глава 22
У Тейтума было сильное подозрение, что Марвин устроил у них дома вечеринку.
– Марвин, что это за шум? – крикнул он в телефон.
Музыка, рвущаяся из телефонного динамика, заставляла держать аппарат подальше от уха.
– Что? Я тебя не слышу!
– Шум, Марвин! Что это за шум?
– Погоди.
Хлопнула дверь, и громкость музыки слегка уменьшилась.
– Извини, – сказал Марвин. – Из-за музыки я тебя не слышу.
– Что там происходит?
– Я пригласил пару друзей.
– Соседи позвонят в полицию. От этого шума голова раскалывается.
– Тейтум, я пригласил соседей. И они всем довольны.
Тейтум вздохнул.
– Там всё в порядке?
– Я думаю, твой кот злится, потому что ты бросил его одного со мной.
– Почему ты так решил?
– Помнишь коричневые туфли, которые ты оставил в спальне?
– Ага, – сказал Тейтум, у которого екнуло сердце.
– Короче, он насрал в эти туфли.
– Вот черт… Ты их выкинул?
– Я их не тронул. Закрыл дверь, чтобы вонь не разносилась. И запах мочи не так чувствуется.
Тейтум сел. Его жизнь разбирали на части.
– Какой еще запах мочи?
– Твой кот нассал в кровать. А еще он разодрал одеяло.
– Может, тебе отвезти его в приют, пока я не вернусь домой? – с тяжелым сердцем предложил Тейтум.
– Ага, я уже пытался. Тейтум, он чуть не выдрал мне глаз. У меня теперь такие руки, будто я сражался с небольшим львом.
– Ну да.
– Честно, Тейтум, этот кот опасен. Я скоро начну спать с заряженным пистолетом под подушкой.
– У тебя нет пистолета.
– Уже есть.
Тейтум пытался держать себя в руках. Орать на деда по телефону – последнее дело.
– Слушай, Веснушке просто надо немножко любви. Приласкай его, дай посидеть на коленях…
– Да я на выстрел не подпущу этого злыдня к своим коленям. Знаешь, что там рядом? Очень важная штука.
– Да, я понял мысль, но…
– Мой член, Тейтум. Там рядом мой член, – пояснил Марвин. – И я не собираюсь подпускать его к моему члену. Хватай своего серийного убийцу и возвращайся, потому что твой кот совсем отбился от рук.
– Я работаю над этим. Ты говорил с доктором Нассаром насчет таблеток?
– Пока нет, Тейтум. Он очень занятой человек.
– Позвони ему первым делом завтра утром, или богом клянусь, я…
Дверь с грохотом распахнулась, музыка сразу стала громче.
– Марвин, ты идешь? – услышал Тейтум женский голос, перекрикивающий шум. – Выпивка уже здесь!
Где-то на заднем плане послышался грохот и расстроенный женский вскрик.
– Марвин, не разнеси мой дом.
– Тейтум, это кот. Все из-за этого кота. Мне нужно идти.
И дед отключился.
Рука Тейтума дрогнула, и он чуть не выронил телефон. В следующий раз нужно будет нанять кого-нибудь присматривать за Марвином и Веснушкой. Непрерывное разрушение дома было только одной из забот. Марвину, несмотря на его поведение, было уже не семнадцать. А если у старика будет сердечный приступ? Видит бог, учитывая, сколько алкоголя он пьет и сколько «травы» курит, мысль вовсе не надуманная. Ему нужно, чтобы кто-нибудь за ним приглядывал.
Тейтуму требовалось выпить. На противоположной стороне улицы виднелся довольно симпатичный паб под названием «У Кайла».
Он засунул бумажник в карман, а пистолет спрятал в кобуру. Потом вышел из мотеля и перешел улицу к пабу. По пути смотрел по сторонам, впитывая атмосферу. Черт, ему не хватало ощущения настоящего города. Последние десять лет его домом был Лос-Анджелес. Поначалу, выросши в Викенберге, штат Аризона, городке, где знаешь почти всех в лицо, он счел Эл-Эй оглушительным и давящим. Город непрерывно атаковал все органы чувств – слишком много огней, людей, запахов, о звуках и говорить нечего. Но постепенно Эл-Эй врос в него. Тейтум начал наслаждаться ощущением постоянно вибрирующей вокруг него жизни. А потом, после одного маленького недоразумения между ним и начальством, последнего из полусотни аналогичных, он оказался в Дейле, штат Вирджиния. И вряд ли этот город назовешь местом неисчерпаемых приключений.
Чикаго – не Лос-Анджелес, но здесь Тейтум вновь чувствовал, что находится в месте, где кипит жизнь. Мимо прошла группа женщин, которые громко рассмеялись, когда одна из них послала ему воздушный поцелуй. Следом шли трое мужчин, сосредоточенно уткнувшихся в свои телефоны. Водитель такси притормозил и спросил, не нужно ли его куда подвезти. Движение. Жизнь.
Тейтум дошел до паба и открыл дверь. Его встретила песня Леонарда Коэна, и он сразу же одобрил это заведение.
– Привет.
Симпатичная рыжая официантка, на вид – только после школы, улыбнулась ему.
– С кем-то встречаетесь?
– Эмм… нет. Я сам по себе.
– У нас сегодня все занято, – извиняющимся тоном сообщила она. – Есть пара мест у стойки, но…
– У стойки – самое то, – ответил Тейтум.
Она нерешительно подвела его к бару, и Грей моментально подметил нечто странное. Заведение было набито битком, но четыре табуретки у бара, по две с каждой стороны от сидящей к нему спиной женщины, пустовали.
– Простите, – сказала официантка. – Мы еще раз попросим ее убрать эти фотографии. У них все нервничают.
– Все нормально, – ухмыльнулся Тейтум. – Я с этим справлюсь.
Он сел на табурет и взглянул на женщину. Зои, кто бы сомневался. Она сосредоточенно изучала ряд фотографий, разложенных на стойке бара. Среди снимков попадались сделанные как на местах преступлений, так и во время аутопсии. Неудивительно, что народ сбежал отсюда.
К Тейтуму подошел бармен.
– Пинту «Хонкерса», пожалуйста, – сказал агент.
Бармен кивнул.
– Если вы заставите ее убрать эти штуки, пиво за счет заведения, – сказал он.
– Не думаю, что я могу заставить ее что-либо сделать, – честно ответил Тейтум.
Бармен налил ему пинту и отошел, стараясь не смотреть на фотографии.
– От твоих снимков люди нервничают, – сказал Тейтум.
– Их проблемы. Я не могу сосредоточиться в комнате. В соседнем номере парочка трахается.
– Ну, рано или поздно они закончат, – заметил он.
– Ты так думаешь, да?
Тейтум глотнул из своей кружки, наслаждаясь вкусом. Иногда нет ничего лучше пива.
– Есть мысли насчет расследования?
Зои раздраженно покачала головой.
– Я не могу сообразить, что он делает, – ответила она, выразительно указывая на снимки. – Можно подумать, что он играет с ними, как ребенок с куклами. Одевает, придает позу, переносит с места на место…
– А разве такое невозможно? Он же не нормальный человек.
– Да, разумеется, – ответила Зои. – Однако он не полностью оторван от реальности. Он претворяет в жизнь свои фантазии. Но я сомневаюсь, что эти фантазии заключаются в играх с куклами в натуральную величину.
– Откуда ты знаешь, что он не слышит какие-нибудь голоса в голове?
– Этот убийца холоден, расчетлив, спокоен. Человек с голосами в голове или чем-то подобным будет склонен к импульсивным поступкам, станет воплощать свой бред спонтанно, без раздумий. А наш убийца не импульсивен… ну, по крайней мере, в основном.
– В основном?
– На всех телах есть признаки посмертного сексуального акта, – пояснила Зои. – Это происходило до бальзамирования. Я думаю, именно тогда он действовал под влиянием импульсивного желания. Вряд ли он планировал эти сексуальные акты заранее.
– А почему ты так считаешь?
– На телах практически нет ссадин или царапин, хотя все жертвы были задушены, а некоторые – предварительно связаны. И это не случайность. После бальзамирования все ссадины останутся. Но соитие всякий раз грубое, жестокое. В эти моменты он полностью терял голову.
Тейтум сделал еще один глоток. Уже не такой приятный, как первый. Зои ухитрилась испортить пиво.
– Послушай, – сказал он. – Ты в пабе. Убери эти штуки, о’кей? Я плачу за любую выпивку, какую захочешь.
Она поджала губы.
– А завтра утром мы с тобой обсудим это дело. Подумаем вместе.
– Хочешь сказать, ты придешь с теорией, потом махнешь рукой на мою и заявишь, что я все это выдумала, чтобы не потерять зарплату?
– Я спорол херню. Извини.
– Ты сказал, что я такая же, как доктор Бернстайн.
– А ты сказала, что у меня недержание мочи.
Отблеск улыбки. Медленно и аккуратно Зои собрала все снимки, сложила их в папку и засунула ее в свою сумку. Бармен с признательностью посмотрел на Тейтума.
– Дайте ей еще одно… в общем, что она пьет.
Зои покачала головой, отодвинув пустой стакан.
– Это был лимонад. Сейчас пинту пива, пожалуйста. У вас есть «Гиннесс»?
Бармен кивнул и повернулся к кранам.
Тейтум поднес кружку к губам, наслаждаясь маленькой победой. Он привык хорошо сходиться с людьми до того… ну, до того, как Пейдж бросила его, удрученного и растерянного. Приятно видеть, что он все еще может вызвать улыбку у женщины.
– Ладно, – сказал он. – А где ты живешь? В смысле, в Вирджинии.
– В Дейле.
– Правда? Я только туда переехал.
Зои кивнула, явно не потрясенная таким совпадением.
– Кто-нибудь ждет тебя в Дейле? – спросил Тейтум.
– А почему ты спрашиваешь?
– Просто поддерживаю разговор, – ответил он, пожимая плечами. – Можешь не участвовать. Будем сидеть здесь молча и пить.
Зои, похоже, взвешивала варианты.
– Сестра, – наконец произнесла она.
– Ты мне о ней говорила. Я имею в виду, кроме нее…
– А, типа приятеля? Нет.
Бармен поставил перед Зои высокий бокал, полный темного пенистого пива. Она сделала добрый глоток и спросила:
– А как насчет тебя?
– Только мой дед и мой кот. А, и рыбка. Совсем забыл, что теперь у меня есть рыбка.
– Но ни жены, ни подружки?
– Уже нет.
Зои сделала еще глоток, глядя на него. Он громко выдохнул.
– Была одна девушка. В Эл-Эй. Мы почти поженились.
– И что случилось?
– Она ушла. Мы почти спланировали свадьбу, и тут она собралась и ушла.
– Сочувствую.
– Спасибо.
– А твой дед переехал с тобой, когда тебя перевели в Квантико?
– Ага.
Тейтум пытался сообразить, как объяснить Мар-вина.
– Бабушка умерла в прошлом году, и он тяжело это перенес, поэтому переехал ко мне в Эл-Эй. Через неделю после того, как от меня ушла Пейдж. Потом, когда я сказал ему, что собираюсь в Дейл, он сообщил, что поедет со мной.
– Здорово, когда есть дедушка, с которым ты так близок.
– Можно сказать и так, – ответил Тейтум. – С ним нелегко иметь дело.
– Ага, с пожилыми людьми такое часто бывает, – заметила Зои, кивая. – Они часто привязаны к привычному распорядку, и любое покушение на него воспринимается ими в штыки.
Тейтум моргнул, пытаясь сообразить, насколько Марвин соответствует этому описанию. Если не считать «в штыки», то не особо.
– Ну, да, они с бабушкой вырастили меня, так что я по меньшей мере обязан помочь ему с… – произнес Тейтум и закашлялся. – С его распорядком.
Музыка сменилась, и бар заполнил голос Ника Кейва. Тейтуму определенно нравилось это заведение.