Другая Надежда

“— Бабушка, а кто страшнее: волк или змея? — спросила девочка пожилую ведьму.

— Все хищники опасны, радость моя, — ответила та, — но самый бескомпромиссный из них — человек”

Амалия МаксБимберри “Однажды в Оксфордшире”.

Если Лорд Риддл и услышал крик гриффиндорки, то никак на него не отреагировал. Вместо того чтобы броситься в спальню и посмотреть, что там случилось, он преспокойно закрыл кабинет с книгой в руке и прошёл в библиотеку. Маг разжёг огонь в камине, устроился на диване и, прошептав заклинание, продолжил чтение. Библиотеку медленно наполнял свет разгоравшихся свечей.

Но вскоре Волдеморту вновь пришлось отложить манускрипт.

* * *

— Почему ты такая задумчивая?

Гермиона поперхнулась чаем и обернулась на голос.

— Алисия? Что ты здесь делаешь? — спросила она, удивлённо воззрившись на свою младшую сестру.

— Мне показалось, что мы давно не виделись, — объяснилась та, — и я решила навестить тебя.

— Навестить меня в моём сне? Тебе не кажется, что постепенно это входит у тебя в привычку?

— Нет, — улыбнулась девочка и продолжала. — И, кстати говоря, это не совсем твой сон.

— То есть?

— Я просто подумала, что ты, наверное, в школе, а мне так хотелось увидеть тебя, что я сразу оказалась здесь, — пожала плечами Алисия.

Она прошла между двумя длинными столами и опустилась на стул рядом с сестрой.

— Подожди, — сказала Гермиона, — а почему ты подумала именно о Большом Зале?

— Ты часто рассказывала мне о нём, — ответила собеседница.

Сёстры Грейнджер сидели за столом Гриффиндора в пустом Зале Хогвартса. Гермиона грустно улыбнулась, посмотрев по сторонам, хотя бы во сне Школа была целой и невредимой. Четыре факультетских герба украшали стены, столы были до блеска начищены, на преподавательском столе лежала новая скатерть, а вместо потолка простиралось голубое, безоблачное небо, и все оконные стёкла были на своих местах. Девушка почти поверила на секунду, что сейчас откроются тяжёлые двери, и дети войдут на завтрак, послышится смех, приглушённый гул голосов, застучат ложки, зашелестят страницы, а вскоре совы принесут почту и свежие газеты. Но ничего из этого не произошло, ни через мгновение, ни через минуту, и не произойдёт никогда. История Хогвартса навсегда закончилась, и только иногда звенящую тишину мёртвого замка теперь нарушал несмелый порыв ветра, рождая гулкое эхо в недрах тысячелетней крепости.

Алисия видела, как в глазах её сестры заблестели слёзы, она придвинулась ближе и обняла её.

— Не надо плакать, — успокаивала она Гермиону, гладя по спутанным кудрявым волосам.

— Я не плачу, — послышался голос гриффиндорки, и она обняла девочку в ответ. — Ты спросила, почему я такая задумчивая? Я скучаю, Аля, о том, что навсегда потеряла, о том, что мне больше не суждено уви... увидеть родителей.

— Ты ведь хотела сказать “увидеть меня”, ведь так?

Впервые в своей жизни бывшая староста почти пожалела о том, что её сестра была слишком проницательна и умна для своего возраста. Она не ответила ей.

— Знаешь, когда я лежала в больнице, ко мне во сне приходил человек, он доказывал мне, что зло и добро — относительные понятия, ты с этим согласна?

При этих словах Гермиона резко отстранилась от Алисии и очень серьёзно посмотрела на неё:

— Что это был за человек?

— Я не знаю его имени, об этом я его не спросила. А выглядел... — девочка на мгновение задумалась, — молодой, привлекательный, волосы чёрные и глаза голубые... Только был он какой-то странный, как мне показалось.

— Вот с этого момента поподробней, — попросила старшая Грейнджер.

— Ну, во-первых, — Алисия загнула один палец, — меня напугал его взгляд, — и, увидев заинтересованность в глазах сестры, продолжала: — так смотрел на нас наш дедушка, помнишь?

Гермиона кивнула.

— А тут по возрасту он был явно моложе дедушки, но смотрел точно также.

— «Также» — это как?

— Будто бы знает всё наперёд и поэтому ему очень скучно, — пояснил ребёнок.

— А что ещё было в нём странного?

— Его одежда, — отозвалась Аля, — он был завёрнут в какую-то чёрную тряпку.

Гриффиндорка на миг прикрыла глаза и мысленно поблагодарила Мерлина за то, что Тёмный Лорд не слышит, как отзываются о его гардеробе.

— Хотя потом я поняла, что это было не так уж и странно, — добавила её сестра. — Там, где я лежала, все врачи носили такие штуки, только ярких цветов.

— Видимо, у них форма такая, — поддержала беседу Гермиона.

— Может быть, но тот человек не был врачом, — возразила девочка. — Когда я очнулась, он оказался рядом со мной, и я уверена, что оба врача, которые были в палате, тоже его видели. Он настоящий!

— А тебе кто-то сказал, что он твоя иллюзия?

— Да, ко мне в палату приходил юноша, он работает в том приюте, где я была, мы с ним немного поболтали, и я решила рассказать ему о своём сне, — подтвердила девочка. — И знаешь, что он мне сказал?

— Ну?

— Что тот дяденька — плод моего воображения! — сказала Алисия. — Но, по-моему, Алекс был прав.

— Почему? — спросила Гермиона, решив, что Алекс — это имя этого юноши.

— Потому что больше он не появлялся, значит, он мне просто приснился, — резюмировала Алисия.

“Как всегда, логично”, — мысленно похвалила гриффиндорка.

— И всё-таки он прав...

— Прав? — изумилась Алисия.

— Что?

— Ты сказала, что он прав.

Только тут до девушки дошло, что она ляпнула это вслух. Проклятье! Она только что согласилась с Лордом! Теперь придётся объясняться...

— Ну да, — начала она, — добро и зло действительно относительны.

— А в мире может существовать одно зло?

— Нет.

— Это почему?

— Аля, — снисходительно проговорила волшебница, сделав глоток чая, — какое основное условие существования зла?

— Эм... — задумалась девочка. — Может, сам злодей? Ну, то есть тот, кто совершает зло.

— Не совсем, есть ещё варианты?

Несколько минут девочка размышляла, а потом проговорила:

— Тот дяденька... Он сказал мне, что любой человек способен совершать как добрые, так и злые поступки. Может, тогда это просто человек?

— Нет, — отозвалась бывшая староста.

— Ладно, я сдаюсь. Объясняй, — махнула рукой Алисия.

— Зло не может существовать без добра, моя дорогая, — сказала Гермиона.

— А добро — без зла, так что ли? — девочка не поверила старшей сестре.

— Да, так, — подтвердила та. — Видишь ли, если бы не было понятия зла, ты бы никогда не определила добро как добро. Только сравнивая какие-то явления и поступки с общепризнанными моральными ценностями и идеалами, проще говоря, с добром, мы можем различать зло. Поэтому от понимания добра зависит понимание зла. Эти понятия не есть что-то абсолютное, они относительны и прежде всего потому, что их интерпретация зависит от самого человека и общества, в котором он живёт.

Ребёнок задумчиво вертел кружку в руках и внимательно слушал рассуждения гриффиндорки. Когда та закончила, Алисия сказала:

— Он привёл мне пример с хищной птицей, доказывал, что в мире природы это естественно, когда одни животные убивают других. Значит, для них убийство — это не зло?

— Нет, просто способ существования животного сообщества, — согласилась волшебница. — Для хищников убийство — норма, закон выживания.

— Он сказал то же самое, — грустно прокомментировала девочка. — Хорошо, а как тогда у людей?

Гермиона вздохнула, она плохо представляла, с чего можно начать и какой пример привести.

— На протяжении всей человеческой истории смысл нравственных категорий... — начала было она, но увидев непонимающий взгляд своей сестры, пояснила: — то есть добра и зла, очень часто менялся. Когда-то и в мире людей убийство было нормой...

— Как сожжение на костре? — прервала её Аля.

— Что? Откуда ты это взяла? — поражённо спросила старшая Грейнджер.

— Папа читал мне книжку по истории Средневековья.

“Нашёл, что почитать ребёнку”, — мысленно ужаснулась девушка, а вслух продолжила:

— Да, можно вспомнить и эту страницу истории. А потом наступила другая эпоха, где жизнь человека стала восприниматься как высшая ценность.

Она не стала рассказывать ребёнку, что и там всё было не так радостно, как хотелось бы, не сказала и того, что ради достижения своих целей и идеалов, в частности, идеалов религиозных, люди всех времён запросто шли на убийство, не задумываясь о том, добро это или зло. Гермиона неожиданно поняла, что в магическом мире как раз творилось нечто подобное. Лорд, пожиратели... Они несли смерть своим врагам не потому, что были ослеплены жаждой убийства (впрочем, имелись исключения), а потому, что другие посмели встать у них на пути. Среди магов, как и в животном мире, физическое уничтожение противников давно стало нормой, только это был не способ выживания, а метод утверждения своей власти.

— А в наше время убийство стало преступлением, то есть злом, — добавила волшебница. — Теперь понятнее?

— Да, спасибо, — ответила её сестра. — А можно задать тебе ещё один вопрос?

— Конечно.

— Вы твердите мне, что человек может совершить, как что-то хорошее, так и плохое, значит, злодей способен на милосердие? — спросила Алисия.

— Да, получается, способен, — согласилась гриффиндорка, а про себя прибавила: “Хотя в этом правиле больше исключений, чем примеров”.

— Можно я навещу тебя ещё?

— Конечно, сестрёнка, — ответила девушка и крепко обняла Алисию.

Девочка встала из-за стола и пошла к выходу из Большого Зала. Лязгнули цепи, и двери закрылись за её спиной.

Гермиона отставила чашку и, положив руки на стол, уронила на них голову. Но через некоторое время её левой руки коснулось что-то очень гладкое, девушка отдёрнула руку и открыла глаза... Рядом с ней на кровати лежала змея.

* * *

Гриффиндорка закричала и, инстинктивно отшатнувшись, полетела с кровати на пол. Мгновенно встав на ноги и поискав глазами, что-нибудь, чем можно было прикрыться, девушка аккуратно подошла к креслу и сняла с него покрывало, ни на миг не сводя глаз с хищницы. Мамба с интересом наблюдала за её действиями, иногда шипя, но не делая попытки сползти с кровати и оказаться ближе к девушке. Гермиона обмотала ткань вокруг себя и, придерживая её руками на груди, стала отступать к двери, молясь Мерлину и всем остальным, чтобы она была не заперта.

Тихонько повернув ручку и толкнув дверь, девушка медленно сделала шаг в коридор. Стоило ей только ступить в галерею, как змея тут же переползла на тумбочку, и, спустившись по ней на пол, поползла прямо на Гермиону. Это было последней каплей. Едва увидев, как к ней ползёт длинный шипящий канат, бывшая староста опрометью бросилась к лестнице.

На втором этаже было очень темно, но она знала, в какой стороне находится кабинет Лорда. Волшебница бросилась туда. Он просто обязан был быть дома! Чуть не врезавшись в дверь кабинета, она подёргала ручку — дверь оказалась закрыта. Девушку начала охватывать паника. Что, если его нет?! Она не сможет бегать от змеи по всему поместью. Мерлин! Услышав с лестницы негромкое шипение, Гермиона повернула туда голову — в конце галереи была приоткрыта дверь в библиотеку, и оттуда пробивался лучик света! Риддл был там!

Она только успела проскочить мимо лестницы, как с неё выползла её преследовательница. Очень медленно девушка начала отступать к двери библиотеки, прекрасно понимая, что если Лорда там не окажется, то убежать от змеи она уже не сможет. Мысленно попросив Тёмного Лорда быть внутри, Гермиона зашла в библиотеку.

* * *

Волдеморт поднял глаза на звук открывающейся двери и увидел странную картину. В библиотеку боком проскользнуло нечто, что при детальном рассмотрении оказалось девушкой, замотанной в тяжёлое зелёное покрывало. Она одной рукой крепко прижимала “накидку” к себе, а другой — осторожно прокладывала себе дорогу, чтобы не наткнуться на какой-нибудь предмет мебели. Создавалось впечатление, что она пристально следила за кем-то в галерее. Но стоило ей обернуться и увидеть Лорда, как в её глазах мелькнуло облегчение.

Мужчина отложил книгу. Рационализм мага никак не хотел принимать то, что происходило в реальности. Нет, Гермиона, конечно, прекрасно понимала, с кем имеет дело, но она не боялась его так, как все остальные. Он не видел ни ужаса, ни благоговения в её взгляде. Но даже не это было самым главным. Она умела просить. Не так, как просили те, кому доводилось общаться с Тёмным Лордом, она делала это со стойкой бессознательной уверенностью в то, что, в конце концов, он не откажет ей в её просьбе. Эта слепая уверенность начинала раздражать волшебника. Но проанализировав своё поведение, он пришёл к неутешительному выводу, что сам был виноват в её вере в него.

“Вера”, — мысленно усмехнулся Волдеморт, наблюдая за тем, как девица осторожно обходит кофейный столик и направляется к дивану. Применительно к нему это слово звучало очень неубедительно. Хотя, нет, почему же? Вера, как бездоказательное знание, как раз точно характеризовало то, как к нему относилась девушка. Она именно верила в него, зная, на что он способен.

А чем была оправдана эта вера? Всё просто, её отношение обуславливали его поступки не по отношению к другим, магглам или волшебникам, а по отношению к ней самой. Действительно, была ли хоть одна просьба, которую он, в конечном счете, не выполнял? Волшебник задумался, но на ум что-то ничего не приходило.

Том Риддл отвлёкся от своих мыслей, когда услышал донёсшееся от двери шипение и почувствовал, как вздрогнула девушка. Пока он рассуждал, она успела обойти диван и встать у него за спиной.

— Я вижу, вы познакомились, — маг первым нарушил тишину.

— Хозяин, — прошипела мамба в ответ, — я нечаянно её разбудила. Девочка сразу побежала к Вам.

Маг кивнул:

— Я вижу.

— Господин, разрешите заметить, что она кажется спокойной, только когда спит.

— Ты права, Шеша, — сказал маг.

Мамба осторожно свернулась прямо около двери и, не мигая, уставилась на людей.

— Милорд, уберите её, — послышался голос гриффиндорки. Она встала рядом с камином и посмотрела на волшебника.

— А зачем? Шеша мне не мешает, — отозвался он, и девушка увидела, как при звуке своего имени пресмыкающееся подняло голову.

— Пожалуйста, — попросила бывшая староста, — я... я боюсь змей.

— Серьёзно? — с издёвкой спросил Тёмный Лорд.

Он насмешливо смотрел на девушку и ловил себя на мысли, что не знает, чего хочет больше: взять гриффиндорку и аппарировать в спальню или запереть её здесь вместе с Шешей, а самому пойти в кабинет и спокойно дочитать книгу.

— Да, — подтвердила тем временем Гермиона.

— А этого ты не боишься? — задал вопрос Волдеморт и посмотрел куда-то на пол рядом с ней.

Гермиона проследила за его взглядом, и второй раз за ночь поместье огласил её крик.

* * *

Волдеморт задумчиво гладил девушку по волосам. Прошло уже почти полчаса, а она всё никак не могла успокоиться.

Стоило ей увидеть то, на что намекал Лорд, как она закричала и отпрыгнула от камина. Не давая Риддлу ничего сказать, она залезла с ногами на диван и не просто вцепилась в его рубашку, а забралась к нему на руки, спрятала лицо у него на груди и крепко обхватила коленями его ноги. Девушка не видела, как мужчина улыбнулся, заметив, что она судорожно пытается поправить съехавшее покрывало. Впрочем, маг был уверен, что она сама ещё не до конца понимала, в какой интересной позе сидела. И он очень хотел посмотреть, что она сделает, когда поймёт это.

Волдеморт взмахнул рукой, и Шеша, кивнув на прощанье, скрылась за дверью. Но вот что сделать с тем, что сейчас напугало девчонку, маг пока не придумал.

Возле камина рядом с диваном, на котором сидел Волдеморт с девушкой на руках, лежала шкура большого чёрного волка, того самого, который хотел пообедать последней представительницей красно-жёлтого факультета во время её запоминающейся “прогулки” по лесам, окружающим поместье.

Маг не знал, о чём этот хищник напомнил девице, о том ли, что она пыталась сбежать, или о том, что она боится волков, и если бы не он, то они разорвали бы её на части? Так или иначе, Гермиона продолжала плакать, и Волдеморт уже начал думать, что немного переборщил сегодня с животным миром.

Она не желала сама успокаиваться, и мужчина решил привести её в чувство другим способом. Лорд Риддл положил руку на внутреннюю сторону бедра девушки. Кожа там была не просто тёплой, а горячей. Легонько проведя рукой вверх, он осторожно коснулся пальцами непослушных завитков. Метод сработал мгновенно, перестав плакать, Гермиона тут же попыталась отстраниться, но волшебник крепко держал её, тогда она предприняла отчаянную попытку свести ноги, но тут же поняла, что в такой позе сделать это было невозможно.

— И куда это ты собралась, моя маленькая гриффиндорочка? — спросил Волдеморт.

Девушка почувствовала, как его палец плавно проник в её тело, и на миг задержала дыхание. Его ритмичные движения, нарушая все законы формальной логики, приносили успокоение, и Гермиона постаралась расслабиться. Она даже не сразу заметила, что её тело стало отзываться на них, а покрывало постепенно сползло на пол. Внизу живота скручивался клубок непонятных ощущений, и гриффиндорка громко втянула в себя воздух, когда губы Лорда нашли её грудь. Ощущение было такое, будто в кожу вонзились тысячи тоненьких иголочек, и девушке казалось, что если Риддл сейчас отпустит её, то она умрёт. Именно это он и сделал. Взяв девушку за талию, он уже хотел снять её с себя, но она крепко обняла его за шею и прижалась к нему всем телом, вслушиваясь в его дыхание. Гриффиндорка медленно опустила одну руку к пуговицам рубашки и стала методично расстёгивать их, её руки дрожали, но, чертыхнувшись, она справилась с ними и приникла губами к груди мужчины. И если её сердце давно сбилось с ритма, то его пульс был на удивление ровным. Волшебник взял девушку за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Что он увидел в её взгляде, неизвестно, но мгновение спустя маг уже жадно целовал её в приоткрытые губы.

Гермиона не помнила, как очутилась лежащей на шкуре чёрного волка. Она на секунду очнулась только тогда, когда мужчина обхватил губами её сосок, а его пальцы вновь оказались у неё между ног, но ритм их движения стал резче, и девушка начала приглушённо постанывать.

— Пожалуйста, Том, — пробормотала она и взглянула в потемневшие глаза Тёмного Лорда.

Но вот от чего они потемнели, от желания или от гнева, гриффиндорка выяснять не стала. Она увидела, как в них отразился красный отблеск огня, и её мир взорвался.

Волшебник развёл ноги гриффиндорки в стороны и посмотрел ей в глаза.

— Умоляю, милорд, — тихо прозвучал её голос. Но в ответ маг лишь отрицательно помотал головой.

— Нет так, — сказал он на её непонимающий взгляд и приказал: — Назови меня по имени!

И тут она поняла, чего он ждал.

— Том, пожалуйста, — прошептала она еле слышно и протянула к нему руки.

Риддл взял девушку за руку и поцеловал в ладонь, плавно входя в неё одним движением.

* * *

— Что это? — спросила Гермиона.

— Это сигнальный браслет, — ответил маг, защёлкивая на её запястье дорогое украшение. — Если ты применишь магию, эти чары сообщат мне об этом, также я всегда буду знать, где ты находишься.

Гриффиндорка попробовала открыть браслет и снять его со своей руки.

— Даже не пытайся это сделать, — произнёс Риддл, — он не снимается.

Мужчина притянул сопротивляющуюся девушку к себе и сказал:

— Спи, уже скоро рассвет, и тебя ждёт проверка отчётов, если ты не забыла.

— Милорд, — спросила она, — а куда делась змея?

— Я не слежу за её перемещениями, — ответил он, — но если я ей не прикажу, она к тебе не приползёт.

— А как же... — Гермиона отвела глаза. Хотя и было темно, но ей казалось, что Лорд может её прекрасно видеть, — как же шкура?

— А тебе до сих пор страшно? — прошептал маг.

— Да.

— Ты врёшь, малышка, — отозвался волшебник. — Шкура останется там, где она сейчас.

— Но, милорд... — начала, было, собеседница.

— Это моё последнее слово, ты поняла? — в его голосе послышались металлические нотки.

— Да, повелитель, — прошептала девушка.

Ей ничего не оставалось, кроме как согласиться с ним.

— Милорд, здесь была только одна бутылка. Вам принести ещё?

— Нет, ступай, Алекс.

За юношей закрылась дверь, а Волдеморт продолжал смотреть в пространство перед собой, вертя в руках бутылку огневиски.

Во-первых, он совершенно не выспался, аппарировав в спальню из библиотеки, он не смог удержаться и не повторить с девушкой то, что они там проходили, тем более что сама гриффиндорка была очень даже не против. При мысли о ней мужчина сильнее сжал стекло. Что он ей приказал? Назвать себя по имени. Волшебник не помнил, когда в последний раз его называли настоящим именем, но был уверен в том, что тот, кто на это осмелился, не отделался обычной Авадой. Он ненавидел своё маггловское имя, но из её уст оно звучало как-то по-особенному. Поразмышляв ещё некоторое время, маг убрал в стол огневиски — алкоголь для слабаков.

В дверь постучали:

— Да.

В кабинет вбежал Рубенс и доложил:

— Повелитель, к Вам мистер Ломбхарт.

Маг кивнул, и в помещение вошёл разведчик. Он поклонился и весьма красноречиво посмотрел на секретаря. Тот немедленно оставил волшебников одних.

— Милорд, я по поводу моего задания, — начал Готфрид, — сегодня ночью там произошло что-то странное.

— А именно?

— Наши датчики зафиксировали небольшой всплеск магической энергии. Он был очень слабым, но был, повелитель, я клянусь Вам своей жизнью, он был!

— Допустим, — произнёс Волдеморт. — Вы нашли источник?

— Да, это сама девочка.

— Она сделала это специально?

— Нет, Милорд, это произошло во сне.

— И что ты думаешь?

— Что это уже не просто астральная практика, — задумчиво отозвался собеседник. — Если такое будет повторяться, то вывод напрашивается один.

— Какой?

— Да Вы же сами его прекрасно знаете, повелитель.

— Я спросил, какой!

— Что эта маггла, — разведчик опасливо покосился на Тёмного Лорда, — волшебница.

Волдеморт кивнул.

— Продолжайте наблюдение, — приказал он. — А что слышно о наших шотландских возмутителях спокойствия?

— Половина из них схвачена, повелитель, — сказал Ломбхарт. — Но ещё Ральф, вернее, глава пятого отряда мистер МакРаут, сообщает, что поймать главарей его людям пока не удаётся. Он просит помощи, милорд.

— Чьей?

— Прежде всего, Вашей, повелитель.

— То есть, ты предлагаешь мне всё бросить и рвануть в Шотландию? — холодно спросил Риддл.

— Нет, милорд, — поспешно заверил его маг, — но если они не справятся с заданием через неделю, то у нас не будет другого выхода, кроме как отправить им подкрепление.

— Это правда, — согласился Волдеморт.

— Тем более, — продолжил пожиратель, — у нас в таких делах богатый опыт.

Собеседник подозрительно посмотрел на него:

— Намекаешь на события месячной давности в Дублине?

— Да, милорд, — подтвердил разведчик. — Наш самый молодой отряд тогда не справился с кучкой скрывавшихся там орденцев. Вы сами тогда отправились в Дублин и...

— У тебя неплохая память, — оборвал его Волдеморт. Он не хотел слушать, как сам убивал членов ордена Феникса, потому что и так прекрасно всё помнил. — Кстати, я и не знал, что у Вас с Ральфом МакРаутом такие близкие отношения.

Разведчик не нашёлся, что ответить, а потому спросил, чтобы замять эту тему:

— Будут какие-нибудь приказания, повелитель?

— Пока нет, — ответил волшебник и добавил: — Ты свободен.

* * *

Стоило Ломбхарту сделать шаг за порог, как в кабинет зашёл Алекс:

— Повелитель, — обратился он к волшебнику, — мистер Дуглас просил срочно передать Вам это, — молодой человек подошёл к письменному столу и протянул магу небольшую коричневую коробочку. — Он сказал, что получил это буквально пять минут назад.

— Хорошо, — ответил Волдеморт и взмахом руки отпустил секретаря.

Открыв коробочку, маг достал оттуда небольшой флакончик серого цвета и сложенный вдвое лист пергамента. Развернув его, волшебник прочёл:

“Господин,

С глубочайшим почтением к Вам сообщаю, что я наконец-то вывел пропорции для изготовления зелья крови и только что получил само зелье, точно такое же по качественным характеристикам, как описывает Люциус в своей книге. Это просто невероятно, Милорд!

Токсиколог больницы св. Мунго, мистер Дуглас”.

Следующий час Лорд, то с чем-то смешивал зелье, то добавлял его в какую-то прозрачную жидкость и следил за тем, как изменяется её цвет.

Наконец, закончив последний эксперимент, маг тяжело вздохнул: это был тот самый состав, на поиски которого он убил столько времени. Отмерив нужное количество зелья, Лорд Волдеморт выпил его.