Как взломать твоё сердце?

КЛИМЕНТ.

В ту ночь я не смог уснуть. Затем были ещё дни, которые проходили как в тумане. Я думал до рассвета, затем засыпал, и каждый день последней недели я приходил ко второму уроку.

Меня не волновала посещаемость в школе, все мои мысли были о девушке. Я даже забыл о проблемах в семье. Игнорировал мать, которая всё время беспокоилась по поводу и без. Отец, который в последнее время позабыл обо мне, заменив меня братом, тоже начал задавать вопросы.

  Я пытался сделать вид, что всё так же, как и прежде. Но не выходило. Не осталось человека, который бы не заметил, что со мной что-то не так.

Утро понедельника началось так же, как и в последние дни. Моё настроение перестало зависеть от мелочей. И если бы люди спросили меня, неужели я так переживаю из-за безответной любви, я не смог бы ответить. Я сам не знал, что со мной. Я стал уязвимым для своей слабости. Я действительно оказался слабым перед возвращением Ники.

  Я бежал изо всех сил, чтобы успеть хотя бы ко второму уроку. Но, видимо, это было невозможно, так как у крыльца меня ждал наш директор.

Молодой мужчина, занявший этот пост совсем недавно, выглядел не старше студента. Идеально побритый, всегда в опрятном костюме, он умел меняться в зависимости от ситуации. Иногда он казался ровесником для старшеклассников, шутил, поддерживал. А когда приходилось включать плохого полицейского, он делал это лучше, чем мой отец.

Рядом с Борисом Николаевичем стояла Лора. Черные короткие шорты поверх белых колготок и белоснежная блузка выдали в ней не креативную ученицу, а непослушную бунтарку. Я сразу понял, из-за чего она там, поэтому было не удивительно видеть её. Я точно знал, что нас обоих ждёт воспитательная беседа. Только кому-то достанется больше, а кому-то меньше.

– Доброе утро, Борис Николаевич! – поздоровался я, приближаясь.

– И тебе доброе, Клим.

– Этого больше не повторится, - начал я с конца. - Может, не будем? А то мне на урок пора.

Лора, стоящая рядом, скрестила руки на груди и окинула меня взглядом, который явно кричал о том, что я дурак. Она усмехнулась, находясь на пике насмешки. Мне стало неприятно от её реакции; я ожидал минимум тишины с её стороны. Но как же соседка может позволить себе такое?

– Идите за мной, - проигнорировав мои слова, он повёл нас в свой кабинет.

Мы с Лорой шли за ним, обменивались взглядами, полными злорадства, и, наконец, оказались в небольшом кабинете. Здесь было прохладно. Открытое окно и свежий воздух, который, по мнению Бориса Николаевича, должны были хорошо подействовать на нас, только заставляли съёжиться.

Я сел первым после директора, а Лора, только после того, как надела ярко-жёлтый свитшот, чудесным образом появившийся из её рюкзака.

– Я думаю, вы уже знаете, для чего здесь собрались. Кто начнёт первым? – Более чем спокойно обратился к нам директор, будто мы не его ученики, а коллеги.

Никто из нас не хотел начинать первым. Тогда он сказал:

– Лора, у тебя проблемы в семье?

– Нет, – коротко ответила она.

– А мне вот так не кажется. Я звонил твоей маме на днях, и по её словам, ты не очень хорошо с ней ладишь. Иными словами, совсем.

– И что? – отреагировала она. – По-вашему, все должны отлично ладить с родителями?

  – Но все должны к этому стремится. 

– Убегать или нет от проблем – решать тебе, – продолжил директор. – Но стоит подумать о том, какой ущерб ты причиняешь своим выбором. Я прошу не забывать о себе и об учёбе. Не надо портить решающий год непристойными поступками.

– Что вы имеете в виду?

– Твои опоздания. Ты приходишь, когда захочешь, и уходишь так же, по желанию. У нас нет свободного посещения. Это школа, и я прошу относиться к ней серьёзно.

– Это же ещё не всё, да? – спросила она.

Я посмотрел на её профиль и увидел еле заметную улыбку.

– Нет. Я понимаю, что ты хочешь показать себя, проявить свой внутренний мир, но прошу в школе носить школьную форму, а не её неподобающий аналог. Поменьше украшений, ярких теней и высоких каблуков.

– Я не ношу каблуки.

– Замечательно, – улыбнулся директор, а затем, после паузы, добавил: – Подумай о моих словах.

Я понял, что беседа, касающаяся Лоры, окончена, и пришла моя очередь выслушивать нотации.

– Климент, – обратился он ко мне.

– Да?

– У тебя ведь была неплохая посещаемость. Что случилось? У тебя какие-то проблемы?

– У меня все так же.

– По тебе не скажешь. Я не смогу помочь, если не узнаю, в чем проблема.

– Я уже сказал, – не сдавался я.

– Романтическое разочарование, – сказала она, нагло перебив наш разговор.

– Замолчи, а?! – не выдержал я, затем обратился к директору. – У нее жар, бред несет.

– В любом случае, от романтики во время учёбы лучше воздержаться. Не смешивайте учёбу и отношения. Не забывайте, что вы выпускники. Экзамены, ЕГЭ — вот что должно вас волновать сегодня.

— Понял, — сказал я, чтобы Борис Николаевич отстал.

Так и произошло. Он попросил нас подождать его в кабинете, а сам вышел, пообещав скоро вернуться. Комната наполнилась гробовой тишиной только на несколько минут. Но вскоре этой идилии был положен конец.

  – Когда ты разучилась язык за зубами держать?! - обратился я к Лоре.

  – А что я сказала? То, чего никто не знает? Секрет твой выдала?

  – Не лезь туда, куда не просят!

– А что? Боишься, что твоя безответная любовь станет всеобщим обозрением?

  – Моя личная жизнь тебя не касается! Лучше бы разобралась в себе сначала.

— Не переводи стрелки на меня! Я говорю то, что все уже давно знают. Как только вернулась Ника, ты сам не свой, точно такой же, как и три года назад. Неужели старые чувства вернули́сь?

— Что за бред? Откуда ты всё это берёшь?

— У тебя на лице написано. Зачем мне врать?

— Ника уже ничего для меня не значит. Она не интересует меня.

  – Знаешь, это хорошо. Ей лучше держаться от тебя подальше. А то ещё попадётся на твою удочку. - Не успела договорить она, как согнулась, будто её ударили по животу.

Я решил не отвечать и ждал, когда она поднимет голову, чтобы ответить ей в лицо. Но кажется ей было действительно плохо.

– Лора, – подошёл я к ней поближе, поднявшись со стула. – Что с тобой?

– Всё хорошо, – ответила она и наконец выпрямилась.

Но по её лицу я бы так не сказал. Оно было красным, а глаза блестели, будто в них играли звёзды.

– Ты отравилась, что ли? – предположил я. – Что пила? Что ела?

– Не лезь! Со мной всё хорошо.

– Я же вижу, что нет. Ты точно что-то не то съела. А может, выпила? Спиртное?

– Конечно же, нет! Отстань!

– Лучше признайся вовремя, а то в больнице уже будет поздно.

Но с каждым моим вопросом девушка краснела всё больше и, наконец, замолчала, не в состоянии ответить на что-либо.

– У меня месячные, – сказала она и побледнела у меня на глазах.

– А сказать не могла?

– Конечно, нет, – засмеялась она, глядя на меня снизу вверх. – Я сказала, чтобы ты отстал.

– Да что в этом такого? – не понял я.

– Да ты и не поймёшь, – ответила она, будто прочла мои мысли, и снова схватилась за живот.

– Жди тут, я сейчас.

– Куда ты пойдёшь? Борис Николаевич сказал, никуда не уходить, – возразила она.

– Я вернусь раньше него.
 
Лора что-то ещё говорила, но я уже не слышал её. Я быстро вышел из кабинета и направился к улице. Рядом со школой находилась больница и, соответственно, аптека: небольшое помещение с кассиршей, которая всегда ходила с хмурым лицом, и даже смотреть на неё было неприятно.

По дороге я уже придумал, что скажу Лоре, когда вернусь в кабинет. Хотел пожаловаться ей, что пришлось терпеть очередь, некороткий диалог с фармацевтом и её странные вопросы.

Но всё оказалось намного хуже. Очереди не было, но за кассой стояла Ника. Мило беседуя с аптекаршей, она даже не заметила меня. Что-то попросила у женщины, используя слова, непонятные для моего уха. А возможно, я их просто не расслышал. Я тогда не думал об этом и не знал, думал ли вообще.

Наконец она убрала товар в маленький полиэтиленовый пакет и повернулась ко мне лицом. Я ждал, пока она это сделает. Мне было очень интересно увидеть её реакцию, растерянность и страх, как это было в нашу первую встречу у двери.

Тогда Ника знатно испугалась, а я получил простое удовольствие, наблюдая, как мою старую подругу поглощает совесть. В этот момент даже испытал облегчение, будто получил то, чего хотел все эти годы. Но это ликование от осуществленной мести продлилось недолго. Это чувство, как наркотик, лишь временно послужило мне успокоением.

– Ты? – спросила она, пытаясь не смотреть мне в глаза.

Я только и видел, как её глаза бежали, избегая прямого взгляда с моими.

  – Держи, - протянула она мне пакет. – Лора написала, отнеси ей.

Я не успел ничего сказать, как Ника быстро покинула аптеку, вызывая во мне непонятные чувства. Мне стало смешно от того, как это выглядело. Я никогда не думал, что кто-то будет бежать от меня, как от огня.