Часть 7
Афра стояла у окна их коттеджа, её пальцы нервно теребили браслет, подаренный Мертом, а сердце колотилось от смеси тоски и боли. За окном темнел сад, Наггиш и Гюзелим дремали на ковре, а Гарри, занявший её любимое кресло, мурлыкал, не подозревая о её внутреннем урагане. Мерт должен был вернуться с Бали через час, и каждая минута тянулась, как вечность. Его поездка, навязанная Онуром для пиара их «расставания», была мучительной. Они созванивались, он присылал видео лазурных волн и закатов, шепча «Это ждёт тебя, моя звезда», но её душа всё равно рвалась от пустоты.
Вчера она наткнулась на фото с вечеринок на Бали в Инстаграме. Мерт, в белой рубашке, с бокалом, улыбался рядом с девушками — длинноволосыми, в облегающих платьях, их глаза сияли, а руки лежали слишком близко к нему. Али был на заднем плане, но это не гасило огонь ревности, который разгорелся в её груди. Она знала, что это пиар, что он играл роль, но образы тех девушек, их улыбок, их касаний, врезались в её разум, как нож. Она доверяла ему всем сердцем, но её чувства кричали громче логики, рисуя картины, которые разбивали её изнутри.
Звук ключей в замке заставил её вздрогнуть, её дыхание сбилось. Дверь открылась, и Мерт вошёл — усталый, в мятой желтой футболке, с сумкой через плечо, но его глаза загорелись, как только он увидел её. Наггиш и Гюзелим вскочили, их хвосты замелькали, а Гарри лишь приоткрыл глаз, будто говоря: «Вернулся? И что?».
— Любовь моя, — выдохнул Мерт, его голос дрожал от эмоций, он бросил сумку и шагнул к ней, открывая объятия. — Я дома.
Афра хотела кинуться к нему, утонуть в его тепле, но её ноги будто приросли к полу. Она скрестила руки, её губы дрожали, а глаза горели от сдерживаемых слёз.
— Видела твои фотки с Бали, — сказала она, её голос был холодным, но ломким, выдавая боль. — Хорошо повеселился, да?
Его лицо изменилось, улыбка исчезла, а в глазах мелькнула тревога. Он шагнул ближе, но она отступила, её пальцы сжали браслет так, что побелели костяшки.
— Афра, — начал он, его голос был мягким, но полным отчаяния. — Ты же знаешь, что это был пиар. Онур заставил. Я ненавидел каждую секунду там.
— Знаю, — её голос сорвался, она отвернулась, чтобы он не увидел слёз. — Но эти девушки, Мерт... они были так близко. Улыбались тебе. А ты улыбался им. Я... я не могу это выкинуть из головы.
Он замер, его сердце сжалось от её слов. Он подошёл, игнорируя её попытку отстраниться, и взял её лицо в ладони, его пальцы дрожали.
— Послушай меня, — сказал он, его голос был хриплым, почти умоляющим. — Я улыбался, потому что должен был. Но я видел только тебя. Каждую минуту, каждую чёртову секунду я думал о тебе — о твоих глазах, твоём смехе, о том, как ты морщишь нос, когда злишься. Эти вечеринки — пустота. Ты — всё, что мне нужно, Афра.
Она посмотрела в его глаза, и её гнев начал таять под его взглядом — таким искренним, таким полным любви. Слёзы всё-таки потекли по её щекам, и она уткнулась в его грудь, её руки сжали его футболку.
— Я так скучала, — прошептала она, её голос дрожал. — Эти фото... они убивали меня. Я знаю, что это не ты, но я не могла остановить себя.
Он обнял её так крепко, что она почувствовала его сердцебиение. Его губы коснулись её макушки, его дыхание было тёплым.
— Прости, что тебе пришлось это видеть, — сказал он, его голос был полон боли. — Я ненавидел это. Хочу быть только с тобой, моя звезда. Всегда.
Она вдохнула его запах — море, кофе, дом — и почувствовала, как её душа успокаивается.
— Ты невыносимый, Демир, — пробормотала она, её губы тронула слабая улыбка. — Но я люблю тебя.
— И я тебя, Афи, — ответил он, его голос смягчился, и он поцеловал её — медленно, нежно, но с той искрой, которая всегда жила между ними.
Он отстранился, чтобы посмотреть на неё, и его взгляд остановился на её волосах. Парик был долгосрочным, чтобы облегчить съёмки, но выглядел так естественно, что казался её собственными волосами, создавая новый образ Сейран — более короткий, с лёгкими волнами.
— Это что? — спросил он, его брови поднялись, а в голосе смешались удивление и восхищение. — Это точно парик?
— Да, — ответила она, теребя прядь, её щёки порозовели. — Для Сейран, после болезни. Заплели мои волосы, добавили накладные. Это надолго, Мерт. Как тебе?
Он шагнул ближе, его пальцы осторожно коснулись волос Афры , перебирая их с такой нежностью, что её сердце подпрыгнуло.
— Выглядишь потрясающе, — сказал Рамо, его голос был хриплым, полным тепла. — Но, чёрт, я скучаю по твоим длинным локонам. Люблю, когда они падают на моё лицо, когда ты спишь рядом, или когда я зарываюсь в них, целуя тебя.
Афра рассмеялась, её глаза заблестели.
— Ты и Ферит — два сапога пара, — поддразнила она. — Оба помешаны на моих волосах.
— И не стыдно, — он подмигнул, но его взгляд стал глубже, почти собственническим. — Ты всё ещё моя Афра, с париком или без. Но обещаю, я буду скучать по твоим прядям, пока не сниму этот парик своими руками.
Её щёки запылали, и Афра притянула его для нового поцелуя, чувствуя, как их близость разжигает огонь, который тлел весь день.Руки парня скользнули на её талию, и она задрожала, тело уже знало, к чему это ведёт.
Ужин был быстрым — Афра приготовила пасту, они не отрывая глаз друг от друга, ели её , их пальцы переплетались , а взгляды искрили от напряжения.
Ревность, разлука, его возвращение — всё это смешалось в бурю, которую они больше не могли сдерживать.
Афра стояла у кухонной стойки, сжимая чашку с чаем .Мерт ушел принять душ ,когда они начали убирали посуду.Поэтому сейчас ,девушка наблюдала как ночь опускается над Стамбулом ,за окном их коттеджа темнел сад, Наггиш и Гюзелим дремали в гостиной, а Гарри оккупировал диван, мурлыча во сне. Рамо вернулся всего пару часов назад, и его присутствие наполняло дом жизнью, и сердце девушки разрывалось от смеси облегчения, тоски и жгучей ревности. Фото с вечеринок — Мерт, её Мерт , с бокалом, окружённый смеющимися девушками в облегающих платьях, их руки слишком близко к нему — всё ещё горели в её памяти. Она знала, что это пиар, что он ненавидел каждую секунду, но её душа кричала от боли, рисуя образы, которые она не могла вытравить.
Его шаги за спиной заставили её вздрогнуть, дыхание сбилось, как будто воздух стал гуще. Мерт вошёл на кухню, его волосы были влажными после душа, чёрная футболка прилипала к груди, подчёркивая каждый изгиб его тела. Он был широкоплеч и ранее ,но после того как серьезно начал заниматься теннисом - стал настоящим шкафом.Иногда её даже не было видно за ним . А его запах — смесь табака, кофе и чего-то неуловимо родного — ударил в неё, как волна. Этот аромат заполнил все стены этого дома ,и обволок все сердце девушки в свои объятия.
Мерт остановился, взгляд — тёмный, горящий, полный тоски и желания — поймал её, и она почувствовала, как кожа вспыхивает под его глазами.
— Ты всё ещё злишься? — спросил он, его голос был низким, хриплым, с той интонацией, которая всегда заставляла её сердце биться быстрее,а бабочек в животе порхать сильнее.В его голосе была смесь вины и мольбы, и это разрывало её ещё сильнее.
Она повернулась, глаза встретились с его, и её голос дрогнул, выдавая бурю внутри.
— Не злюсь, — прошептала она, но губы дрожали, а в горле стоял ком. — Но эти девушки, Мерт... их улыбки, их руки... я не могу перестать думать об этом. Я скучала, а ты был там, с ними.
Он шагнул ближе, его пальцы коснулись её запястья, и девушка задрожала, будто его прикосновение пустило ток по её венам.
— Афра, — его голос был полон боли, глаза умоляли её поверить. — Я ненавидел каждую секунду там. Я видел только тебя — твои глаза, твой смех, твои волосы, падающие на подушку. Ты — моя жизнь, моя звезда. Эти вечеринки — пустота, ложь. Ты — моя правда.Ты — моё будущее.Не поступай так с нами.
Её дыхание сбилось, слёзы жгли глаза, но она не могла отвести взгляд. Его искренность, его любовь пробивали все её стены, и она почувствовала, как гнев растворяется в чём-то более сильном — в желании, которое росло с каждой секундой.
— Тогда докажи, — выдохнула она, её голос был смелым, но дрожащим, полным уязвимости и огня. — Докажи, что я твоя, Мерт. Сотри эти картинки из моей головы.
Его глаза потемнели, в них вспыхнул голод, который заставил её колени дрожать. Он шагнул к ней, его руки сжали её талию, притягивая так близко, что она почувствовала жар его тела. Их губы столкнулись в поцелуе — жадном, яростном, полном накопившейся тоски. Афра обвила его шею, пальцы вцепились во влажные волосы парня , и она застонала в губы, когда его язык скользнул по её, углубляя поцелуй до головокружения. Руки Мерта скользнули под её платье, сжимая её бёдра, и он прижал девушку к стойке, тело прильнуло к её, заставляя Афру чувствовать каждую его линию.
— Любимая, — прорычал Рамо, отрываясь от губ, чтобы провести горячими поцелуями по её шее, его зубы слегка прикусили чувствительное место за ухом, и она ахнула, тело выгнулось навстречу ему. — Ты даже не знаешь, как я сходил с ума без тебя.
Её пальцы рванули его футболку, стягивая через голову, и она задохнулась, увидев его тело — сильное, тёплое, с лёгким загаром от Бали. Девушка провела ладонями по его груди, чувствуя, как сердце парня бьётся под пальцами, и её ногти слегка царапнули его кожу, оставляя тонкие следы.
— Мерт, — простонала она, голос был хриплым, её пальцы дрожали, когда она рванула пояс его спортивных шорт , отчаянно желая его близости.
Он улыбнулся, но его взгляд был диким, почти звериным, полным страсти, которая сжигала их обоих. Рамо подхватил девушку, его руки сжали её бёдра, и он поднял её на кухонный стол, усаживая на холодную поверхность. Афра ахнула, когда её кожа коснулась стола, но жар его рук тут же согрел. Его пальцы сорвали её платье, бросив на пол, и она задрожала, когда его взгляд скользнул по её телу, задержавшись на кружевном белье, его глаза горели, как угли.
Мерт стоял между раздвинутых ног девушки ,руки сжимали её бёдра, притягивая её к самому краю стола, и она почувствовала, как его жар обволакивает её, как электрический разряд. Их губы снова слились, поцелуй был яростным, их зубы слегка сталкивались, а языки сплетались в танце, который был одновременно борьбой и сдачей. Афра вцепилась в его плечи, ногтями впиваясь в его кожу, и застонала, когда его губы спустились к её ключице, оставляя жгучие, влажные поцелуи, которые заставляли кожу пылать. Он зубами слегка прикусил её шею, и она выгнулась, грудь прижалась к его, её дыхание стало рваным.
— Ты моя, — прорычал он, голос был низким, почти рычанием, полным собственнической любви, его руки скользнули под её белье, стягивая его с такой медленной, мучительной нежностью, что она задрожала, её стоны наполнили кухню. — И я сотру всё, что тебя мучает, любовь моя.
Она улыбнулась, её глаза блестели от желания, но в них была и тень уязвимости, которая делала её ещё ближе ему.
— Тогда делай это, Рамо, — выдохнула Афра, её голос был дерзким, но дрожащим, её пальцы рванули его шорты, стягивая их вместе с боксерами с такой поспешностью, что Мерт рассмеялся, но смех утонул в его собственном стоне.
Её руки нашли его, прикосновения были смелыми, почти отчаянными, и он застонал, его голова легла на её плечо, дыхание обожгло её кожу.
— Афи,— выдохнул он, его голос был хриплым, полным мольбы, его руки сжали её талию, притягивая её так близко, что их тела слились. — Ты... ты уничтожаешь меня.
Девушка притянула его для нового поцелуя, её губы были жадными, язык скользнул по его, и они растворились в этом моменте, забыв о Бали, о фото, о пиаре, о всём мире. Его руки скользили по её телу, сжимая грудь, пальцы дразнили кожу, заставляя её выгибаться и стонать громче. Афра задохнулась, когда Мерт спустился к её груди, оставляя поцелуи ,его язык провёл по её коже, оставляя горячие, влажные следы, которые сводили её с ума. Её пальцы вцепились в его волосы, тянули, требуя больше, и она почувствовала, как её тело дрожит от переполняющих ощущений.
— Мерт, пожалуйста, — простонала она, её голос был хриплым, почти надломленным, тело извивалось под его прикосновениями, её ногти царапали его спину, оставляя красные полосы. — Я не могу больше ждать.
Парень посмотрел на неё, его глаза горели, но в них была такая любовь, что её сердце сжалось. Его пальцы опустились между бедер девушки,его прикосновения были медленными, дразнящими, и она закричала, её голова запрокинулась, тело дрожало от каждого его движения. Мерт знал её, знал, как довести её до края, и его касания были точными, почти мучительными, разжигая пожар, который она не могла контролировать.
— Ты моя звезда, — прошептал он, его голос дрожал от эмоций, его губы нашли её снова, и их поцелуй был таким же яростным, как их близость. — И я никогда не отпущу тебя.
Она кивнула, щёки пылали, её глаза блестели от слёз желания, и он вошёл в неё, медленно, но с такой силой, что она снова закричала, пальцы вцепились в его плечи, её ноги обвились вокруг его талии, притягивая его ещё ближе. Их ритм был неистовым, жадным, стол скрипел под их движениями, посуда на краю звякнула, но они не замечали ничего, кроме друг друга. Стоны девушки сливались с его хриплым дыханием, их тела двигались в идеальном синхроне, каждый толчок был клятвой, каждый вздох — обещанием. Она чувствовала его тепло, его силу, его любовь, и её сердце билось в унисон с его, как будто они были одним целым.
— Я люблю тебя, — выдохнул Мерт, его голос сорвался, его губы нашли её, и их поцелуй был отчаянным, полным всего, что они не могли сказать словами. Руки сжимали её бёдра, его пальцы впивались в кожу, оставляя лёгкие следы, и Афра отвечала ему тем же, ногти царапали его спину, её тело дрожало от переполняющих чувств.
— Я тоже тебя люблю, — простонала девушка, её голос был хриплым, глаза блестели от слёз, но это были слёзы счастья, любви, освобождения. — Всегда, Мерт.
Когда они достигли пика, мир взорвался. Афра закричала, тело содрогнулось, пальцы вцепились в его волосы, спина выгнулась, а он прижал её к себе, его дыхание было тяжёлым, стоны смешались с её, его руки сжимали её, будто он боялся, что она растворится.
Они замерли, их тела всё ещё дрожали, потные, переплетённые, сердца бились так громко, что заглушали тишину кухни. Мерт поцеловал её — медленно, нежно, его губы дрожали, будто он хотел запечатлеть этот момент в вечности.
Он не отпустил её, его руки гладили спину девушки,его губы касались её лба, щёк, губ. Афра уткнулась в его грудь, её пальцы рисовали узоры на его коже, и она почувствовала, как слёзы текут по щекам — не от боли, а от переполняющей любви, от чувства, что они снова вместе, несмотря на всё.
— Ты моё всё, — прошептал Рамо, его голос был мягким, но полным силы, губы коснулись её макушки. — Моя звезда, мой дом.
— А ты мой, — ответила она, её голос дрожал, но в нём была такая нежность, что он улыбнулся, прижимая её ещё ближе.
Они стояли так, в тишине кухни, окружённые теплом их любви, их дыхание выравнивалось, и она знала, что этот момент — их правда, их сила. Никакие фото, никакие слухи, никакие расстояния не могли разрушить то, что у них было.
Утро ,следующего дня ,было тяжёлым — съёмки третьего сезона начались, и Афра чувствовала, как сценарий отравляет её радость от возвращения Мерта. Они с ним договорились бороться за СейФер, но Онур был непреклонен, и появление Синана и Дияр в сценарии разрывало её сердце. Она сидела в гримёрке, глядя на свой парик, и вспоминала, как Мерт перебирал её волосы, шепча, что любит её любой. Это грело, но не могло заглушить тревогу.
На студии они познакомились с Пелин Акил, актрисой, игравшей Дияр. Пелин была высокой, с тёмными волосами и тёплыми карими глазами, её улыбка была искренней, но усталой. Она подошла к ним в перерыве, держа кофе, и её голос был мягким, но полным убеждённости.
— Афра, Мерт, рада вас видеть, — сказала она, её глаза светились теплом. — Я фанатка «Зимородка». Смотрела оба сезона с мужем . Но этот сценарий... он разбивает мне сердце.
Афра и Мерт переглянулись, их напряжение смягчилось.
— Серьёзно? — спросила Афра, чувствуя облегчение. — Ты тоже думаешь, что это бред?
Пелин кивнула, её пальцы сжали чашку.
— СейФер — это душа сериала. Разлучить их ради Синана и Дияр? Это неправильно. Я взяла роль, потому что люблю сложных персонажей, но я не хочу быть той, кто рушит их любовь. Мои дочки, близняшки, обожают Сейран. Они будут в ярости, если узнают, что я играю «злодейку».
Мерт улыбнулся, его глаза загорелись надеждой.
— Твои дочки — наши союзники, Пелин. Может, мы втроём убедим Онура переписать сценарий?
— Я в деле, — ответила она, её улыбка стала шире. — Я замужем, у меня семья, и я знаю, что такое настоящая любовь. СейФер заслуживают счастья, как и вы.
Афра почувствовала, как её сердце согревается. Пелин была не просто коллегой — она была их союзницей, и её слова давали надежду. Но тень Синана и Джема всё ещё висела над ними.
В тот же день Мерт столкнулся с Джемом в коридоре студии. Афра ушла на примерку костюмов, а Мерт ждал её у кофемашины, когда заметил его. Джем стоял, листая телефон, его тёмные волосы были зачёсаны назад, а взгляд был самоуверенным, почти надменным. Мерт сразу почувствовал, как его кровь закипает — не только из-за роли Синана, но из-за того, как Афра описала его «плотоядный» взгляд.
— Ты Мерт, да? — сказал Джем, протягивая руку, его улыбка была слишком гладкой. — Джем, Синан Кантарджи. Будем работать вместе.
Мерт пожал его руку, но его хватка была жёсткой, а взгляд — ледяным.
— Ага, — ответил он, его голос был холодным, как сталь. — Слышал о тебе от Афры.
Джем усмехнулся, его глаза прищурились, и в них мелькнула насмешка.
— О, Афра упоминала меня? Она невероятная, правда? Думаю, мы с ней создадим настоящий огонь на экране.
Мерт почувствовал, как ревность вспыхивает, как пожар. Он шагнул ближе, его голос стал ниже, почти угрожающим.
— Слушай, Джем. Ты играешь свою роль, но держи дистанцию. Афра — моя девочка. И если ты посмотришь на неё не так, как надо, мы с тобой поговорим по-другому. Понял?
Джем поднял руки, притворяясь невинным, но его улыбка была ядовитой.
— Эй, расслабься, чувак. Всё по сценарию. Но Синан и Сейран... у них химия, это не я придумал.
Мерт сжал кулаки, его челюсть напряглась, но он сдержался, зная, что Афра не хотела бы сцены.
— Химия? — его голос был полон презрения. — СейФер — это химия. А ты — просто временный гость. Не забывай.
Он развернулся и ушёл, чувствуя, как ревность жжёт его изнутри. Он ненавидел Джема, ненавидел его самоуверенность, его намёки. Но больше всего он боялся, что это как-то заденет Афру, что она будет чувствовать себя некомфортно рядом с ним.
Между съёмками Афра и Мерт уединились в её караване, чтобы перевести дух. Она сидела на диване, всё ещё в костюме Сейран, её парик блестел под светом лампы, а глаза были полны усталости и тревоги. Мерт ходил по каравану, его движения были резкими, будто он не мог найти покоя.
— Я встретил Джема, — сказал он, его голос дрожал от сдерживаемого гнева. — Этот парень... он мне как нож в горле, Афра. Его ухмылка, его слова о тебе. Он говорил, будто вы с ним... будто у вас будет «огонь». Я чуть не врезал ему.
Афра вздохнула, потирая виски, её сердце сжалось от его слов.
— Мерт, я знаю, он ужасен, — сказала она, её голос был мягким, но полным боли. — Его взгляд... он смотрит на меня, как на добычу. Мне противно, но я должна играть с ним. Это работа.
— Работа? — он остановился, его глаза вспыхнули. — Он играет твоего нового «парня», Афра. Синана, который, по сценарию, чуть ли не спасает Сейран. Я не хочу, чтобы он был рядом с тобой, чтобы смотрел на тебя, чтобы... — он замолчал, его голос сорвался.
Она встала, её сердце билось быстрее от его слов, от его ревности, которая была такой же сильной, как её собственная. Она подошла к нему, взяла его за руки, её пальцы дрожали.
— Любимый, послушай, — сказала она, её голос был твёрдым, но полным любви. — Никто не заменит тебя. Ни Джем, ни Синан, ни кто-либо ещё. Ты — мой Мерт, мой Ферит, моя душа. Я играю роль, но каждую секунду я думаю о тебе. О нас.
Его глаза смягчились, но в них всё ещё бушевала буря. Он притянул её к себе, его руки обняли её талию, а лоб лёг на её.
— Я ревную, — признался он, его голос был хриплым, почти надломленным. — Не хочу делить тебя, даже на экране. Ты моя, Афра, и мысль, что этот ублюдок смотрит на тебя... она убивает меня.
Она улыбнулась, её пальцы коснулись его щеки, её сердце билось в унисон с его.
— А я ревновала, когда видела те фотки с Бали, — сказала она, её голос был мягким, но в нём была искренняя боль. — Эти девушки, их улыбки... я представляла, как они касаются тебя, и мне хотелось кричать. Так что мы квиты, Демир.
Он рассмеялся, его напряжение спало, и он поцеловал её — медленно, нежно, но с той страстью, которая всегда жила между ними. Его руки сжали её талию, пальцы запутались в его волосах, и они растворились в этом моменте, забыв о студии, о Джеме, о сценарии.
— Мы пара идиотов, да? — сказал он, отстраняясь, но не отпуская её, его глаза блестели.
— Самых лучших идиотов, — ответила она, её улыбка была яркой, как солнце.
Она потянула его на диван, и они сели, прижавшись друг к другу, её голова легла на его плечо, а его рука обняла её.
— Давай бороться за СейФер, — сказала она тихо, её голос был полным надежды. — Я говорила с Пелин. Она на нашей стороне. Может, мы убедим Онура переписать сценарий?
— Не думаю что из этого что то выйдет,ты ведь знаешь Онура, — подмигнул он, его голос стал теплее. — Но я в деле, любовь моя.
Они замолчали, просто наслаждаясь моментом. За стенами каравана гудела съёмочная площадка, но здесь, в их маленьком мире, были только они — их любовь, их сила, их обещание друг другу.
Через несколько дней Афра и Мерт уехали в Шиле,где начинались съёмки. Шиле был их убежищем — местом, где жила семья Мерта, где они могли дышать свободно, вдали от камер и слухов. Но даже здесь их настигли паблики, полные сплетен: Афра якобы «сближается» с Джемом, а Мерт «изменяет» с девушками с Бали. Афра смеялась над этим, листая телефон, но Мерт хмурился, его пальцы сжимали кружку с чаем, пока они сидели на веранде дома его родителей.
— Это чушь, — сказал он, его голос был полон раздражения. — Но меня бесит, что они лезут в нашу жизнь, в наше сердце.
Афра села рядом, её рука легла на его, её пальцы переплелись с его.
— Пусть говорят, — сказала она, её голос был мягким, но твёрдым. — Мы знаем правду. Твоя семья знает. А остальное — просто шум.
Его мама, вышла с подносом домашнего печенья и улыбнулась им, её глаза светились теплом.
— Вы двое — как СейФер, — сказала она, ставя поднос на стол. — Всегда вместе, несмотря на бури.
Афра почувствовала, как её сердце согревается. Семья Мерта принимала её, как родную, и их любовь была её якорем. Они провели день с его родителями и сестрой, гуляли по пляжу, ели долму и смеялись над детскими историями Мерта. Но вечером, на пирсе, где они сидели, глядя на море, Афра почувствовала, как тень съёмок возвращается.
— Я боюсь, что Джем сделает что-то не то, — призналась она, её голос дрожал, ноги касались воды. — Его взгляд, его слова... они заставляют меня чувствовать себя не в своей тарелке.
Мерт обнял её, его подбородок лёг на её плечо, его дыхание было тёплым.
— Если он переступит черту, я с ним разберусь, — сказал он, его голос был твёрдым, но полным любви. — Ты не одна, Афра. Ты — моя звезда, и я всегда буду рядом. Просто будь собой, сияй, как ты умеешь.
Она повернулась, её глаза встретились с его, и она поцеловала его, её губы дрожали от эмоций. Море шептало за их спинами, звёзды горели над головой, и она знала, что с ним она готова ко всему. Слухи, сценарий, Джем — всё это было временным. Их любовь была вечной.