Глава 15
Тэхён остановился напротив многоэтажек и поднял взгляд. Он задумался над причиной своего прихода сюда. Точно ли он хочет разобраться в случившемся, и точно ли он хочет знать настоящую причину поведения Чона? Но уже через мгновение он направился ко входу и оказался внутри здания, где жил генеральный директор. Поднявшись на этаж, Тэхён пошёл к двери, достав из рюкзака ключ, который однажды дал ему Чон, он открыл дверь и оказался внутри пустых апартаментов. Войдя глубже, Тэхён снял рубашку и кинул ту на диван вместе с рюкзаком.
Он подошёл к панорамному окну и взглянул на открывшийся вид: он, будто Бог, мог видеть всё, от крыш многоэтажек, до простора, по которому шли редкие фигуры людей, или небе, которое было тёмным и вместе с тем очень ярким. Тэхён замер взглядом на тёмно-синем полотне, поджал губы и сжал руки в кулаки. Он был зол. На случившееся недавно, на поведение Чона и даже на того старика.
Он не знал, почему злился, но в груди всё обжигало и ныло. Тэхён хорошо понимает только одно: Ким Ёна сегодня заставила его сердце сжаться так же сильно и резко, как когда он услышал: «Ты опоздал». Тот страх перекрыл его разум и проник ещё глубже, он завладел мыслями, завладел ощущениями и его чувствами. И ему это не нравилось. Ему не хочется, чтобы «мушкетёры» стали для него кем-то, кого он осознанно хочет защищать. Но Ким Ёна эту грань будто уже перешла, ведь Тэхёну хотелось её не просто защитить, он хотел обеспечить ей наивысший уровень безопасности, чтобы никто и ничто не добралось до неё.
Что это за чувство? Откуда пошло такое желание?
Тэхён опустил голову и беззвучно усмехнулся своей никчёмности. Как он вообще мог допустить такие мысли? Разве у него есть такое позволение? Разве он вправе… Разве он может заводить дружбу и оберегать её? Слишком непозволительно, и, как будто, уже не отказаться от этих мыслей и желаний. Парень отвернулся от окна как раз в тот момент, когда дверь распахнулась и на пороге остановилась высокая фигура директора. Тэхён продолжал стоять на месте, он смотрел на Чона бесстрастно, с пустым выражением лица, лишь поджимал губы. А тот снял обувь и прошёл вглубь, свет не стал включать, из-за чего казалось, будто Чон подступал с опасностью, готовился напасть и уничтожить навсегда.
Но Тэхён не испугался. Он продолжал смотреть на подходящего директора, которого материл весь путь, пока добирался сюда. Он так был на него зол. Но сейчас, вновь придя к мысли, что все его желания ничего не стоят, Тэхён больше не испытывал раздражения, вместо всего негатива в его груди вспыхнула усталость и сонливость. Сколько времени он стоял тут и ждал мужчину? Сколько сейчас вообще времени? Тэхён не успел посмотреть на часы, как крепкая рука Чона схватилась за его лицо, а потом всё внимание было сконцентрировано на губах, что нагло и требовательно впились в его собственные, даря влажный и глубокий поцелуй.
Тело окутало жаром и мурашками. Тэхён обессиленно оступился, и Чон вжал его спиной в стекло панорамы, отчего парень больше не мог даже думать. Мужчина, придерживая Тэхёна за подбородок, второй рукой пополз под футболку, начал оглаживать впалый живот, мышцы которого тут же сжались. Чон смотрел на писателя слишком тёмным и холодным взглядом. Он вгрызался в губы с остервенением, будто откусить пытался, переплетал свой язык с тэхёновым, не брезговал слюной, что стекала с их губ обильными подтёками.
Он рукой под футболкой накрыл грудь парня и сжал меж фалангами сосок, чуть оттягивая, а потом гладил, лаской всё же старался затмить боль, что остро проносилась по позвоночнику Тэхёна. Он мычал в чоновы губы, скалился и хотел отстранить полоумного от себя, но директор не поддавался. Разорвав с Тэхёном поцелуй, Чонгук резким движением развернул парня лицом к стеклу и немного отпятил чужой таз, заставив парня упереться обеими руками в панорамное окно и наклониться. Чон выше задрал его футболку и, продолжая удерживать писателя в позе, исследовал неторопливыми, но грубыми касаниями торс.
— Твой ответ, — вдруг раздался шёпот над ухом опешившего Тэхёна, который никогда не привыкнет к таким выходкам сумасшедшего. Парень повернулся лицом к тому и прошипел:
— Пошёл на хер. Я тут не за этим, — злость с новой силой проснулась в нём. А Чон улыбался и продолжал водить широкой ладонью по телу Тэхёна, которого он силой удерживал наклонённым и упирающимся в стекло. — Когда-нибудь я точно подам на тебя заявление…
— Тогда я предоставлю запись с камеры видеонаблюдения, где ты хотел меня задушить, — припомнил тихо Чон. Тэхён из-за расфокусированного взора плохо видел его лицо, но он отчётливо мог почувствовать, с какой яростью на него смотрели. Неужели Чонгук на него зол? А причина, небось, игнорирование? Смешно. Потому что и Тэхён сильно раздражён, и Чон, должно быть, это хорошо ощущает, раз всеми силами удерживает писателя в одном положении. — Я повторюсь. Тэхён, на этот раз последний раз. Твой ответ, — его рука остановилась на солнечном сплетении парня и чуть напряглась. Тэхён расширил глаза, хорошо понимая, что этот жест означает. Таким образом Чон дал понять, что если Тэхён продолжит молчать, тогда причинит сильную боль, ударив по жизненно важной точке.
— Не переживал. Как я могу переживать за человека, который своих же сотрудников ни во что не ставит? — его голос был настолько злостным и грубым, что это заставило Чона замереть, но сами слова сыграли куда больше роль на его последующие действия.
Мужчина нахмурился и отстранился от Тэхёна, он будто ошпаренный отдёрнул свои руки от писателя и потёр кожу. Он смотрел на Тэхёна растерянным взглядом, но умудрялся таить на дне радужки ледяной настрой. Тэхён выпрямился и поправил свою футболку, он чуть поднял подбородок и глянул на директора вновь ничего не выражающим взглядом. Его слова несли осуждение, но то осуждение было мимолётным, чуть ли не прозрачным. Но Чону и этого хватило, чтобы перемениться в настроении и держаться от Тэхёна на расстоянии. Такая реакция директора была непонятна, и Тэхён не скрывал своего интереса.
— Тебе впервые делают замечание? — бесстрастно задал вопрос парень, вздёрнув брови.
— Ты мне не доверяешь? — проигнорировал Чон. Тэхён поджал губы и отвёл взгляд, но быстро вернул глаза на директора и смотрел с очевидным ответом. А Чон нервно усмехнулся и сжал кулаки, он сделал шаг к парню, остановился, будто задумавшись, но через короткое мгновение приблизился к тому и заглянул своей чернотой взгляда в пустые глаза Тэхёна. — О ком ты говоришь? Кого из своих сотрудников я держу за пустое место? — парень бы упомянул сотрудницу, что работала с Ён Сопом несколько лет назад, ведь Чон её уволил, даже не подумав о причине увольнения. И Тэхён уверен, что директор так поступил, опираясь на свою личную выгоду. Не это ли наплевательское отношение?
— А сам не догадываешься? Я сказал тебе довольно чётко: не лезь. Я был в силах защитить, но ты же во всех бочках затычка, решил действовать по-своему!.. — он не стал упоминать ту сотрудницу. Они не были знакомы, чтобы сейчас он говорил про неё.
— Ах вот оно что, — усмехнулся Чон и расслабился. А Тэхён уже почти сдался, он правда был готов налететь на директора с кулаками, пусть и понимает, что даже удар не успел бы нанести. Чон не стесняется и смеётся прямо в нахмуренное лицо Тэхёна, зло сжимающего кулаки. — Всё дело в Ким Ёне? Ты бы справился без моего вмешательства? Что бы ты сделал, не появись там мой знакомый? На что ты был способен?
— Даже если бы я был бессилен, ты должен был последовать моим словам, ублюдок, — выплюнул Тэхён, сильно насупившись. Чон обязательно назовёт его ничтожеством, всем своим видом даст Тэхёну снова понять, что он думает на его счёт, но речь идёт о его личном решении. Чон требует от него чувств, но сам плевать хотел, не предпринимая ничего, чтобы оправдать те самые чувства.
«Чёртов мудак!»
— Я возненавижу тебя, если продолжишь в том же духе…
— Возненавидишь? А ты способен? — прервал осевшим тоном Чон. Его взгляд на словах Тэхёна вспыхнул, но очень быстро погас, а на дне парень мог отчётливо увидеть, как в чёрных зрачках угли, что так красиво горели, пеплом становились. Чон не излучал даже злости, вся его ярость стала всего лишь пылью с жжённым запахом. — С тобой интересно, Тэхён. И пока я заинтересован, я буду сдерживаться. Тебе лучше продолжать быть таким, какой ты сейчас, если ты хоть на секунду задумаешься о серьёзной ко мне ненависти, она тебя и похоронит. Не становись мне врагом, Ким Тэхён.
Угроза. Ни в коем случае не совет и не предупреждение. Угроза. Хладнокровная, невыразительная и ледяная угроза, таящая опасную истину. И Тэхён не смог сопротивляться силе этой угрозы. Он не смог больше смотреть в глаза с потухшими углями, ему стало так невыносимо тяжело стоять в этой темноте, напротив человека, от которого не исходил даже запах. И писатель вдруг задумался: «А в чём я, собственно, не прав?». Он же всего лишь дал знать, что Чон сам выводит его на негативное отношение к себе, так почему же в итоге эту невыносимую атмосферу должен выдерживать именно он? Разве он ошибся?
Почему он чувствует свою вину, когда совсем ничего не сделал?
Чон смотрел на него выжидающе. И Тэхён наконец-то понял, что значили его слова: «Я дам тебе прочувствовать ту никчёмность, которую ты так заслуживаешь». Тэхён чувствовал каждой клеточкой своего тела. Он чувствовал, как внутри всё сжимается и скручивается в узел. Он улыбнулся надломленно, поднял растерянный взгляд на пустое лицо директора и попытался что-нибудь произнести… но не смог. На душе так паршиво было. Всё тело просилось покинуть это место, отвернуться от этого человека, что въедался в него ядом, но он не мог даже пошевелиться. Было больно. Нестерпимо.
— Как я могу тебе верить или переживать за тебя, если ты даже свои слова игнорируешь?
Этот вопрос так и остался без ответа, потому что Тэхён, преодолев ступор, всё же покинул апартаменты Чона. Он бежал от жилого квартала, без оглядки, сжимал кулаки, но не смел останавливаться. А боль не отпускала его, как и жжённый, пеплом ставший уголь. Чон присутствовал в ту ночь в каждом его сне, и именно из-за этого парень не смог выспаться.
***
— Тэхён-а. Ким Тэхён, — громко позвала Ёна, интенсивно маша рукой, чтобы Тэхён точно её не упустил из виду.
Девушка сидела в компании своих коллег, парень остановился вдали от «мушкетёров», сжав в карманах джинсов руки. Ёна улыбалась, она выглядела очень свежо, будто светилась, и Тэхёну стало очень неприятно на душе, ведь несколько дней назад он думал, что хотел бы сделать свой контакт с этими людьми минимальным, чтобы потихоньку отдалиться от них вовсе, но сейчас, при взгляде на всех троих людей, он понимает, что очень хочет сохранить это тёплое отношение. Достоин ли он этого?
— Перестань привлекать к себе внимание, — отозвался он, подойдя к троим коллегам. Ёна продолжала улыбаться, на её переносице были надеты новые очки в золотистой тонкой оправе, и эта форма ей больше идёт нежели прошлая. Тэхён смягчился и сел за столик рядом с Намджуном. — Чего звала?
— Как это: чего?! Я тут рассказала о произошедшем…
— Ким Тэхён, спасибо, — перебил Ён Соп. Мужчина выглядел очень подавленно, и Тэхён не смог упустить это из виду, потому он задержал холодный взгляд на мужчине, после чего отмахнулся. Он ничего не сделал, стоит благодарить «молодого человека» Ёны, ведь всю тяжёлую работу сделал именно старик. — Спасибо, — твёрдо повторил Ён Соп.
— Я ничего не сделал, — ответил-таки он. Но до его слов никому дела не было, ведь Ёна уже успела в красках рассказать все события того вечера. У неё на это ушло три дня, она беспрерывно твердила одно и то же, Тэхён же отсутствовал все три дня, поэтому он не смог пресечь хвастовство и лестные истории Ёны. — Благодарите другого человека, — только он захотел отвлечь от себя внимание, как Ёна, будто только что вспомнила, начала монолог:
— Тэхён. Тот псих, о котором ты часто упоминаешь, твой друг? Как друг моего знакомого? Я думала, что ты говоришь о генеральном директоре, но мой знакомый говорил, что никак не связан с ним, — её голос от слова к слову то понижался, то повышался, она казалась возбуждённой, чем подзаряжала атмосферу и разжигала интерес своих коллег. А Тэхёну ничего не оставалось, кроме как произнести полуправду:
— Они не особо дружны. Скорее давние знакомые, — он говорил то, что сам считал даже не правдой, а догадкой. Он же так и не спросил у Чона, кто тот старик такой, и почему старик упрашивал его соврать Чону о своём здоровье. Но этих слов хватило Ёне, а вот Ён Соп с Намджуном вопрошающе начали метать взгляды, будто выпрашивали подробностей. Тэхён выдохнул и потёр переносицу. — У Ёны были свидания с человеком, который знает сумасшедшего…
— И тот псих, о котором часто говорил Тэхён, является их общим другом, — прервала оживлённо девушка, горящим взглядом осмотрев своих коллег.
— Так получается вы, Ким Тэхён, всех сумасшедшими называете? — спросил Намджун, расстроенно опустив глаза. Тэхён посмотрел на него с вопросом, чуть нахмурившись: кого и когда он называл так, кроме Чона? — Неужели вы настолько не доверяете людям, что даже своего друга так называете?
— О чём ты говоришь? — не сдержал твёрдого тона Тэхён. — Грубиян единственный, кого я прозвал «психом», других людей я так не зову. Он единственный, кто на всю голову тронутый…
— Но вы ведь и директора Чона так называли, — прервал Намджун. Тэхён вздохнул и мирно ответил:
— Они… можно сказать, ничем друг от друга не отличаются, — «мушкетёры» до сих пор не знают, что «псих» — это Чон. Поэтому Тэхёну приходится увиливать вот такими объяснениями. Наступит время, и коллеги узнают правду, но то время ещё не настало. — Я их порой путаю, и поэтому называю директора по привычке так же, как грубияна, — от этих слов ему даже смешно стало, но Тэхён не посмеялся. Он припомнил последний контакт с директором, и на душе стало холодно.
Три дня от Чон Чонгука не поступало ни единого звонка, ни единого сообщения. А раньше он не давал о себе забыть и минуты… Неужели на мужчину подействовали слова Тэхёна? Было бы неплохо, учитывая его темперамент. Порой и таким людям, как Чон, нужна встряска, всё же не пуп земли, а всё такой же обычный человек, не без особенностей, конечно, но для Тэхёна Чонгук и не с привилегиями, чтобы он закрывал глаза на всю ту кашу, что директор заваривает каждый раз.
— Ким Ёна, ты продолжаешь общение со своим знакомым? Я говорю о том старике, — уточнил Тэхён. Он сменил тему, чтобы больше не возникало вопросов про «психа». Девушка кивнула и подала голос:
— Мы до сих пор ходим каждый вечер на свидания, — она улыбнулась и стеснительно отвела взгляд. Тэхён же поднялся и коротко ответил:
— Хорошо. Тогда доверюсь его способностям защитить тебя.
Он поднялся на этаж, где работали все сотрудники, выбранные Чоном. Пройдя дальше по коридорчику между столов с сотрудниками, он остановился возле своего рабочего места и обратил взгляд на поверхность столешницы, рядом с клавиатурой компьютера лежала записная книжка и книга своего авторства, на обложке был приклеен стикер с подписью. «От тебя больше ничего не требуется в работе над проектом, теперь займись только книгой». Тэхён поджал губы и обвёл указательным пальцем чёрную надпись на стикере.
Он поднял голову и наткнулся взглядом на любопытство, с которым смотрели другие сотрудники, что сидели рядом с его рабочим местом. В отделе будто вся работа остановилась, были только чужой интерес и разрастающаяся дыра в груди Тэхёна, который продолжал грызть нижнюю губу и касаться надписи. Минхо сидел за столом напротив, он немного хмурился, но когда его взгляд столкнулся с тэхёновым, мужчина еле заметно улыбнулся. А через некоторое время телефон Тэхёна провибрировал в кармане джинсов, и тогда-то время вновь начало свой ход, а все вокруг перестали сидеть без дела. Тэхён вытащил телефон и взглянул на экран:
Жертва: Ким Тэхён, госпожа Ча Суа допустила Пак Чимина выбирать жертв на вечеринки. Ки Хун больше не занимается этим.
«Выбирать жертв? — подумал он, подолгу перечитывая новую информацию от Минхо. — Пак Чимин… ты быстрее, чем я ожидал. Хорошо, в таком случае, и я должен действовать быстро».
>Жертва: Чем занимается Ки Хун?
Жертва: На днях случился конфликт между Ча Суа и Ки Хуном. Он украл у неё немаленькую сумму денег. Как я слышал, она его понизила до обычных шестёрок. Теперь он занимается ублажением гостей в клубе.
«Ублажением?» — Тэхён замер с телефоном в руке и задумался. Что входит в термин «ублажение»? Неужели именно то, чем занимался сотрудник в тот день, когда Ки Хун приходил в заведение Мин Юнги? О таком «ублажении» идёт речь? Потому что если это именно оно, тогда столкнуть Пака и Ки Хуна будет ещё проще: ведь второму можно внушить, что Чимин отнял у него место под солнцем. Ки Хун точно почувствует себя униженным, работая ртом вместо того, чтобы быть на хорошем счету у «Вороны». Тэхён хмыкнул и быстро напечатал Минхо:
>Жертва: Постарайся настроить Ки Хуна против Пак Чимина. Повторяй ему, что Чимин отнял у него его место возле Ча Суа. Заставь своими словами вывести Ки Хуна на действия.
Жертва: Но разве он меня послушает? Я же его жертва.
>Жертва: В этом твоё преимущество. Ты друг Чимина, Ки Хун должен знать об этом. И если тебя Чимин предал, будучи твоим другом, тогда ему ничего не стоит поступить так же и с Ки Хуном.
***
Заседание совета директоров было назначено. Через две недели решится судьба как всей компании, так и судьба Чона. Тэхён, когда услышал эту новость, стоял и курил, он подумал, что это известие хорошее, потому что он не мог спокойно выдохнуть: Чон потребовал подписать довольно важный документ, и Тэхён так и не смог понять, что тот документ значит, раз сам Чон назвал его выигрышным вариантом.
— «Побеждает тот, кто хорошо подготовлен», — так он сказал, после чего Тэхён всё же поставил свою подпись.
Вместе с этой новостью, всю компанию сотрясла ещё одна: Чон всё же продал свои акции Ча Суа. Когда это произошло Тэхён стоял напротив директора на крыше компании, их взгляды были прикованы друг к другу, и именно тогда Чон достал телефон и позвонил «Вороне», но перед тем, как он начал разговор с женщиной, мужчина привлёк внимание писателя странной фразой:
— Тэхён, я не стану упоминать последнюю нашу встречу. Я закрою глаза на то, что ты вольно ушёл. И сейчас мои действия будут ответом на твой вопрос.
Тэхён был возмущён и зол. Он в тот момент очень хотел выхватить телефон из чоновой руки и разбить об кафель, но смиренно простоял тихо, выслушивая чужую монотонную речь. Чон был очень краток, и акции он свои продал за каких-то полмиллиона, а когда звонок прекратился, Чон встал боком и загадочно высказал:
— Ты продолжаешь только молчать… Хорошо. Раз ты решил до последнего упрямиться, тогда мне ничего не остаётся, кроме как самому начать действовать.
— Почему попросил так мало? Раз захотел нажиться на своих же акциях, мог и больше с неё стрясти, — ответил Тэхён, выдержав долгую паузу после непонятных слов Чона. Тот глянул на него и усмехнулся.
— Этих денег мне не доставало, чтобы купить то, что я хочу, — его ответ был таким тихим. Насмешливым и… Тэхён уверен, что Чон не врал. — Ты скоро всё сам узнаешь.
— Я один? Это шоу персонально для меня?
— Ты единственный, кто не делает выводы, исходя лишь из слухов. Так что да. Ты будешь первым, кто узнает всю правду о моих действиях.
— Очень щедро с твоей стороны…
— Я тебе даю шанс передумать насчёт твоих слов, что ты сказал в ту ночь, Тэхён. Не думай, что я щедр, ты знаешь, что мне от тебя нужно.
«Нет, чёрт тебя дери, я совсем не понимаю, чего ты от меня хочешь», — подумал сейчас Тэхён, припомнив тот их разговор.
Он недавно связался с Юнги и сообщил, что собирается навестить его вечером. Ким Ёна продолжала видеться со стариком, который работал на Чона, поэтому он больше не думал о её защите, вместо этого он начал строить более конкретный план своих действий против Ки Хуна и Пак Чимина. Когда он, прибыв к заведению друга, прошёл вместе с менеджером по коридору к кабинету Мин Юнги, тот уже ожидал его внутри, приветливо и очень ярко улыбаясь. Тэхён был без настроения, потому даже не поздоровался, зашёл вглубь и сел на диван, на котором всегда вёл разговоры с Юнги.
— Мы так давно не виделись, а ты даже не поздоровался… — с долей грусти сказал Юнги, стерев счастливое выражение лица. Тэхён выдохнул и спрятал взгляд. — Что-то произошло?
«Твой кузен случился», — подумал быстро парень, но в ответ мужчине мотнул головой и принял более удобную позу.
— Ранее я слышал, что твоё заведение посещают важные личности, такие как знаменитости, или чиновники, — начал говорить Тэхён, подняв на Юнги опустошённый взгляд. — Скажи, а из нашей компании кто-то ещё помимо Ки Хуна сюда приходит? Какого статуса должен быть посетитель, чтобы без очереди ожидания навестить это заведение?
— Смотря зачем сюда идти, — ответил задумчиво Юнги. Тэхён вскинул брови, ему нужно более понятно объяснить. Юнги потёр подбородок и улыбнулся. — Моё заведение больше развлекательное, нежели деловое. Но одно другого не исключает. Есть гости, которые проводят тут официальные встречи, есть и те, кто приходит ради отдыха…
— Ки Хун сюда часто приходит для развлечения или для официальных встреч? — нетерпеливо перебил Тэхён. Юнги на секунду отвёл взгляд, попытавшись вспомнить те дни, когда тот посещал это заведение. — Я знаю, что сюда попасть очень трудно… Но Ки Хун, я так понимаю, довольно важная персона, раз он тут частый гость, — продолжил Тэхён, сев и сложив руки в замок на коленях. Юнги хмыкнул.
— Он заноза, Тэхён. Заноза, которая вошла под кожу слишком глубоко, и чтобы от неё избавиться, нужно воспользоваться медицинской помощью, — виртуозно ответил Юнги, и Тэхёну пришлось сильно насупиться. С ним надо говорить так, чтобы он имел возможность понять смысл, но Юнги уже в какой раз говорит обширно. — Ты же знаешь, кто его покрывает. К чему такой взгляд, — улыбнулся мужчина и откинулся на спинку кресла. Тэхён выдохнул и задумался. Если Ки Хун сейчас стал шестёркой, возможно, что теперь вход сюда ему ограничат, и это значит ещё кое-что: Пак Чимин теперь сможет захаживать сюда также часто, как делал это Ки Хун. — Почему ты начал этот разговор? Он тебе угрожает?
— О чём ты?
— Какое-то время назад Чонгук-а попросил меня не звать тебя сюда. Он сказал, что Ча Суа начала слишком яро выказывать интерес к компании…
— И как это связано со мной? Я же не компания…
— Тэхён-а, — с улыбкой позвал Юнги. Он смягчился и подарил парню долгий взгляд. А парень насупился и слегка сжал кулаки, ему не нравится, когда Юнги ведёт себя таким образом. — Ча Суа тоже не редко появляется тут. И зачастую здесь она и находит себе лакомство на свой ужин. Ты хорош собой, уверен, Ча Суа не пропустит такую возможность, чтобы и ты оказался её трофеем, — высказал Юнги. Он будто позаботиться решил о парне, но Тэхён уверен, что если бы не Чон, Юнги бы даже не задумался над этим. Тэхён усмехнулся и ответил:
— У неё слишком узкая глотка, чтобы проглотить меня.
— Не знаю, какая у неё там глотка, но вот у её верзил явно хватит сил, чтобы прожевать тебя и не подавиться, Тэхён, — уже грубее и настойчивее сказал Юнги. Тэхёну нечего было сопоставить с его замечанием. Он выдохнул и отвернулся от мужчины, что смотрел на него с неподдельным переживанием. — Чего ты пытаешься узнать у меня? Мне не кажется, что все твои вопросы были лишь из интереса.
— Я хотел, чтобы ты кое-что устроил. Ты мог бы вычеркнуть Ки Хуна из списка важных посетителей, а Пак Чимина наоборот внести в этот список? И… — он замялся на мгновение, сглотнул слюну и как будто засомневался в том, что хотел сказать далее. Но через долю секунды он вспомнил, как они поступили с Ким Минхо, и больше не было сомнений. — Когда Ки Хун постарается попасть сюда, можешь сказать ему, что шестёркам, раздвигающим ноги перед пузатыми мужиками, сюда вход запрещён? Поставь Пак Чимина ему в пример.
— Зачем ты просишь меня об этом? И что значит: шестёрка? Когда Ки Хун стал ползать в ногах у других мужиков?
— Юнги. Ты же сам говорил, что Ки Хуна покрывает Ча Суа. Но ты не думал, что может стать с ним, если Ча Суа решит унизить своего же человека? — ответил с ухмылкой Тэхён, пристально уставившись в глаза мужчины, что, поймав его настрой, тоже натянул улыбку. Юнги пусть и дурачится, но он неглупый человек. Тэхён об этом помнил с их первой встречи. — Когда Ки Хун тут появится в следующий раз, выведи его из себя, обрати его гнев против Пак Чимина — человека, что забрал у него всё лучшее.
После того как Тэхён устроился в «City Group», все диалоги с Юнги сводятся к выведыванию информации и просьбам что-то устроить. Тэхён хорошо ощутил разницу в их встречах. Раньше их разговоры были об обыденном, без серьёзных ноток в тоне голоса, без грубых окончаний. Но сейчас, сказав всё, что собирался, Тэхён встал перед дверью, чтобы выйти из кабинета, но он так и замер. Он вдруг почувствовал, будто не должен уходить только получив согласие. Ему стало стыдно за то, что он так поступает с мужчиной позади себя.
А Юнги сидел с лёгкой улыбкой, Тэхён видел на его столе стопки документов, а его мобильник продолжал разрываться от сообщений и входящих звонков. Юнги был занятым, и Тэхёну ещё и поэтому было стыдно: прийти сюда, к загруженному человеку работой, чтобы сказать несколько предложений, а после просто уйти — очень эгоистично.
Они же так давно знакомы…
— Тэхён-а? Ты чего стоишь, будто приросший к полу? — с шуткой, в своей дурашливой манере спросил Юнги. Тэхён поджал губы и развернулся к нему. Что бы такого сказать, чтобы их встреча не казалась односторонней? Может, спросить про что-то личное? Или поинтересоваться делами по работе? Или, может, стоит немного задобрить мужчину вопросом про его кузена? — Тэхён…
— Он собрался продать Ча Суа свои акции, — речь о Чоне всегда заставляла Юнги расслабиться, Тэхёну же такой предлог сойдёт за самый лучший выбор, дабы не чувствовать себя паршиво. — Я слышал, что в компании есть генеральный инвестор, но если Чон правда продаст свои акции, тогда даже тому инвестору ничего не удастся сделать, дабы исправить ситуацию…
— Не волнуйся. Чонгук-и уже разобрался с этим вопросом. В свою последнюю поездку он как раз решал этот вопрос с дедом, — и снова в его голосе слышались гордость и любовь. Тэхён смотрел на Юнги долгим изучающим взглядом, не очень понимая его слов.
— Ты знаешь, кто генеральный инвестор «City Group»? — Ён Соп так и не назвал его имени. И теперь, услышав Юнги, Тэхёну ещё интереснее стало узнать того человека. Юнги шире улыбнулся и ответил:
— Корпорация Мин. Наш дед умолял Чонгука стать следующим председателем, но вместо этого Чонгук-и решил «купить» юридическую силу документа. Он сейчас готовится стать самым влиятельным бизнесменом…
— О каком документе ты говоришь?
— Я говорю о юридическом документе, регулирующим передачу инвестиционной силы. Другими словами, Чонгук готовится стать генеральным инвестором компании «City Group».
— Как он может стать генеральным инвестором, когда даже не занимает никакой должности в той корпорации? — Юнги вскинул брови и было раскрыл рот, но просто рассмеялся. Тэхён нахмурился, он точно не сказал ничего несуразного, и поэтому он не понимает, над чем тот так заржал. А Юнги даже слёзы начал вытирать, смеясь так громко и заливисто, как в последний раз. Тэхён сжал кулаки, почувствовав раздражение. Возможно, ему не стоило тут задерживаться. — Прекращай…
— Тэхён-а, — сквозь смех позвал миролюбиво Юнги. Этот парень его веселил, как никто другой, и, пожалуй, за такую простоту тэхёнового мышления Юнги и уважает его. — Чон Чонгук прямой наследник корпорации Мин. Дед ему прохода не даёт, уже чуть ли в ногах у него ни валяется, лишь бы младший внук сжалился над стариком и сел в кресло председателя. Я же тебе рассказывал: Чонгук внушил нашему деду своё превосходство в мире бизнеса.
***
Тэхён вновь стоял перед высотками жилого комплекса. Он не знал, что именно тут делал, как добрался сюда, но он хотел его услышать. Хотел понять его. Потому и пошёл дальше, поднялся на этаж, а после и в сами апартаменты вошёл, остановился возле панорамного окна и только тогда выдохнул. Чона не было дома, и он был готов его подождать. Без сообщения, без любого другого оповещения, что он тут, у него в логове. И он ждал. Час, два. Время шло быстро, и Тэхён его совсем не ощущал, лишь продолжал смотреть в окно, что открывало широкий вид и манило представить, как правишь всем, что видишь. Тэхён не слышал его шагов, он не почувствовал его дыхания на своей коже, он не отреагировал, когда услышал его шёпот:
— Ты снова тут, — мужчина был мягким, все его касания ощущались совсем легко, будто вуаль, а голос казался исчезающим. Тэхён вздрогнул от чувства прикосновения чужих губ к своей шее, и казалось, он пришёл в себя. Отстранившись от Чона, Тэхён посмотрел ему в глаза и вдруг сказал:
— Я очень сильно не люблю секреты. Будущий генеральный инвестор мог бы мне поведать о своём замысле? — Тэхён улыбнулся и сощурил глаза. Чонгук хмыкнул и задумчиво промычал.
— Юнги сказал тебе об этом? — ухмылка постепенно сменилась улыбкой, к которой Тэхён давно привык. Парень лишь склонил голову к боку. — Он. Хорошо. Одной тайной меньше, — продолжил мужчина. Он наклонился к шее Тэхёна, обняв того за талию. Втянув носом воздух, Чонгук провёл кончиком по шее парня, после чего посмеялся тихо и спросил: — Чёрт, сколько он тебе рассказал?
— Больше, чем ты можешь себе представить, — дерзко заявил Тэхён. Настрой Чона его подзаряжал. От Чонгука совсем не исходила опасность. Чонгук был искренне рад его увидеть тут. — Ты спрашивал меня, переживаю ли я за тебя. Я переживаю. Не за тебя, а за твои действия. Так что расскажи мне, что ты задумал.
— Если я тебе заранее расскажу, будет же совсем неинтересно, Тэхён, — ответил Чонгук, хмыкнув на ухо парню. Тэхён поднял свою ладонь и положил её на щеку мужчины, он обратил его внимание на себя и ответил:
— Ты хочешь что-то взамен? Хорошо. Я останусь тут на ночь, — это был дерзкий вызов. Ластящийся до сего момента Чонгук, будто котёнок, улыбнулся и, отняв ладонь Кима от себя, он поцеловал тыльную сторону, вперившись чёрным взглядом в лицо писателя. — Тебе же большего не нужно…
— Очень нужно, Тэхён. Ты не чувствуешь? — прислонив чужую руку к своей груди, где сердце отбивало по рёбрам со скоростью, Чонгук прижался к парню ближе, выдохнув. Верно. От Тэхёна ему давно стало намного больше нужно, чем раньше. И речь идёт не о сексе, как таковом. Чонгук хочет не его тело, он хочет его душу. Только вместе с его душой он сможет заполучить всё остальное. Тэхён выдохнул прерывисто, проморгался и вновь посмотрел в лицо мужчины.
— Я…
— Ты, — улыбнулся Чонгук, ожидая продолжения.
— Я останусь с тобой сегодня и буду смотреть, как ты спишь, — медленно, со смаком произнёс каждое слово парень, отдёрнув свою руку от груди того. Однажды он сказал, что ни за что не станет инициатором их половой связи, и он до сих пор очень сильно не хотел ложится в кровать с этим человеком. Но сегодня он ляжет, не для утех, а чтобы и вправду понаблюдать за тем, как Чон Чонгук будет спать. И такое условие подошло Чону, он шире улыбнулся и отошёл назад. Если он хочет, чтобы Тэхён отдал ключ от своей души, он отступит со своим звериным желанием и сделает всё, лишь бы не нарушить эту тонкую, до опасного натянутую ниточку их отношений.
И будто не было между ними никаких конфликтов. Будто Тэхён не говорил о ненависти, будто Чон не напоминал ему о его никчёмности лишь своим взглядом. Сейчас они оба были спокойными, между ними воцарилась тишина мирного сотрудничества, без угроз и напоминаний о ценностях выбора, без принуждения и манипуляций. Они как будто так давно знакомы, что могут позволить себе сесть за один стол, налить чай и молча наслаждаться компанией друг друга. Тэхён себя не заставлял, он смиренно принял из рук Чона кружку с чаем, и так же смиренно, смотря в лицо напротив, пил горячий напиток. А Чонгук снял пиджак, закатал рукава рубашки и сел на стул. Перед ним тоже стояла чашка, но он не притронулся к ней.
— Каким способом ты решил уничтожить Пак Чимина и Ки Хуна? — спросил Чонгук. Тэхён отставил кружку и откинулся на спинку стула.
— Самым лёгким. Они сами себя уничтожат. Потому что оба очень жадные, — его ухмылка была открытой, искренней. Чонгук выпустил смешок, он одной рукой наглаживал горячий корпус кружки, глаз не спуская с писателя. — А ты? Как именно ты не позволишь Ча Суа перехватить руководство в компании?
— Тэхён. Ты очень нетерпеливый, — улыбнулся он и опустил голову. Их диалог был непривычным. Для Тэхёна так точно. Он привык быть напряжённым рядом с директором, но сейчас он так спокоен, что в голову закралось подозрение: Чон ведь не мог подмешать ему что-то в чай? — Ты хочешь знать ответ именно на этот вопрос? Или, может, у тебя есть, что ещё спросить?
— Ты ответишь на всё, что бы меня не интересовало? Так сильно хочешь, чтобы я глаз с тебя не спускал всю ночь?
— Верно. Я давно ждал этого момента. Очень хотел, чтобы всё твоё внимание было сконцентрировано только на мне одном, — проговорил мужчина, после чего он провёл кончиком языка по нижней губе. Его тело жаждало разрядки, он был сильно возбуждён, но теперь он хотел не физической разрядки. Ему хотелось запереться тут с этим парнем и больше никуда не выходить, пока Ким Тэхён не поднимет белый флаг, пока сам не сделает шаг и не попросит о единственном. И да, ради такого Чонгук готов терпеть и ждать. — Так о чём ты хочешь знать?
— Если ты знаешь, что Ки Хун и Пак Чимин работают на Ча Суа, зачем ты их держишь в компании? Господин Ён Соп рассказал мне о своей коллеге, которую ты уволил с лёгкостью, я уверен, ты знал, кто настоящий виновник, но почему ты тронул невинную жертву?
— Тэхён, давай представим, что то была шахматная партия. Пешки на то и пешки, ими ты начинаешь прокладывать себе удачный путь для более сильной фигуры, а когда время приходит, и враг побеждает одну из твоих пешек, ты не пожалеешь, что её убрали с поля. Та сотрудница ничего не потеряла, я её уволил до того, как её будущей карьере наступил бы конец. А Ки Хуна я не тронул только из соображений, что он является важной фигурой на моём поле.
— Люди не шахматные фигурки, — сейчас оно было так, и Тэхён был уверен, что правильно возразил. Но ещё пять лет назад он бы даже не заметил, что кто-то говорит о человеке, как о пустой деревяшке. Чон хмыкнул, он провёл языком по внутренней стороне щеки и выдохнул. Каким бы Тэхён сейчас не казался правильным, а взгляды на те или иные вещи у них всегда будут разными. Тэхёну никогда не доказать Чонгуку ценность человеческой жизни. — Как давно ты планировал противостояние против Ча Суа?
— Как только я пришёл в компанию, — ответил он. Тэхён вскинул брови, и Чон пояснил: — Два года назад. Как вернулся в Корею, я сразу пришёл в компанию генеральным директором, тогда и узнал о личности старухи, что уничтожала компанию за компанией ради игры в бизнесмена. Президент Чой всегда знал, что я его не предам. Откуда такая сильная уверенность у тебя?
— А разве шахматисты умеют играть так грязно? Я немного знаю про такие игры, как шахматы, но я точно уверен, что в играх, где человек простраивает более десяти вариантов для одного хода, нет места для мухлежа или предательства.
— А говорил, что не веришь мне, — было сказано совсем тихо, без доли шутки или намёка на усмешку. Чон произнёс эти слова с облегчением, он как будто сильно хотел, чтобы эти слова были правдой: Тэхён ему верит. Доверие и вера человеку — путь к его душе. Чон стремительно шёл по этому пути. — Это всё, что ты хотел узнать?
— Нет. Есть ещё один вопрос. Он личный, — сглотнув, Тэхён допил чай и посмотрел на Чонгука совсем другим взглядом. В его напиток точно было что-то подмешано, иначе он бы никогда и ни за что не задал этот вопрос: — Ты простишь свою семью?
Между ними будто замерло время. Тэхён смотрел в чёрные глаза Чонгука и думал, как ошибся, задавая этот бессмысленный вопрос. А Чонгук, сидевший с отсутствующим лицом, начал отстукивать указательным пальцем ритм мелодии, которая в этот момент закралась ему в мозг и осела на дне. Это были самые долгие секунды тишины, самые нервные и напряжённые. Тэхён сглотнул слюну, почувствовав, как ладони начали потеть. Почему-то он чувствовал страх.
— Знаешь, чтобы спрашивать меня о семье, ты должен хорошо понимать ситуацию, — тихий баритон чонового голоса мягко разнёсся по всей кухне и достиг ушей Тэхёна, что уже не мог даже моргать. Он совершил ошибку. Ему нельзя было задавать этот глупый вопрос. Ведь хорошо знает, как Чон зол на своё семейство. — Юнги-Юнги… Что этот добряк тебе ещё рассказал? Нет смысла утаивать, Тэхён, я совсем не злюсь…
— Я всем своим существом чувствую от тебя ярость. Не злишься? Тогда дай мне выдохнуть, — парень, пока следовал своим новым уставам, прислушивался к собственным ощущениям в своём теле. Он наизусть выучил то чувство, когда тело деревенеет, пот стекает по спине и рукам, когда поджилки начинают трястись, он очень хорошо изучил животный страх перед сильным противником. На ринге его тело часто подводило, когда он стоял перед соперником, являющимся намного мощнее него, намного сильнее и могучее. И Тэхён научился избегать таких людей. Ему никогда не взять вверх в схватке, и сейчас он тоже это понимает. — Я ничего не хочу знать о твоей семье, о тебе и всей ситуации. Так что перестань на меня так смотреть…
— Но я же готов тебе ответить, — усмехнулся Чон. Он поднялся на ноги и начал медленно огибать стол, подходя ближе к застывшему Тэхёну и остановившись за его спиной. Чонгук наклонился к нему, он вдохнул его запах, прикрыв глаза и наслаждаясь этим мгновением, после чего накрыл одну ладонь Тэхёна своей и шёпотом проговорил: — Я бы никогда не совершил такую ошибку. Никто из моей семьи никогда не получит прощения. Знаешь почему?
— Почему?
— Потому что они от меня отказались.
— А Юнги? Он же всего лишь свидетель…
— Юнги, — выдохнул Чон, хмыкнув. — Любой свидетель имеет право голоса и выбор. Но Юнги был лишён всех прав. Поэтому моя злость на него не распространяется. Не говори ему об этом, потому что он думает, что я к нему отношусь так же, как и ко всем старшим в семье, — Чонгук закопался пальцами в волосах парня и начал перебирать локоны, его взгляд стал менее чёрным, менее холодным и пугающим, и только после этого Тэхён смог расслабиться и нервно выдохнуть. Чон поднял его голову наверх и посмотрел в его глаза, после чего улыбнулся и спросил: — Пойдём спать, или ты ещё хочешь что-то узнать?
«Себе дороже узнавать правду от этого сумасшедшего», — мысленно проговорил Тэхён и отстранился от мужчины.
— Спать.
***
В тишине тёмной комнаты раздалась мелодия звонка. Она звучала со стороны Тэхёна, который спал на боку, а за спиной прижимался Чон, крепко обняв его за талию и дыша ему в шею. Звонок длился долго, настойчивости звонящего можно было позавидовать… но в пять утра Тэхён не был готов к разговорам, как и Чонгук, что резко поднялся и схватил чужой мобильник. Он скинул входящий вызов и выключил телефон, чтобы тот, кто трезвонил, больше не посмел дозвониться. Тэхён лишь приоткрыл глаз, но у него не было сил долго быть в сознании, поэтому, когда в комнате вновь воцарилась тишина, парень провалился в сон.
Чонгук же так и остался приподнятым на одном локте, он смотрел на лицо спящего Тэхёна и хмурился. До какого момента этот парень не спал? Ведь всегда, когда он просыпался у Чона, то вскакивал и рвался покинуть апартаменты, но сейчас он даже не спросил о происходящем. Неужели Тэхён правда не спал, чтобы понаблюдать за сном Чонгука? Директор улыбнулся, он поднял ладонь и опустил её на волосы того, мягко перебирая пряди. Ранее ему не удавалось видеть Тэхёна спящим у себя под боком, потому что тот быстро просыпался, но сейчас Чон мог следить за умиротворением на его лице, мог увидеть, как Тэхён немного дует губы, как хмурится.
Это очень привлекательно: лежать в кровати с человеком, которого хочешь и физически, и морально. Но Чон выбрал другую стратегию. Тэхён сам придёт к нему. Раз этот парень решил до последнего прятаться, тогда Чон сделает так, чтобы Тэхён выполз из норы и признал всё, что чувствует.
Утро, пусть и началось с резкой мелодии, было хорошим. Но Чонгук чувствовал долю раздражения: за последнее время он наконец смог отдаться сну полноценно, но был вынужден проснуться так рано.
— Я уже говорил, как ты мне нравишься? — нависнув над парнем, Чон улыбнулся и погладил тэхёнову щеку.
— Ты говорил, что я вызываю у тебя интерес и отнимаю скуку, — спокойно поправил Тэхён, выдерживая тёмный взгляд мужчины и поглаживания на своей коже. Чон улыбнулся, выдохнув. — Твоё поведение больше походит на игру кота с мышью. Это ли симпатия?
— Красноречиво, — хмыкнул директор. Он спустил ладонь на подбородок писателя и чуть склонился к его лицу. — Я искренен с тобой, Тэхён.
— И всё же я склонен думать, что я мышь. Либо ты решил, что тебе острых ощущений не хватает, — взявшись за пальцы на своём подбородке, Тэхён чуть нахмурился, но через мгновение он стёр с лица недовольство и откинулся на подушку, прикрыв глаза. Чонгук застыл взглядом на расслабленном лице парня, наклонился и поцеловал его без углубления. — Я пока не решил, что из двух вариантов больше похоже на правду. Но, думаю, подходит первый вариант с котом и мышью…
— А как насчёт третьего варианта? — прервал Чонгук, заинтересовав писателя. Тэхён раскрыл глаза и уставился на мужчину с подозрением. — Поверь мне, когда ты подумаешь над моим вариантом, ты больше не вспомнишь, что я играл с тобой, — он продолжал мягко поглаживать Тэхёна, смотреть ему в глаза и улыбаться. И Тэхён ничего лучше не придумал, как закусить губу, дабы избавиться от неловкости и смущения, которые накрыли его разум. Чон положил большой палец на губы тому и проговорил: — Что, если симпатия будет взаимной? Я же тоже могу тебе нравиться, просто ты этого ещё не осознал.
— Это точно не может быть правдой, — быстро и резко оспорил Тэхён, придя в себя. Больше не было смущения. Он убрал руки директора от своего лица и попытался отстраниться от мужчины, но Чон жёсткой хваткой прижал его к постели и мягким тоном голоса произнёс:
— Просто подумай об этом варианте. Давай так, я дам тебе время, чтобы ты выбрал что-то одно…
— Почему ты настаиваешь?
— Потому что я недавно понял, что только я могу заставить тебя плакать.
Чонгук был уверен, что тогда в машине Тэхён почти раскололся. Тэхён точно был готов отринуть все барьеры. И если это произошло перед Чонгуком, тогда это означало, что именно он способен принести парню то спокойствие и расслабление, какие Тэхён специально запер под замком. Чон не понаслышке знает, что слёзы — одна из основ человеческих эмоций; и слёзы Тэхёна того стоят, что Чонгук захотел ими завладеть.
— Когда придёшь ко мне с ответом, я постараюсь над тем, чтобы заставить тебя плакать, Ким Тэхён.
Он поспешил. Ему не стоило пока закладывать в голову Тэхёна эту мысль с выбором, потому что будет очень мало времени что-то предпринять, когда срок закончится. Чон поднялся с постели и пошёл в душевую комнату. Намываясь под тёплыми струями воды, мужчина особо не думал, его голову накрыло блаженство, ведь там, за дверью ванной, спит тот, кто заставляет его сердце шевелиться. И это ощущение дарило директору чувство эйфории, довольно сильное и затяжное.
Чон не является человеком, которому нравится чувство опьянения, он зависим лишь от никотина, алкоголь и наркотики никогда не расслабляли его, он становился ещё злее, ещё более агрессивнее, поэтому он легко отказался и от веществ, и от градуса. Но Тэхён другое. Чонгук всегда был слаб перед сексуальным желанием. Он рано познал секс, его первый оргазм был не ночной поллюцией и не от собственных рук, а в постели с однокласснецей на последнем году младшей школы. Ему тогда было тринадцать лет, и именно с этого возраста он понял, что секс — его огромная зависимость.
Отец предполагал, что у Чона развилась гиперсексуальность, возможная из-за детской травмы, но когда он отвёл сына к психиатру, врач успокоил и сказал, что повышенная сексуальная активность является возможным симптомом его расстройства личности — психопатии. Врач также говорил, что эротомания не относится к синдрому, каким страдает Чонгук, возможно, парень просто был свидетелем сексуальной связи взрослых в раннем детстве, но также Чонгук может страдать сатириазисом.
Все возможные предположения расеялись в девятнадцать лет. Чонгук потерял интерес к какой-либо связи с другими людьми. Его не привлекали ни женщины, ни мужчины — вторые никогда. Чонгук закончил школу и поступил в университет, и тогда отец, наблюдающий за тем, как его сын денно и нощно сидит над учебниками, перед ноутбуком, почти не выходит из учебного заведения, мужчина начал переживать в обратную сторону. Он вёл разговоры с многими врачами, и все ему говорили только одно: его сын отличается от написанного в научных статьях, и чтобы хоть немного понять, что у того на уме, надо провести обследование в больнице.
Чонгук всегда был сговоричив с отцом. Он был с ним мягким, никогда не повышал на родителя голос, всегда подавлял раздражение. И когда отец предложил Чону обследование в больнице, тот с лёгкостью принял его предложение и на полгода лёг в больницу, где каждый день врачи проводили осмотры, изучали его, как зверька, записывая всё на бумаге и на камеру. Чонгук хорошо понимал, что происходит, но он не сопротивлялся и не злился. Ему было смешно, но не более.
Ким Тэхён. Когда Чонгук впервые прочитал его один из томов трилогии, он понял, что этот человек должно быть очень разумен, раз смог через текст своего произведения докоснуться сердца такого человека, как Чонгук. Но когда он увидел парня воочию, мужчина очень сильно разочаровался. Его злость была такой ярой, еле сдерживаемой. Благодаря Тэхёну Чонгук смог почувствовать трепет, и благодаря Тэхёну Чонгук смог почувствовать растерянность. Его образ в голове мужчины был иным от реального, и поэтому Чонгук себе места не находил, когда узнал, каков Тэхён в жизни.
До их знакомства Тэхён был для Чонгука как цветок олеандр — яркий, красивый, вкусно пахнущий… и ядовитый. В прошлом эти смешанные качества вызывали бурю, необъяснимый гнев. Но теперь Чонгук не злится на его яд. Он не раздражается от сочетания плохого в хорошем. Ему нужно всё, что имеет олеандр. Такова новая зависимость Чон Чонгука.
***
— …Тэхён… Ким Тэхён… — в который раз Минхо уже произносит имя парня, чтобы дозваться его, он сбился со счёта, а реакции до сих пор никакой. Тэхён крепко задумался, застыв взглядом в одной точке, совсем не моргает и не шевелится. Сотрудник огляделся, потом закусил на мгновение губу и, набравшись храбрости, помахал ладонью перед лицом Тэхёна. — Извините, не знаю, над чем вы так задумались, но неужели вы думали, что я позвал вас, чтобы помолчать?
Парень выдохнул и обратил на мужчину внимание.
— «Ты», — лишь сказал Тэхён, с секунду посмотрев в лицо того. Минхо был в недоумении, его взгляд был вопросительным, и ничто в нём Тэхёну не говорило о друге, почему же тогда он всё равно реагирует на него? Он посмотрел на уложенные красные волосы, и только после этого позволил себе полностью забыть о мыслях и сравнениях. — Обращайся ко мне на «ты». Я младше тебя, — его тон был тихим и хриплым. Вчера они с Чоном говорили на очень странную тему, и последние слова до сих пор звучали у него в голове, будто песня на повторе. «…Я постараюсь над тем, чтобы заставить тебя плакать, Ким Тэхён».
«На чём строится его логика? Неужели он правда считает, что если человеку кто-то нравится, то он обязательно будет плакать? — мысленно рассуждал Тэхён, пока Минхо отошёл за своим напитком к кассе. Он хмыкнул и подумал: — Я не плакал даже на похоронах, каким же образом тогда ты добьёшься моих слёз, сумасшедший?» — это был интересный вопрос. Учитывая грубую манеру Чона и его поведенческие повадки, Тэхён уверен, что максимум на что он может пойти с этим мужчиной, это злость и ярость. Слёзы — непозволительная роскошь даже для тех, кто не несёт вины. А всё потому что «мальчики не плачут, девочки не злятся».
— Тэхён, твой напиток, — протянул Минхо стаканчик с холодным чаем. Тэхён принял протянутый напиток и улыбнулся. Мужчина позвал его в обеденный перерыв в кафе, которое было через дорогу от компании, сам купил напитки, а ведь предлагал заплатить за еду, но Тэхён отказался. Он не голоден. Чон оказался заботливой «мамочкой», накормил его так плотно, что тяжесть в животе до сих пор мешала парню вдохнуть поглубже. — У меня есть новая информация. Ки Хун, как ты и говорил, быстро разозлился на Чимина. Но это случилось не только из-за моих слов. Ки Хуна перестали пускать в один клуб, по слухам там директором работает старший двоюродный брат генерального директора Чона.
— Да, я знаю, — глотнув чаю, ответил Тэхён. Минхо вскинул брови и нервно улыбнулся. — Я знаком с директором того заведения, — пояснил он.
— Значит, вход туда перекрыли вы?
— «Ты», — поправил быстро и довольно резко Тэхён. Минхо кивнул и продолжил:
— Ча Суа его еле выносит. Ки Хун всегда был вспыльчивым, но сильнее злости его жадность, — Минхо улыбнулся, а Тэхён не смог вовремя оторвать от его улыбки взгляда. Как же трудно развидеть знакомого в чужих чертах. У Тэхёна такое впервые, он видел в фильмах, когда персонаж натыкался на человека, совсем ему незнакомого, совсем чужого, но с чем-то знакомым или напоминающим о другом ему человеке, и эта борьба с фантазией и воспоминаниями всегда давалась трудно. И теперь Тэхён стал таким человеком, который вынужден закраивать свою рану из раза в раз, ради того, чтобы из неё перестали сыпаться болезненные напоминания.
«Ким Минхо. Он твоё желание, верно?»
«Эгоизм. Я просто хочу побыть эгоистом» — такой должен был он дать ответ тогда в машине, когда Чон спрашивал.
— Чего он хочет? Может, если я узнаю его желание, я смогу ускорить процесс его падения? — поинтересовался Тэхён, охладев и помрачнев. Минхо, почувствовав изменения в настроении, не успел даже задуматься, как ответил:
— Он всегда стремился к обеспеченной жизни. Может, ты видел его машину, которая всегда самая яркая среди всех имеющихся на парковке. Также я слышал, что он живёт недалеко от компании, в самом сердце Сеула, и Чимин говорил, что его квартира настолько большая и роскошная, что было похоже, будто это был номер-люкс в самом дорогом отеле.
— Какая марка у его машины? — заинтересовался парень, вновь припав к стаканчику губами.
— Чимин говорил, что Ки Хун копит на Pagani Utopia от две тысячи двадцать второго года, — ответил Минхо, припомнив, как он сидел с Чимином в кафе и говорил на различные темы. Чимин, к слову, очень часто говорил о Ки Хуне, и Минхо хорошо помнит ту нотку зависти, что прослеживалась в тоне его друга. — Сейчас у него Порше ярко-жёлтый. Он любит спортивные машины. Но…
— У него нет возможности купить новое авто, и раз ты сказал, что живёт он в хорошей квартире, значит, и платить ему за неё тоже нечем… — Тэхён потёр переносицу и задумчиво промычал. — Что ж, раз Ча Суа больше ему не платит, тогда ему может помочь только одно, — это так странно, сидеть средь белого дня в обычном кафе и раздумывать над планом, как уничтожить достоинство другого человека раз и навсегда. Минхо смотрел на парня широко раскрытыми глазами, он немного побаивался того, что Тэхён может придумать, но лишь секунды ему хватает, чтобы отринуть все стеснения по этому поводу, ведь именно Ки Хун был тем, кто отдал его на ужин Ча Суа и её верзилам. — Ты не знаешь, зачем он украл у «Вороны» деньги? — чтобы принять решение следующего шага, он вдруг вспомнил, как Минхо рассказывал о краже.
— Он проиграл в азартные игры…
«Как же это глупо, чёрт возьми».
Тэхён замер с шоком на лице. Он всё мог ожидать от Ки Хуна, но только не азартных игр. Чёрт возьми, это же так тупо, копить деньги на машину, и одним разом спустить огромную сумму в никуда, руководясь лишь удачей. Смешно.
— Он был с Чимином, только вот… Чимин не проиграл даже тысячи, а Ки Хун отдал даже свои аксессуары. Я слышал об этом, когда одним вечером задержался в клубе Ча Суа.
— Значит, он на мели. Он смог погасить проигранные деньги?
— Нет. Его застали за кражей.
— Раз так, тогда мы станем его ангелами. Ты же знаешь, куда обычно человек идёт, чтобы взять круглую сумму под процент?
— В банк?
— Нет. Банк, это чистая сделка. Нам не нужны лишние глаза. Раз уж взялись играть по-грязному, значит, и методы выбирать мы должны такие же. Ну так что, куда идёт человек, отчаявшийся, с огромным долгом в казино?
— К ростовщикам?
— Верно. Если мы взялись за падение Ки Хуна основательно, тогда нам не будет выгодно, чтобы этот жук быстро оправился и вновь возымел шанс восстановиться в обществе. Уж ростовщики постараются над тем, чтобы он больше никогда не задумался над нормальной жизнью.
Жестоко? Очень. И Тэхён готов на эту жестокость. Ведь как он и сказал, он не хочет, чтобы Ки Хун быстро справился со всем дерьмом, в какое совсем скоро ступит. Жертвы насилия всегда помнят о сотворённом с ними. И Ки Хун обязательно об этом скоро узнает.
— Но я не знаю ни одну контору…
— Тебе и не надо знать. Забыл уже? Марать руки не тебе, а мне. Я дам тебе контакты одной компании, передай их Чимину и скажи, чтобы он посоветовал эту компанию Ки Хуну. Чимин наверняка до сих пор строит из себя его друга, так что проблем с передачей контактов не возникнет.
План был настолько идеален, что у Тэхёна не было даже сомнений. Но он забыл кое-что. Он забыл, что верзила «Вороны» неслабо отхватил от старика несколько недель назад. И этот забытый фрагмент событий совсем скоро нагнал его и шлёпнул по затылку с сокрушающей силой.
***
Всё руководство компании стояло на ушах, уже через неделю состоится совет директоров, и начальники отделов на данный момент больше всех напряжены. Им надо хорошо подготовится к предстоящему: если начальство компании поменяется, то обязательно будет проводиться проверка всех отделов, так что документация должна быть идеальной, как и системные учёты. Начальница Джи Су, наверное, единственная, кто не шелохнулась на своём стуле. Весь отдел по проектировке торгово-паркового комплекса был самым тихим и спокойным, как будто они были приглашёнными из другой компании, и все изменения их никак не касаются. Тэхён больше не сидел с ними, Чон сказал заняться только книгой, поэтому он работал у него в кабинете, как это было ещё до всего этого с проектом. Он больше не выказывал своего протеста, сидел смиренно за ноутбуком и печатал. Курил много, как и в прошлом почти не вынимает изо рта сигарету, почти дышит табачным дымом, мысленно погружённый в сюжет.
Несколько дней назад, когда Тэхён возвращался с работы домой, он вспомнил про законченное произведение, у которого не было названия. Текст он нашёл на старом ноутбуке, на котором печатал в прошлом. Тэхён хорошо помнил сюжет неназванного романа, ему были родными персонажи, которые жили в той истории, он любил мир, что был полон беспросветного настоящего, он скучал по описанному, и когда спустя столько лет он открыл файл со всеми главами и начал читать, его захлестнули эмоции и чувства. Он хорошо помнил, как писал эту историю, помнил свои личные переживания. …Он помнил, как Минхо участвовал в создании мира, как просил отвлечься на сон или еду, потому что Тэхён писал беспрерывно, он жил в каждом слове, в каждой строчке, в каждом диалоге, и Минхо старался вытащить своего друга из комнаты, дабы он почувствовал свежесть раннего утра, дабы ветер охладил его кожу, дабы Тэхён вернулся в насущный мир и вспомнил, что реальность тут, а не на электронных листах с выдуманными, но такими родными, персонажами.
В последней главе есть такой диалог: «Прожив в этом теле так недолго, я сожалею только об одном. Эти пять минут способны отнять наши жизни, способны стереть всё на ближайшем расстоянии от нас, но эти чёртовы пять минут не способны заставить меня испугаться. Оттолкнуть тебя и внушить сожаление о содеянном за всё это время. Эти пять минут последнее, что есть у меня с тобой. Так что я проведу их с улыбкой. А ты… ты убирайся отсюда. Твои пять минут — шанс на побег. Мои пять минут — шанс ещё раз помечтать о счастливой жизни с тобой» «О чём ты сожалеешь?». «Мне очень жаль, что эти пять минут всего лишь шанс наконец сказать тебе, как я тебя люблю». Как бы сильно Тэхёну не было паршиво на душе от этого диалога, он смог пересилить свои чувства и воспоминания, и, занеся руки над клавиатурой, он изменил название: «Пять минут» — так теперь называется его пыльная, пять лет назад рождённая и никем не увиденная до сих пор трагедия.
— Хоронить любимых, пройдя через огонь и воду бок о бок столько лет, очень больно, — тихо высказал Минхо, сжимая пальцы на крышке ноутбука. — И всё же твоя любовь — это трагедия. Но я люблю тебя по-другому. И я бы очень хотел, чтобы твоё сердце перестало чернеть от мысли о счастье, Тэхён. Моя любовь не станет причиной моей смерти, — он еле заметно улыбнулся, смотря на последние строки конца истории с печалью. Он грустил. От осознания, что все истории друга заканчиваются плохо, Минхо с жалостью мог лишь ухмыльнуться. Он задумывался о причине таких концовок, но когда он однажды спросил Тэхёна о причине, тот ему сказал, что так ему лучше. Убивая своих персонажей, Тэхён с ними прощается, завершая их путь вечным концом. — Я буду жить и любить тебя, Тэхён. Сколько бы ты не наделал дерьма, я буду на твоей стороне…
— Почему ты так уверен в этом?
— Потому что я знаю, что я единственный, кто может тебя остановить, — Тэхён всё время, пока друг читал, стоял лицом к окну, но на последних словах повернулся на того и лишённым блеска взглядом посмотрел прямо ему в глаза. Минхо улыбался. И Тэхён не смог долго держаться холодного настроя, он в ответ усмехнулся и кивнул головой.
Верно. Минхо единственный, кому Тэхён позволит всё. И пока оно так, они оба будут жить так, как живут сейчас.
Но… Минхо умер. Рано, слишком молодым, в самый хороший период своей жизни. Он умер не из-за своей любви. Минхо умер из-за любви Тэхёна. Если бы только тот мужчина не знал, что именно Минхо близкий человек Тэхёну, он бы ни за что не замахнулся ножом на него. Если бы только на месте Минхо в тот вечер оказался кто-нибудь другой… Если бы только…
Сейчас он стоял на крыше здания компании и выкуривал сигарету. Он смотрел отсутствующим взглядом в небо, которое затягивалось густыми и тёмными тучами, принимал новый удар в лицо от разбушевавшегося ветра, не хмурясь. В последнее время всё чаще в памяти всплывает его друг. Он намеренно всё углубляется в раздумья, вновь проживает каждое мгновение. На душе паршиво, но он смиренно терпит сдавливающее чувство. Делая ещё одну глубокую затяжку, Тэхён слышит, как дверь на крышу открывается, а за тем звуком прозвучали чужие шаги. Он хмыкнул и опустил голову. Рядом остановилась Джи Су, женщина достала портсигар и вытащила сигарету, прикурив, она выдохнула дым и задумчиво промычала.
— Каждый человек достоин жить. Плохой или хороший, однажды быть рождённым — это огромный дар, — вдруг раздался её хриплый тон голоса. Тэхён нахмурился, но взгляда на неё не поднял. Он вдохнул никотиновый дым, после чего поджал губы, выдохнув носом. — Если человек, совершивший преступление, понимает свой поступок и хочет исправиться — он вдвойне достоин жизни…
— Зачем вы мне это говорите? — резко и грубо перебил Тэхён, сильно насупившись. Джи Су посмотрела на него, секунду она ничего не показывала на своём лице, и эта безучастность сейчас слишком сильно злила Тэхёна, но мгновением позже Джи Су выдохнула и улыбнулась. У неё чертовски красивая улыбка — это Тэхён подметил ещё на кухне, когда они впервые один на один столкнулись, после того разговора начальница больше ему не улыбалась.
— Потому что я заметила в тебе скуку к жизни, Тэхён. Я не знаю, зачем ты так сильно себя наказываешь, но никакое наказание не стоит лишения собственной жизни. Повремени ещё, уверена, ты сможешь справиться с этим грузом.
Эти слова были сказаны мягким голосом, будто они давние знакомые. Ни раздражения, ни скуки. Джи Су говорила искренне. А Тэхён больше не смог сдерживаться в себе боль. Она рвалась яро из него. Всё внутри было так сильно сжато, что казалось, будто ещё секунда, и он лопнет. Сигарета выпала из пальцев, но Джи Су не стала никак реагировать.
— Ты смелый. Все люди, которые когда-то делают выбор жить или умереть, очень храбрые. Ведь они выбирают то, от чего не отказаться во второй раз. Этот выбор — выигрышный билет в лотерее.
— Я ничего не выбирал, — сквозь шум в ушах, быстрое высказал Тэхён. — Я не делал никакой выбор…
— Ты его делаешь прямо сейчас, Тэхён.
— ...Это ваши слова? — осознавая всё мутно, спросил он.
— Директор Чон так думает. Это его слова.
В эту же секунду с неба упали первые капли дождя. Тэхён плохо помнит, как покинул крышу, плохо помнит, как спускался в вестибюль, чтобы уйти из компании. Он не осознавал, когда схватил телефон и набрал номер. Он не слышал гудков, шёл под ливнем куда-то вперёд по улице, мимо машин, мимо людей. Он не плакал, стискивал челюсти до резкой боли, сжимал в руке телефон и тихо выл от боли в груди. Когда гудки прервал короткий ответ, он тихо выдавил из себя:
— Больно… Чёрт возьми, как же больно…
— Где ты?
— Через дорогу от компании…
— Стой на месте. Я сейчас приду за тобой.
Звонок прервался, и Тэхён, больше не чувствуя силы в ногах, рухнул на мокрый асфальт. Сжимая футболку на груди, он завыл и наклонился. Дождь тарабанил с огромной силой, видимость была такой же плохой, как и возможность услышать чужие шаги. Но когда над ним нависла высокая фигура в строгом костюме, а дождь больше не бил его по голове, Тэхён резко вскочил и вжался в крепкого мужчину, что прижал его к себе вплотную и лицом уткнулся в его мокрые волосы, а с языка парня сорвалась мольба:
— Прошу, сделай так, чтобы болеть перестало…
— Плачь. Тэхён, — на ухо пришёлся чонов приказ шёпотом, и всё тело парня расслабилось. Боль, что стискивала грудь парня стала ещё более сильной, но из его глаз сорвались горячие, обильные слёзы. Обжигающие его щёки, капли стекали к подбородку и падали на рубашку Чонгука. Мужчина поднял лицо писателя и прижался губами к его, прервав вопль, что забрался в уши и эхом проносился внутри. Чон целовал его грозно, сильно давил на его губы, чувствуя, как от ощущения чужих слёз, всё внутри оживает. — Я же говорил тебе, я сделаю всё, чтобы ты заплакал. Кивни головой, если готов продолжить.
— Только сегодня. Я позволю тебе руководить ситуацией.
— Нет, Тэхён. Ты уже плачешь. Это значит, что отныне я всегда буду руководить ситуацией.
Чон не улыбался. Он не смеялся над парнем. Говорил потухшим голосом. Слёзы Тэхёна — стоили того, чтобы сейчас ехать в отель, чтобы запереться в номере, чтобы упасть на белые простыни голыми телами и сплестись в одну цепь. И за закрытыми дверями номера Тэхён продолжал плакать. Извиваясь под мужчиной, он рыдал так громко, что за его голосом не были слышны ни стоны, ни рычание Чона, который брал его грубо и резко, который кусал его, будто зверь, который чёрных глаз не спускал с парня. Секс был яростным, звериным, солёным и тягучим. Такой была молитва Ким Тэхёна, и такая была жадностью и ненасытностью исполненная зависимость Чон Чонгука.