Эхо | СюэСяо

— Эй, Яо-мэй, это что, шапка твоего папашки? — с неподдельным восторгом вопрошает Сюэ Ян, вертя в руках обнаруженную на подзеркальнике, заваленном всякими бутыльками да гребнями, нечто удивительно похожее на неотъемлемый атрибут Цзинь Гуаншаня. И тут же азартно начинает сыпать предположениями: — Ты у него свистнул, что ли? На кой тебе это уродство? Вертишься по вечерам перед зеркалом, приговаривая «О-о-о, какой я Верховный Заклинатель!» или что?
Он подносит к своей голове украшенный золочеными нитями и каменьями убор, желая прикинуть, пойдет ему или нет, как его тут же останавливает непререкаемое:
— Заткнись и положи ушамао на место, Ченмэй.
Сюэ Ян ловит на себе непроницаемый взгляд Цзинь Гуанъяо, означающий, что догадки недалеки от правды, но еще один необдуманный вопрос, и дорогой друг окажется там, где никогда не светит солнце. И заодно пожалеет, что не был казнен несколько дней назад — это было бы гораздо милосерднее, чем возможное наказание за излишние любопытство и проницательность. В общем, к демонам эту дурацкую шапку, не больно-то и хотелось... Пусть дальше лежит там, где лежала.
— Ты разве не должен собираться на свою любовную встречу? — все еще холодно интересуется Цзинь Гуанъяо, вновь возвращаясь к своему вороху бумажек.
Вот же труженик: с самого рассвета в них, будто ему половины ночи не хватило! У Яо есть цель и он идет к ней любыми способами, даже такими скучными, как бесконечная писанина. Сюэ Ян искренне желает другу как можно скорее занять заветный пост главы клана, а себе — теплое место у него под боком, где его будут все бояться и можно будет творить что душе угодно. Потому он не особенно обижается, когда его меняют на дурацкие чернильные столбики.
— Ничего она не любовная, — презрительно фыркает Сюэ Ян, выбирая с резного столика пузатый флакон из переливающегося стекла. Он выдергивает пробку и принюхивается: фу, ну и мерзость, таким только мух травить... Лучше чем другим намазаться, пока по рукам не дают. — Да, я собираюсь схватить этого даосского извращенца за яйца, но это не имеет никакого отношения к любви — все лишь ради восстановления капельки моей прежней репутации.
Сюэ Ян еще раз фыркает и закатывает глаза, мол, ну и дурость ты себе выдумал, дорогой друг! Зачем все переиначивать-то? Он ведь уже подробно рассказал, что намеревается сделать и с какой целью! Уже совсем скоро у него состоится назначенная встреча с Сяо Синчэнем, на которую тот, как передали слуги, любезно согласился прийти, несмотря на заработанный фонарь под глазом. И беседовать они будут не вдали от завзятых сплетников, а в центральном саду — у всех на виду!
— Только держи себя в руках — чтобы никакого членовредительства, — бросает Цзинь Гуанъяо. — Если ты вдруг снова что учудишь, клянусь, я тебя подарю как откупные Сяо Синчэню, и будешь уже ему соловьем заливаться, что ты к нему вовсе не пылаешь.
Он сейчас язвит или послышалось? Сюэ Ян чует смутный подвох, но не может уловить, в чем он.
— Да помню, помню... Не буду я его больше калечить! — ворчит Сюэ Ян, старательно вычесывая пряди хвоста, кое-где подслипшегося от удачно найденного не совсем удушливого масла. И блестит, и не воняет как клумба — то, что нужно.
— И Мо Сюанъюя тоже больше не трожь, он мне еще пригодится, — после недолгих раздумий добавляет Цзинь Гуанъяо. — Пока не знаю как именно, но...
— Да не трогал я его! — перебивает его Сюэ Ян, даже не желая слушать о каких-то там далекоидущих планах друга. У него своих навалом, чтобы еще в чужие вникать.
— Ты на него так посмотрел сегодня утром — я был готов поклясться, что от испуга он окончательно сойдет с ума!
— Скорее уж от счастья, что ты в кои-то веки его сюда запустил!
Этот полудурок чуть в штаны на радостях не наложил, что его робкие поскребывания в дверь — куда смотрели охранники? — наконец сработали. С таким восторгом озирался по сторонам, что даже вымолвить слова не мог, только восклицал что-то несвязное. Ну, ровно до момента как заметил знатно ошалевшего от внезапных гостей Сюэ Яна...
А кого здесь ожидал увидать Мо Сюанъюй — не Сяо Синчэня же, с которым у него из ниоткуда разгорелась нежная дружба? Что ж, возможно, Сюэ Ян действительно выглядел слегка кровожадно, но не сильней обычного! Ладно, гораздо сильней. Однако в любом случае ничего, кроме отрывания хера нелюбимому ублюдку Гуаншаня не грозило, что обрезанному рукаву вроде него и не страшно... Было бы из-за чего так волноваться! Сюэ Ян выяснить причины тревог не успел — потенциальная жертва сбежала дюже шустро, а Цзинь Гуанъяо на удивление только сейчас завел об этом разговор.
— Как скажешь, — с небрежным хмыканьем кивает друг. Он выглядит весьма удовлетворенным, но что-то подсказывает, что не от содержимого своих писулек. — Заканчивай уже со своими прихорашиваниями и поторапливайся — ты же не хочешь заставлять Сяо Синчэня снова ждать?
И благодарную публику тоже — все должны увидеть, насколько ужасен может быть Сюэ Ян!

Сюэ Ян ощущает уже почти позабытое им чувство превосходства над всеми этими жалкими бесталанными цзиньскими прихлебателями, когда гордо вышагивает по аллее под их взорами. Даже мигом зашушукавшаяся стайка обвешанных украшениями девиц на выгуле его лишь позабавила — скоро у них будет повод для обсуждений гораздо интереснее, чем брехня Гуаншаня!
Только где же второе главное действующее лицо грядущего представления, Сяо Синчэнь? Это что же, теперь Сюэ Яну придется его ждать? Или он передумал, решив, что не хочет еще раз получить в глаз, и теперь изо всех сил мчится вдогонку за своим противным дружком? Он там что, совсем охренел? Сюэ Яну уже не очень-то нравится подпирать собой резной столб для праздничных украшений — он выглядит невероятно глупо, всматриваясь в прохожих в золотых одеждах. Лучше уж в небо пялиться, изображать дичайший интерес к созерцанию высокого и вдохновляющего...
— Молодой господин Сюэ, вы здесь давно? Прошу прощения, если это так — меня задержали по пути.
Сюэ Ян невольно вздрагивает от вкрадчивого тихого голоса рядом, отрываясь от изучения облака, напоминающего чьи-то выпущенные по небосводу кишки, и с трудом подавляет рвущееся наружу раздражение. Ему пока нельзя бесноваться, чтобы не отпугнуть таки явившегося даоса. Можно разве что высказать малую долю своего неудовольствия.
— Достаточно, чтобы ожидание начало утомлять, — старательно подражая высокомерной манере всех местных, бросает Сюэ Ян, и уже более миролюбиво замечает: — Выглядишь не так паршиво, как я представлял.
Ну, до вчерашних комплиментов Сяо Синчэня его похвала совсем не дотягивает, но тем не менее... А рожа у него и впрямь не такая помятая, как думалось: по крайней мере, подбитый глаз на месте и даже не заплыл толком! Видимо, то ли своими даосскими штучками себя подлатать успел, то ли ему подсобил кто. Да даже будь он изувечен, не сильно бы это картину испортило — все равно поровней многих в округе остался бы...
Хотя... Сюэ Ян кривится от не особо глубоко похороненного воспоминания об одном из сегодняшних обрывочных сновидений, где нежданно возник Сяо Синчэнь вовсе без глаз, будто вырезанных чьей-то искусной рукой. Он ничего толком не делал, просто маячил всюду с застывшим трагичным изгибом губ на бледном лице, точно у лежалого покойника, и отчего-то это зрелище совсем не вдохновило, что крайне странно и как-то противоестественно, что ли.
— Гм, спасибо, — со сдержанной настороженностью отзывается Сяо Синчэнь, нервно озираясь по сторонам.
Он явно чувствует себя не слишком уютно, облеплепленный чужими любопытными взорами — наверное все, кого он успел встретить по пути, уже успели обсудить произошедший с ним вчера конфуз. Про отвергнутый поцелуй им, конечно, невдомек, но побитую рожу никак не скрыть. Скорее всего, потому и задержался. Ха, пускай почувствует на себе малую толику того, что переживал по его милости Сюэ Ян, преследуемый гнусными смешками!
Если честно, он еще очень легко отделался: любой другой заклинатель мог бы на него с мечом кинуться и никто бы не стал его осуждать Сюэ Яна за намерение таким образом отстоять свою едва ли не поруганную честь. Удивительно лицемерно! Кланы, значит, вырезать из чувства мести или забавы ради нельзя, а показательно кромсать за сохранность своей задницы совсем не зазорно и даже похвально.
— Итак, первым делом я хочу, чтобы ты уяснил себе в своей даосской башке одну вещь, — решает не ходить вокруг да около Сюэ Ян, и начинает с самого важного. Дождавшись все еще опасливого короткого кивка, он продолжает: — Даже если на этом сраном суде я был полностью оправдан, это не делает меня сопливым милашкой, который чуть что вежливо лебезит и кланяется, повинуясь дурацким правилам приличий. Я именно такой, каким ты меня и выставлял: бывший босяк, которому плевать на все эти дурости.
Если уж придется иметь дело с Сяо Синчэнем, то пусть тот даже не рассчитывает получить несправедливо осужденного тошнотворного юнца с мелким хозяйством, которым Сюэ Ян сейчас является в глазах тупиц-заклинателей! Он не был в восторге от того, что на него позарился какой-то самодовольный даос, но в еще меньшем восторге он оттого, что вовсе и не на него, а на всего лишь намалеванную в праведном воображении картинку. Жрите, что дают, как говорится.
— Было бы глупо ожидать от вас столь разительных изменений, — с усмешкой соглашается Сяо Синчэнь, приподнимая уголок губ, будто осмелев. — Я вовсе я не желал вас видеть человеком, наглухо загнанным в рамки того, что считается достойным, подобно остальным. Окажись вы таким, возможно, я остался бы разочарован, не поймите меня превратно.
Сюэ Ян изумленно вскидывает брови. Выходит, развратному даосу прищемило не от вида юного господина Сюэ Ченмэя — что б его! — невинного во всех отношениях? Ему понадобился именно дерзящий на любой выпад Сюэ Ян, но собственные рамки ему не позволяли подступиться, пока им двигала жажда справедливости? Это становится очень... занятным и даже льстящим. И, вероятно, несколько меняющим суть дела.
— То есть ты хочешь сказать, что тебе, несмотря на это, все еще искренне хочется меня обхаживать? — мнительно уточняет Сюэ Ян, пребывая в некотором замешательстве.
— Боюсь, ни у кого чувства не проходят по щелчку пальцев, — глубокомысленно изрекает Сяо Синчэнь.
— Если уж ты знал, что я из себя представляю, то чего ко мне лез со стишками своими занудными и цветочки совать пытался, как невинной девице? Не сообразил, что со мной этот номер не пройдет? — Сюэ Ян даже не трудится понизить голос, позабыв о том, что на него пялится добрая треть этого золотого гадюшника — настолько он... взбудоражен внезапным открытием! И... прямо уже чувства, серьезно? Откуда они там вырасти успели? Нужно с этим хорошенько разобраться и понять, как ловчей использовать!
— Не могу похвастаться большим опытом ухаживаний, потому имел глупость следовать общепринятым способам, описанным в книгах, — простодушно отвечает Сяо Синчэнь, словно его уже ни капли не страшит показать себя последним дураком. Хотя куда уж сильней... — И я же принес вам конфеты, неужели это не подействовало? — с долей иронии добавляет он, что не может не вызывать затаенного уважения.
Сюэ Ян щурится, быстро прокручивая в голове все возможные варианты ответа и выбирая из них наиболее подходящий. Наконец определившись, он отталкивается от облюбованного столба, оттесняя Сяо Синчэня на середину садовой дорожки, и предлагающе отставляет в сторону локоть.
— Пошли-ка, прогуляемся. Считай, что я даю тебе шанс исправить свой промах и попытать счастья еще раз, без этой твоей чуши, которую ты вычитал в слезливых романчиках для юных дев. Только не оплошай — глаз у тебя не так уж и много и жалеть я тебя не стану.