Разоблачение. 4
— Молодого господина Сюэ ожидают в малой беседке в северной части Сада Летнего Цветения, — с чинным поклоном сообщает тщедушный паренек-слуга в ответ на разрешение войти.
— Где-где меня ожидают? — морщится Сюэ Ян.
Он и понятия не имел, что сады возле Башни Кои чем-то отличаются друг от друга, чтобы их еще по разному называть. И, соответственно, не знает даже в какую сторону ему идти и как далеко. И какого демона нужно плестись в какую-то беседку у всех на виду? Неужели нельзя было привести Сяо Синчэня под дверь? Сюэ Ян бы высунул ему наружу сапог для страстного лобзания в знак извинений, какой-нибудь живописец запечатлел бы это для потомков... Идеальный же вариант!
— Это от главного выхода по левой лестнице до арки с колоннами, затем на развилке повернуть по аллее на север и... — начинает угодливо объяснять слуга, но поймав на себе хмурый взор, спешно исправляется, добавляя конкретики: — Оттуда открывается прекрасный вид на птичник, идите к нему, там не ошибетесь.
— Только воплей этих куриц драных мне не хватало... — бормочет Сюэ Ян. С обитателями птичника, то есть павлинами, у него отношения не ахти. В первую очередь потому, что они пребольно клюются, а пинки по их пернатым задницам караются похлеще, чем убийства адептов.
— Почтенный господин Цзинь велел передать вам его пожелания хорошо провести вечер в достойной компании, — лучась доброжелательностью, говорит слуга, освобождая дорогу.
— Почтенный господин Цзинь, — издевательски передразнивает его Сюэ Ян, переступая порог с показной решительностью в присутствии публики, — должен знать, что достойной компанией в данной ситуации я могу посчитать только конфеты.
— Я... Я думаю, они там будут, — неуверенно предполагает собеседник, почесывая подбородок. — Я слышал, как господин Цзинь также сказал, что специально устроил «все, что просил этот маленький надоеда, и только пусть попробует потом пожаловаться». Прошу прощения, мне не следует повторять все, что услышу, особенно в таком тоне, — торопливо добавляет он, опуская голову.
— Так и быть, — кривится Сюэ Ян, пытаясь припомнить, что он там мог просить, кроме даосской крови для омовения. Он уже хочет прогнать слугу куда подальше — совсем обнаглел с таким панибратством, места своего не знает, что ли? — однако не может не поинтересоваться: — Эй ты, а почему это ты не потешаешься надо мной, как остальные?
Неужто не все потеряно и этот сброд его все еще боится, как полагается? Или, может, им Яо запретил языками молоть всякую чушь? Что, впрочем, тоже недурно... Плевать, от кого у них там коленки от страха трясутся, главное, что помалкивают!
Слуга же переминается с ноги на ногу, озирается по сторонам, высматривая, нет ли где поблизости любопытных, а затем смятенно шепчет:
— С моей стороны было бы недостойным смеяться над вами, ведь я тоже... недостаточно одарен. Всю жизнь я этого стыдился, но теперь мне значительно легче от знания, что я не одинок в своем изъяне.
— Чего?! — ошеломленно восклицает Сюэ Ян и его голос эхом разносится по коридорам. — Да как ты вообще смеешь нас сравнивать!
Какой-то заморенный бездарь, способный лишь подносы таскать да двери открывать, рассказывает про свой хилый стручок в штанах и думает, что они с Сюэ Яном хоть в чем-то похожи?! Единственное сходство, которое ему светит — он сейчас лишится пальца из-за своих гнусных речей! Только не одного, а всех сразу, и окажутся они запихнуты в задницу один за одним — выплевывать будет!
— Никак не смею, я ведь не благодетельный молодой господин, прославивший Орден своими деяниями, а всего лишь ничем не примечательный слуга, — со всей искренностью заявляет этот жалкий ублюдок, приседая в очередном поклоне. — Молю у вас о прощении, моей целью было не оскорбить вас, а выразить свою признательность. Не буду вас более отвлекать и еще раз желаю вам насладиться сегодняшним вечером!
Последние слова он подобострастно проговаривает, уже будучи в нескольких шагах от впавшего в ступор от сей неслыханной блажи Сюэ Яна, а после умело растворяется в тени ближайшего поворота. Дожили, теперь он еще и герой для каких-то убогих неудачников, тьфу... Значит, за ним хвост не только из шутников, но и из всех местных, кого природа обидела, ходить будет? Паскудство какое-то...
— Тебе повезло, что я сейчас тороплюсь, но я тебя еще найду и задушу твоими же кишками, выродок, — почти неслышно обещает вслед Сюэ Ян, с отвращением сплевывая на пол. И, переступив через плевок, идет навстречу обещанным наслаждениям. Любопытно, что же там все-таки Яо-мэй для него приготовил? Кроме очень виноватого Сяо Синчэня с конфетами, разумеется.
Как ни странно, по дороге до искомой беседки Сюэ Ян ни с кем не сталкивается — ни с охраной, ни с праздно шатающимися адептами, ни даже с прислугой. Павлины, и те не орут — будто вымерли все! Или прячутся. Не исключено, что к исчезновению всего живого на пару ли вокруг приложил руку дорогой друг. Это могло бы вызвать благодарность, но начинает вызывать лишь подозрения: Цзинь Гуанъяо слишком уж старается, чтобы потом не взыскать должок за свои усилия!
А кстати, где он сам? Почему здесь только проклятый даос, торчащий сияющей статуей посередь дорожки? Сюэ Ян терпеть не может соглядатаев, но в данный момент предпочел бы крепкую, хоть и низкорослую, золотую опору за спиной. Подумать только, как сильно его подкосили эти несколько дней, проведенные в бессильной злобе... Так, отставить! Нужно собраться и уничтожить праведного ублюдка своими силами, а не уповать на подсказки друга. В конце концов, Сяо Синчэнь — его личный враг и ничей больше.
— Молодой господин Сюэ, вы все-таки пришли, — первым нарушает гнетущую тишину тот, старательно растягивая губы в вежливой улыбке и отвешивая легкий поклон. — Прекрасно выглядите.
Ага прямо весь цветет и пахнет! И чего этот даос добивается комплиментами с порога? Ждет, что Сюэ Ян тоже в ответ будет приседать и лживо лебезить? Хотя врать бы особо не пришлось: проклятый Сяо Синчэнь из тех счастливчиков, кому достаточно просто мыться чаще раза в луну, чтобы быть мечтой всех девиц и определенного сорта юношей. А уж в Ланьлинской роскоши так и вовсе... Вот уж кто и правда цветет, тьфу!
— Да, чудом оправился после погони и плена, — кривится Сюэ Ян, удостаивая Сяо Синчэня разве что отрывистого кивка, и огибает его по дуге, чтобы подняться в беседку.
— Мне очень жаль, что из-за меня вы попали в... столь неудобную ситуацию, молодой господин Сюэ, — сообщает Сяо Синчэнь, поднимаясь вслед.
— А уж мне как жаль, — фыркает Сюэ Ян, неизящно плюхаясь на подушку возле весьма скромно накрытого столика — одни фрукты да орехи. М-да... Это подали ему в наказание или чтобы даосские кишки не тревожить? Наверное, стоит радоваться, что не пустого риса подсунули в таком разе?
Сяо Синчэнь горестно вздыхает, понимая, что объект не очень-то желает идти ему навстречу и проникаться его причитаниями. А как он думал? Ручки сложит, поулыбается, и Сюэ Ян его простит? Ну да, конечно же! Сюэ Ян его прощать не собирается, между прочим. Только поизмываться и послать куда подальше.
— Я могу как-то загладить свою вину перед вами? — Сяо Синчэнь опускается напротив, и делает это гораздо грациозней, словно всю жизнь только этому и учился.
— О, как насчет того, чтобы сначала побегать от парочки слабоумных фанатиков с мечами, потом ни за что ни про что получить по башке и в конце концов исполнить роль дрессированной мартышки с голым задом всем на потеху? — от всей души предлагает Сюэ Ян, подбрасывая на ладони схваченный с подноса персик. — Я бы на это поглядел!
Сяо Синчэнь мужественно проглатывает все нападки и покаянно опускает глаза.
— Вам бы это пришлось по душе? — кисло уточняет он.
— Не знаю, — пожимает плечами Сюэ Ян. Под внимательным взглядом он вгрызается в сочную мякоть и, сглотнув, облизывается и утирается тыльной стороной ладони. Изображать пристойного человека Сюэ Ян не намерен: в конце концов, они же уже давно выяснили, что он босяк помойный? Вот поэтому любезничать и сдерживать свою натуру ему ни к чему. — Можешь попробовать снять штаны и пробежаться по всему Ланьлину, сверкая яйцами.
— Я думаю, это зрелище не для всеобщего обозрения, — с неожиданной легкой усмешкой отзывается Сяо Синчэнь.
— А моя задница, значит, для всеобщего, — заключает Сюэ Ян, опасно щурясь.
— Что вы, вовсе нет! — спохватывается собеседник, осознав свой промах, и румянец окрашивает его щеки. — Прошу прощения! Каждый человек должен иметь право обнажаться лишь перед теми, кого сочтет достойным. Я имею в виду, что этот ритуал дознания был неприемлемым. Я безмерно рад, что вы оказались невиновным, но все эти люди... Им не следовало на вас смотреть! — с жаром заканчивает он.
— Если мне не изменяет память, ты тоже смотрел, — Сюэ Ян, не впечатленный, сплевывает косточку на вымощенный камнями настил беседки. — А я тебя не считаю достойным, чтобы на меня просто так пялиться.
— Я постараюсь это исправить, — прикладывая руку к груди, со всей серьезностью заявляет Сяо Синчэнь, и звучит это отчего-то почти зловеще, особенно в сочетании с еще не ушедшей краснотой на его лице. Что именно и как он исправлять собрался-то?! Но задать этот вопрос он не дает, вдруг интересуясь: — Желаете чаю, молодой господин Сюэ?
Сюэ Ян с сомнением смотрит на чайник в руках отчего-то воодушевившегося даоса и, сам не зная зачем, спрашивает:
— А ты умеешь его подавать? Так, чтобы прям по всем правилам?
Вообще, он не любит чай, а уж когда им битый час поливают какие-то дощечки, прежде чем дать выпить — так и вовсе помирает от скуки, но все считают это чем-то очень возвышенным и требующим немалой сноровки. Наверняка дурацкий прославленный и со всех сторон воспитанный заклинатель обучен и этому.
— Кхм... Если честно, нет. Обычно я завариваю чай только для самого себя и когда никто меня не видит и не может упрекнуть в том, что я делаю это как-то не так.
Сюэ Ян порядком озадачен услышанным откровением. Выходит, не такой уж и идеальный Сяо Синчэнь, как всем пытается показать! И что бы это значило? Понятное дело, что!
— То есть, кто-то вроде меня не сможет тебя упрекнуть? Ну да, куда уж мне, безродному... — ядовито тянет Сюэ Ян, наблюдая за тем, как чайник со стуком опускается на стол. Никнут и плечи собеседника.
— Молодой господин Сюэ! — с надрывом произносит он. — Я не пытался вас унизить, я просто предложил вам освежиться, потому что посчитал это уместным.
В его тоне нет раздражения, которое было бы как раз уместным, в отличие от его тупых предложений. Удивительно.
— Я не пью горькую воду с травой, — говорит Сюэ Ян, подвигая к себе один из кувшинов. Принюхавшись, он удовлетворенно кивает — вино он как раз таки пьет. Налив себе в чашу темно-розового напитка с характерным терпко-сладким запахом и пригубив его, Сюэ Ян все же решает чуть-чуть помочь этому непутевому созданию в белых одеждах, и бросает в пустоту: — Мне обещали конфеты.
И что-то еще, но он до сих пор не понимает, чего! Пока что ему весьма скучно, и даже виноватые глаза Сяо Синчэня с его нелепыми попытками оправдываться за все подряд, не особо веселят. Еще немного, и эта встреча станет не просто скучной, а даже разочаровывающей. Вот так всегда: хочешь развлечений — найди их себе сам, а не жди чуда.
— Ах, точно! — с явным облегчением восклицает Сяо Синчэнь, начиная суетливо рыться по своему ханьфу. — Ваш друг мне сказал, что это непременно поднимет вам настроение... Разумеется, я не сам их делал, а попросил на кухне, потому что я в них, увы, не сведущ так же, как и в чае. Наверное, мне следовало начинать с этого, а не с разговоров, да?
— Соображаешь, — усмехается Сюэ Ян, глядя на вынутый наружу заветный кулек в золоченой бумаге. Пока он страдал в своих покоях, завернутый в одеяла, сладостей ему не приносили. Не иначе, чтобы выманить поскорее... — Эй! А почему только одна? — недоуменно вопрошает он, когда ему в ладонь ложится одинокий шарик, обсыпанный толченым в пыль сахаром.
— Боюсь, за остальные мне придется кое-что попросить у вас взамен, — вновь возвращаясь к своему серьезному настрою, говорит Сяо Синчэнь, пряча угощение обратно. Как быстро! И как коварно! И совершенно точно не весело и не приятно. Что это еще за новости?
— Если ты думаешь, что я вмиг перестану тебя считать высокомерным ублюдком за горстку конфет, ты ошибаешься, — предупреждает его Сюэ Ян, закидывая в рот конфету. М-м-м, свеженькая, наверняка не позднее полудня слепили...
— На это я даже и не смел надеяться! — сердечно заверяет его Сяо Синчэнь, не показывая обиды.
— А на что же ты тогда надеялся?
Так, возможно, ситуация становится чуть-чуть любопытной, но не следует это показывать слишком уж явно. Лучше продолжать дальше излучать холодное презрение.
— На то, что вы составите мне компанию в прогулке по саду после своей вечерней трапезы. Я утомился сидеть на месте в ожидании вас и не отказался бы, чтобы вы немного облегчили мою участь, молодой господин Сюэ.
Признаться, Сюэ Ян и сам порядком засиделся... Прогуляться, при этом выслушивая мольбы о прощении и получая за это конфеты? Ну, в целом звучит... Ничего так! К тому же грех будет не воспользоваться моментом, пока по саду не шляются всякие цзиньские подхалимы. Один даос все-таки получше них будет, верно?
— Ладно, — после недолгих раздумий соглашается Сюэ Ян, хватая со стола сразу несколько персиков, чтобы пообкусывать с них самые сочные куски — вполне себе сойдет за ужин. Запив все это дело еще целой чашей вина на дорожку, он резво вскакивает на ноги. — Пошли уж, если так настаиваешь.
---
Оставшиеся главы будут опубликованы, когда будет написана следующая.
Настоятельно рекомендую и приглашаю подписаться на мой фандомный тг-канал: https://t.me/naarzi