Дорогая краля

Маша вернулась в ресторан. К ее удивлению, в зале успели прибраться, будто и не устраивали здесь перестрелку пару часов назад, будто не умер вот тут на полу человек. Ося уже вешал новую люстру, не хуже предыдущей.

— Как тебе? — подмигнул он Маше. — Шикардос! Это раритет, раньше висела в императорской спальне Фридриха Августа!

Кто такой этот Фридрих Август, истории пока неизвестно. Но вот, то что подобных люстр в подвале Оси целых десять - это факт. Не впервые случается подобное в столь кошерном заведении, поэтому запасливый директор хранил много чего и по несколько экземпляров.

Маша поражалась его спокойствию, да и остальные выглядели бодро. Эллаида попивала белое сухое; Мишка разбавлял дорогую водку дешевой; девочки-официантки весело щебетали и натирали столовые приборы.

— Я не понимаю, — сказала Маша и устало опустилась на стул.

— Что за беда, дорогая? — удивился Ося.

Она глупо моргнула и слава богам, поняла - это Одесса, здесь в порядке вещей перестрелки и разборки, а странными кажутся спокойные до жути вечера.

— Я просто подумала... — запинаясь говорила Маша.

Её озарило и хлопнув себя по лбу, она воскликнула:

— Тебя же ранил этот пьяный!

— Да упокой его душу, — тихо, но не без доли жестокой иронии, произнес Ося. — Хороший был парень.

"Да уж, очень хороший", — хотела съязвить Маша, а потом вспомнила: о мертвых хорошо или, вообще, никак.

— Всё равно, проблем теперь с милицией не оберешься.

— Кто сказал? — фыркнул директор и потрепал ее за щеку, ему как раз реклама ресторана весьма кстати, пусть даже черная. - Это как в любви, дорогая, первый раз бывает больно, а потом уже привычно. А за фараонов не переживай, они у меня прикормлены. Всё будет в "шиколаде", Дорогая Краля.

Маша успокоилась и Ося отправил ее домой, не забыв напомнить: "Вечером, свежее огурчика и без опозданий".

Маша до колик в животе не хотела субботним вечером идти в ресторан. Перед глазами стоял мертвый Сева, стрельба, лица строгих и ужасных милиционеров. Особенно, Машу пугал тот, в форме, с жестокими безжизненными глазами, как у дохлой рыбы. Но работа есть работа, тем более певицей в ресторане. Стоит один раз не явиться — тебя уже заменили, как в случае с Эллаидой. Директор только с виду добрый и пушистый, а на самом деле строгий, и до одурения любит в кармане звон монет. К тому же, Маша девушка ответственная, прогулов себе не позволяет.

Сегодня она была как никогда прекрасна и грустна. Морозов наблюдал за ней, выбрав самый дальний столик. Когда Мэри запела, по телу пропустили электрический разряд, камень в груди, и тот ожил, превратившись снова в сердце. От неожиданности и бешеного прилива крови к мозгу, капитана словно парализовало. Так и застыл с сигаретой в зубах. Отпустило, когда выступление закончилось и музыка стихла. Мужчина пришел в себя, почувствовав жар на губах от тлеющего окурка.

Как человека, Морозова Олега Владиславовича, можно смело охарактеризовать двумя прилагательными: гнилой и подлый. Он и сам об этом прекрасно знал и даже не пытался скрыть свою скверную суть, чем вполне гордился. Подлец решил любыми путями завладеть девушкой. Он представил ее в своей огромной и пустой кровати. Воображение пустилось во все тяжкие, хотелось творить с красавицей что-нибудь эдакое. Сделать своей покорной рабыней, заставить безропотно исполнять все прихоти и желания. К тому же девушка годилась ещё для одной важной миссии. Морозов давно искал информатора или, попросту, сексотку, но как-то безуспешно. А эта любого вора соблазнит, настоящая искусительница. Олег Владиславович её всему обучит. Он расчетливый, жестокий и немного извращенец, заставит ее подчиниться и приносить пользу обществу, то бишь ему. Краля будет хорошей ученицей, без сомнения. И в скором времени приблизится к затворнику-авторитету  — Кривому.

Морозов властно махнул бармену.

— Позови-ка мне Мэри.

— Извините, уважаемый товарищ милиционер, Мэри к гостям не выходит, — с сожалением ответил Мишка.

— Я сказал позови, — процедил сквозь зубы капитан, пуская парню дым в лицо.

Миша ухмыльнулся и вежливо удалился, незаметно подал условный знак Осе, постучав по подбородку три раза, что означало: у нас проблемы.

— Чего стряслось? — тихо спросил директор в потайной комнате.

— Смотри, видишь — легавый в углу?

Ося посмотрел в хитро сделанное зеркало, прозрачное как стекло лишь с внутренней стороны комнаты.

— Ну? — он терял терпение.

— Спрашивает Мэри.

— Ну так и шо? Ты тут при каких обстоятельствах?

— Ося, шо "ну так и шо"? А то ты не знаешь нашу Мэри, пошлет его куда подальше, мусор обидится и шмон нам устроит.

Директор задумался, не зря он платил Мишке в два раза больше положенного и позволял обманывать в зюзю пьяных гостей. Смекалистый парень.

— Я сам с ней поговорю.

Ося пригладил напомаженные усики, поправил смоляную бриолиновую шевелюру и пошел в гримерную, где Мэри испарилась и превратилась в обычную девушку Машу.

— Чего так рано домой намылилась?

Девушка удивленно взглянула на директора, будто тот не знал, что в это время идет последний трамвай, дальше гостей развлекает Эллаида.

— Так я уже всё, — коротко ответила певица и взяла пальто.

— Погодь, — Ося мягко положил руку на плечо и забрал верхнюю одежду. — Кралечка, выйди на минутку в зал, там к тебе пришли.

Маша полностью доверяла своему начальнику, он никогда не просил ни о чём и был к ней добр.

— Хорошо, — нехотя согласилась певица.

Мы часто не обращаем внимание на предчувствия. Не воспринимаем всерьез подсказки судьбы. Игнорируем явные намеки: "Стой, не делай этого! Одумайся! Беги!"

И если бы Мария услышала, разглядела скрытые послания, доверилась шестому чувству — тот час бы бежала без оглядки, куда глаза глядят. Мчалась бы так сильно, как никогда прежде, оставив без сожаления всё позади, на самый край света.

Увы, Маша не слышала и не видела растущую с каждым шагом жуткую тень отбрасываемую злым непреодолимым роком.