммх...
Он улыбнулся хищно, облизав губы.
— Но запомни: ты первая начала.
Т/и закатила глаза, потом лукаво приблизилась, шепча прямо в губы:
— Могу и первая закончить.
— Только попробуй, — выдохнул он, и через миг впился в её губы.
Поцелуй был хищным — голодным, жадным, бесстыдно страстным.
Он не целовал — он завладел. Его пальцы крепко сжали её талию, заставив Т/и выгнуться вперёд, ловя равновесие на его теле.
Она задохнулась в поцелуе, но вместо отстранения — притянула его ближе. Её пальцы сцепились за ворот его куртки, а Минхо, словно почувствовав её толчок в ответ, только усилил натиск.
Губы Минхо скользили по её, словно пробовали, исследовали, дразнили. Он прикусывал, втягивал, вновь погружался, будто хотел доказать, кто в этом танце ведёт.
Он оторвался лишь на мгновение, и взгляд его был опасно тёмным.
— Ты сводишь меня с ума, знаешь это?
Не дожидаясь ответа, он снова поцеловал её, ещё глубже.
А его ладони тем временем сползли с талии ниже — медленно, как будто намеренно, сквозь ткань чувствуя каждый изгиб её тела.
Он сжал её бёдра, провёл пальцами по линии ягодиц, нахально, уверенно.
Т/и вздрогнула от неожиданного прикосновения, инстинктивно сжав бёдра, но не отстранилась. Напротив — её дыхание сбилось, а в глазах блеснул вызов.
Минхо улыбнулся краем губ, шепча в её губы:
— Теперь ты точно не уйдёшь.
Т/и выдохнула в его губы, едва сдерживая стон.
В этот момент снаружи послышался раздражённый голос Хвана:
— Вы там скоро? У нас, вообще-то, убийство расследуется, а не любовная драма!
— Не мешай, — бросил Минхо, не отрываясь от поцелуя.
— Мы ищем улики… тщательно, — добавил он с ухмылкой, сжав её чуть крепче.
Т/и только хмыкнула в ответ, и снова притянула его ближе.
Когда через несколько минут дверь наконец-то распахнулась, Хёнджин резко обернулся, но ничего не сказал — только прищурился.
Минхо вышел первым — спокойный, с ледяным выражением лица, будто и не происходило ничего особенного. Его куртка сидела безупречно, волосы были всё так же аккуратны, только взгляд стал чуть опаснее… сосредоточеннее.
Следом вышла Т/и.
Взгляд Хвана скользнул по ней, и бровь приподнялась сама собой. Её волосы были чуть растрёпаны, губы припухшие и ярко окрашенные, будто после долгого поцелуя. В глазах — всё ещё горел огонь. Тот, что оставляют только очень страстные моменты.
— Мы закончили, — бросил Минхо и, даже не посмотрев на адвоката, направился к выходу.
— Пора за уликами.
Т/и уже восстановив привычную уверенность, но лёгкая ухмылка на губах ещё долго её не покидала.
---
Дверь захлопнулась за Минхо, и он тут же вытянул ключи из кармана, нажимая на брелок. Лексус кроссовер мягко пикнул, приветствуя хозяина.
— Хван, ты идёшь, или у тебя там ещё карта сокровищ? — усмехнулся Минхо, глядя, как адвокат неторопливо выходит из дома с планшетом.
Хёнджин, не поднимая глаз, щёлкнул брелоком — в стороне пикнула чёрная BMW.
— На твоей пузотёрке мы до места доедем к закату.
— Пузотёрка? — Минхо поднял брови. — Это Лексус, детка. Он дороже твоей офисной повозки в два раза.
— Но у моей — полный привод, адаптивная подвеска и интеллект.
— У моей — комфорт, стиль и багажник, куда поместится твоя самооценка, если мы провалим дело.
Они подошли к своим машинам почти одновременно, явно не собираясь уступать.
— Я веду. — уверенно бросил Хван.
— Ты? Нет уж, после твоего манёвра у обрыва в прошлый раз — я за руль не сяду, если ты рядом.
— Это была тактика, Мин.
— Это был суицид с элементами тошноты.
Они замолчали, глядя друг на друга. Потом раздался голос Т/и из-за двери:
— А может, вы просто поедете каждый на своей? Поборетесь, кто первый доедет. Или устроите дрифт-баттл — будет хотя бы весело смотреть, как вы друг друга поцарапаете.
Минхо ухмыльнулся, Хван лишь закатил глаза.
— Она ещё и в бегах, но сарказм как у ведущей вечернего шоу, — буркнул Хёнджин.
— Я знал, что влюбился не зря, — пробормотал Минхо с довольной улыбкой, подходя к своему Лексусу.
— Ладно, давай так: чья машина быстрее на повороте за мостом — тот и.....лох до конца жизни.
— Отлично. Если ты проиграешь — ты мне кофе неделю варишь.
— А если ты проиграешь — будешь молчать целый день.
— Ты жесток, адвокат.
Они сели по машинам, и вскоре оба мотора зарычали. Начинался не просто путь — мини-соревнование двух упрямцев.
Тишина, только ветер в кронах деревьев. За окном уезжают две машины — одна чёрная BMW и серебристый Lexus. Т/и провожает их взглядом, потом медленно тянется, поднимая руки вверх, и с облегчением выдыхает:
— Ну наконец-то... хоть час без testosterone show.
Она идет в кухню, на ходу стягивая тёплую кофту с плеча. Стол завален бумагами, планшетом и ноутбуком. Она включает его, появляется зашифрованное окно.
> "Получила кое-что интересное. Это пиздец, Т/и. Не благодари."
Т/и наклоняется ближе к экрану, прищуривается.
— Уж кто бы говорил. Я даже имени твоего не знаю...
Щелчок мышки — и на экране разворачиваются документы. Ложные контракты, подставные фирмы, взятки, переводы. Лицо Т/и мгновенно меняется — от ленивого интереса до холодной сосредоточенности.
— Так… вот ты и попался, Сонхун.
Она перебрасывает файл на отдельную флешку, параллельно что-то набирая на телефоне.
В чат с Хюн Ки:
> "Скажи, ты ведь всё ещё тусуешься в офисе у этого говнюка? Мне нужно уточнить пару фраз, что звучали на переговорах. Поможешь?"
На её лице — ни малейшего подозрения. Для неё Хакер и Хён Ки — два разных союзника. Один – невидимка в сети, второй – "бывший" по ту сторону экрана. Она ловко лавирует между ними, не догадываясь, что всё это — один и тот же человек.
Пока идёт ответ от Хёна, она делает кофе, напевая себе под нос. Но, вернувшись к ноутбуку, вдруг замирает.
— Что за...?
Один из новых файлов — выписка о звонке на имя её умершей подруги, Ким Чиа. С датой. С местом. С голосовым файлом.
— Ты серьёзно?.. Это... не может быть совпадением.
Она медленно опускается в кресло, сжимая чашку кофе в руках. Взгляд острый, губы поджаты.
— Кажется, у нас не просто месть. Кажется, всё гораздо глубже.
---💬💬💬
---
— Иногда мне кажется, что Т/и либо давно покинула страну, либо её уже прикопали, —небрежно бросил Хан Джисон, устроившись за своим столом в шумной как улей обстановке участка. Он выглядел так, будто его эта работа волновала меньше всего — словно он был здесь по ошибке или за компанию.
— Или просто поняла, что никто здесь не играет по правилам... и решила не быть исключением, — добавил он, лениво потягивая остывший кофе.
Дверь в кабинет со скрипом открылась, и в комнату вошёл детектив Чжун Ки. Лицо — как камень, голос — будто точильный камень прошёл по горлу.
— Вы чего тут, философствуете? Делом займитесь. Где отчёт по отслеживанию её последних передвижений?
— Последнее, что нашли, — байк брошен, вещи нетронуты, документы половина исчезла, — пожал плечами Джисон. — Типичное исчезновение. Но, скажем честно, кто из нас хотел бы остаться в этой стране, если бы мог убраться к чертям?
Чжун не ответил сразу. Подошёл к шкафу, достал папку, полистал. Пауза затянулась.
— Что-то не клеится, — пробормотал он. — Такое впечатление, что кто-то специально создаёт следы, чтобы мы шли по ним.
— О, началось, — усмехнулся Хан. — Ты в следующий раз скажешь, что она сама подкинула себе улики, инсценировала побег, и наблюдает за нами с дерева?
Чжун поднял на него взгляд.
— Ты не дурак, Джисон. Не делай вид. Мы оба знаем, в этом деле никто не чист. Ни Т/и. Ни Минхо. Ни адвокат Хван.
— Ни ты, — спокойно добавил Джисон, и в комнате на секунду воцарилась тишина.
Чжун Ки закрыл папку.
— Усиль патруль. И ещё: допроси тех, кто мог видеть её в последние дни. Я не верю в побег. Она здесь. Прячется. И если её кто-то покрывает — мы это найдём.
Хан ничего не ответил. Только усмехнулся снова, чуть насмешливо, чуть печально. Он знал — никакая правда уже не имеет значения. У каждого здесь своя.
🧭🧭🧭
---
День.
Офис в главном...
..автосалоне сети Сонхуна...
Современный, стеклянный, просторный зал. На экране — диаграммы, падающие показатели. Несколько сотрудников в костюмах переглядываются, кто-то судорожно отвечает на звонки клиентов.
Сонхун стоит у стола, сжав пальцы в замок. Его лицо напряжено, челюсть сжата. В углу — Хюн Ки, молча печатает что-то на ноутбуке. Он выглядит как обычный IT-специалист — скромный, с виду отрешённый.
— Это что за п**дец на экране?! — рявкает Сонхун, ударяя по столу. — У нас -17% за неделю! Минус два крупных клиента, партнёр отказался от контракта на поставку! Кто-то объяснит мне, почему?!
Сотрудники переглядываются. Один из менеджеров осторожно говорит:
— Это началось после той серии статей... СМИ раздули всё — про схемы с кредитами, поддельные VIN-коды... Всё выглядит очень достоверно. У них реальные документы.
— Реальные? — Сонхун подаётся вперёд. — Откуда у них реальные документы?
Молчание. Он обводит всех взглядом, цепким, угрожающим.
— Тут кто-то сливает информацию. Кто-то из вас. И я найду, кто.
Он резко разворачивается, указывает пальцем на дверной проём.
— Уволить всех временных! Всех! Проверьте корпоративную почту. Логи входа. Кто подключался к внутренним папкам!
Сотрудники начинают суетиться. Один уже берёт телефон. Хюн Ки продолжает печатать, не поднимая глаз. Спокойно, точно, будто вокруг него всё не имеет значения.
Сонхун делает несколько шагов к нему, прищуриваясь.
— А ты что думаешь, Хён?
На секунду задерживает пальцы над клавишами, потом неспешно поворачивается.
— Думаю... это был кто-то умный. Очень осторожный. Такой человек не стал бы использовать корпоративный VPN.
Он возвращается к экрану, будто бы всё сказанное — пустяк. Сонхун смотрит на него чуть дольше, чем нужно. Затем отходит.
Хюн Ки вновь улыбается — еле заметно. Почти тенью. Он знает, что именно его архив прошлой ночью ушёл Т/и. Знает, что следующая статья выйдет завтра утром. И что это — ещё не конец.
---
Задняя часть закусочной, тихая улица, вечер. Минхо стоит у машины, закуривает. Хан Джисон выходит из тени, как будто был там всё это время.
— Ты опаздываешь, — бросает Минхо, не поворачивая головы.
— Я не опаздываю. Я наблюдал, как ты нервно топчешься у машины последние пять минут, — усмехается Джисон, подходит ближе.
— Что у тебя?
Джисон подаёт конверт. Минхо просматривает содержимое — фотографии, распечатки, что-то подчёркнутое красной ручкой.
— Чжун Ки всё ещё копает, — говорит Джисон. — Но пока в нужную сторону не смотрит. Верит, что она бежала. Я подыгрываю.
— Хорошо. Продолжай. Пусть верит, что она за границей, а не под нашей же крышей.
Минхо убирает конверт во внутренний карман пальто. Пауза.
— Ты точно держишь язык за зубами?
Джисон смотрит прямо на него, в его взгляде усталость и доля раздражённого юмора.
— Если бы я не держал — ты бы сейчас не дышал.
Минхо усмехается.
— Убедил.
— И кстати. Сонхун что-то начал подозревать. Или притворяется, что начал. Он слишком часто спрашивает о тебе.
— Пусть спрашивает. Ответа всё равно не получит.
Джисон достаёт жвачку, лениво кидает себе в рот.
— Ты точно знаешь, куда всё это катится?
Минхо оборачивается к нему, чуть нахмурившись, но спокойно.
— Не знаю. Но если уж катиться — то красиво.
Он садится в машину и захлопывает дверь. Джисон остаётся стоять, наблюдая, как фары растворяются в темноте. Он улыбается про себя, будто всё это — старая, до боли знакомая игра.