7
обнимающихся Чонгука и Тэхена. — Меня отправил в другую ванную, а сам пошел к нашему Гуки.
«Нашему Гуки»… Почему-то эти слова полыхнули огнем по члену Чонгука. Джэхен же, увидев реакцию на свои слова, неторопливо подошел к нему сзади, властно притянул его к себе за бедра и укусил за загривок.
— Ну как, ты помылся? Вычистил там всё? — негромко проговорил, неспешно пройдясь жалящими поцелуями-укусами по всему его позвоночнику.
Рот Чонгука сформировал томное «О», когда он выдохнул:
— Да…
Ответом ему был увесистый шлепок по ягодице.
— Хороший мальчик… Даже немного растянул себя… — похвалил он, засовывая свои пальцы в Чона, и тот всхлипнул. — Хотя, наверное, тебе кто-то помог, — он насмешливо посмотрел на брата, который с интересом наблюдал за ними. Чонгук представлял собой невообразимо прекрасное зрелище — еще в самом начале своего излома, еще не знает, насколько они сегодня его разрушат. Но уже такой хрупкий и настолько жаждущий.
— Ты плохо растягиваешь.
— Я хорошо растягиваю! — не согласился Джэ. — Ты его слишком бережешь, — укоризненно добавил он и понизил голос. — А может Гуки сам хочет, чтобы погрубее. Хочешь, Гуки?
Чонгук, прикрыв глаза, кивнул. Они с Джэ на их втором свидании это уже обсуждали, и сошлись на некоторых моментах, которые привлекают обоих.
— Отсоси ему.
Например на таких.
От приказного тона и небрежного взгляда мурашки побежали, и судорожно выдохнувший Гук только хотел было опуститься на колени перед быстро облизавшим губы Тэ, но сделать ему этого Джэхен не дал.
Он указал кивком головы на кровать.
— В коленно-локтевую, малыш. И прогнись, как я тебя учил.
Чонгук, сглотнув, забрался на кровать, встал на четвереньки, облокотился локтями о постель и выгнул спину. И снова он выглядел как развратная шлюха. Но в этот раз уже по делу.
Гук прикрыл веки. Он выставил себя на всеобщее обозрение. Но ему при этом было пиздецки хорошо. Он даже представить не мог, что будет настолько охуенно.
Его губ коснулось что-то мягкое и горячее, и Чон, даже не открывая глаз, приоткрыл рот и захватил головку члена своего босса, принявшись ее энергично сосать. И промычал, когда ощутил язык в своей заднице. Блять!
Так как Чонгук был уже неплохо растянут, Джэхен сходу стал его трахать своим языком, натянув пальцами кожу, чтобы максимально раскрыть анальное отверстие перед своим жадным взглядом.
Гук открыл глаза, его губы были растянуты и плотно насажены на член его босса. Он мечтал об этом не раз, все мозги вытрахал Чимину (хотя там нечего трахать), в мельчайших деталях представлял, как он будет это делать, каким Ким Тэхен окажется на вкус, как эта тяжесть на языке будет отдаваться искрами у него в промежности и насколько он будет задыхаться, истекать слюной и плакать, когда этот член будет таранить и заполнять его глотку и не давать получить даже крохотную порцию воздуха.
Мечты имеют свойство исполняться. Да еще и в двойном размере.
Гук, выпустив член изо рта, посмотрел снизу вверх на расслабленного и балдевшего от минета Тэхена. И, встретившись с ним взглядами, почувствовал в этот момент… Странную власть, странное распутство. Ему нравилась та свобода, которую дарила сегодняшняя ночь. Ему очень нравились эти близнецы. У Чонгука было чувство, что он встретился с разными сторонами одной личности. И он был без ума от обеих.
Сзади его ритмично имел своим языком Джэ, спереди был его охуенный босс, а на губах Чонгука его нереальный вкус, который хотелось запомнить, зашить в свой ДНК, чтобы никогда не забывать.
А Тэхен смотрел на него так, в его глазах был такой безумный коктейль из страсти, похоти, нежности, желания и... любви, что его хотелось выпить залпом и до дна. Щеки Чонгука нещадно покраснели, выдавая всю степень его смущения от этого раскаленного взгляда, а сердце сладко заныло.
Из глубины его горла вырвался стон, когда Тэхен провел подушечкой большого пальца по его полураскрытым губам, а затем отправил этот палец в свой рот, пробуя свой собственный терпкий вкус, смешанным со вкусом самого Чонгука.
— М-м-м... Вкусно, — неторопливо протянул он, продолжая вглядываться в расширенные от возбуждения зрачки Гука, который буквально замер, застыл в этом моменте.
Это странное состояние прервал звонкий шлепок по его попке и глухое, рычащее:
— Соси!
Чонгук, закатив глаза от прорезавшего низ живота приказного тона, снова погрузил член своего краша в рот, сразу пропустив его в горло. Втянул щеки и энергично принялся насаживаться на толстый ствол.
— Помню кто-то говорил, что любит сосать члены. И ведь не соврал же, — довольно заметил Джэ, оторвавшись от своего увлекательного занятия и наблюдая за действиями Гука. Тэхен в это время кайфовал, вплетя свои пальцы в волосы Чона и направляя его голову когда и куда надо.
— Это мой друг писал анкету, не я! — возмущенно напомнил Гук.
Джэхен хмыкнул. С другом-долбоебом он познакомился, таксиста тоже нашел, обоим всыпал люлей. Потом еще и добился увольнения таксиста. Никто не имеет права обижать Чонгука.
Гук опять опустился губами на член Тэ. Язык скользил по головке и по всему стволу, слюна стекала по подбородку, глаза горели от возбуждения — от языка и пальцев, долбящих по простате, от того, что его собственный каменный член постоянно касался постели, дразня сверхчувствительную головку, которая до зуда очень хотела снова оказаться у кого-то во рту.
У Джэ перед глазами был охуенный вид — бесстыдно раскрытый, выпяченный и подрагивающий от удовольствия зад. Миллион звезд из ста.
— В конце ночи твоя дырка будет настолько растраханной, — он засунул в Гука четыре пальца и трахал ими его, пока тот хватал ртом воздух и еще больше оттопыривал свой зад, — что ты в туалет дня три сходить не сможешь. После моего хуя и хуя моего брата здесь будет настоящий кратер. Хочешь этого, Гуки?
— Хочу... — изнемогая от возбуждения, прошептал Чонгук, выпуская ствол Тэхена изо рта и облизывая губы. Его собственный дергался и сочился с каждым произнесенным словом, с каждой вспыхнувшей в мозгах грязной картинкой.
— Как думаешь, он сможет взять оба наших члена одновременно в рот? — спросил Джэхен, обращаясь к Тэхену, но наблюдая при этом только за почти что уже всхлипывающим от этих бесстыжих фантазий Чонгуком.
— Не знаю, — Тэ тоже наблюдал за окончательно поплывшим и теряющим связь с реальностью Гуком, которому явно нравились подобные грязные разговоры. — Не порвем?
Чонгук еще сильнее всхлипнул. Из уст его босса это звучало еще грязнее, еще развратнее.
— Если сможет, тогда я дам ему конфетку, — промурлыкал Джэхен.
Они разговаривали так, будто Чонгука здесь и не было вовсе, игнорируя его и заставляя чувствовать себя лишь телом, которое цинично пользуют эти два близнеца. Ноги и руки Гука уже не держали, он хотел только одного — безвольно свалиться на постель и кончить. Слишком грязно, слишком опьяняюще, слишком бесстыдно.
Что он и попытался сделать, рухнув на кровать и схватившись за свой горящий огнем орган. Но его руки тут же убрали, и он отчаянно заскулил, потому что кто-то из двоих надел кольцо на его ствол.
— Нет… — прошептал он, будто в агонии. — Дайте спустить… Я больше не могу!
Черное силиконовое эрекционное кольцо-лассо с двумя утяжками, надетое одновременно на пенис и мошонку, сделали невозможным выстрелить горячей и липкой струей спермы.
— Штраф, Гуки, помнишь? — невозмутимо спросил Джэхен. — Надо будет его еще отшлепать по этой его бесстыдной провинившейся заднице.
Тэхен наклонился к всхлипывающему Чонгуку, но обращался при этом к Джэхену:
— Ты будешь первым его брать?
— Да. Ты своим бездействием потерял право первой ночи.
— Я не спорю, братец. Но хочу потом трахнуть его одновременно с тобой.
Валяющийся на постели Гук заскулил, и Тэ продолжил:
— Я очень надеюсь, милый, мы тебя не порвем, пока будем ебать. Мы можем.
— Не без этого, — согласно добавил Джэ. Он перевернул Чонгука на спину и коснулся губами его налитых сосков, руками лаская твердый накачанный живот, тонкие бока, крепкие бедра. — Гуки, ты еще не брал мой хер в рот. Хочешь? — когда Чонгук, кусающий губы, простонав, кивнул, он продолжил: — Мы с братом очень разные. И на вкус тоже. Интересно, если тебе завязать глаза, ты угадаешь, кто тебя ебет, а кому ты отсасываешь?
Джэ отстранился от Чонгука и Тэ накрыл искусанные, сухие губы Чона своими, посасывая попеременно то верхнюю, то пухлую нижнюю. Чонгук всхлипывал ему в поцелуй, пока Тэ царапал кончиками своих ногтей его чувствительные соски. После этого язык его босса заменили на ствол Джэхена, который Чонгук, давясь слезами, исступленно сосал, в то время как Джэ держал его голову и периодически сам вбивался в его глотку. А Тэхен в это время очень искусно, пошло причмокивая, делал горловой Гуку.
После он перевернул Чонгука на живот. Нежно оглаживал кончиками пальцев раскрытую, но пока еще не растраханную дырочку. Прикоснулся к ней губами, и Гук тут же поддался бедрами наверх, а Тэ простонал. Он хотел Чонгука, так отчаянно реагирующего на грязные разговоры и свои не менее грязные фантазии, до зуда в кончиках пальцев и своего болезненного стояка.
Джэ в это время принес из ванной презервативы и смазку. Но, подумав, засунул презервативы под подушку. Выдавил на ладони приличное количество лубриканта, растирая его и согревая в своих руках.
Шире развел ноги Чонгука и за тонкие щиколотки притянул его к себе ближе, заставил подняться и встать на четвереньки. Гук, уже давно мыслями был в какой-то другой противоречивой реальности, в которой он хотел кончить, но чтобы эта ночь не кончалась. Чтобы его грязно обсуждали и оскорбляли, и чтобы заласкали. Чтобы трахали, и чтобы любили.
— Мне нравится, малыш, как ты меня принимаешь, — Джэхен брал его сзади, сразу же войдя в Чонгука полностью. Стонал от податливой дырки — она всё еще пока была очень узкой. Поворачивал его голову и шептал ему в губы что-то сладкое, разрывая поцелуй с каждым новым толчком, и снова целуя на следующий.
В сексе он всегда был жадным. Особенно это касалось Чонгука, которого он знал меньше недели, но которого безумно хотел.
Если так подумать, у них с братом редко когда совпадали интересы касательно парней. Раньше, в юности, всё было больше по приколу, но так, чтобы сильно запасть на одного и того же человека — такого у них еще не было. Особенно сейчас, когда у каждого устоялась своя взрослая жизнь.
И вдруг появляется этот парень, и всё меняется.
Он оторвался от его сладчайших уст, чтобы в очередной раз полюбоваться этим лицом, таким открытым, страстным и довольным. В глазах — чистейшее животное желание, порок и секс, слипшиеся от слез ресницы, красные, опухшие, искусанные до крови губы, слюна и чужой предэякулят в их уголках (Чонгук сегодня попеременно сосал два хера), приоткрытый от беззвучного стона рот.
Джэхен слизывал капли пота с его шеи, сжимал талию, оставляя на бледной коже покраснения от своих пальцев, вбиваясь в узкое и скользкое от обилия смазки пространство. Влажные звуки заполнили комнату.
Он нажал на поясницу, заставляя Чона еще больше прогнуться. Хорошо, что Чонгук гибкий, его прошлые занятия танцами и любовь к стретчингу очень пригодились. И братья, быстро смекнувшие это, вертели и сжимали его гуттаперчевое тело, заставляли его принимать настолько развратные позы, что индусы со своей Камасутрой нервно курили в стороночке. Ну и записывали, зарисовывали этот разврат.
Джэ нарастил быстрый и рваный темп, затем резко вышел и уступил место своему брату.
Чонгук хрипло стонал, безнадежно срывая свой голос, принимая в себя толстый горячий ствол Джэхена, и насаживаясь на него сам. Кажется, он прохлопал момент, когда один член в его заднице заменил другой. Ноги не держали его. С каждым сильным толчком он будто рассыпался, стовольтное электричество прошибало его с головы и до пят. Голова была абсолютно пустой, он только и мог что стонать, сжимать в себе член и о чем-то невнятно просить.
— Быстрее… сильнее, не останавливайся… Я сейчас умру…
У Чонгука глаза закатывались, он дрожал в чужих руках, оставлял рваные алые царапины на чужой крепкой спине. Он уже и не замечал, что лежит на кровати, раскинув руки, а натягивает его Тэхен.
— Помнишь первый день? — Тэ сделал особенно сильный толчок. — У меня тогда в шкафу было много разных рубашек. И белые в том числе. Но я дал тебе припасенную для карнавала.