Глава 4
Покрасневшие уголки глаз и едва заметно дрожащие губы — вероятно, это было самое беспомощное выражение, которое мужчина когда-либо показывал при посторонних. Фраза "не жди ничего" звучала стоически, но почему-то заставила сердце Сюй Яна подпрыгнуть дважды.
Пока Сюй Ян переживал прилив смущения, Янь Кэ уже опустил голову и прошёл мимо, не проявляя ни малейшего желания продолжать разговор.
Только тогда Сюй Ян вспомнил, что и сам когда-то насмехался над этим человеком, а значит давно попал в чёрный список тех, от кого "не стоит ждать ничего". Осознание вызвало лёгкое смущение, которое почти сразу сменилось глухим раздражением.
Ему отчаянно хотелось доказать Янь Кэ, что он не так уж плох, заслужить его благодарный или хотя бы заинтересованный взгляд. Как минимум, взгляд, которым тот смотрел на него, должен был хоть чем-то отличаться от взгляда на других.
В студии звукозаписи Сюй Ян всё ещё размышлял об этом, когда пришло время записывать песню, написанную Янь Кэ. Возможно, из-за своего импульсивного настроения он все еще чувствовал, что что-то не так, даже попытавшись спеть ее несколько раз. Дыхание в нескольких местах было немного учащенным и напряженным. После записи по частям и объединения дорожек, она все еще не достигала желаемого уровня.
После долгих мучений он внезапно осознал, что хотя песня изначально предназначалась для сольного исполнения, возможно, она больше подходила для дуэта.
Чем больше он об этом думал, тем очевиднее становилась идея. Отдыхая и попивая воду, Сюй Ян неожиданно воспрянул духом и сразу же обратился к продюсеру:
«Позовите Янь Кэ. Я хочу спеть эту песню с ним в дуэте.»
Продюсер растерялся:
«Э-это... Конечно, с кем бы вы ни пели, это не повлияет на продажи, но разве не лучше пригласить певицу? Если уж нужен мужчина, у нас есть несколько перспективных новичков, вы могли бы рассмотреть...»
Сюй Ян нахмурился и нетерпеливо сказал:
«Мне нужен только Янь Кэ.»
Когда Янь Кэ привели в студию, он пребывал в полном недоумении. Осознав, что это каприз Сюй Яна, который пожелал дать ему шанс спеть, он буквально окаменел.
«Ты же сам написал эту песню, должен знать её хорошо. Давай сначала попробуй ее спеть.»
У Янь Кэ не было времени прийти в себя, он уже стоял растерянный и беспомощный в главной студии, с одеревеневшими пальцами. Даже наушники ему помог надеть Сюй Ян. Всё его тело слегка дрожало.
«Начинай.»
Янь Кэ открыл рот. Без подготовки он явно нервничал до крайности. Даже после распевки голос звучал зажато, а горло пересохло.
Звукорежиссёр в контрольной комнате выразил нетерпение, но поскольку Сюй Ян продолжал внимательно слушать, остальные не осмеливались возражать.
Янь Кэ глубоко дышал, его лицо пылало, пока он пытался взять себя в руки. Постепенно скованность и напряжение сменились чем-то иным, и голос зазвучал чище и естественнее.
Он пел с усилием, на лбу проступили вены, но это было не бессильное напряжение, а полная самоотдача, когда вкладываешь в звук все свои эмоции и энергию.
Исполнение всё ещё нельзя было назвать идеальным, но одиночество, так явственно звучавшее в его голосе, будто сгустило воздух в студии. Печаль обрела силу, от которой у Сюй Яна сжалось сердце, а по спине пробежали мурашки.
Вокальная техника Янь Кэ, конечно, не могла сравниться с мастерством Сюй Яна, но он, казалось, понимал нечто, что даётся лишь с опытом и через поражения.
Когда последний звук затих, и Янь Кэ сомкнул губы, нервно ожидая реакции, Сюй Ян посмотрел на него:
«Хорошо, теперь давай запишем по-настоящему».
Янь Кэ нервно и польщенно улыбнулся, снял наушники и снова надел их, и осторожно, словно боясь ошибиться, поправил свою позу у микрофона.
Сюй Ян не отрываясь смотрел на него, удивляясь. Почему он вдруг стал таким притягательным?
Лицо то же самое, но глаза теперь казались глубокими и тёмными, словно готовыми поглотить все вокруг. Взгляд стал живым, исчезла прежняя блёклость, даже тусклые губы обрели лёгкий румянец.
Сюй Ян не понимал, как человек без макияжа и ухищрений может так преобразиться, и в глубине души терялся в догадках.
Но его порадовало, что этот внезапно похорошевший мужчина (эффект был подобен тыкве-карете Золушки и длился всего несколько часов) после записи задержал его, чтобы сказать: «Спасибо».
Его выражение лица было искренним, и он явно испытывал благодарность.
Хотя Сюй Ян так и не смог извиниться за прошлые унижения, Янь Кэ, тронутый его поступком, уже полностью простил его.
Когда работа закончилась и все стали собираться, Янь Кэ робко подошёл к нему и снова поблагодарил:
«Если у тебя будет время, я могу угостить тебя ужином».
Сюй Ян почувствовал лёгкое волнение:
«Хорошо. Может, сходим к тебе, и ты приготовишь?»
Янь Кэ удивился: «Но... тебе не нужно экономить.»
Он был бережлив, но не скупился на других.
«Всё в порядке, я хочу домашней еды».
Еда была не важна, Сюй Ян хотел воспользоваться возможностью посетить его дом.
Янь Кэ знал марку его бритвы и цвет полотенец, а он даже не представлял, где и как тот живёт. Осознание этой несправедливости задело его.
Когда они наконец пришли, всё оказалось, как он и предполагал: старый, мрачный многоквартирный дом. По стенам лестницы пестрели рекламные листовки, детские каракули и номера телефонов, нацарапанные неизвестно кем.
Но стоило Янь Кэ открыть дверь, как Сюй Ян замер в удивлении. Снаружи — убогость, внутри — настоящая творческая мастерская. Компактная, но продуманная, с необходимым оборудованием и самодельной звукоизоляцией.
Оказывается, Янь Кэ так усердно копил, отказывая себе даже в бутылке воды, чтобы вложить деньги в это.
Но даже при всех его усилиях мечта оставалась недостижимо далёкой. От этой жестокой мысли Сюй Яну стало жаль его.
Заметив, как тот разглядывает аппаратуру, Янь Кэ смущённо улыбнулся:
«Это... просто моё увлечение».
Янь Кэ занес на кухню пакеты с только что купленными продуктами, а Сюй Ян, следуя за ним, продолжал осматриваться. Помимо музыкального оборудования, мебель здесь была простой, без излишеств. На стенах висели картины в рамках, что было единственным украшением. Яркие картины очень привлекали внимание, но они не были похожи на тот стиль, который оценил бы Янь Кэ. Когда он подошел ближе, то увидел, что на каждой из них была размашистая подпись, поэтому было трудно разобрать, что это были за слова. Очевидно, ее нарисовал один и тот же человек
На журнальном столике не было ваз или других безделушек, только одна фотография в рамке. Дерево потемнело от времени, но поверхность блестела от частых прикосновений.
Сюй Ян с любопытством наклонил голову, разглядывая снимок, затем взял его в руки.
Слева, судя по всему, был сам Янь Кэ — юный, с чистым и приятным лицом. Глаза блестели, а очертания щёк сохраняли детскую мягкость. Разница с настоящим оказалась так велика, что оставалось лишь удивляться, как быстро время меняет человека.
Справа стоял незнакомец. Он был выше ростом, с более смуглой кожей и поразительно красивыми, но дерзкими чертами лица.
«Это я и мой брат.» — Раздался голос Янь Кэ.
Сюй Ян поднял взгляд. Тот стоял в дверях кухни, держа в руках только что вымытую луковицу.
«Фотографии больше десяти лет. Теперь мы совсем другие. Я сам с трудом узнаю себя».
«Да...»
«Ты ешь лук? Если да, я могу сделать яичницу с луком».
«Конечно».
Сюй Ян поставил рамку на место и направился на кухню. Здесь тоже царила чистота. Две самодельные полки аккуратно хранили посуду, приправы, чеснок и зелень. Эта уютная бытовая атмосфера слегка диссонировала с привычным миром Сюй Яна.
«А те картины в гостиной тоже твой брат нарисовал?»
«Да.» — С гордостью ответил Янь Кэ: «Подпись такая небрежная, а ты всё равно догадался».
«Они хороши».
«У Янь Вэня был талант.» — Ловко разбив четыре яйца, продолжил он. Казалось, воспоминания о покойном брате не причиняли ему боли, потому что в голосе звучала лишь братская гордость: «Он с детства всё схватывал на лету. Намного способнее меня».
«Понятно».
«Я думал, он станет художником. Или пойдёт в науку, он был так хорош в учебе. Если бы тогда у меня были деньги, я отправил бы его в лучший университет. Может, стал бы учёным. Он мечтал о математике — даже задачи для старших классов решал на отлично...»
Сюй Яну стало неприятно слушать эти восторженные рассказы о незнакомце. Он прервал:
«А о чём мечтал ты?»
Янь Кэ сначала замялся, затем честно признался, и в голосе прозвучала лёгкая нотка стыда:
«Стать лучшим певцом...»
«А теперь?»
Янь Кэ снова замолчал, энергично взбивая яйца, затем принялся чистить лук.
«Ну а теперь?» — Настаивал Сюй Ян. Ему не нравилось чувствовать, что этот человек что-то скрывает.
«Теперь...» — Янь Кэ, кажется, и сам не знал, как сформулировать. Он колебался, смущённо сжимая лук в руках: «Мечты — они как этот лук. С годами слой за слоем исчезают.» — Медленно очищая овощ, продолжил он: «Сначала он большой, вот такой. Через несколько лет остаётся только это. Ещё через годы — вот это... А в конце...»
Он замолчал, добравшись до сердцевины. Едкий запах заставил его прослезиться.
Янь Кэ кашлял, вытирая слезы, которые вызвал лук, и при этом смущённо улыбался. Сюй Яну вдруг необъяснимо сильно захотелось его поцеловать.
Блюда были приготовлены быстро. Миски и тарелки не были изысканными, но они были очень чистыми. Даже если где-то виднелись сколы или потёртости, всё вместе смотрелось уютно.
Янь Кэ оказался человеком аккуратным. Даже живя один в стеснённых обстоятельствах, он изо всех сил старался поддерживать порядок.
Сюй Ян попробовал блюдо. Обычные ингредиенты, приготовленные с мастерством, дали простой, но приятный вкус.
«Ммм, вкусно».
Похвала заставила Янь Кэ смутиться. Он улыбнулся и положил Сюй Яну ещё еды.
Сюй Ян не мог не смотреть на его губы. Губы Янь Кэ были тонкими, мягкими и светлого цвета. Обычно плотно сжатых, но иногда приоткрывавшихся, обнажая аккуратные белые зубы.
От этих мыслей Сюй Яна охватили непристойные фантазии.
Ему страстно хотелось прижать этого мужчину, закрыть его губы своими, проникнуть языком внутрь, раздвинуть те осторожно смыкающиеся зубы и безжалостно опустошить его глубины.
Сюй Ян был необъяснимо возбужден этими мыслями и чувствовал себя очень подавленным. Сегодня не было полнолуния, почему он вдруг стал таким голодным?
Сердце Сюй Яна кипело, но не имея возможности выплеснуть эмоции, он лишь делал вид, что спокоен, намеренно затягивая время. После ужина потребовал фруктов, после фруктов — сладостей.
Янь Кэ, ожидавший, что избалованный молодой господин в таких условиях скоро заскучает, был удивлён и польщён его нежеланием уходить. Поскольку готовых десертов не оказалось, он принялся лепить для Сюй Яна сладкие шарики танъюань.
[Примечание. Танъюань — китайское блюдо, приготовляемое из муки клейкого риса, смешанной с небольшим количеством воды, которому придают форму шариков и затем погружают в кипящую воду. В зависимости от рецепта шарики танъюань бывают разного размера и могут как иметь начинку, так и не иметь.]
Сюй Ян прислонился к дверному косяку кухни, лениво перебрасывался словами и разглядывал чистый профиль Янь Кэ, его пальцы были заняты работой и испачканы белой мукой. На руках виднелись мозоли, кожа казалась грубоватой, но пальцы оставались изящными и красивыми.
Янь Кэ был уже не молод, к тому же выглядел измождённым. Душевное состояние сильно влияет на внешность, а он постоянно пребывал в усталости, весь какой-то потускневший, без малейшего блеска.
Но если приглядеться, несмотря на неидеальные черты лица, в целом он производил приятное мягкое и миловидное впечатление.
Обычно бледное и тусклое лицо Янь Кэ лишь на таком близком расстоянии позволяло разглядеть чистую, гладкую кожу, даже более светлую и ухоженную, чем у многих знаменитостей, которые снимались в рекламе косметики.
Теперь Сюй Ян понимал, почему компания когда-то подписала с ним контракт.
Погружённый в эти мысли, он рассеянно ел танъюань, даже не замечая, сколько шариков уже проглотил, незаметно прикончив и порцию Янь Кэ.
Немного смутившись своего обжорства, но всё ещё не желая уходить, Сюй Ян взял гитару и небрежно провёл пальцами по струнам. Инструмент был в отличном состоянии, модель выпускалась много лет назад и в своё время стоила дорого. Неизвестно, сколько копил Янь Кэ, чтобы её купить.
«Сыграй мне что-нибудь?»
Янь Кэ замахал руками, смущённо улыбаясь:
«Я плохо играю. Раньше это была гитара моего брата, он был прекрасным гитаристом...»
На самом деле Янь Кэ играл неплохо, но перед Сюй Яном это выглядело как неуместное дилетантство. Того называли «виртуозом», и хотя часть заслуг принадлежала медийной шумихе, его техника действительно была выдающейся.
Сюй Ян легко выдал идеальное соло с простой блюзовой гаммой. Янь Кэ сидел рядом, слушая с лёгким восхищением в глазах. Чувствуя этот взгляд, Сюй Ян ощутил странное тепло в груди и с ещё большим азартом продемонстрировал свою гордость — молниеносную технику пальцев, играя всё быстрее, почти достигая предельной скорости.
Сюй Ян демонстрировал своё мастерство, украдкой наблюдая за выражением лица Янь Кэ. Тот слушал с предельной сосредоточенностью, широко раскрыв глаза. Его тёмные, блестящие зрачки, когда он так внимательно смотрел на человека, действительно заставляли сердца людей биться чаще.
Рука Сюй Яна тут же соскользнула, и он сыграл не ту ноту.
«......»
Неизвестно, заметил ли Янь Кэ эту ошибку, но Сюй Ян тут же покраснел. Он кашлянул, поспешно закончил мелодию и отставил гитару в сторону, переведя разговор:
«А у тебя есть ещё старые фотографии? Хочу посмотреть».
Хотя Янь Кэ по-прежнему говорил мало, сегодня он явно пребывал в прекрасном настроении и принимал гостя с необычной для него теплотой. После лёгкого колебания он повернулся, достал из шкафа фотоальбом.
Фотоальбом был очень старым и хорошо сохранившимся, как и многие вещи в доме. Перевернув его, можно заметить, что многим фотографиям больше десяти лет, поэтому они неизбежно пожелтели. Качество уступало современному, но люди на фотографиях радовали глаз. Свежий, юный подросток тех лет как раз соответствовал вкусу Сюй Яна, отчего у того даже слюнки потекли.
К сожалению, индивидуальных фото Янь Кэ оказалось мало. В основном это были групповые снимки с младшим братом. Тот на разных кадрах принимал непринуждённые позы, и в каждом движении сквозила скрытая дерзость, которая была полной противоположностью Янь Кэ.
Просмотрев несколько фотографий, Сюй Ян постепенно осознал, что этот покойный по имени Янь Вэнь и вправду, как говорил Янь Кэ, был на него похож.
Не чертами лица, но типом внешности и харизмой. Даже пренебрежительное выражение, с которым он стоял рядом с братом, казалось удивительно знакомым.
Не выдержав, Сюй Ян проговорил:
«Твой брат... довольно похож на меня, да?»
«Правда? Я тоже так думаю» - Янь Кэ радостно улыбнулся. Его Губы были бледноваты, но красивой формы, а когда он смеялся, на щеке проступала едва заметная ямочка.
Эта милая ямочка на его усталом, повидавшем виды лице казалась сначала неуместной. Но его искренние улыбки и так были редкими, и когда он по-настоящему радовался, это слегка озорное выражение не выглядело неестественным.
Сюй Ян почувствовал, как его сердце вновь забилось часто-часто, и в тот же миг едва сдержал порыв повалить мужчину на диван и сорвать с него одежду.
К счастью, сегодня на нём были свободные брюки в бунтарском стиле. Даже если нижняя половина тела отреагировала на фантазии, в согнутом положении это не так заметно. Но если бы он "поставил палатку" прямо перед Янь Кэ, как бы он после этого смог сохранять своё надменное выражение?
Однако если это продолжится, даже слепой заметит его возбуждение. Ради своего жалкого самолюбия Сюй Ян молниеносно вскочил на ноги и резко повернулся спиной к Янь Кэ:
«Мне пора!»
«Э-э?»
Янь Кэ даже не успел вежливо проводить гостя, потому что Сюй Ян, словно его преследовал призрак, вылетел за дверь.
Сюй Ян был расстроен. В последнее время его постоянно одолевали странные мысли. В моменты рассеянности он невольно представлял, как раздевает этого мужчину и безудержно берёт его, причём фантазии были настолько яркими, что вызывали физическую реакцию. Неужели он дошёл до такого жалкого состояния?
Вообще-то, физическая близость — дело обычное, и Янь Кэ, конечно, не был каким-то неприкосновенным объектом. Но молодой господин с его гордым нравом, прекрасным происхождением, эффектной внешностью и всеобщим обожанием совершенно не нуждался в том, чтобы кого-то принуждать. Все, с кем у него были отношения, явно проявляли к нему интерес, и он отвечал взаимностью, и тогда всё происходило по обоюдному желанию. А Янь Кэ явно был другим.
Не суметь очаровать другого — уже удар по самолюбию. А если ещё и насильно прижать его, показав свой волчий аппетит, это и вовсе унизительно.
Он не мог заставить себя опуститься до такого. Лучше уж молча томиться по ночам от желания, чем позволить кому-то узнать о своей слабости.
В последнее время Янь Кэ стал относиться к нему с неожиданной теплотой, часто повторяя фразу "ты похож на моего брата".
Его брат был самым важным человеком в жизни, и хотя такое сравнение вряд ли можно считать комплиментом, оно явно выражало доброжелательность и близость.
Во время перерывов Янь Кэ охотно садился рядом, чтобы вместе перекусить, создавая уютную атмосферу. Иногда он даже выбирал для Сюй Яна самые вкусные кусочки или нарезал их специально для него.
Столкнувшись с такой искренней дружелюбностью и заботой, Сюй Ян не удержался от извинений:
«Прости, раньше я вел себя с тобой ужасно.»
«Я... я тоже...» — Янь Кэ покраснел до корней волос, сгорая от стыда: «Иногда мстил тебе в ответ.»
«Да? Например?»
«Я... я плевал в твой стакан.» - Уши Янь Кэ стали пунцовыми, а выражение лица выдавало глубочайшее раскаяние.
Вместо отвращения Сюй Ян испытал странное возбуждение, ему даже захотелось, чтобы тот плевал больше! Покрасневшее от смущения лицо Янь Кэ казалось ему невероятно соблазнительным, и ему страстно хотелось прижать к его губам, повалить мужчину и взять его.
Одна только мысль о том, каков на вкус этот взрослый мужчина, заставляла все его тело гореть.